Он размешивал кофе, практически не обращая внимания на процесс, как ложка в кружке создаёт воронку из тёмной жидкости. Мужчина, не совсем молодой, но и не в возрасте, сидел за круглым столом, на котором была только кружка. Он смотрел перед собой, на кусок мрамора, верхняя часть которого представляя собой женщину с закинутым в к небу лицом, руки она прижимала между двух налитых грудей, а снизу от пояса шёл сплошной кусок камня.

— То есть ты отказываешься встречаться со мной?

     — Для секса мы встречаться больше не будем. Если хочешь — давай останемся друзьями.
— Нет! Или любовниками. Или никем.
— Прощай!
— Прощай!

     Ехал я в автобусе. Домой. С работы. С некоторых пор в нашем городе столько наплыло людей из соседнего государства, что не только в магазинах, но и в автобусе яблоку упасть стало негде. Ну, причина ясна. Почему беженцы бегут в Европу? Там жить лучше, богаче и веселее. Не могу сказать, что это коснулось и нашего приморского городка. Но факт остается фактом. Я сидел левой ягодицей на сидении, а правая не поместилась на нем из-за очень больших ягодиц у сидящей рядом женщины. Бывают же такие миниатюрные фигуры, которые занимают два места на одном сидении, благо, что у этой занимало полтора. Поэтому моя правая нога, зависла над полом автобуса, (сидение было на некотором удалении от пола) и коленка буквально парила в воздухе, но тут в нее почти впилась миниатюрная попа весьма привлекательной блондинки.

     Он специально вышел из помещения, где ему было уже нестерпимо душно и одиноко. Да, ему было одиноко и скучно среди всех этих бодрых и веселых от хмеля людей. Тем более там не было Петры. Он не знал, почему она не пришла, да он и не думал, что она имеет какое-то влияние на него, но теперь, когда ее не было рядом, ему стало до боли тесно внутри трактира и захотелось почувствовать прохладный и морозный воздух октября. Гогот пьянствующих заглушал дождь, поэтому, когда он вышел на улицу, он неожиданно для себя тут же промок под сильным ливнем. Какого черта ему вообще взбрендило в голову покидать трактир, он теперь не понимал. Теперь ему было холодно до дрожи, а мысли о Петре так и не покинули его.

     Только стоило ему шагнуть в поезд, в груди появилось странное ощущение. Довольно странное ощущение, что он едет не домой, а будто возвращается в прошлое. И не было никаких других чувств: ни радости, ни — тем более — печали — был просто факт, что сегодня он зайдёт в свой вагон, ляжет спать, а проснётся дома.

     Егорыч не любил Новый год. Семьёй за свою долгую жизнь он так и не обзавёлся, друзья-однополчане покинули этот мир, оставив его в одиночестве. Он и сам после инфаркта чуть ходил. Поэтому, когда в дверь под вечер позвонили, он долго не хотел вставать с дивана. С утра он померил давление, на обед хрякнул коньячку, проводив тем самым старый год, и теперь залёг смотреть телевизор.

     Написано в соавторстве с Натой Эдд

     «Нам кажется, что мы живём сейчас, в данный момент времени. Нам кажется, что мы жили вчера и будем жить завтра, если повезёт. Мы идём на работу или в магазин, некоторые сидят дома у компа, телевизора или читают книгу и все они думают, что это и есть жизнь. На самом деле, жизнь состоит из эпизодов, из моментов, когда решается твоя судьба. Всё остальное, это пустота и она неизбежно предаётся забвению...»

     Руслан набросился на неё, как только они вошли в номер. Инна вскрикнула от неожиданности и попыталась вырваться из его объятий, но он крепко держал её за талию и пытался поцеловать в шейку.

     Когда Марк открыл дверь, на пороге стояла Катя, старшая сестра Лидии.