У него довольно своеобразная, на мой взгляд, внешность. Короткая стрижка, светлые волосы, сам жилистый, постоянно подобранный, чем-то похожий на пружину. Амплуа мачо, плюс мотоцикл и довольно своеобразный взгляд на жизнь. Мечта барышень от 17 и выше. Моя подруга Верка говорит, что от таких за версту прёт необузданной природной сексуальностью, запахом шкуры, пещеры и костра. Не знаю, я сколько не принюхивалась, ничего не учуяла. Наверное не мой тип мужика. В общем, мне он просто друг. Я для него тоже что-то вроде. Вся беда в том, что об этом знают все его бывшие, не бывшие, случайные любовницы и постоянные дамы сердца, меняющиеся по кругу несколько раз год. И как только очередная пасcия «теряет» Вовку по его инициативе с горизонта, то сразу почему-то идет (звонит, пишет и т. ) мне. А я-человек, на свою голову, отзывчивый, и дамы радостно и без стеснения делают из меня «свободные уши». Главное, не особо вникать, просто сидеть и кивать с серьёзным видом головой, иначе рискуешь заполучить болячку вроде самопроизвольного взрыва мозга. Вот сейчас одна такая сидит напротив и хлюпает носом. О Вовкином отношении с его женщинами я знаю достаточно, но этот случай довольно тяжелый.

     Солнце спряталось за горизонт, лишь слабые отблески светились на воде. Мир готовился погрузиться во мрак. Где-то далеко громко, пронзительно прокричала птица. Самхар вздрогнул от неожиданности и вскочил на ноги.

     Все началось с того, что Оля однажды разглядела его. Он словно возвышался над всеми в офисе, над докучливыми наглыми секретаршами, над высокомерными начальниками, над простыми служащими. Он казался на голову выше всех их, и не только физически. Скорее морально.

     На 25 декабря, перед тем, как распустить малышей по домам, в детском саде «Солнышко» был назначен праздничный новогодний утренник. Каким-то чудом бойкой заведующей удалось убедить, нежелающих лишний раз расставаться со своими кровно заработанными, родителей нанять профессионального Деда Мороза со Снегурочкой, а не наряжать, как обычно, «кого-то из своих».

     Вечер... после долгого и утомительного дня я прихожу домой. в квартире тихо и пусто. снимаю туфли на высоком каблуке, бросаю сумку в дальний угол комнаты, включаю тихую музыку... собираюсь в душ. чем больше времени проходит, тем меньше одежды на мне остается... танцую... мои движения грациозны. в такт музыке. моя рука касается плеча и через несколько мгновений легкая, словно дуновение ветерка, кофточка оказывается на полу, обнажив черные кружева белья..."следующей на пол отправится юбка», — думаю я, и в тот же момент моя рука уже скользит вверх по бедру... расстегиваю молнию. юбка на полу... похожу к зеркалу. кружевное белье и чулки в сеточку...

     I

     Вся моя жизнь в 6 листах. Не очень бурная но какая есть.

     Ночь опустилась на притихший лес. Лунный свет высеребрил узкую извилистую тропинку. Мягкая трава нежно и немного щекотно касалась босых ног. Девушка медленно и, в общем-то, бесцельно шла, принимая предложение Луны. Тропка вильнула и вывела к озеру, заманчиво мерцавшему темной водой.

     Эту историю мне рассказала одна не молодая, но очень симпатичная женщина. Выпив определённое количество спиртного, ей видимо захотелось с кем-то поделиться тем, что волновало её душу. Потягивая из красивого бокала вино, она некоторое время изучающе смотрела на меня, а потом неожиданно спросила:

     Эта история повторялась с точностью китайской, чайной церемонии. Каждым вечером, каждого дня, в 20 часов ровно и не минуты позже, Саша, включив свет в своей спальни подходила к окну и раздвигала шторы, затем, лишь только мельком бросив взгляд на фасад здания, что находилось напротив отступала обратно, в глубь комнаты, туда, где на одной из стен помещения во весь человеческий рост крепился ее алтарь, — алтарь ее любви. Большое, нет простаки огромное зеркало. Алтарь, которому каждый нарцисс ежедневно приносят свое отражение в жертву, и между этими двумя неразлучными как между голубем и голубкой порой складывается куда больше взаимопонимания, чем между мужем и женой в некоторых человеческих семьях. Саша была словно рождена для зеркала, — зеркало было словно создано для Саши.