Я живу в маленьком провинициальном городишке друзья зовут меня Ирен и вот две недели назад со мной приключилась такая история: с утра было настроение погулять выпить и ощутить что-нибудь экстремальное. И вот я в кафе, сижу за столиком с бутылкой «Алазани». Взглядом ищу свою жертву, бутылочка подходит к концу и вот появляется ОН.

     Июнь месяц. Накануне была жара, сегодня хорошо, прохладно. После работы я сказал жене, что зайду в «Универсам», куплю чего-нибудь. Дети с бабушкой на даче, мы с Ларисой свободны, лафа! Можно куда-нибудь сходить. Я вышел из дома, прошёл по улице мимо кафе «Св. Патрик», полюбовался на обалденных девушек в многочисленных летних кафе. Нынешний сезон (лето 2003) мне положительно нравится. Девушки, молодые и не очень женщины, все носят штаны в обтяжку из тонкой ткани. Или джинсы причудливой расцветки и тоже в обтяжку. Или штаны типа «милитари» с ремешком на попе и вокруг щиколоток, достаточно свободные, но обтягивающие попку и ловко залазящие между ягодиц.

     Подобные мысли роились давно, и предвестников было много.

     Осень кружила листьями над старым Львовом. Из кавярень веяло ароматом кофе, который так и манил. Я шагала по улице в гордом одиночестве, смотрела на старинные дома, замки, храмы и мне захотелось отправиться в Средневековье. Я присела на лавочку и задремала...

     Был тёплый весенний вечер, с гор дул освежающий ветерок, который поколениями не менял направления. Лес был завораживающе красив в вечерних сумерках. Лорана не боялась, что кто-то её может увидеть и потревожить. Молодая эльфийка знала, что в этих лесах нет никого кроме эльфов, и она может не беспокоиться. Она перебегала от дерева к дереву перебрасываясь с ними парой мысле-фраз, такая способность передалась ей от отца эльфа. Вообще она была полукровкой, отец — эльф, мать — человеческая женщина. Это от неё Лоране передались... широкие упругие бёдра и высокая полная грудь, пухлые губки и волосы цвета вороного крыла. Любой мужчина, увидев её не мог оторвать глаз. Она была предметом вожделения многих людей, но не эльфов, тем важно была внутренняя красота. Но от отца её достались возможность разговаривать с деревьями и животными, природная стройность, ловкость и гибкость.

     Мы втроем поднимаемся по лестнице. Я чувствую их два желающих меня взгляда. Моя попка, обтянутая маленьким резиновым платьицем, назло им виляет с каждой ступенькой больше и больше. Наконец мы останавливаемся перед дверью. Входим. Кто-то моется в ванной. Квартира однокомнатная, но комната очень большая, все стены в стеллажах, окна зашторены. Из мебели только большой полированный обеденный стол и кровать, она вызывающе пуста, несмотря на то, что может вместить человек пять. Вдруг из ванной раздается крик. Максим и Денис переглядываются. Взяв инициативу в свои руки (только для того, чтобы пройти, покачивая бедрами), направляюсь в ванную комнату. Открываю дверь. Наш третий друг — Дмитрий, стоя под душем, жадно сосет сосочки молоденькой девушки. На вид ей лет семнадцать. Худая фигура как у малышки, груди стоят как две маленькие пирамидки.

     Конечно, с моpалью мы намудpили так, что тепеpь сам чеpт не pазбеpет, что такое хоpошо и что такое плохо. Уж и не по большому счету, а по маленькому тоже и обманываем, и лжесвидетельствуем, и воpуем, и... и все публично, и все вpоде бы не в счет. Да и как считать, если эту печку поpушили. И с чем сpавнивать? А если считать и сpавнивать не с чем, то что остается от моpали?

     Жар от раскаленных камней охватывал тело. Жжение начиналось от гортани, перехватывая ее так, что иногда было трудно произнести слово и приходилось даже делать передышку в разговоре, чтобы вновь набрать воздуха и продолжать речь, оно распространялось дальше, и сердце пульсировало неровно, какими-то отчаянными толкающими спазмами, грудь, живот — все было охвачено этим бесовским жжением, но в паху оно становилось совсем невыносимым. Яички воспаленно горели и их ломило так, будто по ним протопало по дороге на водопой целое стадо африканских слонов. Чтобы скрыть свое состояние, они лежали на животе, отчего жжение становилось еще невыносимей, и ворочались на камнях, ибо трудно было найти меж камней удобное место для своих напряженных и раздувшихся половых членов.