Ну, здрасте! Меня зовут Леха, а прозвище мое, как вы уже, наверное, догадались, Дрищ. Вот все пишут «я симпатичный парень с 20-сантиметровым хуем» или «я миленькая блондинка с аппетитной попкой», а мне ничего такого даже сочинять не надо — Дрищ он и есть Дрищ. Меня и в армию брать не хотели — сказали на кой ты нам такой полудохлик нужен, но батя позвонил кому следует (он у меня бывший военный, мозги набекрень) и на следующий день я уже ехал с другими пацанами мотать свой срок.

Я посмотрел в зеркало и увидел давно знакомые черты лица. Те же голубые, почти белые глаза, те же русые волосы, та же щетина, что и десять лет назад. Сегодня мне исполнилось тридцать два. Я провел рукой по щетине, умылся и пошел в гостиную.

     Моя жена — Галя, Галечка — брюнетка среднего роста с роскошными длинными волосами, сделает мне подарок. Этому подарку я был рад больше, чем другим. Я был рад заняться одним из любимых дел — жестким сексом с любимой и развратной.

     Документы нам принёс Барт. На очередной вечерней стоянке он вернулся из бара, положил пару пакетов с едой, подмигнул нам.

     Отыскать Гарика оказалось не так-то просто, поэтому Алексу пришлось вновь обратиться за помощью к Владу. Используя ксиву стажёра, Влад узнал, что Журов в очередной раз не ночевал дома, и скорее всего ушёл в очередной загул. Поиск Гарика мог затянуться надолго, если бы под вечер в ОВД не позвонила какая-то сердобольная бабулька. Она рассказала дежурному, что какой-то пьяный урод, по описанию похожий на Гарика, справляет нужду в её подъезде. Узнав об этом, Влад позвонил Алексу, и назвал точный адрес. В голове Лаврова созрел план. Заскочив в супермаркет, и купив пару бутылок пива, две бутылки водки, и уложив их в пакет, Алекс помчался к дому сердобольной старушки. Поднимаясь по лестнице, Лавров обнаружил Гарика, сидящего на подоконнике. Голова Гарика была обмотана бинтами. Как и говорил Влад, Журов ушёл в загул, который начался на квартире одной знакомой. Празднование шло полным ходом, пока малость перебравший Гарик не дал хозяйке квартиры в глаз, за что его и выгнали в подъезд. На всякий случай сверившись с фотографией на телефоне, которую ему переслал Влад, Алекс громко свистнул, и привлёк внимание Журова.

     Дорога по земле, словно линия сквозь ткань времени, через которую и по которой ты движешься. Если дорога короткая, то ты летишь по ней, наполняясь весельем, наслаждаясь скоростью, быстротечностью. Если же дорога длинная, то по ней ты едешь, прокручивая через себя пространства, летящие вокруг тебя, людей с которыми ты встречаешься или взглядом, или говорящих с тобой, погружаясь, время от время, в созерцание самой дороги — с её бугорками, трещинами на полотне, растительности, строениями по обеим сторонам дороги, неясных очертаний вдали. Трейлер нёсся именно по такой дороге — длинной, не петляющей среди неровностей местности, а разрезающей местность прямой линией полотна.

— «Витя, ну как тебе не стыдно? Во сколько у тебя заканчивается работа, в пять? А сейчас сколько, десять? Приедет Светка и узнает что ты тут по бабам шлялся, она же разведется с тобой, ты что ее не знаешь? Или так невтерпеж прямо еще неделю подождать?» — прибывшая вчера Галина Петровна, моя любимая теща, отчитывала меня в кухне за столом, когда я «немного задержавшись» после работы, слегка выпивший явился домой.
Жена Светлана уже две недели как лечилась в санатории и теща по ее просьбе приехала к нам на пару дней, чтобы немного привести в порядок домашнее хозяйство, которое действительно за это время без «женской руки», было основательно запущено.

     Я открыл кухонный шкафчик и вытянул свою «заначку» — полбутылки водки.
— «Продолжается... ну возьми хоть закусить что-нибудь, Витя. » — теща встала, подошла к холодильнику и открыв его нагнулась к нижней полке за тарелкой с котлетами, показывая свои ноги чуть ли не до трусов.
Она совсем забыла что на ней короткий халат моей жены и сейчас видимо почувствовав сверлящий ее «пятую точку» нетрезвый взгляд зятя, быстро как от укола в задницу разогнулась и повернулась к столу.

К началу описываемых событий, уже почти вся мебель в доме Елены Сергеевны носила следы наших с ней «боевых действий».
Если скажем кровать тети Лены, стойко выдержавшая сотни ударов наших задов и коленок, за особые подвиги была достойна «ордена Славы», то тахта на правах пионера, вполне заслуживала медаль «За Отвагу». Даже кресла и ванна не должны были оставаться без поощерения. Первым надо было вручить грамоты «За взятие Заднего Прохода», а их железной соратнице «За глубокое проникновение». Ну как то так...

     Но в ее квартире оставался еще гостиничный диван, который скромно, как солдат интендантского взвода стоял возле стены недалеко от уже отмеченных «наградой» кресел и которому никак до сих пор не удавалось попасть под наш с тетей Леной «перекрестный огонь».
Спасти от такого позора его могла только «тотальная мобилизация» в виде приехавшей погостить на неделю к матери, ее дочери Алены...
Кто знает, вот так служит, служит незаметный солдат, а потом раз, и отличится где-нибудь-сразу вам и благодарность от «командования».
Но не будем забегать вперед и все-таки сохраним хронологию.

     Добрый день. Хочу предложить вам рассказ, придуманный мной, но в некоторых вещах имеющий схожесть с реальностью. Буду рад, как положительным откликам, так и конструктивной критике. И так мы начинаем...

     Я приметил ее, как только зашел в клуб. Худенькая, вся в беспокойных рыжих кудряшках, открытый взгляд, неловко мелькающие в танце колени и локти. Наблюдаю за ней с полчаса, затем подхожу и знакомлюсь. Она стесняется, не понимает почему, я заговорил с ней, а не с ее грудастой подружкой. Непринуждённо ведя беседу, рассказываю ей о себе и вижу как разгорается интерес в ее глазах и зависть в глазах ее подруг. Я знаю, какое впечатление произвожу на девочек из провинции. Для них я хозяин жизни, счастливый билет в лучшую жизнь, и их не волнует, что срок действия этого билета подчас ограничен всего одной ночью.