Стон от боли и от удовольствия звучит одинаково.
(общеизвестный факт).

     К удивлению Николая, кольцо для Вики, стало важным символом. Она носила его как обручальное, постоянно. Заметно беспокоилась, когда приходилось снимать на короткое время.

     Он заметил еще одно изменение, Вика перестала его стесняться, выполняя, задания и приказания свой хозяйки.

     Диана пользовалась своей властью во благо Вики. Запретила ей есть после шести, исключила из ее рациона некоторые продукты. Как результат, Вика, за две недели, наконец-то, сбросила два килограмма, о чем мечтала последние три года.

     Николай никак не мог забыть, как была наказана Вика, за печеньку, всего одну печеньку, съеденную в пол седьмого вечера.

     Диана на два дня превратила ее в «собачку». Голая Вика, должна была ползать за Николаем на четвереньках по квартире, куда бы он не направлялся. Или сидеть рядом с ним на коленях. За исключением туалета, конечно. Правда, заставила Вику купить наколенники. Но все равно, второй день пришелся на субботу — Вике досталось.

     Диана определила Вике ее роль в отношениях с Николаем. На его взгляд — окончательно вправила ей мозги. Стань настоящей Женщиной, для своей половины, тогда обретешь настоящего Мужчину, вдалбливала она ей, подробно объяснив, что от нее требуется, тщательно контролируя и направляя Вику. Ссоры и размолвки покинули их дом. Теперь и Николай с удовольствием торопился домой, к своей любимой.

     Перерождение Вики зашло так далеко, что она осмелилась даже поспорить с матерью, встав на защиту Николая, когда та, по своему обыкновению, буркнула вслух, что мол, связалась ты не с тем...

     Продолжала Диана заниматься и сексуальным «образованием» своей игрушки. Приучала Вику любить и ценить свое тело. Могла запретить ей, носить одежду дома в течение трех, пяти дней, или наряжала в очень откровенные платья, юбки, носимые без белья. За последние две недели Викин гардероб пополнился тремя платьями, одно из которых было заказано в ателье по эскизам Дианы. Новинки, в том числе и это платье, прозрачное сзади, Вика носила только дома, без посторонних.

     Вика, по приказанию Диана, еще один раз побывала «в статусе живьем». Как-то Диана «одолжила» свою игрушку Николаю, на пару часов.

     С сексом проблем у Николая не было. Вика стала жадной, особенно после «свидания» с Дианой, или после наказаний, или заданий. Тем более, Диана учила свою игрушку принимать любое прикосновение своего мужчины с радостью. Раз Николай трогает тебя, писала она Вике, значит, хочет, значит — ты нравишься. А если он равнодушен к твоему телу, тогда надо переживать, и срочно принимать меры, хотя, в большинстве случаев, уже поздно — принимать. Лучше до этого не доводить.

     Вика слушалась Диану беспрекословно. Добровольно взяв на себя обет честности перед ней, несмотря на то, что обман, лукавство у женщин в крови.

     Он как-то предложил Вике, видя, каким взглядом она рассматривает торты в отделе, купить и съесть кусочек, а Диане ничего не говорить. Вика наотрез отказалась — я должна ей все рассказывать, и тут же решительно отошла от витрины кондитерского отдела.

     Николай ехал домой обычной дорогой. Объезжая пробки в центре он спустился на дорогу вдоль набережной. Справа промелькнул бронекатер, стоящий на бетонном пьедестале. Он вспомнил, как два дня назад они возвращались от друзей поздно ночью. Отмечали день рождения. Вика весь вечер была звездой компании. Веселая, раскованная, в маленьком черном платье, рекомендованным Великой Коко, притягивала взгляды всех мужчин в доме, и заставляя женщин хмуриться.

     Николай с удовольствием и гордостью любовался ею. Вика, как всегда, была без белья, и этот секрет, известный только им двоим, придавал особую пикантность и медленным танцам, и объятиям с поцелуями, и прикосновениям невзначай.

     Мчась на машине по ночному городу, он снова вспомнил вечер, и захотел ее, немедленно, прямо сейчас.

     — Ты сегодня великолепна, сексуальна, соблазнительна, я восхищался тобой весь вечер. Восхищался и вожделел. После светофора я остановлюсь, Ди, ты переберешься на заднее сиденье. Платье сложишь на переднем. Я хочу тебя прямо сейчас! — он даже не посмотрел на нее — знал, что будет все, как он сказал, Диана ее прекрасно вымуштровала.

     Светофор мигнул зеленым, Николай выбирал место для парковки, когда сзади появились две рычащих Приоры, устроивших гонки друг с другом. Ревя китайским прямотоком, стуча подвеской и днищем по неровностям асфальта, они промчались справа и слева от его машины, он еле увернулся, мелькнула испуганная рожа пацана за рулем. Остановился, и еще минуту, шепотом ругался вслед ухарям, не глядя на Вику. Хлопнула дверь — он повернулся и обалдел!

     Платье было сложено на переднем сиденье, она сидела сзади, как и приказано — голая. Он подсел к ней.

     — Ты прямо так и выскочила из машины? Я имел в виду — раздеться сзади и сложить платье впереди, чтобы не помять.

     — Я сделал все, как ты сказал, снять платье, перейти назад. Я подумала, что ты захотел, чтобы я голой показалась на улице... Я сделала что-то не так? — Вика прильнула к нему, ища его губы.

     — Да, нет, все правильно, — рассеяно ответил он, целуя ее в ответ...

     Сегодня, проезжая мимо этого места, он снова подумал, какой послушной и покорной она стала.

     Вика, одетая в короткую, едва прикрывающую попку, юбку и маленький топ. Встретила его, как всегда у двери. Целуя ее, он отметил, что она какая-то сегодня взвинченная, немного нервная. Днем Вика звонила ему на работу, интересовалась, когда он придет, не будет ли задерживаться. Он догадывался — его ждет очередное представление. Но почему она нервничает? Подождем — сама все скажет.

     За ужином она больше молчала, только часто на часы поглядывала. В конце, убрал грязные тарелки со стола, она решилась.

     — В общем, вчера я встретила Светку. Мы поболтали, потом зашли в кафешку, устали стоять на улице. Я взяла только кофе, а Светка тортик. Она так аппетитно ела, он был такой, весь пропитанный... Я не удержалась, тоже взяла кусочек, потом еще один... Диана, в последнее время хвалила меня, как я выгляжу, я подумала, что простит.

     А она... А она, утром написала, что накажет меня. А в пять написала, как накажет.

     Опять ползать будешь? — усмехнулся Николай, но сразу убрал улыбку, увидев, как помрачнела Вика. Дело видать серьезное.

     — Она в восемь будет в скайпе. Будет наказывать меня при тебе.

     Диана общалась с Викой и по почте, и в аське, иногда в скайпе, но без своего изображения, только голос, наверное, были у нее на это причины.

     Без пяти восемь, Вика разделась, притащила в зал столик для ноутбука, поставив его так, чтобы сидящий в кресле Николай не попадал в камеру. Сама уселась на колени, в метре, перед компьютером, сложив руки за спину

     В восемь, раздался голос Дианы.

     — Здравствуй, Ди!

     — Здравствуй, Диана.

     — Ты знаешь, за что ты будешь наказана? Все приготовила, что я тебе приказала, линейку, заживляющий крем? — сделала паузу. — Николай тоже здесь?

     — Да, Диана.

     — Здравствуйте, Николай. Ди, расскажи нам, за что ты будешь наказана. Я хочу убедиться, правильно ли ты понимаешь причину.

     Вика, кинув непонятный взгляд на Николая, снова опустила глаза.

     — Мне запрещено есть продукты и кушанья, содержащие большое количество сахара и других углеводов. Особенно торты, пироженное, печенье, белый хлеб. Эти продукты бесполезны для моего организма. Делают меня некрасивой и вялой. Моей хозяйке это не нравится, а доставлять ей удовольствие — моя главная задача! Вот и все, вроде бы.

     Диана, похвалила свою игрушку, за правильное понимание, напомнив, сколько труда она вложила в Вику, чтобы та выглядела, так как нравится Диане, и Николаю. Под конец своей короткой речи, подробно рассказала, как будет наказана Ди.

     Вика напряглась, но покорно выслушала Диану до конца....

  Растерянно посмотрела на мужа, и упала перед Дианой на руки.

     — Диана, прошу меня простить! Я все поняла, больше так не сделаю. Я ценю твою заботу обо мне, постараюсь впредь не огорчать тебя! — немного играя перед Николаем, просила она.

     Он знал, что Вика могла попросить прощения, или молить о снисхождение, и, по усмотрению Дианы, наказание могло быть отложено, или снято совсем. Но, видимо сегодня был не день Ди...

     — На этот раз — нет, Ди. Ты будешь наказана! Приступай!

     Вика поднялась на ноги, взяла в руки металлическую линейку длиной тридцать сантиметров, снова посмотрела на Николая. Собралась что-то сказать, но Диана ее перебила.

     — Приступай, не расстраивай меня еще больше, — металл звенел в голосе Дианы. — Бей!

     Вика легонько стукнула линейкой себя спереди по левому бедру. Раздался характерный шлепок. Ойкнула, потерла ладошкой место удара. Легонько стукнула себя по правому бедру. Снова ойкнула.

     — Сильнее, Ди!

     Вика размахнулась шире. Ударила и взвыла! Запрыгала на правой ноге.

     — Мамочки, больно то как! Дианочка, прости меня, пожалуйста! Действительно больно! — на глазах у нее заблестели слезы.

     — Девочка моя, это не больно. Это ты себя погладила. Я должна слышать свист линейки! — Диана сделала паузу. — Впрочем, решай сама, я тебе говорила, что в любой момент ты можешь прекратить все. В любой момент когда захочешь — для этого надо просто прекратить наши отношения. Решай! Больно? Прекращаем?

     Вика молчала, потирая ногу, на Николая она уже не смотрела.

     — Я не слышу ответа, Ди, прекращаем?

     — Нет! — выкрикнула Вика.

     — Тогда бей со всей силы, я должна слышать свист. Я хочу, чтобы тебе было больно, очень больно! Ну!

     Вика, стиснув зубы, размахнулась от души и ударила! Сильно ударила. Взвизгнула! Чуть ли не пополам согнулась от боли, но выпрямилась и ударила себя по другой ноге. Заплакала, выронив линейку. Та, с металлическим звоном, упала на пол. На бедрах девушки проступили ярко красные полосы.

     Вика, закрыв лицо руками, плакала навзрыд. Упала на колени, запричитала, размазывая слезы по щекам.

     — Дианочка, милая, ну, пожалуйста! Это действительно больно. Прошу тебя! Умоляю! Пожалуйста! Обещаю! Клянусь! Больше никогда, никогда, ни кусочка! Диана, прости меня. Ну, пожалуйста, прости!

     Она стояла перед хозяйкой на коленях. Плечи тряслись от плача.

     Николаю было ее жалко, но в тоже время, атмосфера боли, унижения и голого женского тела опьянила его. Он почувствовал сильное возбуждение. Позвоночник приятно заныл. Он уселся в кресле удобнее, решил пока не вмешиваться...

     — Встань, что за цирк ты тут нам устраиваешь! Продолжай! Я сама скажу, когда хватит!

     Плача, Вика поднялась, взяв линейку с пола. Снова стиснула зубы, и ударила себя раз, другой.

     — Сильней! Я не слышу свиста!

     Вика, стиснув зубы, продолжала экзекуцию, еще три раза ударила себя. Слезы текли дорожкой по щекам. Замахнулась четвертый раз, но Диана скомандовала.

     — Стоп! Отдохни немного. Вот, сейчас ты держалась хорошо. Молодец! Я тобой горжусь! Порадовала ты меня!

     Вика молча плакала. Бедра покрылись красными широкими полосами. Сбоку изгибающаяся линейка оставили прямоугольники, с яркими красными уголками. Такие же прямоугольники появились на правом бедре, только внутри.

     — Ты теперь понимаешь, какой проступок совершила? Понимаешь, что наказание заслуженное?

     — Да! Да! Понимаю, — Вика снова разревелась в полный голос.

     — Тогда продолжим, начинай! — как хлыстом ожгла ее Диана.

     Вика обреченно замахнулась линейкой. Николай напрягся, даже вперед наклонился, неужели будет себя бить. Сегодня Вика раскрывалась перед ним с новой, неожиданной стороны. Он не предполагал, что она способна на такое безоговорочное подчинение.

     Удар! Крик Вики! Еще удар, еще! Она била себя, не делая перерывов! Кричала от боли, и била, не останавливаясь! Успела ударить себя шесть или восемь раз, впав в подобие экстаза.

     — Стоп! Хватит! Довольно, я сказала! — раздался властный голос Дианы.

     Вика, все еще не веря, так и застыла, замахиваясь. Медленно опустила руки. Линейка выпала на пол, прозвенев второй раз. Вика обессилено упала ничком на пол. Ее трясло.

     — Дианочка, Дианочка, спасибо тебе! Я так тебе благодарна! Спасибо! Ты теперь веришь мне? Я, правда, больше так не буду! — Вика захлебывалась плачем. — Господи, знаешь как больно! Очень, очень! Прости меня Диана, я буду слушаться тебя! Всегда! Никогда, никогда, не буду расстраивать тебя, только прости! — билась Вика на полу.

     Николай хорошо видел, как ее слезы оставляют мокрые кружочки на гладком ламинате. Нестерпимое желание овладеть сейчас Викой, охватило его, даже руки затряслись, когда он представил, что берет ее здесь на полу, в слезах, ломая всякое сопротивление...

     — Все, все, моя девочка, успокойся... Все уже окончилось... Я верю тебе, верю. Это было тяжело, но необходимо. Ты же знаешь, как ты мне дорога... Поверь, мне тоже было больно вместе с тобой. Но теперь все кончилось, — в голосе Дианы Николаю послышались слезы. — Ты молодец! А теперь иди к своему мужчине, пусть он нанесет крем на твои ссадины. Иди к нему!

     Николай. — добавила Диана, — позаботьтесь, пожалуйста о Ди, она мужественная девочка. Я жалею, что не могу сама...

     А сейчас, до завтра, Ди! Я довольна тобой!

     И еще, Николай, думаю, Вы знаете, что оргазм уменьшает, или совсем снимает боль, — и Диана отключилась.

     С кремом в руке голая, плачущая Вика подползла к нему. Он поднял ее с колен, поддерживая, отвел в спальню. Бережно уложил на кровать. Все передняя часть бедер сильно покраснела, кое-где полосы начали темнеть. Одна полоса пролегла наискосок через лобок.

     Он, осторожно выдавив, крем на руки, занялся ее ногами. Вика глухо стонала, всхлипывая, иногда шипела, когда он касался особенно болящих мест.

     А перед его глазами заманчиво маячила ее щелка. Закончив обрабатывать «раненную», он не утерпел, нагнулся и поцеловал ее губки, провел затем языком по клитору.

     Она вздрогнула, замерла. Затихла. Он осторожно продолжил — раздвинув ее ножки сильнее, чтобы не коснуться ненароком свежих ссадин. Нежно, стараясь не торопиться, ласкал ее. Его язык то проникал во внутрь, то скользил вокруг ее губок, очень осторожно, как будто в первый раз даря ей такую ласку, играл языком и губами с ее клитором. Вскоре она начала отзываться. Николай почувствовал ее вкус, она расслабилась, дыхание выровнялось.

     Ободренный успехом, он взялся за дело серьезнее. Внезапно, она рукой мягко отстранила его.

     — Возьми меня, пожалуйста. Сейчас. Очень тебя прошу!

     Николай поднялся, посмотрел на распластанную, заплаканную Вику. Его кровь пульсировала, отдаваясь глухими ударами в голове. Если бы не боязнь растревожить ее боль, он бы сам, без всяких просьб набросился бы на нее.

     Аккуратно, чтобы не задеть бедра, он помог ей спуститься на пол, на колени перед кроватью. Она уже не дергалась, когда он нечаянно задевал одну из полосок. Наверное, мазь начала действовать.

     Николай замер, на секунду, рассматривая ее. Вика стояла перед ним на коленях, расставив ножки, сияя своей кругленькой попкой. Он мгновенно освободился от одежды и рывком вошел в нее, беря ее как самку, как животное!

     Она закричала почти сразу, закричала от удовольствия! Николай насаживал ее на себя, больше не заботясь о ее бедрах, ранах и прочем. Сейчас она для него только трубочка! Узкая, горячая трубочка, жадно обжимающая его член, и не желающая его выпускать.

     Вика отдавалась ему самозабвенно, постоянно подстегивая, требуя животного, грубого траха. Тела их покрылись испариной, его пальцы скользили по ее коже, приходилось сильнее держать ее, оставляя синяки. Из его горла вырывался хрип бешеного зверя.

     Вскоре Вика забилась под ним, выкрикивая что-то невразумительное, ее тело напряглось, превратилось в камень, почти выскальзывая из его рук. Он не заставил себя ждать, удерживая ... 

     беснующуюся под ним девушку, в два толчка, выплеснулся в нее полностью, по своим ощущениям, заполняя ее спермой до самой шеи.

     Опустошенные они лежали рядом на кровати, тяжело дыша. У Николая перед глазами все еще сверкали искорки. Вика, взяв его руку, провела его пальцем по следам порки.

     — Представляешь, и правда, почти не болит. Вот, что секс животворящий делает, — и тихонько хихикнула. — Согласись, я молодец, выдержала двадцать, даже двадцать пять таких ударов, — тихим голосом удовлетворенной женщины, продолжала она. — Ты меня любишь? — Вика прижалась к нему сильнее, требуя немедленного ответа.

     — Люблю, очень люблю, — обняв ее, Николай устроил ее голову на своем плече. — Только ударов было не больше четырнадцати, но ты все равно молодец.

     Вика его уже не слышала, она спала.

     В ближайшую субботу Диана сделала Николаю подарок — одолжила игрушку на вечер. Пояснила, свой жест — Ди выпросила у нее такое поощрение.

     Вкусно и сытно поужинав с минетом, он сидел в кресле, придаваясь лени и размышляя, как продолжить вечер. Вика, голая, сидела подле него, на коленях, он легонько играл ее грудками, теребя соски. Как всегда, хорошая идея родилась внезапно.

     Николай прошел в спальню, принес Вике одежду, короткую юбку и прозрачную, из мелкой сетки, блузку. Юбка была замечательная, переделанная по указаниям Дианы, она еле-еле прикрывала Викин лобок, и плавно поднималась сзади вверх, обнажая попку на треть. Диана иногда приказывала Вике носить ее дома. Зрелище было неописуемое! Как правило, через час, полтора, Николай набрасывался на Вику, юбка летела прочь, все заканчивалось большим бурным сексом.

     Разложив одежду на диване, он приказал.

     — Ди, красься, одевайся, сейчас пойдем, погуляем в парке, — и уселся обратно в кресло, с интересом наблюдая за ее реакцией.

     Она явно была растерянна. Пробормотав — слушаюсь, встала у зеркала в коридоре, чтобы накрасить глаза. В зеркале ей хорошо было видно юбку с блузкой, лежащих на диване.

     Вика нервничала, все валилось у нее из рук. С грохотом, она уронила тушь, долго искала карандаш. Стрелку умудрилась провести криво — судорожно бросилась стирать, и рисовать заново.

     Но, наконец, худо-бедно, глаза были накрашены. Вика неуверенно топталась у зеркала. Решилась, упала на колени и поползла к Николаю. Остановившись в двух шагах от него, склонила голову.

     — Разрешите побеспокоить Вас.

     — Говори, Ди, что случилось?

     — Я правильно поняла Вас, что пойду гулять в парк в этой одежде? Или Вы имели ввиду другую?

     — Ты правильно поняла, именно в этой.

     — Простите, меня пожалуйста. Разрешите одеваться?

     Николай махнул рукой — разрешаю.

     Вика отползла назад, встала и деревянной походкой направилась к дивану. Подождав, когда она оденется, он приказал ей повертеться перед ним, с удовольствием рассматривая ее. Блузка просвечивалась, как будто ее не было — грудь видна была во всех подробностях. Темная юбка контрастировала со светлой кожей, подчеркивая оголенность девушки. С кресла, сидя, ему было хорошо видно ее губки, под юбкой. Сзади юбка не скрывала ничего, выставляя попку в очень интересном ракурсе. Даже будучи совсем голой, Вика не выглядела бы настолько развратно!

     Он встал с кресла.

     — Вижу, ты готова. Выглядишь великолепно, никто не пройдет мимо! Пошли.

     Вика понуро пошла в коридор.

     — Открывай дверь.

     Вика помедлила, впала в ступор. Оставшиеся два метра до входной двери, она шла такими мелкими шажочками, что и улитка могла бы ее обогнать.

     Николай терпеливо ждал, не торопил, смакуя ее смятение.

     Щелкнул замок, Вика открывала дверь. Сделал шаг на порог.

     — Стой, — окликнул он ее негромко, — по-моему, ты забыла вот это, — он снял с вешалки легкий плащ. — Неужели, ты решила, что я выведу тебя на улицу, на показ всем. Я же жадный, не делюсь игрушками.

     Вика обернулась к нему. Огромное облегчение играло на ее лице. Она чувствовала себя как приговоренный, которому, в последний момент, отменили казнь. На ослабевших ногах сделала шаг назад, в квартиру, оступилась, чуть не упала, но Николай подхватил ее. Обнял, крепко прижал к себе.

     — Вика, что с тобой, ты как?

     Она подняла на него свое радостное лицо.

     — Я сейчас Ди, Вы забыли. Все нормально, просто ноги подкосились.

     — Ок, Ди, ты испугалась? — он покрыл ее лицо поцелуями.

     — Не то слово, я страшно перетрусила, а когда ты, извините, Вы, сказали про плащ, меня как окатило, такое ощущение странное, как оргазм, только своеобразный... — она немного дрожала, но прижималась к нему все плотнее и плотней.

     Он взял ее прямо в коридоре, у стены. Медленно, не торопясь, наслаждаясь своей властью над ней. Еще вопрос, кто больше удовольствия получает, я или она, мелькнула мысль.

     А в четверг Вика позвонила ему на работу в четыре. Она была в истерике. Срывающимся в рыдания голосом она попросила его срочно приехать. Домой он гнал как оглашенный.

     Вика бросилась к нему и зарыдала, завыла.

     — Ее больше нет, что теперь будет? — она ревела, билась у него в руках. — Как я без нее? Диана, бедненькая Диана, зачем ты это сделала? Уууууууууу!

     Он стоял, ничего не понимая, держа, висящую на нем Вику. Горе ее было неподдельным.

     Прошел с ней в комнату, налил воды. Она пила, ревела, снова пила, зубы выбивали дробь об стекло.

     Чуть успокоившись, проревевшись, она показала ему компьютер с открытым письмом Дианы. Пока он читал, сидела рядом, и скулила, раскачиваясь из стороны в сторону, как брошенный кутенок.

     Он, прочитал письмо два раза, прежде чем его смысл дошел до него.

     Любимая, Ди! Дорогая Вика!

      Наконец, я приняла решение, не могу так дальше, мучить и себя и своих близких.

      Когда ты прочтешь это письмо, меня уже не будет, я и так задержалась.

      Я занималась парашютным спортом, парапланеризмом. Год назад получила серьезную травму позвоночника. Врачи ничего сделать не смогли. Болезнь прогрессировала. Временами у меня отнимались ноги, или все сразу, я все чаще и чаще мучалась от нестерпимых болей. Уколы не спасали.

      Я же спортсменка, мое тело меня никогда не подводило. А тут... Ты не представляешь, каково это валяться овощем, не имея возможности пошевелиться, когда даже в туалет не можешь сама сходить.

     Ты никогда не видела моего лица, потому что оно тоже сильно пострадало, не хотелось остаться в твоей памяти уродиной.

      Как будто насмехаясь надо мной, случались периоды, когда я становилась почти нормальная. Но неделя, две, и снова все возвращалось.

      Моя мать постарела на десять лет за этот год, друзья постоянно навещали меня, делали все, что могли, но я сама гнала их прочь. Честно скажу — от зависти и от ненависти к их здоровью.

      Надо было кончать с этим еще несколько месяцев назад. Я почти решилась, но встретила тебя.

      Общение с тобой стало для меня отдушиной. Ты была такая милая, хрупкая, и немного наивная, как котенок. Общаясь с тобой, я на время забывала о своих неприятностях. Благодарю тебя, я прожила лишних три месяца. Но всему приходит конец. Я не боюсь прыгнуть с кручи, не тот характер.

      Вчера, был мой День рождения, я отметила 35 лет. Год назад, я считала, что еще очень молода, конечно, ты будешь смеяться надо мной, но вспомни меня, когда сама разменяешь половину четвертого десятка. Внутри ты остаешься такой же девчонкой.

      Меня поздравили все друзья. К счастью, я могла опять ходить, но чувствовала приближение очередного приступа. Встану ли я потом... Тянуть было нельзя. К счастью, я уйду, как мне нравится, с адреналином в крови. Если интересно — посмотри сообщения об авариях в Н...

      Ты хорошая девочка, и все у тебя должно быть отлично. Самое главное — у тебя есть любящий тебя Николай. Своего мужчину надо беречь, не разрушай вашу любовь, мелкими и глупыми женскими заморочками. Мужчинам же многого не надо. Всему, что надо делать, я тебя научила, как могла...

      Вот в принципе и все, прощай, моя милая Ди. Если захочешь продолжать эту игру, то лучшего хозяина, чем Николай, тебе не найти...

      В память обо мне, хочется, чтобы меня немного помнили, я немного тщеславная. Пусть в течение года, каждый месяц, 19 числа — ты побудешь Ди, мне будет приятно, тебе, я уверена, тоже, или я тебя совсем не знаю. Год, больше не надо.

      Вот и все, еще раз прощай, милая, застенчивая, хрупкая Ди, моя любимая игрушка.

     Увидев, что он отодвинул ноутбук, прочитав письмо, Вика снова принялась рыдать. Сквозь слезы он с трудом сумел разобрать:

     — Я смотрела происшествия. Вчера действительно разбилась машина. За рулем была женщина, мастер спорта по парашютному спорту. Она разогналась на трассе недалеко от города, и врезалась в бетонную опору моста. Скончалась на месте... сразу...

     Николай ехал домой знакомой дорогой. Осень вступила в свои права, деревья пожелтели. Ветер мел по улицам поземку из сухих листьев.

     Как и месяц и два назад, днем он получил смс от Вики: Сегодня девятнадцатое. Твоя, Ди.

     Николай ехал домой привычной дорогой. Дома его ждала игрушка, его любимая Ди!