Я расскажу вам несколько историй, которые произошли со мной в моей юности и которые изменили мою жизнь.

     3 января.

     Норман Уайт заглянул в свой план на день и довольно улыбнулся, сегодня у него была встреча с новым программистом, парнишкой лет двадцати двух. Размышляя о том, согласится ли тот переспать с босом, Норман подошел к зеркалу стоящему у него в кабинете. Увиденное его вполне удовлетворило, из зеркало на него глядел стройный, спортивного склада уверенный в себе джентльмен тридцати семи лет.

     Мне всегда нравилось смотреть соревнования по водным видам спорта среди мужчин. Это от того, что мне нравятся высокие парни с развитой мускулатурой в узких обтягивающих плавках, повторяющих каждую деталь их самой интересной и соблазнительной части тела. Всегда при просмотре этих соревнований у меня возникала сильнейшая эрекция. Из этой предыстории становится понятно, что дорога в бассейн мне «заказана», потому что как правило там и обитают парни из моих спортивных фантазий. Не знаю как это произошло, но однажды я вот так просто пошёл и приобрёл абонемент в бассейн. И вот как-то днём я пришёл в бассейн и увидел, что народа практически нет. В раздевалке помимо меня переодевалось в плавки только трое мужчин. Такое ощущение, что они занимались плаванием с рождения! Естественно, мой член моментально встал. Хорошо, что я обнажил только торс. Но, по моему, один из парней заметил моё положение и ухмыльнулся себе в усы (надо отметить, что усатых, с волосатой грудью «медвежат» я больше всего и люблю), хотя может это было моим воображением. Вскоре двое парней вышли и в раздевалке остались только я раздетый наполовину и усатый, пока ещё полностью одетый. Когда парни выходили, он опять странно взглянул на меня.

     Я, то думал, и не думал, так ходил по улицам и смотрел на прохожих.

     Из Москвы я уезжал ночью. Алма-атинский поезд отходил во втором часу. Чувства подавленности и никчемности, подаренные столицей, сделали отъезд долгожданным. Каким милым был Сашка в августе, когда кругом пахли розы и в сиреневых облаках плавала снежная вершина. В грязной, слякотной январской Москве это был совсем другой человек. Чужой. Отчужденность пробилась с первой минуты, расползлась метастазами и сожрала то, что раньше казалось привязанностью. Привязалось — развязалось. Что я увидел в таком скучном и жалком человеке. Да еще этот вредный старик, Сашкин дед, с которым он делил жилплощадь по улице писателя Твардовскова. Окна седьмого этажа показывали такие же серые, бетонные многоэтажки спального района. Деду я не нравился категорически, я мешал ему жить и дышать. Старик злобно сморкался и ворчал сизым провалившимся ртом. На седьмой день я поехал в кассы и обменял билет. Ждать было уже нечего. Перезрелые персики, истекающие в руках, виноградный сок, проевший рубашку, и белозубый парень с влажными, сочными губами были нещадно перечеркнуты жирным крестом разочарования.

     Признаться не думал, что когда-нибудь кому-нибудь это расскажу, но спустя много лет после тех событий что-то внутри жутко зудит...

     Посвящаю моему другу Жеке

     Я хочу рассказать вам историю, которая случилась, когда мне было 10 лет. Случилась она ещё тогда, когда вход в кино был всего 10 копеек, пионерские лагеря и ещё много чего для детей. И ещё я расскажу её вам именно так, как она мне запомнилась, со всеми моими детскими выражениями.

     Если кто не знает, как я тащусь от спортивной одежды на молоденьких мальчишках, слушайте сюда...