Время стремительно близилось к полуночи. На улице, в своём яростном стремлении завладеть городом, отчаянно бушевала непогода. Находясь фактически в изоляции и не имея возможности наблюдать за происходящим, а покидать своё насиженное место мне не очень-то хотелось, я мог лишь догадываться о том, что творилось снаружи в это время. Сквозь дверь подсобки я мог лишь слышать плотный, мягкий шум дождя, доносившийся будто издалека, да неистовый стук капель, бегущих по крышам и водостокам домов. Всю эту монотонную, расслабляющую симфонию сопровождали внезапные, неистовые раскаты грома, вполне ясно намекавшие на то, что здесь мне придётся провести ещё немало времени. Но меня они не пугали, как не пугал и этот чудовищный ливень. Все мои страхи и тревоги теперь были позади. Я был рад почувствовать себя наконец в безопасности, хоть и слегка замёрзшим, но укрытым от беспощадной стихии, слушая лишь как неистовствует снаружи дождь и оставаясь для него в полной недосягаемости.

     Прошло, почитай уж года три, как ушел я от мирской суеты и поселился жить в тайге.

     Пролог.

     Вечер. Афины. Как же не хочется уезжать отсюда. Проходя по Набережной Ла Крус, оглядываешься на вечно зеленые, шумящие пальмы. Вокруг ни души, только волны, разбивающие блеклое отражение луны, и шуршащий под ногами песок. Где-то вдалеке слышится отголосок уходящего дня — это местная группа наигрывает свои мотивы для неугомонных туристов, что толпами валят на дешёвое зрелище. Нет, думаешь ты, в этом городе есть вещи намного захватывающей.

Стань раком. Я ощутимо ладошками похлопаю по твоей жопе, раздвину половиночки, прижмусь ртом к твоей дырочке и сначала горячо подышу в неё, полижу язычком, буду похлопывать и сжимать и разжимать ягодички. Лучше дальше надеть перчатку смазав её лубрикантом, но мне хочется без перчатки, чтобы ярче ощущать твою жопу внутри. Я просто обильно смажу руку до кисти. Введу в попку сначала один пальчик, туда-сюда подвигаю, потом второй, третий, четвёртый, и также буду очень осторожно трахать твою прекрасную попу, а ты должна мне говорить, руководить во время всего «действа-как тебе лучше: повращать пальцами, может больно — вытащить слегка. Теперь приступим к основному.

     Наш бурный роман с Лешей продолжался. Мы постоянно встречались, занимались умопомрачительным сексом, просто болтали. С ним я чувствовала себя молодой девчонкой, а не взрослой серьезной женщиной. Водоворот страсти закружил меня, увлекая яркими красками эмоций. Леша такой заботливый, нежный, неутомимый. К тому же с мужем отношения стали уже давно вялыми, жили мы в одной квартире, но спали в разных комнатах, секс практически на нуле. Я все чаще задумывалась о разводе, но не решалась сделать последний шаг первая. Леша на меня не давил, не настаивал, но я иногда видела в его глазах грусть и отголоски ревности. Чтобы окончательно разобраться в себе и принять решение, я купила путевку и уехала на курорт. Номер мне достался большой и уютный, с огромной кроватью. Местечко было живописным и тихим. Море в ста метрах от отеля. Небольшие искусственные водоемы с подсветкой. Несколько дней я просто отдыхала, наслаждаясь умиротворением окружающей обстановки. В один из дней, возвращаясь с пляжа, я была остановлена девушкой — администратором:

Дорогая, приляг на спинку, подложив подушку. Раздвинь пиздёнышку, как на фото. Как мне нравится, что ты там не бреешь — обожаю! Какая она пышная, красивая, зовущая, сочная!!! Я возьму тебя за ягодички, сожму их и ртом, губами сначала припаду к пиздёнке! Буду долго нюхать её, перенесу руки с попочки на лобок, буду перебирать губами и пальцами твои волосики. Проведу язычком от ануса до заветной кнопочки несколько раз. Оближу языком не раз каждую губку пиздёнки! Потом долго буду лизать между ними, проникая глубоко языком в пиздёнку, буду трахать тебя там языком.

     Монотонный гул раздавался в моих ушах и вокруг было так уютно, тепло и... светло?

     От автора.

     Война. О войне, пожалуй, наш маленький городок мог поведать очень многое. И пусть он не подвергался бомбежкам и на его тесных улочках не велись бои, наш город повидал войну со всех ее сторон. Скорее всего, все дело в его месторасположении на пересечении трех границ постоянно враждующих государств. Наш городок всегда был границей мира и войны. Он встречал новобранцев, веселых, бравурных, еще не обстрелянных, в новеньком обмундировании, которые, едва пройдя наш город, окунались в самое пекло войны. Он провожал горстки тех же солдат, которые вели отступление, раненые, грязные, голодные, оборванные, с потухшим блеском глаз в лицах, на которые навсегда легла печать страшной войны. Он встречал победителей, которых другие считали оккупантами. Он провожал оккупантов, которых другие считали освободителями. Вся разница была лишь в том, с какой стороны света на них смотреть. Войны сменяли одна другую, менялись союзы, границы, народы, только наш городок так же неизменно стоял на границе трех враждующих государств, как страж, как часовой, и как последний оплот мира, как последний островок спокойствия перед битвой.