Официантки разносили шампанское: гостям, женихам, японским барабанщикам — все должны были отпраздновать дефлорацию. Досталось и невестам. Чтоб они могли выпить, я разрешил им сесть на пяточки, и теперь любовался свободно лежащими поверх платьев грудями. Африканцы установили позади меня роскошное низкое кресло и исчезли, готовя продолжение сегодняшнего шоу. Белокурые Стервы стали по обе стороны входных дверей. Гости смеялись, болтали, поздравляли женихов. Я же, хряпнув коньячку, вновь окунулся в общество моих сисястых невест. Счастливые девушки пили, а я гладил, жамкал, ласкал, шлёпал их прохладные титьки, пощипывал и накручивал соски (женская грудь похожа на радиоприёмник — крутишь сосок и раздаются звуки!), зарюхивался меж грудей лицом, целовал и облизывал. Натешившись, страстно целовал невест в губы, они с удовольствием отвечали мне. И для каждой у меня находилась пара слов.

     Свадебный пир приближался к своей кульминации. В огромном зале ресторана, способном вместить сразу пять свадеб, притушили огни; светодиодная подсветка медленно переливалась всеми цветами химической радуги, создавая трепетное настроение ожидания чуда, как в новогоднюю ночь. Специально приглашённое шоу японских барабанщиков раскачивало гостей трансовым ритмом. Четверо голых по пояс негров внесли и установили посреди зала огромное ложе, застланное ультрамариновым шёлковым бельём. Под потолком раскатали четыре экрана, чтоб даже в самых дальних углах было видно происходящее.

     Доброе утро... , что может быть прекраснее, чем проснуться рядом с любимым человеком и еще совсем немного понежиться в его объятиях? Наверное, только утренний секс.

     Однажды глубокой ночью мне приснился сон, от которого я не могу отойти до сих пор.

     Дворец Бракосочетания был похож на плантаторскую виллу — своей двухэтажной приземистостью, мещанским охватом крыльев и вульгарностью пузатых колонн. Белоснежный, он чванливым кораблём плыл сквозь ослепительную синеву полудня, широко взрезая пену зелёных насаждений. Широкую площадь перед ним заполняла толпа простолюдинов, расцвеченная флагами и гелевыми шариками, вздымающая транспаранты с признаниями мне в любви и вопящая в предвкушении моё имя. Над ними парил рекламный дирижабль.

     ***

     Под аккомпанемент звуков ночного леса на самой границе освещённой фонариками аллеи прямо у борта огромного чёрного автомобиля стояла высокая мужская фигура в чёрном, а у ног мужчины склонилась женская фигура в порочно-красном — юбка широко растеклась по асфальту — и совершала головой древние ритмичные движения. В мужской фигуре без труда угадывался мой водитель — характерная униформа, фуражка, вышитые «АТ» на лацканах, — а женщиной могла быть только герцогиня Сварожич. Я уже заждался, а она вон там чем развлекается! Чуть поодаль в тени деревьев скромно белела ещё одна женская фигурка в коротком платьице с юбкой-куполом. Видимо, одна из фрейлин. Позвать, что ли, пока герцогиня не натешится?

     Волнующе цокая шпильками, в полутьму Букового Кабинета вошли Белокурые Стервы. Чёрная латексная униформа, стилизованная под нацистскую, облегала их точёные тела, как вторая кожа, контурируя каждую пупырышку околососковых ореолов, выставляя напоказ пухлые срамные губки. Чёрные пилотки, кокетливо сдвинутые набок, красиво контрастировали с платиновыми волосами, что мягкими локонами обтекали их надменные нордические лица с ледяными синими глазами, высокими скулами, высокомерным разлётом бровей, и лишь нежный абрис щёк, чуть вздёрнутые маленькие носики, по-детски приподнимавшие верхнюю губу, и капризно-полная нижняя губа придавали облику моих помощниц нотку трогательной беззащитности. Безумно красивые, близняшки были единственными во всей резиденции, кому я простил третий размер груди.

     Однажды моя девушка рассказала, что ей раньше нравился преподаватель, и она представляла как он ее трахает во все щели, кроме попки — это ее мозгом никак не воспринималось, и предпосылкой к этому были двойки — их он нещадно ставил направо и налево, которые как-то нужно было «отрабатывать». Так вот, после того как мы по моей инициативе начали фантазировать на тему «секса втроем», и что она раньше никак не хотела воспринимать, она вспомнила того самого преподавателя, после чего изменила свое отношение к этому. Все изменилось в тот самый момент, когда она в очередной раз пошла отрабатывать своим умом очередную двойку, поставленную им «просто так», а пока они ждали преподавателя в аудитории, она написала мне сообщение «как дела? Что снилось? Опять фантазировал?) «, на что я ответил чистой правдой, и 40 мин описывал свой сон, — это сообщение она успела прочитать до того как пошла отвечать. Вот какого характера оно было:

     Солнце в декабре светит и греет совсем по разному в холодной и грязной Москве и на далёких южных островах. Дмитрий, ещё не успевший насладиться его лучами и теплом, упал на широченную кровать в номере гостиницы. В самолёте, потом в автобусе работал кондиционер, и его тело только теперь согревалось от знойного воздуха, пахнущего цветами и сочной зеленью. Минуты две он лежал с закрытыми глазами и уже согревался, хотелось заснуть, но слишком жалко прожигать драгоценные часы отпуска. Подъём и на осмотр этого райского уголка. Первым делом Дима распахнул шторы и раздвинул двери балкона своего бунгало, влажный воздух жарким дыханьем ударил в ноздри, от наслаждения идиотская улыбка сама растянула его рот.