Казалось бы, она ничем не может удивить его в сексуальных занятиях, но ей это удалось. Наблюдая, как она разминается перед танцевальными занятиями (она всегда репетировала дома, а ранее проделывала это в узких закутках общежития), оторвавшись от ТВ, он сообразил, что их совокупления могут быть намного привлекательнее, если использовать её растяжку профессиональной танцовщицы. Она немного покапризничала и посмущалась, как обычно, но сдалась, признав, что секс расцвел новыми пряными красками. Далее к его удовольствию изысканно-акробатические позиции предлагала она сама, прислушиваясь к желаниям и возможностям своего тренированного и его сильного тел.

     Вот она, держась за диван, стену, поднимает ногу в вертикальном шпагате, держа её вверху за пятку. Он прижавшись, рукой стимулирует её раскрытую вагину, вталкивает в неё пальцами и скользит ими по стенкам влагалища. Затем их место занимает пенис и он овладевает ей, обняв её, не давая упасть. Он опускает её уставшую ногу себе на бедра, и они качаются стоя навстречу друг другу. Он клал её на спину, поднимал ей ноги и разводил их до шпагата. Ложился меж них и долго лизал распухшие и покрасневшие влагалище и клитор, заставив её биться и кричать в следующих друг за другом ярких оргазмах. Измучив её, он снисходил к её страстным мольбам, брал её в этой же позе, пользуясь возможностью дополнительно массировать чувствительную точку во время проникновения. Она стояла у стены, задержав ногу около плеча; он сидя, вводил в неё пальцы (ввести руку она не давала), возбуждая её до выделения смазки. Сосал её лоно, пока она не уставала. Вставал, вталкивал в неё пенис, она обвивала его руками и, вжав её в стену, доводил их обоих до изнеможения. Она делала стойку на голове по-йоговски, разводила ноги почти до шпагата и выгибала бедра вперед или назад. Он сидя, гладил извилистую линию ляжек и промежности, покрывал поцелуями этот притягательный участок. Положив её ягодицы на свои ладони, он языком прокладывал путь в чудесно пахнущие глубины. Добившись прозрачных выделений, он выпивал их до капли. Приникал губами к трепещущему клитору и всасывал его в себя, пока она обессилено не валилась на спину и не закидывала затекшие ноги ему на плечи. Она билась в сладких конвульсиях неоднократных оргазмов и просила его успокоить её горящую плоть, он намеренно мучил её нескончаемым кунилингусом, говоря, что сладость её лона несравнима с традиционным совокуплением. На её обиды и слезы он резонно спрашивал, было ли ей так же хорошо, как ему. Она вынуждена была соглашаться, что да, было, и терпеть. Руслан умел сдерживать свой рвущийся в бой орган и в последние минуты погружал его в горячее текущее отверстие. Он клал руки на её грудь и маленький холмик, массировал его, и ему передавались все вибрации её тела, пульсация своего пениса, наполняющего её очередной порцией семени. За 2 года она полюбила их любовные занятия, признавая в беседах, что пресными и скучными их точно не назовешь.

     Она почти никогда не отказывала ему, применяя типичные женские отговорки, нет, она стремилась к близости с ним, получая удовлетворение и истинную радость. Он надеялся и ждал, услышать и увидеть от неё признание в собственной необходимости и любви, но получал лишь подтверждения благодарности. И он ждал, осыпая её дарами. Иногда он ночевал дома с женой и сыном, почему-то он чувствовал такую необходимость. С женой он договорился давно, ещё в первый год своего романа со студенткой. Она поняла его, они уже давно были скорее партнерами, чем супругами. У них с сыном была своя, отличая от него жизнь. Жену он предупредил, что через несколько лет они разведутся, и он вновь женится, та пожелала ему удачи. Милана же никогда ни о чем не спрашивала, не уговаривала его остаться, не устраивала сцен, не надоедала ему расспросами, принимала его решения, как данность. Словом, была идеальной любовницей, зная свое место и не претендуя на большее, чем выгодно отличалась от его предыдущих женщин. Он подозревал, что Милана знала о его несвободе и даже более того, её это по какой-то тайной причине устраивало. Она совершенно не была заинтересована в обязательной определённости их отношений, довольствовалась малым и так и не стала хищницей большого города.