Если кто-то ждал продолжения — прошу простить за задержку. Хотелось поразить читателя.
С того самого, памятного события, прошло 2 недели. За это время я всего раз навестил мать, это было на следующий день после того вечера.
Александр был немного раздражен, когда входил в лекционную аудиторию, заполненную студентами. Его попросили дочитать курс, так как постоянный преподаватель лёг в больницу. Необходимость провести последние лекции несколько меняла его планы на начало лета, но он не смог найти убедительных доводов, чтобы отказаться.
Предсказание Петра сбылось, хоть и с ним небольшим опозданием. Через полтора месяца Константин полностью привык ко всему, что происходило в стенах злополучного особняка, а наказание провинившихся проституток принимал как нечто должное, хотя предпочитал в этом не участвовать. Астафьев не задумывался о том, кем он является — он просто выполнял свою работу, и получал за это неплохие деньги. Впрочем, сохранять стопроцентное хладнокровие ему не удавалось. Не раз и не два Косте снился сон, что в его квартиру вламывался Степаныч вместе с парочкой своих подчинённых. Они дружно избивали его (Костю) до полусмерти, а затем сбрасывали с балкона. Просыпаясь в своей кровати, Константин рефлекторно хватался за лежащий под подушкой нож, а когда понимал, что всё в порядке, вздыхал с облегчением и пытался заснуть.
Как болит голова. Такое ощущение, что меня вчера весь вечер били по ней. Тошнит. Пить, очень хочется пить. Это все признаки похмелья, значит вчера я много пила. Рыжие стены? У меня таких нет. ГДЕ Я?? Кто это? Рядом со мной лежал человек, приятной внешности, но совершенно мне не знакомой. Я осмотрела помещение, в котором я находилась. Ничего необычного, не разбросанной одежды и... парик? Странно, я не ношу парики, а кроме меня здесь девушек больше не было, по крайней мере в этой комнате.
Антон лежал в ванной, из крана текла вода и парень погружался в свои фантазии. Он думал о девушке, которая ему очень нравилась, о Кате. Воображение далеко уносило его от реального мира и он сам не заметил, как кончил. Он вышел из ванной и голышом пошел в комнату — дома никого не было. Родители с братом на даче. По мимо Кати ему нравилось еще одно маленькое увлечение. Он любил переодеваться в девочку. Пусть телосложением и внешностью Антон и не вышел, но для себя, для души, подходило. У него был свой небольшой гардероб, который ото всех скрывал. Парень достал ящичек, открыл его и вытащил черные трусики-танга, лиловый бюстгальтер, пару черных чулок и розовый халатик до середины бедра. Надев все это и подвязав пояс халата так, чтобы было видно грудь, он надел парик со стрижкой каре, который очень ему шел. Проделав все эти манипуляции, Антон пошел на кухню. Теперь он на пару дней был Светой. Но дойти до кухни, ей было не суждено. Зазвонил телефон и Света вернулась в комнату.
Блин, ну где же Гилани? Вроде все уже собрались, а его все нет... «Пошли без него» — предложил Серый. Вся компания уже двинулась с танцплощадки в бар. Там все прошло как обычно — мы набухались повеселились и даже успели ввязаться в какую-то потасовку с приезжими... тут я вспомнил про маму, которая сразу же вступилась бы в мою защиту. В баре ее не было...
Мы приехали с мамой (ее звали Татьяна) на турбазу неделю назад. Я только закончил школу и мне было 18 лет. Сначала мы решили всей семьей поехать на отдых. И собирались в турцию или египет, но потом у папы появились срочные дела по работе, а мама не хотела без него лететь в другую страну. Поэтому решили сначала поехать на юг, а потом чтобы сэкономить — на турбазу в области. Я там каждый год зависал на пару недель, но всегда только с друзьями. А в этот раз была мама.
Тихая ясная звёздная ночь. Полнолуние. Семь радужных кругов, окаймляющих холодное серебристое светило. Бесшумно звенящее пространство. И — ни души. Ланс осторожно, стараясь ступать бесшумно, спустился по крутым ступенькам деревянного флигеля, мягко прошёл по участку, неслышно, не хлопая калиткой, вышел на дорогу. Высокий, тоненький, хрупкий, женственный, длинноволосый, с пепельной гривой, какой-то необычайно хрупкий, но в то же время не хилый, он был во всём чёрном и тёмных очках. Он остановился посреди просёлочной дороги, обратил слегка побледневшее лицо к звёздам и отчётливо услышал где-то внутри себя: «Я один в Вечности. Я один в Вечности. Вся моя жизнь — смена картин, лишь смена картин».
Я постоянно думал о своих находках, о том памятном вечере. Я хотел ещё. Мной начала двигать маниакальный синдром похоти. Я хотел знать, чем занимается моя мать. И в этот момент, сидя у компа дома и «кусая локти», я твердо решил следить за ней. Причем отдать этому занятию всё своё время. Я начал планировать.
Начну эту главу с предисловия.