«Чувствую, я всегда, всё — чувствую»...

     Мари, служанка графини де Шомбар закончив дневные хлопоты уже шла в комнату для прислуги, когда услышала странные звуки. Звуки шли из спальни графини.

     Ксения Валерьевна была шпионкой по призванию и обучению. Ее внедрили, как супер яйцеклетку в матку жены известного профессора Колчака, посулив в будущем продвижение по карьерной лестнице и ему, и жене. В утробе Ксения Валерьевна питалась через пуповину экологически чистыми продуктами, доставленными утренними самолетами из Женевы и музыкой Шуберта, рекомендованной врачами матери, в послеобеденную дрёму.

Я снова не готова к зачету, но раздвинуть для тебя ноги всегда готова
Займись со мной еблей, чтобы в пизде взрывались сверхновые
Чтобы под тобой на весь мир, извиваясь, кричала
Исторгая потоки слов «неприличных»
Чтоб слышали все, для кого это днище
Бабка вахтерша и недотроги приличные
Кончающие не от хуев, а с отличием
Что вместо минетов хуйней заполняют голову
С хроническими ангинами от мороженого
Фрейд и Райх знали, что их тревожит
Пусть окажут себе скорую неотложную помощь
(Потом они будут тыкать в меня этими самыми пальцами, лицемерно перешептываясь
Не догадываясь, что их ханжество для моего «блядства» — лучшее топливо)

     _____________________________________________

     Пролог.

     — Подготовиться к расстыковке, — сказала она, — только не торопись.

     Трахать Юлю Воробьеву было делом утомительным и неблагодарным. Она не умела ебаться от слова совсем, и было видно, что секс интересует ее как-то по-своему. Юля Воробьева считала себя очень женственной, носила прозрачные кофточки без бюстгальтера, просвечивая розовыми бесформенными сосками, читала Анаис Нин и Айрис Мердок и ела полезные йогурты. Она работала учительницей литературы и считала себя ведьмой, котиком и нимфоманкой с вкраплением ля фам фатале. Пахло от нее мелом и манной кашей. Это было ужасно. Я трахал ее от безнадежности последние месяца два. Ощущения были такие, как будто член попал в трехлитровую банку с жидкой сметаной. Можно было двигаться быстро и глубоко, при этом не чувствуя ничего, кроме податливой скользкой нутряной пустоты. Ее мягчайшая пизда не давала радости, у Юлиного влагалища не было сколько-нибудь твердых краев, потереться было не обо что. Пизда не была большой, нет. Просто это была какая-то медуза. Сосать же Юля не умела вообще, жопу не давала, и после одного моего неудачного посягательства, считала меня грубым гомосеком.

     Привет Всем! Сегодня расскажу одну историю, которая произошла со мной на работе. Может кому-то она покажется жесткой, кому-то не интересной, но я надеюсь, что она понравится всем читателям.

     — Слушайте же, люди добрые и злые, а особливо вы, молодые: вам эта история в науку-разумение, — нараспев начал старик, утерев губы.