Глава первая. Город Фидены.

     ... Мне снился сон. Довольно странный, но такой реалистичный. Лежу, совершенно обнаженная, на животе, чувствую легкое прикосновение и шепот на ушко:

     Утро.

     ***

     Большую часть времени мне приходилось проводить в добровольном заточении в своём подземелье. Единственная возможность его покинуть — воспользоваться телепортатором, который действовал только в пределах Теймарской пустыни и ближайших окрестностях. Встав в волшебный круг, я мог переместиться в Агалор Сон, Сибайю, Мирамис-Сон, Милкур, Сибар-Сон и ещё в несколько городов государства цивилизованных абиров. Поселения диких абиров, например, Восточный Оазис, не были мне доступны, так как наши фракции формально находились в состоянии войны. Двух пунктов назначения мне следовало избегать. Неразумно было телепортироваться наверх, в Сонар Сон, потому что там могли быть те, кто до этого пытался меня раскопать. После всех трудов попасть в плен из-за желания прогуляться по городу — самое неприятное, что со мной могло случиться. Дом было жалко, но своя шкура ценнее. Помимо того, не стоило появляться в городе Сибар-Сон. Кто-то поубивал там всех верховных представителей власти, вместе со стражей. Тело главы города вообще не нашли, что породило версию о некромантах. Сейчас там политическая турбулентность с массовыми беспорядками и повальной паникой, так что соваться туда было опасно.

     Ночью после насыщенного дня, когда моя игрушка уже мерно посапывала в моих ногах, я копался в её сознании, стараясь понять, чем вызвано такое резкое изменение её ко мне отношения. Да, необычайно яркие оргазмы, привитая мной тяга к боли, эмоциональные потрясения, когда возбуждение и наслаждение смешивались с унижением и стыдом, все это сильно влияло на психику Кати, но все же такая привязанность изначально ненавидящей меня девушки... Поэтому я погрузился в её сознание, отслеживая эмоциональные связи, переплетение желаний, инстинктов и моих приказов.

     В просторном помещении их было пятеро. Наставница, две ученицы и два тренажёра для них. Мужчины располагались на мягких ложах, лицом вверх, привязанные так, что при всё желании не смогли бы сдвинуться даже на сантиметр. Их глаза были закрыты повязками, кляпы во ртах не давали говорить. Даже уши были залеплены смолой, чтобы пленники не могли подслушивать разговоры своих тюремщиц. Только одно было радостно в их положении: в отличие от обычных пленников и заключённых, им не приходилось страдать от отсутствия женской ласки. Даже наоборот — ежедневные многочасовые соития с применением стимуляторов половой силы выматывали не хуже, чем махание киркой в шахте. Впрочем, мужские проблемы мало интересовали похитительниц-нимфоманок, так что жаловаться на плохое обращение было некому.

     Графиня сидела в беседке в самой тихой и уединённой части парка. Как она считала, здесь можно было не бояться любопытных глаз и ушей. Она была молода и красива, в самом цвете лет, но жестокая судьба не позволила ей вдоволь насладиться вниманием знатных юношей и состоятельных мужей. Как только она достигла совершеннолетия, родители выдали её замуж за богатого графа, желая выгодно пристроить свою дочь, заодно поправив своё состояние с помощью приданного. Её муж, по правде говоря, был человеком достойным и не обижал свою супругу, прощая, с высоты своего возраста, редкие шалости, свойственные ветреной юности. Но её сердце не замирало от счастья, когда он к ней прикасался, а ночи любви с ним вызывали едва ли не брезгливость.

     Дуремар сегодня опять не смог наловить пиявок. Всему виной был прохудившийся сачок. Отремонтировать инструмент было некому, так как Дуребабу он выгнал — сука слишком ленива.

     — Ах, дорогой! Неужели это мне?! Неужели это все-таки мой свадебный подарок?!! — Виолетта картинно сложила руки под костлявым подбородком и зазывно похлопала ресничками. Ну, это она считала, что зазывно. У мужа подобные жесты уже давно вызывали рвотные позывы. Но он мужественно терпел.