В восьмилетнем возрасте я почти не помнил своего раннего детства. Ни отца, с которым мама развелась, когда я был ясельным малышом, ни оставшихся в Техасе бабушки с дедушкой. Мы с мамой уехали из Техаса в Пенсильванию через полгода после развода. Мне тогда было около трёх. Единственной, кого я смутно помнил, была мамина младшая сестра Дженни. Почему-то запомнилась только она — красивая старшеклассница, которую я, трёхлетний карапуз, просто боготворил.

     Теперь, через пять лет, мне предстояло увидеть ее снова. И не просто увидеть, а жить с Дженни в одном доме. Уезжавшая в заграничную командировку мама почему-то решила отправить меня на месяц к дедушке с бабушкой.

      — Ну вот и приехали, — сказала мама, расплатившись с таксистом, высадившим нас перед солидным двухэтажным домом.

      — Привет, Мэгги! — радостно улыбнулась выбежавшая нам навстречу Дженни.

      — Привет! — расплылась в улыбке мама, обняв сестру, — Целую вечность не виделись.

     Я не мог оторвать взгляд от ослепительно красивой светловолосой девушки.

      — Как Томми подрос, — улыбнулась Дженни, — А я его последний раз видела трёхлетним малышом. Помнишь, Мэгги, как мы приучали его к горшку?

      — Еще бы не помнить, как ты Томми на горшок сажала, — усмехнулась мама.

      — Только он предпочитал всё делать в штанишки, — засмеялась Дженни.

     «Как мама может вспоминать такие вещи?» — обиженно подумал я, густо покраснев.

      — Такой же стеснительный, — улыбнулась Дженни, бросив на меня беглый взгляд, — Ну что, идём в дом?

     Мы зашли в дом, оказавшись в просторной гостиной.

      — Тут за пять лет ничего не изменилось, — сказала мама, оглянувшись по сторонам.

      — Скоро изменится, — усмехнулась Дженни, — Осенью наконец уезжаю от родителей.

      — Точно, — вспомнила мама, — Ты ж поступила в университет в другом штате.

      — Даже если б не поступила, все равно б уехала, — заявила Дженни, — В 19 лет уже пора жить отдельно.

      — Хорошо, что ты пока здесь, — сказала мама, — А то пришлось бы тащить Томми с собой в командировку.

     Я тяжело вздохнул, вспомнив, что маму ждала месячная комвндировка в Китай.

      — У меня больше не с кем его оставить, — вздохнула она, — Только тут: с тобой или с родителями. А они еще шесть недель в разных круизах проведут.

      — И почему все люди, выйдя на пенсию, начинают путешествовать? — улыбнулась Дженни.

     Мама отнесла большую сумку с моими вещами в гостевую спальню на первом этаже.

      — Справишься с Томми одна? — спросила она у сестры, вернувшись в гостиную.

      — Конечно справлюсь, — улыбнулась моя молодая тётя, — Он же не годовалый. Подгузники менять не нужно.

      — Как тебе сказать, — замялась мама и взяв Дженни за руку, увела ее на кухню.

     «О чем они там секретничают?» — недовольно подумал я, прислушиваясь к доносившимся из-за прикрытой двери приглушенным голосам.

      — Томми в последнее время начал часто мочить постель, — предупредила сестру мама.

      — В восемь лет? — удивилась Дженни.

      — Ага, — вздохнула мама, — Просто не знаю, что делать. Так не хотелось тебя обременять. Но у кого его еще оставить на время этой командировки? Особенно с этой проблемой.

      — Не волнуйся, Мэгги, — успокоила мою маму Дженни, — Я найду, как с этим бороться.

     Насмешливо-уверенный тон Дженни меня сразу насторожил, но я постарался отогнать неприятные мысли. Я просто не представлял, как можно в чужом доме описаться. Особенно при тёте, в которую я был тайно влюблён. «Никак нельзя перед ней позориться» — подумал я.

     С этой мыслью я в тот день и заснул, твердо решив проснуться сухим. Впрочем несмотря на данное самому себе слово утром я с ужасом обнаружил, что описался. «Что делать?» — в панике подумал я и вспомнив, как все обычно происходило у меня дома, отнёс мокрое постельное белье в стиральную машину, а сам пошёл в душ. К счастью тётя ничего не заметила, потому что я проснулся на полчаса раньше ее. Я пребывал в счастливом неведении до вечера — пока не лёг спать, обнаружив под простынью голубую клеенку. Разумеется, от Дженни невозможно было ничего скрыть. Но моя тётя предпочла тактично промолчать.

     Утром следующего дня история повторилась. Правда в этот раз судя по доносившейся из кухни возне тётя проснулась до меня. Решив, как вчера, «незаметно» отнести мокрое бельё в стиральную машину, я вылез из постели и начал быстро стягивать с матраса простынь.

      — Оставь! — раздался у меня за спиной недовольный голос Дженни.

     Я застыл на месте, чувствуя, как щеки быстро покрываются румянцем стыда.

      — Опять описался! — проворчала тётя, подойдя к моей кровати.

      — Я... я не специально, — смущенно выдавил я, не зная, как оправдаться.

      — Вчера я тебе ничего не сказала, — вздохнула Дженни, — Но две ночи подряд? Придётся принимать меры.

     Сказано это было очень спокойно, но таким ледяным тоном, что у меня по спине пробежали мурашки.

      — Только посмотри на себя! — неодобрительно покачала головой Дженни, — Быстро в душ! Я сама займусь твоей постелью.

     Я взял со стула свою одежду и поплёлся в душ.

      — Не забудь почистить зубы! — крикнула мне вдогонку Дженни.

     «Раскомандовалась» — недовольно скривился я. Дженни и вправду как подменили. Несмотря на 11-летнюю разницу в возрасте тётя никогда не разговаривала со мной таким тоном. «Прям как с детсадовским малышом, — обиженно подумал я, — Даже мама так не командует. А эта вообще только год назад закончила школу»

     За завтраком Дженни снова принялась меня отчитывать — таким снисходительно-насмешливым тоном, как будто разговаривала с трёхлетним малышом. Была еще одна еле уловимая интонация, которая сразу меня насторожила. Чувствовалось, что моя тётя что-то затеяла.

      — Еще тот подарок мне достался, — вздохнула Дженни, складывая тарелки в посудомоечную машину, — Ты что из вредности это делаешь? Чем я тебе не угодила?

      — Я... — промямлил я, краснея от стыда, — Я больше не буду. Этого больше не повторится.

      — Ага не повторится, — усмехнулась Дженни, — Скоро и днём начнёшь в штаны писать. Прям как ясельный карапуз, которого никак не могут приучить к горшку. Ничуть не изменился с тех пор, как я тебя последний раз видела. Те же, что и пять лет назад, проблемы с мокрыми штанишками.

      — Я не ясельный! — возмутился я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды.

      — Ты это кому другому рассказывай, — бросила Дженни, — И я с тобой в отличие от твоей мамы церемониться не собираюсь! Будешь у меня с сегодняшнего дня носить подгузники!

      — Подгузники? — пробормотал я, шокированный заявлением тёти, — Мне не нужны подгузники.

      — Еще как нужны, — усмехнулась Дженни, — И ночью, и днём.

      — Днём? — удивился я, отказываясь верить тётиным словам.

      — Да, да, днём, — язвительно улыбнулась Дженни, — Дети, которые каждое утро просыпаются мокрыми, обычно и днём писают в штанишки. Надеюсь ты их у мамы только мочишь. Или с большими делами такая же история?

      — Что?! — закричал я, захлебнувшись от возмущения.

      — Не соневаюсь, что ты до сих пор какаешь в штаны, — усмехнулась Дженни, — Такое чувство, что прямо сегодня меня кучей в штанишках осчастливишь..

     Сказано это было с такой коварной ...

  ухмылкой, что у меня по спине пробежал холодок. «Что за намеки? — с обидой подумал я, — И эта насмешливая уверенность. Явно что-то затеяла»

      — Всё! — отрезала моя тётя, — Сразу после завтрака идём покупать подгузники. Доедай яичницу, а я пока сделаю тебе какао.

     Дженни отошла за кухонную стойку и взяв с плиты чайник, стала наливать кипяток в чашку. Я не видел, что делает тётя, но она возилась с моим какао подозрительно долго — гораздо дольше, чем мама. Впрочем само какао оказалось довольно вкусным — более сладким и шоколадным, чем у мамы.

      — Ну что, пошли в детский магазин, — сказала Дженни, дождавшись, когда я допью какао.

     Я продолжал сидеть за столом, отказываясь верить, что тётя собирается купить мне подгузники.

      — Кому сказала? — повысила голос Дженни и заставив меня встать со стула, буквально потащила за собой в спальню,

     Неожиданно остановившись, тётя смерила меня оценивающим взглядом.

      — Эти джинсы лучше поменять на что-то другое, — сказала Дженни, — Они явно на подгузник не налезут.

     «Мне что теперь не только подгузники, но и одежду для малышей придется носить?» — обиженно подумал я.

      — Пошли, поищем тебе подходящие штаны, — сказала Дженни, увлекая меня в мою спальню.

     Там тётя сразу приказала мне снять джинсы. «Прямо при ней что-ли переодеваться?» — подумал я, чувствуя на щеках знакомый румянец стыда.

      — Та-ак, — сказала Дженни, принявшись копаться в сумке с моей одеждой, — Такие брюки тоже на подгузник не одевают.

     Я молча наблюдал, как Дженни быстро выкладывает содержимое сумки на кровать.

      — И эти джинсы тоже слишком взрослые, — усмехнулась моя тётя, — Тебе надо носить что-то другое.

     Дженни довольно улыбнулась, вытащив из сумки теплые спортивные штаны светло-голубого цвета.

      — То, что надо, — сказала она, — Оденешь эти штанишки.

      — Не хочу эти! — запротестовал я.

      — Опять капризничаем? — прищурилась Дженни, — Кстати, почему ты до сих пор не снял джинсы? Ждёшь, что я это сделаю? Подумать только. В восемь лет приходится самой переодевать его как малыша. Хотя чего еще ожидать от того, кто писается по ночам.

     Дженни подошла ко мне и присев на корточки, начала расстегивать мои джинсы. Я был так шокирован ее бесцеремонностью, что послушно позволил себя раздеть.

      — Давай эту ножку, — ласково попросила меня Дженни, как малыша, — Теперь вторую. Вот так. Одели маленькому Томми штанишки.

     «Сюсюкает, как с ясельным» — обиженно скривился я, размышляя, как эти штаны вообще оказались в собранной мамой сумке. «Мама ж прекрасно знала, что я их больше не ношу, — подумал я, — Мало того, что светло-голубые, как одежда для грудничков, так еще и с откровенно ясельным рисунком: Винни-пухом и Пятачком». Не говоря уже, что эти купленные два года назад штаны были мне сейчас явно малы.

      — Маловаты, но ничего страшного, — улыбнулась Дженни, — Просто подтянем носки повыше — вот так.

     «Как трехлетний карапуз, — обиженно подумал я, случайно увидев в зеркале своё нелепое отражение, — Хорошо, что хоть под этими штанами сейчас нормальные трусы, а не подгузник».

      — Какая прелесть, — умилительно улыбнулась Дженни, бросив на меня оценивающий взгляд, — Ну что, идём?

     Еще раз посмотрев на себя в зеркало, я не выдержал и горько заплакал от обиды. «Как она быстро записала меня в малыши, — подумал я, — И только из-за двух мокрых пижам».

      — Пошли! — строго приказала мне Дженни и взяв за руку, потащила за собой.

      — Пусти! — громко заревел я, пытаясь вырвать руку.

      — Куда тебя пустить? — улыбнулась моя тётя.

      — В туалет, — смущенно признался я, чувствуя быстро усиливающийся позыв по-большому.

      — Не придумывай отмазки, Томми, — сказала Дженни, потянув меня за собой, — Я знаю, как тебе не хочется идти в магазин за подгузниками. Только мы их сейчас все равно пойдём покупать.

     Я обиженно поджал губы. Снова проситься в туалет было стыдно. «Придется терпеть» — подумал я.

     Дождавшись, когда я обуюсь, Дженни открыла дверь в гараж и кивнула на стоящий рядом с антикварным дедушкиным Корветом новенький универсал Вольво.

      — Чего ты стоишь? — обратилась она ко мне, — Садись на заднее сиденье и пристегивайся!

     Я сел в машину и мы выехали из гаража. Минут десять стояло молчание. Я едва сдерживался, чтоб снова не зареветь от обиды.

      — Давай договоримся так, — сказала Дженни, запарковав машину перед большим детским магазином, — Если просыпаешься утром мокрым, потом весь день ходишь в подгузниках, как маленький.

     Дженни выключила двигатель и отстегнула ремень.

      — И разумеется будешь весь день пользоваться памперсами по назначению, — продолжила моя тётя, — Никакого туалета! Тебе туда с этого момента вход воспрещен! Не дорос пока до туалета, раз ты каждую ночь писаешь в постель. Вот проснешься сухим — тогда посмотрим.

     С этими словами моя тётя вышла из машины и подождав, когда я отстегну ремень и вылезу наружу, взяла меня за руку и направилась ко входу в магазин.

     Как и всё в Техасе, двухэтажный детский магазин был просто огромным.

      — Та-ак, — протянула Дженни, осматриваясь по сторонам, — Интересно, где тут у них подгузники для детей постарше? Наверно там же, где и для малышей.

     Мы направились к длинному стеллажу с подгузниками.

      — Эти для новорожденных, — сказала Дженни, шагая вдоль стеллажа, — А эти, чуть побольше, для грудничков.

     Дженни по прежнему держала меня за руку и мне ничего не оставалось, как плестись за ней с пылающим стыдом лицом.

      — Для ясельных, для дошкольников, — продолжала комментировать моя тётя, шагая вдоль стеллажа, — О, вот это похоже нужный размер.

     «Наверно полмагазина на меня глазеет, — подумал я, осторожно оглянувшись по сторонам, — Еще бы, кому еще выбирают подгузники такого размера?» Я в очередной раз безуспешно попытался вырвать пальцы из тётиной ладони, подумав, что если б Дженни не держала меня за руку, я б наверно сделал вид, что вообще ее не знаю.

      — Что, не можешь выбрать? — неожиданно услышал я совсем рядом незнакомый женский голос.

      — Даж не знаю, что взять, — призналась Дженни остановившейся рядом с нами молодой женщине, — У них тут такой выбор. Глаза разбегаются.

      — Сразу видно, что первый раз одноразовые подгузники покупаешь, — усмехнулась женщина, поправив воротничок сидящему в ее магазинной тележке розовощекому карапузу ясельного возраста.

      — И явно не своему ребенку, — добавила еще одна молодая мама с малышом.

      — Племяннику, — пояснила Дженни.

      — Я так и подумала, — улыбнулась первая мама.

      — Значит покупаешь подгузники мальчику? — уточнила вторая женщина, — Тогда тебе нужны мальчуковые.

      — А что, есть разница? — удивилась Дженни.

      — Конечно есть, — ответила первая женщина, — Мальчишечьи подгузники толще спереди, а те, что делают для девочек — между ножек.

      — Потому что мальчики писают вперед, — с улыбкой присоединилась к разговору еще одна молодая мама.

      — В силу определенных... физиологических особенностей, — засмеялась мама ясельного малыша и вслед за ней все остальные.

      — Иногда даже вверх, — с улыбкой добавила вторая женщина.

      — Никогда об ...   этом не думала, — усмехнулась Дженни.

     «И долго она собралась с ними болтать?» — недовольно подумал я, продолжая бороться с быстро усиливающимся позывом по большому. «Вырвать у нее руку и убежать? — продолжал рассуждать я, — Я даже не знаю, где в этом магазине туалет».

      — А какой тип лучше взять? — поинтересовалась у женщин Дженни, — На липучках или в виде трусиков?

      — Ну это от возраста зависит, — сказала первая мама, — Сколько ребёнку?

      — Восемь, — ответила Дженни.

     «Сейчас точно поймут, что она берёт подгузники мне» — подумал я, еще больше покраснев.

      — Восьмимесячному надо покупать обычные, на липучках, — сказала первая мама, — И, кстати, подгузники для грудных вон там, — женщина показала рукой в конец стеллажа, — А те, на которые ты смотришь, вообще для школьников.

      — Не восьмимесячному, а восьмилетнему, — хихикнула Дженни, взглянув на меня.

      — Восьмилетнему? — удивлённо спросила мама ясельного карапуза..

      — Ему что ли? — кивнула на меня вторая женщина.

      — Ага, ему, — с улыбкой подтвердила Дженни, — Надоело, что каждую ночь мочит постель.

      — Ай-яй-яй, — неодобрительно покачала головой третья мама.

      — Как нехорошо, — бесцеремонно принялась меня стыдить мама ясельного малыша, — Что, так трудно ночью проснуться и сходить в туалет?

      — А чего ты покупкой подгузников занимаешься, а не его мама? — обратилась к моей тёте другая женщина.

      — Томмина мама сейчас в командировке, — сообщила Дженни, — Отдыхает от мальчишки.

      — Понятно, — протянула молодая женщина.

      — Оставила мне Томми на месяц, — пояснила Дженни, — Не знаю, в чём он спит дома, но у меня теперь будет носить подгузники. И ночью, и днём.

      — Боишься, что и днём начнёт писаться? — усмехнулась мама ясельного малыша.

      — Лучше подстраховаться, — сказала моя тётя, — После двух мокрых ночей уже не знаю, чего от него ожидать.

      — Заставляй почаще ходить в туалет и штанишки всегда будут сухими, — посоветовала первая мама.

      — Неплохая идея, — улыбнулась Дженни, — Ну что, Томми, сходим сейчас в туалет? Ты хочешь по-маленькому?

     Бесцеремонный вопрос тёти еще больше вогнал меня в краску.

      — А по большому? — не унималась Дженни.

      — Нет, — смущенно выдавил я.

     Весь красный от стыда, я продолжал бороться с нестерпимым позывом, абсолютно не представляя, как признаться Дженни, что я уже давно хочу по большому — тем более при этих мамах.

      — Точно не хочешь? — переспросила Дженни с такой хитрой улыбкой, как будто прекрасно знала, что со мной происходит.

     Вместо ответа я, не удержавшись, громко пукнул.

      — Как не стыдно! — насмешливо улыбнулась Дженни, — Может всё-таки сходим в туалет?

      — Я не хочу! — смущенно повторил я.

      — Смотри у меня! — усмехнулась Дженни.

     Положив в тележку большую упаковку подгузников, Дженни взяла с соседнего стеллажа коробку с детскими салфетками.

      — Эти не бери, — сказала мама ясельного малыша, — Они сушат кожу.

      — Ага, эти салфетки плохие, — согласилась вторая мама, — У моего от них было раздражение. Возьми лучше вон те.

     Женщина протянула Дженни другую коробку, которую моя тётя тут же положила в тележку.

      — Еще наверно нужен детский крем, — неуверенно сказала Дженни, взяв со стеллажа голубой тюбик, — Будем мазать им маленького Томми во время каждой смены подгузников, чтобы у нашего малыша не было опрелостей.

      — Достаточно это делать один раз в день, — улыбнулась мама ясельного малыша.

      — Ага, — кивнула другая женщина, — Я своего обычно мажу кремом от опрелостей один раз в день — после купания.

      — А когда меняешь подгузник, лучше мазать не дорогим кремом, а обычным детским маслом, — добавила третья мама.

      — Тогда его тоже нужно взять, — сказала Дженни.

      — И присыпку, — с улыбкой добавила одна из мам, — Раз собираешься менять своему восьмилетнему мальчишке подгузники по всем правилам.

     Со всех сторон послышалось сдержанное хихиканье, прерванное моим громким пуком.

      — Как распукался, — улыбнулась Дженни.

     Напрягаясь изо всех сил, чтобы не обкакаться, я почувствовал между ягодиц тёплую массу, с ужасом поняв, что самое страшное все-таки произошло. Весь красный от стыда, я украдкой огляделся по сторонам — разумеется, все стоящие рядом с нами женщины глазели на меня со снисходиетльными улыбками. «Через эти штаны не должно быть видно» — в панике подумал я, гадая, заметили они или нет, что я обкакался.

      — Очень подозрительно пукнул, — сказала одна из мам.

      — Ты что обкакался? — строго спросила меня Дженни.

     Не в силах больше терпеть мучительный позыв по большому, я окончательно сдался и снова начал какать.

      — И вправду обкакался, — послышался у меня за спиной голос одной из молодых мам.

      — Еще как! — усмехнулась другая мама, заглянув мне за спину, — Такая куча под попой.

      — Какой позор! — принялась стыдить меня Дженни, — Почему ты так при всех обкакался?

      — Я нечаянно, — смуенно сказал я и не выдержав, громко заревел.

      — Нечаянно двухлетние малыши в штаны какают! — насмешливо бросила моя тётя, — А ты уже в школу ходишь.

     Я обиженно промолчал, продолжая тихонько всхлипывать.

      — Помнишь наш разговор за завтраком? — обратилась ко мне Дженни, — И кто из нас оказался прав? С самого утра было предчувствие, что ты мне что-то подобное сегодня устроишь.

     Дженни смерила меня насмешливым взглядом.

      — А сейчас почему ты мне соврал? — не унималась Дженни, — Я тебя три раза спрашивала, хочешь ли ты в туалет.

      — Надо было не спрашивать, а насильно отвести, — усмехнулась одна из женщин.

     Стоя в окружении молодых мам, мне хотелось провалиться под землю от стыда. Не говоря уже как было неприятно ощущать под попой противную кучу. Неожиданно я почувствовал странную теплоту между ног — в этот раз спереди. Поняв через пару секунд, что эта теплота означала, я еще больше покраснел от стыда.

      — Смотрите! — захихикала стоящая рядом с одной из мам девчонка лет 12-ти, показав пальцем мне между ног.

      — Решил заодно сходить по маленькому? — насмешливо улыбнулась Дженни, — Правильно, чего терпеть. Всё равно эти штанишки менять придётся.

     «Как я мог так опозориться? — подумал я, продолжая мочить штаны, — Наверно был так растерян и подавлен, что даже не почувствовал, как начал писать»

      — Только посмотри на себя! — снова обратилась ко мне Дженни, — Не стыдно в восемь лет писать и какать в штанишки? Чем ты сейчас от ясельного малыша отличаешься?

      — Абсолютно ничем, — хихикнула 12-летняя девочка, — Стоит с таким же смущенно-обиженныс лицом, как наш двухлетний Джонни после того, как обкакался.

      — И у моего такой же виноватый взгляд, когда стоит с кучей в подгузнике, — добавила мама ясельного карапуза.

      — А как покраснел, — улыбнулась другая женщина.

      — Что стыдно, как тебя сравнивают с малышами? — насмешливо посмотрела на меня Дженни, — А так уверял меня за завтраком, что ...   тебе не нужны подгузники.

     Я смущенно промолчал.

      — Знаешь что? — снова обратилась ко мне тётя, — Ты теперь не только подгузники будешь носить. Ты вообще у меня будешь одет, как ясельный, раз ты писаешь и какаешь в штанишки. И всё остальное будет, как у малыша: погремушки, пустышки, детские бутылочки и т. д.

     «Неужели и вправду собралась полностью превратить меня в малыша? — удивлённо подумал я, отказываясь верить Дженниным словам, — Со всей полагающейся атрибутикой?»

      — Сейчас займёмся шоппингом, — сказала Дженни, — Только прежде, чем покупать детские принадлежности, надо наконец одеть тебе памперс.

      — Желательно на чистую попу, — со смехом добавила мама сидящего в магазинной тележке ясельного малыша.

      — Понятно, что перед тем, как одевать подгузник, надо помыть ему попу, — усмехнулась Дженни, — Только где здесь этим заняться? В туалете что ли? И в каком? В мужской никак нельзя, а в женский с таким большим мальчишкой тоже не сунешься.

      — В этом магазине есть для таких случаев специальный туалет, — сообщила мама малыша, — Семейный. Пошли. Я тебе покажу, где этот туалет находится.

     Дженни взяла меня за руку и последовала за незнакомой женщиной, которая похоже взяла над моей тётей шефство.

      — Рэйчел, — представилась женщина.

      — Дженни, — улыбнулась моя тётя.

     Идти в грязных штанах было ужасно неприятно, потому что каждый шаг сопровождался перемещением противной кучи у меня между ног.

      — Так смешно ковыляет, — усмехнулась Дженни, бросив на меня быстрый взгляд.

      — И не говори, — с улыбкой согласилась Рэйчел.

      — Давай, шагай быстрее! — приказала мне тётя, — А то мы в этот туалет еще полчаса идти будем.

     Семейный туалет оказался в противоположном конце магазина.

      — Ну что? — обратилась Рэйчел к моей тёте, — Сначала ты со своим мальчишкой, а потом я с Джефом?

      — Он что тоже сходил по большому? — поинтересовалась Дженни.

      — Пока нет, — улыбнуась Рэйчел, — Но уже давно пора поменять подгузник.

      — Занято, — протянула Дженни, пару раз подёргав дверную ручку.

      — Жди, — вздохнула Рэйчел, — А я пойду со своим в женский туалет Там есть откидной пеленальный столик, правда очень маленький и неудобный. Не то что в семейном туалете — он в этом магазине хорошо оборудован: просторный, с двумя пеленальными столами, и даже кожаным диванчиком.

      — Я б на твоём месте тоже подождала, — сказала моя тётя, — Сейчас этот семейный туалет освободится. Пойдешь туда первой, перед нами. Мы никуда не спешим.

      — Серьезно? — виновато улыбнулась Рэйчел, — Пропустишь нас? Так неудобно. У тебя ж ребенок обкакался. К тому же без подгузника.

      — Ничего, подождём, — усмехнулась Дженни, — Постоит еще десять минут в грязных штанах — ничего с ним в восемь лет от этого не случится. Пусть скажет спасибо, что я его сразу сюда повела. Надо было в наказание оставить полчаса ходить мокрым и грязным.

     Из-за запертой двери послышался громкий детский рёв.

      — Слушай, — неожиданно обратилась к Рэйчел моя тётя, — А может займемся детьми вместе? Ты ж сказала, что в этом туалете два пеленальных стола.

      — Ага, два, — кивнула Рэйчел, — Я тоже только что об этом подумала. Но как-то не решилась предложить. Твой мальчишка в восемь лет наверно будет меня стесняться.

      — Как-нибудь переживет! — заявила Дженни, — Не надо было тут, в магазине, какать в штаны. Пусть привыкает к смене подгузников. Грудным и ясельным малышам их спокойно меняют при посторонних.

      — Как знаешь, — улыбнулась Рэйчел, — Я б могла со своим и в женский туалет сходить.

     Моему возмущению просто не было предела. Я даже не мог представить, что юная тётя сейчас увидит меня без трусов, не говоря уже о совершенно незнакомой женщине. Ожидание неприятной процедуры было не менее унизительным — мы стояли в довольно оживлённом месте и все проходящие мимо посетители магазина — в-основном мамы с малышами — с ехиднвыми улыбками на меня глазели.

      — Смотри, мам, — хихикнула девочка подросткового возраста, дернув за рукав идущую рядом с ней высокую женщину, — Такой большой и описался.

      — Он похоже не только описался, — усмехнулась мама девчонки.

      — Ой, точно, — засмеялась девочка, — Так штаны сзади отвисли.

      — Еще как обкакался, — сказала другая женщина, остановившись рядом с нами, — Сколько ему, лет восемь?

      — Угу, восемь, — кивнула Дженни.

      — Мой на год старше и тоже до сих пор какает в штаны, — вздохнула незнакомая женщина, — Что только не делала. Дома еще кое-как ходит в туалет, а в школе просто беда. И в гостях тоже. Отказывается ходить в чужие туалеты по-большому и всё.

      — Терпит, пока не обкакается? — усмехнулась Дженни.

      — Ага, — кивнула женщина.

      — Такие вещи хорошо лечатся клизмой, — заметила еще одна молодая женщина, державшая за руку мальчика лет 4-х, — Я своего тоже долго не могла к горшку приучить. Причем с маленькими делами все было нормально, а какать в горшок отказывался. По полчаса на нём сидел — и всё безрезультатно. Помучилась с ним месяц и решила ставить перед горшком клизму. Всего пару раз достаточно было поставить — мигом начал все делать сам. Теперь, когда сажаю на горшок, сразу начинает старательно тужиться.

      — Еще бы, — усмехнулась Рэйчел, — Наверно клизмы боится.

      — А я когда своего начала приучать к горшку, совала ему в попу слабительную свечку, — присоединилась к разговору еще одна молодая мама, — Минут за пять перед тем, как посадить на горшок.

      — Я пробовала, — вздохнула мама девятилетнего мальчишки, — Знаете, какой он у меня упрямый. Даже со свечкой в попе умудряется терпеть.

      — Попробуй обычное мыло, — предложила одна из женщин, — Лучше любых свечек действует. Отрежь небольшой кусочек и засунь в попу. Мигом сходит по большому.

      — У меня пока со своим таких проблем нет, — усмехнулась Рэйчел, — Ему в два года достаточно померить температуру, чтоб сходил по-большому

      — Понятно, где ты ему температуру меряешь, — засмеялась Дженни и вслед за ней все остальные, — Я слышала, что многие пользуются термометром, чтобы заставить ребёнка покакать.

      — Часто даже совать в попу не надо, — сказала Рэйчел, — Достаточно просто подразнить намыленным термометром его маленькую дырочку.

     Дженни болтала с женщинами еще пару минут, пока не открылась дверь в семейный туалет. Как я и ожидал, оттуда вышла молодая мама с грудным малышом на руках.

      — А тут и вправду просторно, — сказала Дженни, зайдя вслед за мной в светлую комнату, — Намного больше места, чем в обычном туалете.

     Несмотря на присутствовавшие в комнате унитаз с раковиной, она была похожа не на туалет, а на типичную детскую. Запах тоже был соответствующим. Пахло грязными подгузниками, детской присыпкой и чем-то еще. «Типичный запах яслей, — поморщился я, — Неужели мне придётся вернуться в мир малышей и заново прожить ясельный возраст, который я даже толком не помнил?» Просто не укладывадывалось в голове, как я мог в восьмилетнем возрасте обкакаться. «Как я мог так опозориться? — задумался я, — Особенно у всех на виду. И эти странные намёки Дженни за завтраком. Как будто она еще тогда знала,...   что со мой в магазине произойдёт».

     Почему-то вспомнилась лежавшая на кухонном столе странная плитка шоколада. Я попытался вспомнить, где я раньше видел этот шоколад. «Дома в аптечке, — вспомнил я, похолодев от неожиданной догадки, — Это же специальный слабительный шоколад» Я чуть не заплакал от горькой обиды. «Так вот, что мне Дженни в какао растворила, — подумал я, — Неудивительно, что у него был такой шоколадный вкус».

      — Иди сюда! — позвала меня тётя, — А теперь залезай на этот стол и становись ровно посередине.

     Дождавшись, когда я заберусь на стол, Дженни взялась за мои штаны и осторожно потянула их вниз.

      — Снимай штаны вместе с трусами, — посоветовала Рэйчел, — По крайней мере не испачкаешься.

      — Ага, так удобнее, — согласилась Дженни.

      — Сначала чуть приспусти, чтоб показалась ложбинка между ягодичками, — продолжала подсказывать моей тёте Рэйчел, — А теперь запихни чистую верхнюю часть штанишек в эту ложбинку и продолжая держать там руку, полностью снимай. Вытрешь ребёнку попу его же собственными штанами.

      — Никогда б сама до этого не додумалась, — улыбнулась Дженни, медленно снимая с меня штаны с трусами, — Хорошо, что вместе сюда пошли. Так бы одна с Томми намучалась.

     Оставшись без трусов, я тут же прикрылся ладонями между ног.

      — Какой ты у нас стеснительный, — насмешливо улыбнулась Дженни, — А ну быстро убрал оттуда руки!

     Весь красный от стыда я продолжал прикрываться.

      — Ну! — повысила голос Дженни и шлёпнув меня по рукам, насильно их разняла, — Какать в штанишки мы не стесняемся, а постоять без них не можем. Надо было оставить тебя грязным. Так бы по магазину и ходил.

     Дженни принялась бесцеремонно разглядывать меня между ног, заставив еще больше покраснеть.

      — Малыши не должны стесняться взрослых, — сказала она, пресекая мою попытку прикрыться, — Как, интересно, вытирать тебя между ножек, если ты все время прикрываешься?

      — Какой грязный, — улыбнулась Рэйчел, бросив на меня оценивающий взгляд.

      — Даж не знаю с чего начать, — неуверенно сказала Дженни.

      — С попы, — усмехнулась Рэйчел, — Сейчас закончу возиться со своим и помогу тебе.

      — Не торопись, — улыбнулась Дженни, — Я подожду.

     Я принялся наблюдать, как Рэйчел старательно вытирает своего двухлетнего карапуза детской салфеткой. Представив, что Дженни сейчас точно так же начнёт вытирать меня между ног, я еще больше покраснел.

      — Всё! — сказала Рэйчел через пару минут, одев сынишке поверх подгузника оранжевые штанишки, — Теперь займёмся твоим мальчишкой. Укладывай его на спинку.

      — А теперь что? — неуверенно обратилась Дженни к Рэйчел, заставив меня лечь на спину, — Задрать ножки?

      — Угу, — кивнула та, — Задирай повыше.

     Дженни рывком задрала мои ноги вверх.

      — Вот так и держи, — сказала Рэйчел, — Чтоб коленки упирались в грудь. Видишь, как у ребенка теперь всё открыто между ножек?

      — Ага, лежит во всей красе, выставив напоказ своё маленькое мальчишечье хозяйство, — усмехнулась Дженни.

     Заметив, как обе уставились мне между ног, я густо покраснел. «Сейчас будет наблюдать, как Дженни протирает меня детской салфеткой между ног» — с ужасом подумал я, взглянув на симпатичную молодую женщину. Беззащитно лёжа на столе с задранными вверх ногами, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Хорошенечко вытрем малышу грязную попку, — ласково улыбнулась Дженни, принявшись вытирать меня холодной детской салфеткой, — Сначала левую половинку. А теперь правую.

      — И между ягодичками, — подсказала Рэйчел, — Ага, вот так. Особенно дырочку.

     Дженни достала из коробки новую салфетку и демонстративно обернув ей указательный палец, бесцеремонно пихнула его мне в попу.

      — Какой недовольный, — улыбнулась Рэйчел.

      — Не надо было какать в штаны, — насмешливо заявила Дженни, запихивая салфетку поглубже, — Ему, кстати, и после туалета кто-то из взрослых должен вытирать попу. Сам пока этого делать не научился.

     Рэйчел коротко хихикнула, еще больше вогнав меня в краску.

      — Видела б ты Томмины вчерашние трусы, — с улыбкой обратилась к Рэйчел моя тётя, — Мало того, что они у него после сна были мокрыми, так еще обнаружила сзади характерную коричневую полоску. Ничего, Томми, теперь тётя позаботится о чистоте твоей попы.

     Неожиданное прикосновение холодной салфетки к мошонке заставило меня поежиться.

      — Что такое? — насмешливо спросила у меня Дженни, нестерпимо щекотно вытирая меня между ног, — Решил поёрзать, как годовалый малыш, которому меняют подгузник? Потихоньку входишь в роль?

      — Давай я его подержу, — предложила Рэйчел.

     Осторожно взяв у Дженни мои ноги, Рэйчел крепко прижала их мне к животу.

      — Спасибо, — поблагодарила женщину Дженни, — А то так вырывается.

      — Как следует вытри его между ножек, — сказала Рэйчел, — Особенно за яичками.

     Дженни поменяла салфетку и снова принялась мучить меня щекоткой.

      — Теперь спереди? — вопросительно посмотрела она на Рэйчел, вынимая из коробки новую салфетку.

      — Всё, что ниже пупка, — пояснила та, опустив мои ноги вниз.

      — Хорошо, — кивнула Дженни, принявшись старательно вытирать мне детской салфеткой низ живота.

     Прикосновения холодной салфетки были очень щекотными, особенно когда Дженни спустилась пониже и занялась моим лобком.

      — Хорошенько протри складочки, — попросила Рэйчел, — И конечно писюльку.

      — Забавный краник, — улыбнулась Дженни, бесцеремонно приподняв мне пальцами письку, — Точно такой же, как у твоего карапуза — с хоботком.

      — Я своего из-за этого хоботка недавно водила к врачу, — сообщила Рэйчел, — Оказалось, зря беспокоилась. Врач сказала, что раз ребёнок нормально писает, никакого фимоза нет.

      — А что такое фимоз? — поинтересовалась Дженни.

      — Это когда у мальчиков пипка не открывается, — объяснила Рэйчел.

      — Из-за тугого хоботка? — спросила Дженни, — Сейчас попробую оттянуть кожицу.

     Почувствовав неприятные манипуляции с моей писькой, я недовольно скривился.

      — Никак не оттягивается, — нахмурилась Дженни.

      — У такого большого всё уже должно легко открываться, — сказала Рэйчел.

     Я попытался увернуться от тётиных пальцев, но Рэйчел только сильнее прижала меня к столу. Чувствуя себя полностью беззащитным перед двумя молодыми женщинами, я едва сдерживал слёзы.

      — Скажи его маме, чтоб сводила к врачу, — попросила Рэйчел мою тётю.

      — Я и сама могу сводить, — усмехнулась Дженни, — В местную детскую клинику.

     Посвятив моей письке еще полминуты, Дженни взяла в руки бутылочку с детским маслом.

      — Я б такого большого не мазала, — улыбнулась Рэйчел.

      — Раз ты своего мазала, значит и Томми тоже нужно помазать, — сказала Дженни, — Будем делать всё по правилам.

     Полив мне детским маслом низ живота, Дженни принялазь нестерпимо щекотно размазывать его во все стороны. «Точно так же, как Рэйчел» — подумал я, вспромнив, как та только что мазала детским маслом своего маленького сынишку.

      — Такая гладкая кожа, — улыбнулась Дженни, водя ладонью по моему лобку, — Как у грудного ...   малыша.

     Прижатый сильными взрослыми руками к столу, я никак не мог увернуться от Дженниных пальцев. Единственное, что оставалось — дрожать всем телом от мучительно острой щекотки.

      — Ой, а что я тут нашла, — улыбнулась Дженни, приподняв мне письку, — Чей-то маленький писюнчик. Сейчас как следует его помажем. Вот так, со всех сторон.

     Вынужденный терпеть манипуляции со своей писькой, я не знал, куда деться от стыда.

      — Теперь наверно попу, — неуверенно сказала моя тётя.

      — Ага, попу, — кивнула Рэйчел, — Давай, я подниму мальчишке ножки.

     Рэйчел до отказа задрала мне ноги, прижав колени к груди.

      — Сейчас как следует помажем маленького Томми детским маслицем, — снова принялась издевательски сюсюкать Дженни, — И попку, и все масенькие приборчики между ножек.

     Почувствовав, как чужие пальцы скользнули мне за яички, я задрожал от острой щекотки.

      — Смотри, Рэйчел, что вытворяет, — улыбнулась Дженни, — Просто не может спокойно лежать на столе.

      — Мой точно так же себя ведет, когда я мажу его между ножек детским маслом, — усмехнулась Рэйчел, — Мальчики так ужасно боятся щекотки.

      — Так вот почему он постоянно пытается увернуться от моих пальцев, — засмеялась Дженни, продолжая нестерпимо щекотно трогать мне мошонку.

     Было очень обидно чувствовать себя полностью беззащитным перед юной тётей, которая могла трогать меня в этой позе, где хотела.

      — Ути-ути-пути! — засмеялась Дженни, снова пощекотав мне мошонку, — Где у Томми самое щекотное место? Вот тут, за яичками? Или чуть пониже?

      — Не балуйся, — неодобрительно посмотрела на мою тётю Рэйчел, — Смотри, твой мальчишка уже гусиной кожей покрылся.

      — Ну должна же я как следует помазать ребёнка детским маслицем, — принялась шутливо оправдываться Дженни, — Каждый укромный уголок у него между ножек.

      — Тогда сама мальчишку держи, — хмыкнула Рэйчел, — Я уже устала.

     Увидев, что моя тётя вытирает руки детской салфеткой, я вздохнул с облегчением.

      — Памперс надеюсь оденешь ему сама? — спросила Рэйчел, опустив мои ноги вниз.

      — С этим как-нибудь справлюсь, — усмехнулась Дженни, — Еще раз огромное спасибо, что помогла. Не знаю, что б я без тебя делала.

     Быстро попрощавшись с моёй тётей, Рэйчел посадила сынишку в магазинную тележку и вышла из комнаты.

      — Как раз, — довольно улыбнулась Дженни, подложив мне под попу памперс, — Ну что, Томми? Снова будешь меня уверять, что тебе не нужны погузники?

     Несмотря на горькую обиду, я был рад любой одежде — даже подгузнику. «По любому лучше, чем лежать перед ней без трусов» — подумал я.

      — Ну вот, теперь совсем другое дело, — сказала Дженни, застегнув обе липучки памперса, — Скажи, Томми, намного удобнее трусиков. Можно писать и какать в этот подгузник, а штанишки все равно будут сухими. Сейчас, кстати, пойдем их тебе покупать. А эти, грязные, просто выкинем.

     Дженни помогла мне слезть со стола и мы вышли из семейного туалета, перед которым уже успела выстроиться небольшпя очередь из мам с малышами.

     Я ожидал, что Дженни сразу пойдет покупать мне брюки, но она, как назло, отправилась в аптечный отдел, где принялась выбирать соски с бутылочками.

      — Чего наш малыш такой недовольный? — насмешливо обратилась ко мне Дженни, положив в тележку две детские бутылочки, — Беспокоит мокрый подгузник? Тебе ж только что его поменяли.

     Проходившие мимо молодые мамы сдержанно захихикали, вогнав меня в краску.

      — Я знаю, что маленькому Томми надо, — продолжила Дженни, — Пустышка. Какая тебе больше нравится? Вот эта жёлтенькая или вон та голубая?

     Я обиженно поджал губы.

      — Не знаешь? — улыбнулась моя тётя, — Тогда обе возьмём.

     Меня просто бесило снисходительное сюсюканье тёти — особенно в присутствии молодых мам. Многие были с дочерьми подросткового возраста, которых я стеснялся больше всего.

      — Такой большой и в подгузнике, — захихикала одна из этих девочек.

      — Ему идёт, — усмехнулась ее мама.

      — Ага, такой лапуля, — умилительно улыбнулась девочка.

      — Видать не зря их носит, — сказала еще одна молодая мама.

      — Конечно не зря, — усмехнулась Дженни, — Так только что обкакался. Прямо тут, в магазине.

     Слушая, как тётя в подробностях рассказывает всем о моём недавнем конфузе, я не знал, куда деться от стыда.

      — Знаешь, что бывает с мальчиками, которые не слушаются? — с хитрой улыбкой обратилась ко мне Дженни, закончив рассказ.

     Заметив, как тётя взяла со стеллажа резиновую клизму, я снова густо покраснел. После нее Дженни положила в магазинную тележку специальный детский термометр и баночку с вазелином.

      — Теперь идём в отдел игрушек, — сказала моя тётя.

     Я радостно улыбнулся, последовав за Дженни в противопооложный конец магазина. Впрочем там меня ждало разочарование: моя тётя наполнила магазинную тележку примитивными игрушками для грудных и ясельных малышей: кубиками, пирамидками и погремушками.

     После отдела игрушек Дженни решила купить принадлежности для купания. Так мы следующие полчаса и ходили — из одного отдела в другой, заполняя магазинную тележку детскими вещами. Вынужденный неуклюже плестись за тётей в толстом подгузнике и слушать обидное хихиканье посетительниц магазина, я проклинал Дженни за то, что она никак не хочет покупать мне штаны. «Наверно решила меня проучить, — с обидой догадался я, — Поэтому специально водит по магазину в одном подгузнике».

     Как я и ожидал, отдел одежды мы посетили последним. Там Дженни чуть ли не пять минут выбирала мне штаны.

      — Какие классные брючки, — улыбнулась она, взяв с полки голубые штаны на шлейках.

     Я недовольно скривился, взглянув на выбранные тётей брюки откровенно детсадовского покроя.

      — Не нравится, можешь ходить без штанов, в одном подгузнике! — заявила Дженни, — Ну что, одеваем эти брюки или нет?

     Послушно дав одеть себе штаны, я поплёлся вслед за тётей к кассе.

      — Это всё ему? — улыбнулась совсем молодая кассирша, когда подошла наша очередь и Дженни начала выкладывать на ленту кассового транспортёра купленные мне детские принадлежности.

      — А кому еще? — усмехнулась моя тётя.

      — Что и подгузники тоже? — удивилась кассирша.

      — Ага, — кивнула Дженни, — Видела б ты, как он недавно обкакался

     Юная кассирша тактично промолчала, с трудом сдерживая смех.

      — Смотри, Джимми, — сказала одна из стоящих за нами молодых мам своему маленькому сынишке, — Такой большой мальчик и носит подгузники. А мы уже обходимся без них, потому что научились ходить на горшок.

      — Бери с этого малыша пример, — насмешливо бросила мне Дженни, расписываясь на чеке от кредитной карточки.

     Дождавшись, когда кассирша сложит наши покупки назад в тележку, Дженни покатила ее к выходу. По крайней мере пока мы шли к машине, никто на нас не глазел. «Этот толстый подгузник никакие брюки не скроют», — смущенно подумал я, прислушавшись к предательскому шуршанию между ног.

     Оказавшись в машине, я вздохнул с облегчением, что мы наконец едем домой. Впрочем радоваться было рано. Вместо того, чтобы свернуть на нашу улицу, Дженни подъехала к небольшому двухэтажному зданию.

      — Это что клиника? — испуганно спросил я, увидев висящую над дверью вывеску «Педиатрия».

      — Угу,...   — кивнула Дженни, — Помнишь, что Рэйчел сказала? Надо проверить твой писюнчик.

      — Много она понимает! — возмутился я, — Пусть своего сына по врачам водит!

      — Сейчас же перестань капризничать! — повысила голос Дженни, — Тебя по другому поводу тоже пора сводить к врачу. Не думаю, что твое ночное писанье в постель вызвано какой-то серьезной болезнью, но давай на всякий случай пройдем полный медосмотр.

      — Я совершенно здоров! — продолжал протестовать я.

      — Не спорь со мной! — отрезала Дженни, — Никогда себе не прощу, если у тебя найдут что-то серьезное.

     Представив предстоящий мне медосмотр, я густо покраснел.

      — Только мама может водить меня к врачу! — недовольно заявил я Дженни, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды.

      — Раз тебя оставили со мной, значит и по врачам водить буду я! — не терпящим возражений тоном сказала мне тётя, — Когда нужно и к каким нужно! Быстро вылезай из машины!

     Дженни вышла наружу и открыв мою дверь, насильно вытащила меня из машины.

      — И чтоб у врача меня не позорил! — строго сказала она, направляясь со мной к зданию клиники, — Будешь там капризничать, такое тебе потом дома устрою!

     Зайдя в клинику, Дженни сразу направилась к окошку секретарши.

      — Вы к доктору Тэйлор? — спросила мою тётю сидящая за компьютером молодая девушка.

      — Да нам в общем все равно, — пожала плечами Дженни, — Просто проезжали мимо и решили зайти.

      — Значит не записывались к ней на прием? — подняла на Дженни удивлённый взгляд юная секретарша, — Думаю, что она вас примет, но для верности все-таки спрошу.

     «Она? — подумал я, чувствуя на щеках знакомый румянец стыда, — Так это оказывается женщина?» Перспектива осмотра врачом-женщиной меня абсолютно не устраивала.

      — Посидите пока в приемной, — сказала секретарша, — Заполните вот эти бумаги, раз вы у нас впервые.

     Дженни взяла протянутые ей бумаги и села в ближайшее кресло. Кроме нас в приемной клиники были три молодые женщины с малышами. Самый младший полулежал в съёмном автомобильном кресле для грудничков. Остальные, примерно двухлетнего возраста, сидели у мам на коленях.

      — Ну что, примет нас доктор? — спросила Дженни у вышедшей в приемную секретарши.

      — Примет, только придется немножко подождать, — ответила та.

      — А мы никуда и не торопимся, — сказала Дженни.

      — Так интересно, — улыбнулась секретарша, бросив быстрый взгляд в мою сторону, — Ваш у доктора Тэйлор будет первым пациентом старше трех.

      — Точно, — согласилась одна из сидящих в приёмной мам, — Уже полгода к ней хожу и ни разу большого ребенка в этой клинике не видела.

      — Действительно одни малыши, — улыбнулась Дженни, оглядевшись по сторонам, — У вашего доктора что такая специализация: грудные и ясельные?

      — Какая специализация, — засмеялась секретарша, — Просто не регистрируют у нее пациентов старше трёх лет и всё. По крайней мере за год, что она в нашей клинике работает, ни одного не было.

      — Забавно, — с насмешливой улыбкой обратилась ко мне Дженни, — К правильному доктору попали. Интересно, осматривать она тебя тоже будет как маленького? Разденет догола, пощупает между ножек, чтобы убедиться, что нет опрелостей, взвесит на весах для грудничков... Она наверно по другому не умеет, раз к ней только малышей водят.

     Сидящие в приёмной женщины дружно засмеялись.

      — Тебе тут, с грудными и ясельными малышами, самое место, раз ты мочишь штанишки, — продолжила Дженни.

      — Такой большой и писает в штанишки? — удивилась одна из мам.

      — А ты что не заметила, что у него под штанами памперс? — улыбнулась другая.

      — Ага, я тоже сразу заметила, — кивнула третья мама, — У меня на эти вещи наметанный взгляд.

      — Сколько ему? — поинтересовалась у Дженни первая женщина, — Семь?

      — Восемь, — ответила моя тётя.

      — Я своего старшего поздно, годам к пяти, к горшку приучила, — вздохнула мама грудного малыша, — Но чтоб в восьмилетнем возрасте подгузники носить...

      — Что покраснел? — обратилась ко мне Дженни, — Стесняешься своего подгузника? А писать и какать в штаны ты не стесняешься? Кстати, не мешает проверить твой памперс.

     Дженни встала с кресла и прежде чем я успел что-то предпринять, бесцеремонно спустила мне брюки и принялась деловито щупать мой подгузник. Заметив снисходительно-насмешливые улыбки глазеющих на меня мам, я еще больше покраснел.

      — Вроде сухой, — сообщила всем моя тётя, — Только надолго ли.

     Быстро натянув на меня брюки, Дженни снова уселась в кресло и вернулась к заполнению анкет.

     Примерно через полчаса секретарша позвала нас к врачу.

      — Зайдите сюда, — показала она рукой на одну из осмотровых комнат.

      — Чего застыл? Проходи! — раздражённо сказала Дженни, буквально втолкнув меня в комнату.

     Я украдкой взглянул на хозяйничавшую там совсем юную медсестру. «На год-два старше Дженни» — подумал я, разглядывая симпатичную светловолосую девушку в голубой медицинской форме.

      — Сейчас придёт доктор, — сказала медсестра, застилая высокую кушетку специальной бумагой.

     Через минуту в комнату действительно зашла врач — красивая женщина лет 30-ти.

      — Томас Майкл Смит. Восемь лет, — улыбнулась врач, пролистав заполненные Дженни анкеты.

     Врач подняла на Дженни немного удивлённый взгляд.

      — Так ты тётей ему приходишься? — поинтересовалась она.

      — А я подумала, что старшей сестрой, — улыбнулась медсестра.

      — Извини, на маму никак не тянешь, — усмехнулась врач, — Кстати, где она?

      — В настоящий момент в командировке, — ответила Дженни, — Оставила мне Томми на месяц.

      — Понятно, — сказала врач, — И по какому поводу ты своего племянника к нам привела?

      — Хочу, чтоб вы его осмотрели, — ответила моя тётя.

      — Чтоб просто осмотрела? — переспросила врач, — Обычно детей из другого штата просто так к врачам не водят.

      — Конечно не просто так привела, — усмехнулась Дженни.

      — Ну что, Томми, — обратилась ко мне врач, — Рассказывай, что тебя беспокоит.

      — Ага, так он вам скажет, — улыбнулась Дженни, — Одевала ему недавно подгузник...

      — Постой, — перебила врач мою тётю, — Он что в восемь лет носит подгузники?

      — Угу, — кивнула Дженни и чуть приспустив мне брюки, продемонстрировала врачу с медсестрой мой подгузник.

      — Еще одного малыша в подгузнике привели, — пошутила медсестра, с трудом сдерживая смех.

      — И не говори, — улыбнулась врач.

      — Так вот, одевала Томми подгузник и обратила внимание на его писюнчик, — продолжила Дженни, — Мало того, что махонький, так еще и с тугим хоботком на конце, как у грудного. Попробовала открыть — никак. Посоветовалась с одной мамой — у нее тоже мальчик — и та сказала, что у него этот, как его...

      — Фимоз? — с улыбкой подсказала врач.

      — Ага, он самый, — кивнула Дженни.

      — Фимоз — это не смертельно, — усмехнулась врач, — Непорядок конечно, особенно с точки зрения ...   гигиены, но не надо сразу бежать к врачу. А по поводу хоботка не беспокойся. Он же не мешает ребёнку ходить по-маленькому.

      — С маленькими делами у нас лучше некуда, — усмехнулась Дженни, — Каждое утро постель мокрая.

      — Ночное недержание мочи? — нахмурилась врач.

      — Не только ночное, — улыбнулась Дженни, — И не только мочи. Так сегодня обкакался в детском магазине.

      — Ай-яй-яй, — покачала головой врач, — Как это его угораздило?

      — Встал и у всех на виду наложил кучу в штанишки, — сказала Дженни, — А как при этом описался!

     Слушая, как Дженни рассказывает врачу с медсестрой про недавнее происшествие в магазине, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Пришлось прямо там с ним возиться, — продолжила Дженни, — Хорошо, что в детских магазинах есть специальные семейные туалеты. И конечно спасибо одной из мам, что вызвалась мне помочь. Одна б я наверно с восьмилетним мальчишкой не справилась.

      — Бедная! — вздохнула медсестра, — Не говоря уже о его маме.

      — О ночном писаньи она меня предупредила, — усмехнулась Дженни, — Но к грязным штанишкам я была явно не готова.

     «Сама подстроила мой конфуз в детском магазине, — недовольно подумал я, — Чтоб заставить меня краснеть за грязные штаны». Было ужасно обидно, что Дженни на меня наговаривает. Впрочем судя по лицам врача с медсестрой они стопроцентно верили моей мучительнице.

      — Нда, повезло мне с племянником, — усмехнулась Дженни, — Хуже двухлетнего.

      — Ну что ты, — попыталась успокоить мою тётю врач, — Такие проблемы у детей даже в восьмилетнем возрасте совсем не редкость. Особенно у мальчиков.

      — Правильно сделала, что решила отвести его к врачу, — добавила медсестра.

      — С этими делами нужно идти к специалисту, а не к обычному педиатру, — сказала врач, — Максимум, что я могу сделать — выписать твоему мальчишке направление к нужному доктору — разумеется после полного профилактического осмотра, раз ребенок у нас впервые.

      — Так а я зачем Томми к вам привела, — улыбнулась Дженни, — Чтоб вы его как следует осмотрели.

      — Хорошо, — согласилась врач, — Только сначала проверим, покрывает ли это его страховка.

     Врач снова принялась листать анкеты.

      — Этот страховой план очень хороший, — с довольной улыбкой сообщила она Дженни через полминуты, — Всё покрывает. Даже обычные 10—15 долларов доплачивать не надо.

      — Классно, — улыбнулась моя тётя.

      — А раз страховка за всё платит, почему б не осмотреть ребёнка, — обратилась врач к медсестре, — Правда, Эми? Для нас эти деньги совсем не лишние.

     «Всё таки уговорила» — подумал я, бросив на тётю обиженный взгляд.

      — Раздевайся! — сказала мне врач, продолжая листать анкеты.

     «Похоже не собирается никуда выходить» — недовольно подумал я, взглянув на стоящую рядом Дженни. В восемь лет я стеснялся проходить медицинский осмотр даже в присутствии собственной мамы, не говоря уже о 19-летней тёте, с которой я провел всего полтора дня. «А поголовно женский персонал этой клиники чего стоит, — продолжал обиженно рассуждать я, — Особенно молодые врачи и медсестры»

      — Чего ты ждёшь? — прикрикнула на меня Дженни, — Не слышал что тебе сказали?

     Дженни присела передо мной на корточки и принялась расстегивать мои брюки.

      — Что это такое? — продолжала ворчать моя тётя, — Целый день ведешь себя хуже маленького! Уже и раздевать надо, как малыша.

     Раздев меня до подгузника, Дженни вопросительно посмотрела на врача.

      — Подгузник тоже снимай, — улыбнулась та.

     Оставшись голышом, я густо покраснел и прикрылся между ног.

      — Как стесняется, — улыбнулась юная медсестра.

      — Сейчас же убери оттуда руки! — прикрикнула на меня Дженни и не дожидаясь моей реакции, насильно разняла мне ладони.

      — Не надо нас стесняться, — улыбнулась врач.

      — Как будто врач с медсестрой не видели маленьких мальчиков голышом! — насмешливо сказала мне Дженни.

      — Иди ко мне, — улыбнулась медсестра, поманив меня пальцем.

     Я несмело подошел к ней, продолжая прикрываться одной ладонью.

      — Становись вот сюда, — сказала медсестра, кивнув на рейку для роста.

      — Тебе где сказали руки держать? — повысила голос Дженни.

      — И вправду, от кого ты тут прикрываешься, — улыбнулась медсестра, мягко убрав мою руку.

     Стоя перед всеми голышом, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Теперь становись на весы, — попросила медсестра, измерив мой рост.

     Я послушно встал на весы.

      — 75 фунтов, — объявила медсестра, подвигав гирьки весов.

      — Ого, — усмехнулась Дженни, — Хорошо у мамы кушаешь.

      — А теперь залезай на кушетку, — приказала мне врач.

     Дождавшись, когда я усядусь на высокую кушетку, врач одела фонедоскоп и принялась прикладывать его к моей груди.

      — Теперь послушаем спинку, — сказала она через минуту.

     Прикосновение холодного фонедоскопа к спине заставило меня поёжиться.

      — Хрипов нет, — сообщила врач, и повесив фонедоскоп на шею, взяла из стоящей на кушетке банки небольшую деревянную палочку, — Сейчас проверим горло. Скажи А.

     Я широко открыл рот и врач нажала мне деревянной палочкой на язык.

      — Горло тоже в порядке, — улыбнулась она, — Ну что, Томми, ложись на спинку.

      — Решили осматривать лёжа, как малыша? — с ехидной улыбкой поинтересовалась Дженни.

      — Ага, — кивнула врач, — Лёжа намного удобнее.

     Еще больше покраснев от стыда, я послушно улёгся на кушетку.

      — Сначала пощупаем животик, — ласково улыбнулась врач, принявшись мять мне живот, — Какой он у тебя плотный.

     Врач сильнее надавила мне на живот и я, не удержавшись, громко пукнул.

      — Как не стыдно! — засмеялась Дженни.

      — Когда он в последний раз ходил по большому? — поинтересовалась врач у моей тёти.

      — Полчаса назад, — ответила Дженни, — Когда в магазине обкакался.

      — Стул нормальный? — спросила врач, продолжая щупать мне живот.

      — Вроде да, — пожала плечами Дженни, — Наложил в штаны такую кучу, что потом полчаса отмывала его грязную попу.

      — Сейчас мы ее посмотрим, — улыбнулась врач, задирая мои ноги вверх.

     Неожиданное прикосновение чужих пальцев к попе заставило меня испуганно вздрогнуть.

      — Здоровая гладкая кожа, — сказала врач, бесцеремонно раздвинув мне ягодицы, — Сразу видно, что за ребёнком хорошо следят.

      — Стараюcь, — усмехнулась Дженни.

      — Эми, дай мне термометр, — обратилась врач к медсестре.

     Почувствовав, что врач еще выше задрала мне ноги, я с ужасом догадался, где она собирается мерить мне температуру.

      — Поставите ректально? — хихикнула медсестра, подав врачу тонкую пластмассовую палочку.

      — Вы наверно всем ставите в попу, раз у Вас одни малыши, — улыбнулась Дженни.

      — Детям постарше, как твой, тоже так измеряют температуру, — усмехнулась врач, — Ректальный способ — самый точный

     Наблюдая, как врач смазывает кончик термометра вазелином, я ...   едва сдерживался, чтобы не зареветь от обиды.

      — Расслабь попку, — улыбнулась врач и широко раздвинув пальцами мои ягодицы, бесцеремонно сунула мне в попу термометр.

      — Какой испуганный взгляд, — сочувственно посмотрела на меня медсестра.

      — Чего ты так скривился? — улыбнулась врач, толкая термометр еще глубже, — Только не ври, что тебе больно. Термометр — это не клизма. Кстати, — врач оглянулась по сторонам, — Где твой подгузник?

     Дженни молча подала врачу мой подгузник.

      — Надо постелить под попу, — сказала врач, пихнув под меня подгузник, — На всякий случай.

      — Боитесь, что наложит кучу? — со смехом спросила медсестра.

      — Представляешь, сегодня абсолютно все это делают, — сообщила врач моей тёте.

      — Какают после термометра? — улыбнулась Дженни, — Конечно, не мешает подстраховаться. От Томми сегодня всего можно ожидать.

     Было ужасно стыдно лежать с термометром в попе — особенно когда врач начала щекотно ощупывать мои самые интимные места своими холодными пальцами.

      — Яички в норме, — улыбнулась она.

     Неожиданно щекотка стала такой острой, что я непроизвольно задрыгал ногами.

      — Ого, какой сильный кремастерный рефлекс! — усмехнулась медсестра, показывая пальцем мне между ног, — У ясельных малышей гораздо слабее.

      — Этот рефлекс сильнее всего как раз в младшем школьном возрасте, — пояснила врач, — От шести до девяти лет.

      — А что, всем мальчикам положено так проверять яички? — с улыбкой поинтересовалась Дженни, — Вы же его просто щекочете.

      — Ага, кремастерный рефлекс проверяют щекоткой, — кивнула врач, снова принявшись нестерпимо щекотно трогать мою мошонку, — Видишь, как яички прячутся от моих пальцев, когда я их легонько трогаю? Сначала с левой стороны. Теперь с правой. А если пощекотать за мошонкой, оба яичка подтягиваются.

      — Так интересно, — улыбнулась Дженни.

     Послышался тихий писк электронного термометра.

      — 97.9— сообщила врач, быстро вытащив градусник у меня из попы, — Абсолютно здоров.

     Почувствовав, что врач опустила мои ноги вниз, я облегченно вздохнул, что унизительный осмотр наконец закончен.

      — Куда? — улыбнулась она, когда я попытался встать с кушетки, — Можешь полежать еще минуту? Проверю тебе писюнчик, раз твоя тётя так о нём беспокоится.

      — Он у мальчишки и вправду как у грудного, — заметила медсестра, разглядывая меня между ног, — Маленький и с плотным хоботком.

      — Ага, очень подозрительный хоботок, — нахмурилась врач, ощупывая мою письку.

     Вынужденный лежать голышом и терпеть неприятные манипуляции, я не знал, куда деться от стыда.

      — В восьмилетнем возрасте крайняя плоть уже должна легко открываться, — сказала врач моей тёте, — Впрочем, если писает нормально, не о чем пока беспокоиться. Вот если к подростковому возрасту не откроется, тогда конечно потребуется помощь хирурга.

      — Значит не будете ничего открывать, — разочарованно протянула Дженни, — А как тогда мыть ему писюнчик, если кожица не оттягивается?

      — Оттяни, насколько сможешь, и помой, — улыбнулась врач.

      — С мылом? — уточнила Дженни.

      — Конечно с мылом, — сказала врач, — Он у тебя надеюсь ежедневно принимает ванну?

      — А что, даже таких больших положено каждый день купать? — удивилась моя тётя.

      — Конечно положено, — ответила врач, — А если не получается искупать, надо обязательно перед сном подмывать с мылом.

      — Попу и между ножек? — спросила Дженни.

      — Ага, — кивнула врач, — Но всё-таки лучше, чтобы ежедневно принимал ванну.

      — Я постараюсь каждый вечер Томми купать, — пообещала врачу Дженни.

      — Именно в ванне, а не под душем, — добавила врач, — Если мальчика ежедневно купают в ванне, там, под кожицей ничего не успевает скопиться. Вода все вымывает.

      — Понятно, — кивнула Дженни.

      — Можешь вставать, — сказала мне врач, — Остался только анализ мочи.

      — Сейчас дам ему баночку, — засуетилась медсестра.

     Я слез с кушетки, нерешительно взяв протянутую мне маленькую пластмассовую баночку.

      — Надо туда пописать, — с улыбкой попросила меня медсестра.

      — А где у вас детям положено этим заниматься? — поинтересовалась Дженни.

      — Такого большого наверно лучше отправить в туалет, — сказала врач, — Хотя наших обычных пациентов — дошколят — никто, понятно, туда не водит.

      — Они что писают в баночку прямо тут, в кабинете? — хихикнула Дженни

      — Писают тут, — кивнула врач, направляясь с моими бумагами к двери.

      — Грудные малыши на кушетке под присмотром мам, — пояснила медсестра, — А дети постарше — вон там за ширмой. У нас там стоит детский горшок.

     Медсестра махнула рукой на небольшую ширму в углу комнаты.

      — Слышал, Томми? — обратилась ко мне Дженни, — Быстро марш за ширму! И без полной баночки не возвращайся!

     Весь красный от стыда, я продолжал стоять посреди кабинета, не представляя, как писать в присутствии двух молодых женщин — даже за ширмой.

      — Так и собираешься стоять перед нами голышом? — ехидно улыбнулась моя тётя, — Не начну тебя одевать, пока не пописаешь в баночку.

      — Может нам выйти? — предложила медсестра, — А то так стесняется.

      — Вот еще! — фыркнула Дженни, — Не надо никуда выходить. Пусть скажет спасибо, что разрешили всё делать за ширмой, а не у нас на виду.

     «Все равно будет слышно, как я писаю» — обиженно подумал я, отправившись за ширму.

      — Ну? — послышался через полминуты строгий голос моей тёти, — Ты собираешься писать или нет?

     Я посмотрел на стоящий у моих ног детский горшок и еще больше покраснел.

      — Не слышу струйки! — снова обратилась ко мне Дженни, — Забыл, зачем нужен горшок? Или тебе кто-то должен, как годовалому, держать писюнчик и приговаривать «пись-пись»?

      — Ага, сходи подержи ему писюнчик, — засмеялась медсестра.

      — Даю тебе, Томми, еще минуту, — сказала Дженни, — И если не пописаешь, действительно приду к тебе за ширму.

     «Они от меня не отстанут» — с обидой подумал я.

      — Я не шучу, — продолжила Дженни, — Приду и заставлю писать в моем присутствии.

     В комнате повисло тяжелое молчание.

      — Ничего доверить нельзя, — снова принялась ворчать моя тётя, — Даже такую простую вещь, как в баночку пописать.

     Неожиданный скрип стула заставил меня испуганно вздрогнуть.

      — Даю тебе последнее предупреждение, — послышался голос моей тёти.

     Я тяжело вздохнул и начал писать.

      — Наконец понял чего от него хотят, — хихикнула Дженни.

     Слушая журчание собственной струйки, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Не забудь подставить под струйку баночку, — напомнила из-за ширмы моя тётя.

     Я подставил под горячую струю пластмассовую баночку и наполнив ее, снова принялся писать в горшок.

      — Всё? — раздался у меня за спиной голос тёти, — Давай сюда баночку. А горшок сейчас выльем в раковину.

     Вылив и помыв пластмассовый горшок, Дженни вывела ...   меня из-за ширмы.

      — Тебя что не учили встряхивать писюнчик после того, как сходил по маленькому? — проворчала она, — До сих пор оттуда капает. Все ноги себе замочил.

      — Ничего страшного, — сказала медсестра и взяв детскую салфетку, аккуратно вытерла ей мою письку.

      — Чего надул губки? — ехидно поинтересовалсь у меня Дженни, — Медсестра не спросила разрешения, можно ли вытереть тебе писюнчик?

      — А как покраснел, — улыбнулась медсестра, вытирая детской салфеткой мои голые ноги.

      — Это ж надо, чтоб ребенок в восемь лет так стеснялся, — усмехнулась Дженни.

      — Наверно не может дождаться, когда его оденут, — сказала медсестра.

     Дженни взяла с кушетки мой подгузник и быстро его мне одела.

      — Теперь маечку, — сказала она, натягивая на меня майку, — И конечно штанишки.

      — Уже пописал? — с улыбкой поинтересовалась вернувшаяся в кабинет врач.

      — Ага, — кивнула медсестра, демонстируря врачу наполненную жёлтой жидкостью баночку.

     Врач передала моей тёте стопку бумаг.

      — Спасибо, — улыбнулась Дженни и быстро попрощавшись с врачом и медсестрой, вывела меня из медицинского кабинета.

     После визита в клинику мы отправились обедать в ближайший Макдональдс. Я надеялся, что Дженни закажет еду из машины, но она потащила меня вовнутрь. К счастью никто из посетителей ресторана не заметил под моими штанами подгузника, хотя сидевшая за соседним столом молодая женщина с грудным малышом на коленях смотрела на меня с ехидной улыбкой.

     По приезде домой Дженни сразу сняла с меня брюки.

      — Ясельные малыши ходят дома без штанишек, — заявила мне тётя со своей обычной насмешливой улыбкой.

     Я обиженно промолчал, понимая, что спорить с ней было бесполезно.

      — Посмотри пока мультики, — сказала Дженни и включив телевизор, принялась относить многочисленные покупки в мою комнату.

     «Собралась превратить ее в детскую» — с обидой догадался я. Не хотелось даже видеть, что там делает моя тётя.

      — Томми! — позвала меня Дженни минут через 40.

     Я нехотя поплелся в свою комнату.

      — Что скажешь? — улыбнулась Дженни, — Классная получилась детская?

     «Абсолютно всё изменила, — недовольно поморщился я, оглядевшись по сторонам, — Даже мобиль над кроватью повесила». Ужаснее всего смотрелся большой стол у окна, застеленный специальным клеенчатым матом. Многочисленные детские принадлежности на столе недвусмысленно намекали, что он предназначен именно для смены подгузников.

      — Иди сюда, — поманила меня пальцем Дженни, — Сейчас одену тебе другую маечку. Эта слишком нарядная, чтобы в ней спать.

      — Я не хочу спать! — обиженно заявил я, — Только малыши днем спят!

      — Опять не слушаешься? — повысила голос Дженни, — Забыл, что тебе теперь два годика? Поэтому и режим будет соответствующим — включая дневной сон.

     Послышавшийся с улицы смех заставил меня обернуться на приоткрытое окно. «Полностью убрала жалюзи, — мысленно отметил я, чувствуя на щеках румянец стыда, — Заменила их шторами с детским рисунком: корабликами ии якорями». К моему ужасу шторы были полностью распахнуты и две остановившихся перед Дженниным домом девчонки могли прекрасно наблюдать все происходящее в моей спальне. «И почему у них на первом этаже такие огромные окна? — обиженно подумал я, — От пола до потолка».

      — Чего опять покраснел? — спросила Дженни, стягивая с меня майку.

     Увидев, как хихикающие девчонки принялись перешептываться, я еще больше покраснел. Насмешливые взгляды обоих не оставляли сомнений, что они смеются именно с моего подгузника.

      — Стесняешься тех девочек? — улыбнулась Дженни, проследив за моим взглядом, — Подумаешь, в памперсе тебя увидели. Привыкай! Тебе теперь их постоянно носить придется и я ни от кого этот факт скрывать не собираюсь.

     Дженни помахала рукой стоящим за окном девчонкам и обе, приветливо заулыбавшись, помахали ей в ответ. Той, что стояла слева, было лет 12, а вторая смотрелась на пару лет старше. Обе были чем-то похожи. «Наверное сестры» — подумал я.

      — Марш в постель! — приказала Дженни, наконец одев мне новую майку

     Я подошел к кровати и быстро юркнул под одеяло — лишь бы на меня не глазели стоящие за окном девчонки.

      — Сладких снов, — пожелала мне Дженни, задернув шторы.

     Было ужасно обидно, что она сделала это только сейчас.

      — И забудь, что в этом доме есть туалеты, — добавила Дженни, — До завтрашнего утра тебе туда вход категорически воспрещен.

     Дженни ушла, прикрыв за собой дверь. «Никак мимо нее в туалет не проскользну» — подумал я, услышав, что моя тётя включила в гостиной телевизор. Я зевнул и повернулся на правый бок, поудобнее устраиваясь в постели. «По крайней мере во время сна никто не будет меня доставать, — усмехнулся я про себя, — Подгузниками или чем-то еще». Не прошло и пяти минут, как я заснул.

     Разбуженный громким телефонным звонком, я не сразу понял, где нахожусь — так изменилась моя комната. «Долго спал» — подумал я, вглянув на настенные часы.

     И-за полуприкрытой двери в гостиную послышался смех моей тёти.

      — Привет, Мэри, — поздоровалась Дженни с телефонной собеседницей — Аманда тебя не обманула, — Прикинь, стояли с Молли перед моим домом и глазели на Томми в подгузнике.

     Догадавшись, что Дженни вспомнила двух стоявших перед окном спальни девчонок, я густо покраснел. Особенно обидно было осознавать, что пока я спал, ничего не изменилось — на мне по прежнему был одноразовый подгузник. Я сунул руку под одеяло и принялся ощупывать памперс, оказавшийся к моему ужасу мокрым. «Конечно проснулся мокрым, раз она не дает мне ходить в туалет» — обиженно подумал я.

      — Восемь лет, — сообщила Дженни незнакомой собеседнице мой возраст, — Племянник. Сестра на месяц оставила.

     Последовала короткая пауза.

      — Нет, к горшку моя сестра мальчишку поздно, но всё-таки приучила, — принялась объяснять Дженни, — А вот постель он ночью до сих пор мочит. Она Томми подгузники похоже не одевает, а зря. Таким, как он, их круглосуточно надо носить. Представляешь, что он мне сегодня в детском магазине устроил. Взял и при всех обкакался. А как при этом написал в штаны. Самое ужасное — был без подгузника — мы как раз в тот магазин пошли их покупать.

     «Сама всё подстроила» — обиженно подумал я, слушая, как моя тётя в подробностях описывает мой конфуз.

      — Ну и как к нему после этого относиться? — притворно вздохнула Дженни, — Только как к ясельному малышу, которому нужны подгузники. У нас с Томми теперь такой уговор: если просыпается утром мокрым, целый день носит подгузники, как ясельный.

     Дженни прикрыла мою дверь, хотя мне все равно был слышен ее голос.

      — Кстати, я решила не ограничиваться подгузниками, — продолжила моя тётя, — Накупила там в магазине кучу разных вещей: соски, бутылочки и т. д. Полностью превращу мальчишку в ясельного малыша.

     Полминуты стояло молчание.

      — Вау! — удивлённо воскликнула Дженни, — Ты своего тоже так наказывала? А я всё не могла понять, почему он месяц назад был так странно одет.

     Дженни снова засмеялась.

      — Как раз хотела спросить, где ты купила те ползунки, — продолжила она, — Твой Дэнни в них так прикольно смотрелся. Я б Томми тоже такие одела.

     «Мало штанов со шлейками, которые она мне купила? — обиженно подумал ...   я, — Хочет вообще одеть как грудного?»

      — Я так и подумала, что на Интернете, — сказала Дженни, — Понятно, что в обычных магазинах таких ползунков не продают.

     Хитрый тон тёти заставил меня насторожиться.

      — Не сомневаюсь, что эти ползунки будут Томми как раз, — сказала она, — Он же одним летом с твоим родился. И роста вроде одинакового.

     «Этого только не хватало» — недовольно подумал я.

      — У тебя еще детская одежда есть? — оживилась Дженни, — Конечно приноси. Будет в чём на улице гулять.

     «Ну это вообще, — подумал я, чуть не поперхнувшись от возмущения, — Одно дело ходить в подгузнике дома и совсем другое разгуливать по улице в ползунках большого размера».

      — Да хоть сейчас можешь придти, — сказала Дженни своей собеседнице, — Покажу тебе нашу хм... «детскую». И ребеночка тоже. Сейчас проснётся — не сомневаюсь, что в мокром подгузнике.

     Поболтав по телефону еще пару минут, Дженни положила трубку. «Всем теперь будет меня демонстрировать» — подумал я, недовольный, что тётя пригласила гостей.

     Минут через десять раздался звонок в деверь.

      — Привет Мэри, — услышал я из гостиной тётин голос.

      — Привет, — ответила незнакомая женщина.

      — Дочерей тоже привела? — усмехнулась Дженни, — Ну проходите.

     Я вспомнил стоявших у нас под окном девчонок.

      — Мы с Молли видели твоего... — послышался тонкий девичий голос.

      — Ясельного карапуза? — закончила за девочку моя тётя и все дружно расхохотались.

      — Ага, — ответил девичий голос помладше.

      — Хорошо всё было видно? — со смехом поинтересовалась Дженни.

      — Очень хорошо, — засмеялась девочка постарше.

     Снова вспомнив двух сестер, я подумал, что судя по голосам старшую звали Амандой, а младшую — Молли.

      — Такие у тебя, Мэри, любопытные дочки, — усмехнулась Дженни, — Чуть ли не вплотную к окну подошли. Мой мальчишка их двоих так ужасно стеснялся.

      — Наш Дэнни тоже стеснялся, когда мама месяц назад заставила его носить памперсы, — со смехом вспомнила Аманда и девочки снова захихикали.

      — Ну что, расстегивайте вашу большую сумку и показывайте, что принесли, — сказала Дженни.

      — Это две пижамки, — начала перечислять Мэри, — А это костюмчики для грудничков.

      — Просто прелесть, — сказала Дженни, — Всё, как положено — застегиваются между ножек, чтоб было удобно менять подгузник. Даже не знала, что на больших детей такие шьют.

      — И две пары ползунков с зашитыми ножками, — продолжила Мэри.

      — Два слюнявчика, — добавила Аманда.

      — А вот это Дэннин горшок, — сказала Мэри.

      — Ты мне и детский горшок принесла? — усмехнулась Дженни, — Даж не знаю. Я сейчас своего вроде к подгузникам приучаю, а не к горшку.

      — А не подумала, что мальчишку после подгузников надо будет заново приучать горшку? — засмеялась Мэри.

      — Логично, — согласилась Дженни, — Только я б сама могла ему горшок купить.

      — Ты б такой большой не нашла, — сказала Мэри, — В детских магазинах продают маленькие горшки — максимум для четырехлетних. Твой мальчишка на обычном детском горшке навряд ли поместится.

      — На этом точно поместится, — усмехнулась Дженни, — Тоже на Интернете купила?

      — А где еще, — ответила Мэри, — Кстати, поскольку ты, уверена, никого еще к горшку не приучала, вот тебе соответствующая книжка: «Приучаем ребенка к горшку».

      — Спасибо, — поблагодарила соседку моя тётя, — Классная книжка.

      — Особенно иллюстрации, — хихикнула Молли.

      — Это не всё, — продолжила Мэри, — Когда приучаешь ребёнка к горшку, он должен носить вместо обычных подгузников т. н. тренировочные трусики. Вот тебе упаковка одноразовых — думаю, что подойдут.

      — Если твой этот размер носил, конечно подойдут, — сказала Дженни, — А чем, интересно, эти трусики от подгузников отличаются? Впитывающий слой потоньше?

      — Ага, чуть тоньше, хотя тоже все хорошо впитывает, — ответила Мэри, — Не волнуйся, пол и мебель не пострадают.

      — Тренировочные трусики сделаны так, чтобы ребенок чувствовал, что он мокрый, — объяснила Аманда.

      — Ага, чтоб ему не было слишком комфортно после того, как описался, — добавила Молли.

      — Как наш Дэнни эти трусики ненавидел, — хихикнула Аманда.

      — Особенно когда мама заставляла его полчаса в них ходить после того, как опсиался, — вспомнила Молли.

      — Дэнни это наказание надолго запомнит, — усмехнулась Мэри.

      — Сколько ты его держала в подгузниках? — поинтересовалась Дженни.

      — Три недели, — ответила Мэри.

      — Надеюсь после этого мокрые штанишки окончательно прекратились, — усмехнулась Дженни, — Интересно, он у тебя в-основном по ночам их мочил? Или днём тоже писался?

      — Писался? — со смехом переспросила Мэри, — По твоему подгузниками только за мокрые штаны наказывают?

      — А за что? — удивлённо спросила Дженни.

      — Да за всё, — усмехнулась Мэри, — Очень популярное наказание для детей младшего школьного возраста — от шести до десяти лет.

      — Мама наказала Дэнни за то, что он обижал девочек в школе, — сообщила Аманда.

      — И дома никого не слушался, — добавила Молли.

      — Я б просто отлупила по попе, — сказала Дженни.

      — Ну у тебя и пещерные представления о воспитании ребенка, — усмехнулась Мэри, — В 21-м веке живем. Как-то неприлично такими вещами заниматься.

      — Ну-ну, — хмыкнула Дженни.

      — Наказание подгузниками гораздо эффективнее шлепков, — заявила Мэри.

      — Дэнни после него стал, как шёлковый, — подтвердила Аманда.

      — Ага, просто как подменили, — сказала Мэри, — А если мне не веришь, почитай истории других на соответствующих родительских форумах.

      — Каких таких форумах? — удивлённо спросила Дженни.

      — Посвященных наказанию подгузниками, — пояснила Мэри.

      — Надо же, — сказала Дженни, — Даже такие форумы в Интернете есть. И кто там обычно сидит?

      — Как кто? — усмехнулась Мэри, — Мамы, которые заставляют детей постарше носить подгузники.

      — Пришли мне пару ссылок, — попросила Дженни, — Будет интересно почитать, как другие это делают.

      — Они сошлись на мнении, что наказание подгузниками должно длиться не меньше недели, — принялась объяснять Мэри, — Но и затягивать его не стоит, потому что ребенок начинает привыкать к подгузникам и уже не воспринимает их, как наказание.

      — А интересно, у них всё ограничивается ношением подгузников и запретом ходить в нормальный взрослый туалет? — спросила Дженни.

      — У некоторых — только этим, — ответила Мэри, — Но большинство поступают, как мы с тобой: накупают кучу детских принадлежностей: сосок, бутылочек и т. д. чтобы полностью превратить ребёнка в малыша. Само собой — все полагающиеся помимо смены подгузников детские процедуры: кормление с ложечки, купание, измерение температуры в попе... Впрочем даже к этому ребёнок в конце концов привыкает, хотя ...   конечно поначалу ужасно стесняется.

      — Надо чтоб стеснялся, — заметила Дженни, — В этом ведь наказание и заключается — чтоб стеснялся, что с ним обращаются, как с малышом.

      — Правильно, — согласилась Мэри, — А чтобы наказанный ребёнок не привыкал к своей новой роли, надо постоянно вносить в процесс новые элементы. Мне понравился подход одной мамы — разбить наказание на две части. Сначала заставляешь носить памперсы и разумеется использовать их по назначению. А потом, когда видишь, что стал привыкать у подгузникам, начинаешь приучать к горшку.

      — Эт как? — удивлённо спросила Дженни, — Просто разрешать иногда пользоваться туалетом? В качестве поощрения? Памперс конечно вещь удобная, но не думаю, что мой Томми их так за неделю полюбит, что пересмотрит свое отношение к туалету.

      — А никто про туалет ничего не говорил, — усмехнулась Мэри, — Я сказала о приучении к горшку.

      — Тому самому, что ты принесла? — со смехом уточнила Дженни.

      — Угу, — подтвердила Мэри, — И поверь, если правильно выбирать место и время, приучение к горшку получится очень интересным: полным сюрпризов и совсем непростым.

      — В смысле? — тем же растеряннным тоном спросила Дженни, — Какое место и время?

      — Заставляй ходить на горшок прямо при тебе, — пояснила Мэри, — А еще лучше в присутствии гостей. Малышей же никогда не оставляют одних. Особенно во время такой ответственной процедуры.

      — Ах вот ты о чём, — засмеялась Дженни.

      — Почитай книжку, что я тебе дала и делай всё по ней, — сказала Мэри, — . Как будто имеешь дело не с восьмилетним мальчишкой, а с упрямым ясельным малышом.

      — Наш Дэнни и вправду упрямился, как ясельный, — вспомнила Молли.

      — Еще как упрямился! — усмехнулась Мэри, — Даж не знаю, что было легче: приучить его к горшку пять лет назад, в ясельном возрасте, или сейчас — в восьмилетнем.

      — Меня детским упрямством не испугаешь, — сказала Дженни, — И лёгких путей для наказанного мальчишки я искать не собираюсь.

     Я недовольно хмыкнул, обиженный, что моя тётя соглашается со всеми советами соседки.

      — Ну что ж, — усмехнулась Дженни, — Проведем Томмино наказание по твоей методике. Только с горшком я пока торопиться не буду.

      — Конечно не торопись, — сказала Мэри, — Сначала тебе надо полностью приучить мальчишку к подгузникам. Чтобы он, преодолевая стыд, постоянно их мочил и пачкал. Дома, в машине, на прогулке в парке, в гостях...

      — Или в магазине, как сегодня утром, — со смехом добавила Дженни, — У всех на виду.

      — Так, в присутствии незнакомых людей, лучше всего, — сказала Мэри.

      — Буду давать мочегонное и слабительное, чтоб почаще писал и какал, — решила Дженни.

      — Не надо никаких лекарств, — возразила Мэри, — Естественные средства намного лучше. Правильное питание обеспечит хороший стул. Давай побольше молочных продуктов и овощей с фруктами — всё, что богато клетчаткой. А с маленькими делами еще проще — заставляй побольше пить и мокрый подгузник гарантирован.

      — Понятно, — протянула моя тётя.

      — Причем, чем поить, абсолютно не важно, — добавила Мэри, — Я в-основном давала Дэнни обычную воду. Разумеется в детских бутылочках.

      — Что, просто подсовывать бутылочку за бутылочкой? — спросила Дженни.

      — Я «заправляла» своего следующим образом, — пояснила Мэри, — Сначала давала три бутылочки, а через пять минут еще две. Пяти обычных детских бутылочек вполне достаточно, чтоб восьмилетний ребенок в течение полутора-двух часов постоянно писал — каждые 10—15 минут.

      — Как всё просто, — усмехнулась Дженни.

      — Заставляешь выпить пять детских бутылочек и засекаешь время, — продолжила Мэри, — В первые дни нужно постоянно быть рядом, потому что минут через 10 начнёт проявлять беспокойство и рванётся в туалет.

      — Я повешу на все туалеты замки, — усмехнулась Дженни.

      — У меня есть, — сказала Мэри, — Я тебе завтра принесу. А сегодня просто стой рядом и не пускай в туалет. Заодно посмотришь, как твой мальчишка мочит подгузник. За восьмилетним ребёнком в такие моменты очень интересно наблюдать. Особенно в первые пару дней, когда он стесняется и пытается терпеть. Смущенно краснеет, напрягается, скрещивает ноги...

      — Томми точно будет терпеть, — усмехнулась Дженни, — Не представляешь, какой он стеснительный.

      — Долго терпеть не сможет, — уверенно заявила Мэри, — Моего больше, чем на пять минут, никогда не хватало. А если не хочешь пять минут ждать, можно ускорить процесс.

      — Как? — поинтересовалась Дженни.

      — Щекоткой, — пояснила Мэри.

      — Что, просто пощекотать, если видно, что из последних сил терпит? — спросила моя тётя.

      — Лучше всего неожиданно, — уточнила Мэри, — Мигом начнет писать.

      — Возьмём этот прием на вооружение, — усмехнулась Дженни.

      — Я своему часто так делала, — сказала Мэри, — Дэнни у меня так боится щекотки.

      — Мой тоже, — сообщила Дженни, — Видела б ты, как он вырывался, когда я вытирала его между ног детскими салфетками. Не говоря уже, что он устроил, когда я начала мазать ему те же места детским маслом.

      — Дэнни точно так же себе вел во время смены подгузников, — сказала Мэри, — Кстати, чуть не забыла тебя предупредить — если заставляешь ребёнка часто мочить подгузник, будь готова к фонтанчикам неожиданности на пеленальном столе. Поэтому никогда не стой прямо перед ребенком, когда меняешь ему подгузник.

      — Что, даже восьмилетние этим занимаются? — со смехом спросила моя тётя.

      — С Дэнни после пяти-шести детских бутылочек просто ужас что творилось, — сказала Мэри, — Совершенно не мог терпеть. Понятно, что в-основном писал в подгузник, но и без него тоже частенько пускал струйку.

      — Ага, сколько раз устраивал фонтаны во время смены памперсов, — засмеялась Молли, — Как будто специально пытался маму обрызгать.

      — Всё зависит от того, когда ты решила поменять ребёнку подгузник, — принялась объяснять Мэри, — Всегда старайся это делать сразу же после того, как мальчишка в очередной раз сходил по-маленькому. Чтоб у тебя было 10—15 минут до того, как он снова пописает.

      — А может наоборот, подождать эти 15 минут, — хихикнула Дженни, — И затеять смену подгузника видя, что мальчишка с трудом терпет позыв по-маленькому?

      — Тогда фонтан между ножек гарантирован, — умехнулась Мэри, — Я иногда так делала — обычно при гостях, чтобы позабавить их Дэнниной мальчишечьей струйкой.

      — И развеять последние сомнения, что перед ними беспомощный годовалый младенец, — добавила Молли.

      — Потому что он полностью потерял контроль над мочевым пузырём? — усмехнулась Дженни, — После пяти детских бутылочек с водой?

      — Если заставлять их пить каждые два часа, — напомнила Мэри.

      — Буду придерживаться этого графика, — согласилась Дженни.

      — По крайней мере первые пару дней, — сказала Мэри, — Чтобы сломать начальное сопротивление мальчишки. Нужно, чтобы он ни о чем другом не мог думать — только о нестерпимом позыве по маленькому.

      — А потом?...   — спросила моя тётя.

      — Когда начнёт исправно мочить подгузник? — уточнила Мэри, — Я заставляла Дэнни пить те же пять бутылочек. Но не каждые два часа, а по мере необходимости. В-основном перед тем, как вести его в какое-то людное место. Или перед приходом гостей.

     Моя тётя болтала с соседкой и ее дочерьми еще пять минут.

      — Наверно пора будить, — сказала Дженни, — Ну что, пошли в детскую?

     Послышались приближающиеся шаги и все четверо зашли ко мне в комнату.

      — А мы оказывается уже проснулись, — улыбнулась мне Дженни и подойдя к окну, распахнула шторы.

     Я бросил быстрый взгляд на незнакомую женщину лет 35-ти и стоящих рядом с ней двух девочек.

      — Знакомься, Томми, — обратилась ко мне Дженни, — Это тётя Мэри, моя соседка. А это ее дочки.

      — Аманда, — представилась старшая девчонка.

      — Молли, — улыбнулась младшая, — А тебя как зовут?

      — Что язык проглотил? — повысила голос Дженни.

      — Том, — смущённо выдавил я.

      — Не Том, а маленький Томми, — насмешливо поправила меня тётя.

     Дженни подошла к моей кровати и прежде, чем я успел что-то предпринять, бесцеремонно стянула с меня одеяло. Заметив, как все глазеют на мой подгузник, я густо покраснел.

      — Твой мальчишка в этом подгузнике такой смешной, — с улыбкой сказала Молли моей тёте.

      — И судя по состоянию памперса уже успел туда написать, — хихикнула Аманда.

      — Ага, такой набухший подгузник, — согласилась с сестрой Молли.

      — А ну-ка признавайся, — с насмешливой улыбкой обратилась ко мне Дженни, — Уже надул в подгузник?

     Я смущенно промолчал.

      — А что, — хихикнула Молли, — Раз одели подгузник, надо незамедлительно использовать его по назначению.

      — Главное, что постель сухая, — сказала Дженни, пощупав подо мной простынь.

     Лёжа в мокром подгузнике перед глазевшими на меня девчонками мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Вставай! — приказала мне Дженни, — И сразу же залезай на пеленальный стол! Сейчас поменяю тебе памперс.

     Я продолжал лежать, абсолютно не представляя смену подгузника в присутствии соседки с ее хихикающими дочками. «И почему Дженни всегда затевает эту процедуру при посторонних?» — с обидой подумал я, вспомнив, что предыдущая смена подгузника тоже была в присутствии незнакомой женщины.

      — Что лежишь? — недовольно обратилась ко мне Дженни, — Я тебе в кровати менять подгузник не собираюсь. У нас для этого есть специально оборудованный стол.

     Дженни потянула меня за руку и, заставив встать с кровати, насильно отвела к пеленальному столу.

      — Залезай наверх! — приказала она.

     Я без особого энтузиазма забрался на стол.

      — Сейчас поменяем маленькому Томми мокрый подгузник, — ласково улыбнулась Дженни, уложив меня на спину, — Только сначала подготовим всё необходимое.

     Заметив, как гости обступили пеленальный стол, я еще больше покраснел.

      — Вот этими салфетками как следует вытрем Томми между ножек, — улыбнулась Дженни, открыв коробку с детскими салфетками, — А потом помажем нашему малышу те же места детским маслицем. Которое у нас вот в этой бутылочке. И разумеется сразу приготовим новый подгузник — вот этот.

      — Подложи его ребёнку под попу, — посоветовала Мэри.

      — Как? Под мокрый памперс? — удивлённо спросила Дженни.

      — Да, — кивнула Мэри, — Потом просто вытянешь из-под мальчишки старый подгузник и всё. А под попой всегда должно что-то лежать.

      — На случай фонтанчика неожиданности? — хихикнула Дженни, подоткнув под меня сухой подгузник.

      — Ага, — улыбнулась Мэри, — С мальчиками всегда нужно быть начеку.

     Я недовольно посмотрел на Дженнину соседку. Обиднее всего были не советы, которые она давала моей тёте, а Мэрин тон — серьёзный и деловой, без тени иронии — как будто я и вправду был годовалым малышом, который писает во время смены подгузников.

      — Теперь, когда под попой лежит новый памперс, можно снимать старый, — сказала Дженни и быстро расстегнув липучки, отвернула перед моего подгузника.

     Заметив, как все с улыбками уставились мне между ног, я густо покраснел и прикрыл ладонями пах.

      — Нечего прикрываться, — сказала Дженни, мягко разнимая мне руки, — Сколько уже раз говорила: маленькие дети не должны стесняться смены подгузников.

     Молли с Амандой тихонько захихикали.

      — Ну что, девочки, кто хочет мне помочь? — обратилась к ним Дженни, — Нужно подержать карапузу ножки.

      — Задранными вверх? — уточнила Молли, взяв меня за лодыжки.

      — Ага, — кивнула моя тётя, — Прижми ему коленки к груди.

      — А я подержу ручки, чтоб мальчишка ими никуда не лез, — улыбнулась Аманда, — Вот так вытянем их над головой.

     В очередной раз оказавшись в знакомой беззащитной позе с до отказа задранными вверх ногами, я чуть не заревел от обиды.

      — Спасибо, — поблагодарила девочек Дженни, — Теперь у меня обе руки свободны.

      — Так прикольно лежит, — хихикнула Молли, кивнув на меня, — Все мальчишечьи приборчики на виду.

     Я дернулся всем телом в отчаянной попытке вырваться, но две девчонки крепко держали меня за руки и ноги.

      — Сначала вытащим из-под попки мокрый подгузник, — принялась сюсюкать Дженни, — А теперь хорошенечко вытрем салфеткой между ягодичками. И вот эту маленькую дырочку тоже.

     Чужой палец бесцеремонно углубился мне в попу, заставив меня испуганно вздрогнуть.

      — Не надо так на меня смотреть, — улыбнулась Дженни, и пошуровав пальцем у меня в попе, продемонстрировала всем вынутую оттуда детскую салфетку

      — Какая грязная попа, — хихикнула Молли.

     Дженни взяла новую салфетку и принялась щекотно протирать мне мошонку.

      — Чьи это маленькие приборчики между ножек? — шутливо улыбнулась она, — Сейчас мы их как следует вытрем — каждую складочку и каждый укромный уголок. Особенно вот ту, за яичками.

      — Ничего себе, — переглянулась с младшей сестрой Аманда, — Такие трусливые яички.

      — Я тоже заметила, — хихикнула Молии, — Намного трусливее Дэнниных.

      — Что значит трусливые? — удивилась Дженни.

      — Пытаются спрятаться, когда ты касаешься их детской салфеткой, — объяснила Аманда.

      — Это потому что салфетка холодная, — объяснила Мэри.

      — Кстати, когда мама наказывала Дэнни подгузниками, она специально держала коробку с детскими салфетками в холодильнике, — сообщила Молли.

      — А что, нужно охлаждать? — поинтересовалась Дженни.

      — Сейчас не надо, — ответила Мэри, — А после того, как начала приучать ребенка к горшку — обязательно. Смена подгузника не должна быть слишком комфортной.

      — Сколько хитростей, — усмехнулась Дженни.

      — Почитай книжку, что я тебе принесла, — сказала Мэри, — Там обо всём написано.

      — Как наш Дэнни холодных салфетках боялся, — вспомнила Молли.

      — Ага, так капризничал и вырывался, когда мама вытирала его этими салфетками между ножек, — хихикнула Аманда.

     Попросив Молли опустить мои ноги, Дженни взяла из коробки новую салфетку и положила ее мне на живот.

      — Вот ...   так вытрем животик, — ласково сказала она, принявшись вытирать мне холодной салфеткой низ живота.

     Дженни щекотно вытирала меня спереди чуть ли не пять минут — все это время обидно сюсюкая со мной, как с годовалым.

      — А сейчас помажем Томми детским маслицем, — улыбнулась она, взяв в руки бутылочку с прозрачной жидкостью, — Сначала животик — вот так. И писюнчик тоже.

     Девочки тихонько хихикнули, еще больше вогнав меня в краску.

      — Спереди помазали? — продолжила Дженни, — Теперь надо помазать попу. Молли, можешь снова задрать ему ножки?

      — Сейчас, — улыбнулась Молли и взяв меня под коленки, задрала мои ноги вверх.

     Щедро полив меня между ягодиц детским маслом, Дженни принялась нестерпимо щекотно размазывать его во все стороны.

      — Что выпятил мошонку, как напоказ? — засмеялась она, потрогав мне яички, — Чтоб мне было удобнее мазать ее детским маслом?

     Я попытался увернуться от щекотных тётиных пальцев, но только сильнее рассмешил мою ласковую мучительницу.

      — Решил покрутить попой, — насмешливо спросила она, — Какой ты у меня непоседа — просто не можешь лежать спокойно.

     Чужие пальцы снова скользнули мне за мошонку, заставив меня задрожать от острой щекотки.

      — Потерпи, — ласково обратилась ко мне Дженни, — Маленьких мальчиков всегда надо хорошенько мазать между ножек детским маслицем, иначе запросто появятся опрелости.

      — Может лучше взять мальчишку за лодыжки? — спросила мою тётю Молли, — Зажать ножки, чтоб он ими не дрыгал?

      — Пусть дрыгает, — усмехнулась Дженни.

      — Ага, так прикольно наблюдать, как мальчишка беспомощно барахтается, — хихикнула Аманда, — Просто крепче его держи, чтоб не вырвался.

      — Подрыгаешь для нас ножками, как годовалый? — шутливо попросила меня Дженни, нестерпимо щекотно трогая меня за яичками, — Вот так. Какой послушный мальчик — попросили и сразу сделал.

     Помучив меня щекоткой еще пару минут, Дженни попросила Молли опустить мои ноги вниз. Я ожидал, что помазав меня детским маслом, тётя запахнет и застегнет мой подгузник, но Дженни вместо этого молча направилась к двери.

      — Лежи на столе, — бросила она мне перед тем, как выйти из комнаты.

     Заметив, что две девчонки снова рассматривают меня между ног, я стеснительно покраснел и быстро запахнул свой подгузник.

      — Кто тебе разрешил запахивать памперс? — строго спросила меня вернувшаяся в комнату Дженни.

     Я растерянно посмотрел на тётю, не понимая, почему она до сих пор держит меня на столе.

      — Пей! — приказала Дженни, протянув мне наполненную молоком детскую бутылочку, — А подгузник пусть будет открыт. И пока всё не выпьешь, будешь вот так перед всеми лежать!

     Дженни бесцеремонно отвернула перёд моего подгузника, снова заставив меня покраснеть от стыда.

      — Чего ты ждёшь? — прикрикнула на меня тётя, — Быстро пей молоко! Тебя после этой бутылочки еще одна ждёт. А потом еще две — с водой.

     «В точности следует рекомендациям соседки» — недовольно подумал я, вспомнив недавний разговор моей тёти с Мэри. Впрочем перспектива лежать перед всеми в развернутом подгузнике была еще хуже и я, тяжело вздохнув, принялся нехотя пить молоко.

      — А-а, — умилительно улыбнулась Молли, — Только посмотрите, как он присосался к детской бутылочке.

      — Просто картинка в журнал, — усмехнулась Аманда, — Голопопый малыш лежит на спинке и пьет из детской бутылочки молоко.

     Дождавшись, когда я опустошу обе бутылочки, Дженни ушла с ними на кухню и через пару минут принесла мне те же бутылочки, наполненные в этот раз водой.

      — Давай, пей, — усмехнулась моя тётя, протягивая мне первую бутылочку.

     С трудом выпив всю воду, я вопросительно посмотрел на Дженни.

      — Молодец, — улыбнулась она и быстро запахнув мой подгузник, принялась его застёгивать.

      — А писюн под памперсом задрать? — обратилась к моей тёте Мэри.

      — Вверх? — уточнила Дженни, нащупав под подгузником мою письку.

      — Ага, — кивнула Мэри, — Надо, чтоб смотрел вверх. Тогда мальчики равномернее мочат подгузник.

      — Понятно, — сказала Дженни, аккуратно застегивая вторую липучку памперса.

      — Смотри, мам, тут даже манеж имеется, — хихикнула Молли, показав на стоящий рядом со столом детский манеж.

      — Вот мы сейчас Томми туда и поставим, — улыбнулась Дженни.

      — Надо же, поместился, — улыбнулась Аманда после того, как Дженни не без труда перенесла меня в манеж.

      — Еще одного такого же мальчишку туда можно поставить, — хихикнула Молли.

      — Так класно в этом манеже смотрится, — засмеялась Аманда.

      — Угу, — кивнула Молли, — Как будто ему там самое место.

     Девочки отошли к моей тёте, прибиравшейся на пеленальном столе. Они никак не хотели уходить, продолжая беззаботно болтать с Дженни — разумеется о моём наказании подгузниками. Ужаснее всего было сознавать, что только что выпитые детские бутылочки с молоком и водой скоро вызовут у меня нестерпимый позыв по маленькому. «И вправду думают меня сломать? — обиженно подумал я, — Чтоб я постоянно мочил подгузники, как грудной ребенок?»

      — Нравится в манеже? — насмешливо спросила меня Дженни.

      — Конечно нравится, — хихикнула Молли, — Там столько интересных игрушек.

      — Ага, так внимательно их изучает, — улыбнулась Аманда.

      — Я знала, Томми, что тебе понравится быть малышом, — сказала Дженни, — Скажи, как классно. Все о тебе заботятся: кормят, купают, меняют подгузники. Ничего самому делать не надо — даже одеваться.

     Я бросил на тётю обиженный взгляд.

      — И без туалета намного проще, — тем же насмешливым тоном продолжила Дженни, — Не надо никуда бежать. Можно писать и какать в подгузник, когда захочешь. Кстати не мешает проверить, в каком он у тебя состоянии.

     Дженни подошла к манежу и наклонившись, засунула ладонь мне под подгузник.

      — Вроде сухой, — сообщила она, — Только надолго ли?

     Моя тётя была права — быстро усиливающийся позыв писать стал таким мучительным, что я едва мог его терпеть.

      — Так смешно переминается с ноги на ногу, — улыбнулась Аманда, кивнув в мою сторону.

      — Что значит переминается? — улыбнулась Дженни, — Томми у нас так танцует.

      — Знаем мы эти горшочные танцы! — засмеялась Мэри. и вслед за ней все остальные.

      — Ты что стоишь и терпишь? — обратилась ко мне Дженни.

     Я промолчал, чувствуя на щеках румянец стыда.

      — Глупыш, — ласково улыбнулась моя тётя, — Не надо терпеть. Писай в подгузник — он как раз для этого и предназначен.

      — Давай, Томми, — сказала мне Аманда, — Покажи нам, как ты умеешь использовать подгузник по назначению.

     Обе девчонки снова захихикали.

      — Какой упрямый, — усмехнулась Дженни, — Ну и терпи. Только давай поправим маечку.

     Дженни потянулась руками к моей майке, но вместо того, чтобы ее поправлять, просто легонько провела мне пальцами по бокам. Острая щекотка застала меня врасплох и я, вздрогнув всем телом, начал писать в подгузник.

      — Всё-таки решил пописать? — хитро улыбнулась моя тётя.

     Я продолжал мочить подгузник, не зная, куда деться от стыда.

      — Еще ...  

     как дует в памперс, — с улыбкой сообщила всем Дженни, приложив руку к моему подгузнику.

     Молли с Амандой тихонько хихикнули, еще больше вогнав меня в краску.

      — Ты, Мэри, была права, — обратилась моя тётя к соседке, — Действительно достаточно было легонько пощекотать. Теперь буду знать, как бороться с Томминым упрямством, когда он терпит позыв по-маленькому.

      — С большими делами щекотка тоже помогает, — улыбнулась Мэри.

      — Как интересно, — оживилась моя тётя.

      — Она не дает малышу напрягаться и терпеть позыв, — объяснила Мэри, — Поэтому если видишь, что ребёнок сильно хочет по маленькому или по большому, но пытается терпеть, достаточно просто легонько его пощекотать.

      — Ах, вот в чем дело, — усмехнулась Дженни.

     Поболтав с моей тётей еще минут пять, Мэри бросила быстрый взгляд на часы и подняла с пола свою сумку.

      — Мы наверно пойдем, — сказала она моей тёте.

     «Наконец-то» — подумал я, облегченно вздохнув.

      — Знаете что? — неожиданно обратилась к гостям Дженни, — Приходите ко мне на ужин. Часов в семь.

      — Извини, сегодня никак, — виновато улыбнулась Мэри, — Едем в город на концерт.

      — Точно, — вспомнила Дженни, — Сегодня ж этот огромный благотворительный концерт. Столько поп-звезд приехало. По местным новостям только их и показывают.

      — Пока, Томми, — попрощалась со мной Мэри.

      — До свиданья, — смущенно выдавил я.

     Впрочем радоваться было рано. Через пять минут после ухода соседей Дженни принялась обзваниватьсвоих подруг. «Непременно надо пригласить кого-то в гости» — недовольно подумал я, слушая как болтает по телефону моя тётя.

     Посвятив полчаса обзвону подруг, Дженни вынула меня из манежа и отвела в гостиную смотреть с ней довольно скучный телесериал. «По любому лучше, чем находиться в детском манеже» — подумал я.

      — Чего ворочаешься? — с невинной улыбкой спросила меня Дженни, — Не нравится сидеть на диване? Хочешь ко мне на колени?

     Я отрицательно мотнул головой, но Дженни бесцеремонно усадила меня к себе на колени. Судя по хитрому взгляду моей тёти она прекрасно знала, что я снова хочу писать.

      — Правда у тёти на коленях удобнее? — ласково улыбнулась Дженни.

     Потерпев еще пару минут, я сдался и начал мочить свой подгузник.

      — Снова писаем в памперс? — снисходительно поинтересовалась Дженни, — Похоже понравилось это делать.

     Я покраснел и смущенно опустил взгляд. Было ужасно стыдно — особенно мочить подгузник сидя у тёти на коленях.

     Мы смотрели телевизор около часа. Преследуемый нестерпимыми позывами по-маленькому, я, преодолевая стыд, еще три раза пописал в подгузник — всё так же сидя у Дженни на коленях.

      — Ого, сколько надул, — улыбнулась тётя, пощупав после окончания сериала мой подгузник, — Просто удивительно, как этот памперс всё вместил. А раз не протекает, не будем пока его менять.

     Дженни взяла телевизионный пульт и принялась переключать каналы.

      — Посмотришь мультики? — обратилась она ко мне, выбрав одну из детских программ, — А я пошла на кухню готовить ужин. Всего час до прихода гостей остался.

     Пересадив меня со своих коленей на диван, Дженни быстро вышла из комнаты.

     Вспомнила она обо мне минут через двадцать: разумеется, чтобы принести две детские бытулочки — в этот раз с молоком. Разумеется это было только начало. После двух бутылочек с молоком последовали еще две. И потом, после десятиминутного перерыва, две бутылочки с водой. К приходу гостей Дженни так накачала меня молоком и водой, что я снова начал мочить подгузник каждые пятнадцать минут, как грудной.

     Ровно в семь раздался первый звонок в дверь.

      — Привет, Мелисса, — сказала Дженни, открыв дверь.

      — Привет, — улыбнулась зашедшая в гостиную красивая светловолосая женщина лет 25-ти, в которой я узнал одну из Дженниных соседок.

      — Знакомься, — улыбнулась Дженни, кивнув на меня, — Это мой Томми.

      — Я его знаю, — усмехнулась Мелисса, — Что, Дженни, не того племянника привезли? Хотела малыша, а получила большого мальчишку? И решила исправить ситуацию?

      — Ага, исправила, — засмеялась Дженни, — Превратила восьмилетнего в ясельного малыша.

      — А что? — усмехнулась Мелисса, — Очень даже убедительно смотрится. Особенно вот так, без штанов: в одном подгузнике и маечке.

     Раздался еще один звонок в дверь и Дженни побежала ее открывать, оставив меня с Мелиссой. Заметив, что та пристально разглядывает мой подгузник, я густо покраснел от смущения.

      — Так ты, Томми, оказывается не просто носишь подгузники, — сказала Мелисса с насмешливой улыбкой, еще больше вогнавшей меня в краску, — Я вижу, ты их вовсю используешь по назначению.

     Я стеснительно промолчал. Чувствовалось, что Мелисса была опытной мамой, от которой невозможно было ничего скрыть.

      — Это Томми, — представила меня Дженни очередным гостям.

      — Здравствуй, Томми, — приветливо сказала молодая женщина лет двадцати.

      — Ну? — обратилась ко мне Дженни, — Что должен сказать воспитанный ребёнок?

      — Здравствуйте, — стеснительно пролепетал я.

      — Мелисса, — представилась гостям Дженнина соседка.

      — Кристина, — улыбнулась молодая женщина, — А это моя кузина Бианка.

     Кристина кивнула на стоящую рядом с ней девочку лет 14-ти.

      — Бианка за последний год так повзрослела, — заметила Дженни, — Она всегда была красивой девочкой, но сейчас просто на обложку журнала. От мальчишек наверно отбоя нет.

      — Она переборчивая, — засмеялась Кристина.

      — В каком ты уже классе? — поинтерсовалась Дженни у Бианки.

      — Перешла в девятый, — ответила та.

      — Упросила взять с собой, — сказала Кристина, кивнув на Бианку, — Посмотреть на твоего малыша.

      — Я думала, он у тебя совсем маленький, — засмеялась Бианка.

      — И я после твоих рассказов про мокрые штанишки максимум трехлетнего ожидала, — добавила Кристина.

      — Томми у меня хуже трехлетнего, — вздохнула Дженни, — Мало того, что каждую ночь постель мочит, так сегодня еще умудрился обкакаться. В магазине, у всех на виду.

      — Сколько ему? — поинтересовалась Кристина, — Лет восемь?

      — Угу, — кивнула моя тётя.

      — Мальчики поздно начинают ходить на горшок, — сказала Мелисса, — Мне своего только в четыре года удалось приучить. Но бывают, оказывается, и такие, кто в восемь лет носят подгузники.

      — У тебя тоже мальчик? — поинтересовалась у Мелиссы Кристина.

      — Ага, — кивнула та, — В прошлом месяце исполнилось пять. Осенью в киндер пойдём.

      — А вот Томми надо вместо третьего класса ходить в ясли, — заявила Дженни.

      — Такой смешной, — хихикнула Бианка, обращаясь к моей тёте, — Он у тебя дома все время так ходит — без штанишек?

      — А зачем Томми штанишки? — усмехнулась Дженни, — Малыши обычно ходят дома без них.

      — Твоему сорванцу подгузник очень идёт, — заметила Кристина.

      — Ага, такой хорошенький мальчонка, — умилительно улыбнулась Бианка.

     Дженни снова принялась обсуждать с гостями моё наказание — пока не раздался очередной звонок в дверь

...  

      — Это наверно Бекки, — улыбнулась моя тётя и побежала открывать.

     Бекки оказалась симпатичной молодой женщиной чуть старше Кристины. И пришла она тоже не одна.

      — Как Энди вырос, — заметила Дженни, кивнув на сидящего у Бекки на руках розовощекого малыша.

      — Нам уже полтора годика, — гордо сказала Бекки.

      — Такой симпатюля, — улыбнулась Бианка.

      — А твой маленький племянник где? — поинтересовалась Бекки у моей тёти.

      — Как где? — засмеялась Дженни, обернувшись на меня, — Вот он!

      — Этот мальчишка? — удиивлась Бекки, — Это его ты никак не можешь приучить к горшку? Я, если честно, ожидала ясельного карапуза.

      — Все ожидали, — усмехнулась Кристина, — А она просто решила одеть восьмилетнему мальчишке подгузник.

     Все дружно расхохотались.

      — У Томми кроме подгузника еще куча детских вещей есть, — улыбнулась Дженни, — Одежда, мебель, игрушки. Хотите посмотреть его детскую?

     Дженни взяла меня за руку и повела в гостевую спальню, официально переименованную в «детскую».

      — Ну как? — спросила гостей моя тётя, зайдя в комнату.

      — Вау! — воскликнула Бекки, оглядевшись по сторонам, — Действительно самая настоящая детская.

      — Небось кучу денег на эту детскую потратила? — поинтересовалась Кристина, — Всё есть: манеж, мобиль над кроватью, даже специальная мусорка для подгузников.

      — А пеленальный стол какой основательный, — улыбнулась Кристина.

      — Слушай, а можно заняться на этом столе моим Энди? — неожиданно обратилась Бекки к моей тёте, — Ему уже давно пора поменять подгузник.

      — Нет проблем, — улыбнулась Дженни, — Кстати Томми тоже не мешает его поменять.

      — И вправду пора, — согласилась Кристина, оценивающе оглядев мой подгузник, — Смотрите, как набух.

      — Давай сначала ты, — предложила Дженни.

      — Мальчишки и вдвоем на этом столе спокойно поместятся, — заметила Бианка.

      — Было б интересно попробовать, — улыбнулась Дженни.

      — Давай попробуем, — улыбнулась Бекки.

      — Иди сюда! — поманила меня пальцем Дженни, — Сейчас поменяю тебе памперс.

     «Специально ждала прихода гостей, чтобы заняться этим у них на виду» — с обидой догадался я. Мало того, что мне предстояла очередная смена подгузника в присутствии гостей, в этот раз Дженни собралась уложить меня на пеленальный стол рядом с настоящим ясельным малышом, недвусмысленно намекая, что я мало чем от него отличаюсь.

      — Какой тяжелый, — вздохнула Дженни, не без труда подняв меня на стол.

      — Действительно поместились, — улыбнулась Кристина, когда Дженни уложила меня на спину рядом с маленьким Энди.

      — Смех, да и только, — хихикнула Бианка.

      — И не говори, — усмехнулась Мелисса, — Восьмилетний мальчишка рядом с полуторагодовалым малышом.

      — Причём оба в набухших подгузниках, — добавила Кристина.

      — Сейчас останутся без них, — улыбнулась Дженни, — Ну что, раздеваем?

     Дженни быстро расстегнула мой подгузник и высоко задрав мне ноги, вытащила его из-под моей попы. Я повернул голову влево и посмотрел на лежавшего в точно такой же беззащитной позе полуторагодовалого Энди.

      — Какая прелесть, — захихикала Бианка, — Две хорошенькие голенькие попки.

      — Ага, просто картина маслом, — засмеялась Мелисса.

      — Как они лежат с задранными вверх ножками? — улыбнулась Кристина, — И вправду невозможно смотреть без улыбки.

      — Голенькие малыши такие смешные, — продолжала хихикать Бианка, — Особенно мальчики.

      — Мальчишки голышом — просто прелесть, — с улыбкой согласилась Кристина.

      — Угу, — кивнула Мелисса, — Обожаю мальчишек. Такие непосредственные.

     Расправив заранее приготовленный чистый подгузник, Бекки подложила его своему малышу под попу.

      — И мы постелим под попу чистый памперс, — сказала Дженни, пихнув мне под попу подгузник, — На всякий случай.

      — Неужели боишься, что пустит струйку? — засмеялась Мелисса и вслед за ней все остальные.

      — Подстраховаться никогда не мешает, — усмехнулась Дженни, принявшись протирать мне мокрой салфеткой попу.

      — Не знаю, как восьмилетние, а мой Энди еще как любит писать во время детских процедур, — улыбнулась Бекки.

      — Какой с твоего в полтора года спрос, — усмехнулась Мелисса, — А вот Дженнин восьмилетний мальчишка уже подобными вещами заниматься не должен.

      — Да? — засмеялась Бекки, — А ты много восьмилетних детей в подгузниках видела?

      — А это правда, что только мальчики этим занимаются? — понитересовалась Бианка.

      — Писают во время смены подгузников? — уточнила Кристина, — Ага, обычно мальчики до двух лет. Я у себя в больнице к подобным фонтанчикам уже привыкла.

      — Так ты в детской больнице работаешь? — оживилась Мелисса.

      — Ага, — кивнула Кристина, — Медсестрой.

     Дженни опустила мои ноги вниз и поменяв салфетку, принялась щекотно вытирать мой лобок. Ужаснее всего было то, что ее опасения действительно имели под собой почву, потому что я уже давно хотел писать. Но сделать это после прихода гостей мне не позволял стыд — даже незаметно, в подгузник. «Незаметно б всё равно не получилось, — вздохнул я про себя, — От опытных мам невозможно ничего скрыть».

      — Ты что всё за Бекки повторяешь? — с улыбкой спросила мою тётю Кристина.

      — Точно, — засмеялась Бианка, — Тоже опустила своему ножки и точно так же вытирает салфеткой низ живота.

      — Даже движения одинаковые! — улыбнулась Мелисса.

      — Неужели и вправду решила всё делать, как я? — поинтересовалась Бекки у моей тёти.

      — Угу, — кивнула Дженни, — Смотрю, как опытная мама всё делает и стараюсь повторять.

      — Устроили синхронную смену подгузников, — засмеялась Мелисса.

      — Мальчишки кстати тоже одинаково себя ведут, — добавила Бианка, — Ерзают, дрыгают ножками и вырываются.

     Я вопросительно взглянул на Дженни, гадая, будет ли она еще вытирать меня салфетками или начнёт мазать детским маслом. «Видать ждёт, что Бекки начнёт делать, — подумал я, — Она ж всё за ней повторяет» Было ужасно обидно, что моя тётя абсолютно во всём, до мелочей обращалась со мной, как с малышом, демонстративно подражая маме полуторагодовалого карапуза — как будто мы были с ним одного возраста.

      — Скажи, чем-то похожи, — с улыбкой обратилась Дженни к Бекки, переводя взгляд с меня на ее сынишку.

      — Ага, — согласилась Бекки.

      — Еще как похожи, — улыбнулась Бианка.

      — Если забыть про разницу в размерах, действительно выглядят одинаково, — засмеялась Мелисса, — Оба в коротеньких маечках до пупка. Пухленькие животики, кругленькие попки, голенькие ножки...

      — У них даже писюнчики одинаковые, — со смехом добавила Бианка.

     Заметив, как все уставились мне между ног, я густо покраснел и стеснительно прикрыл ладонями пах. «Наверно никогда не привыкну к смене подгузников, — с обидой подумал я, — Особенно в присутствии посторонних».

      — Какой он у тебя стеснительный,...

  — хихикнула Бианка.

      — Зато Энди ни капельки не стесняется, — улыбнулась Бекки, — Наоборот гордо демонстрирурет всем свое маленькое мальчишечье хозяйство.

      — Сколько раз тебе говорила, чтоб не прикрывался, — вздохнула Дженни, мягко разнимая мне руки, — Бери с малыша пример. Смотри, как он спокойно лежит. А ты капризничаешь.

      — Твой мальчишка когда стесняется, такой смешной, — хихикнула Бианка.

      — Не надо прикрываться, — сказала Дженни, в очередной раз разняв мои руки, — Кого ты тут стесняешься? Как будто никто из нас до тебя не видел маленьких мальчиков голышом.

      — Я их столько у себя в больнице каждый день вижу, — засмеялась Кристина.

     Было ужасно обидно, что Дженни продолжает беззаботно болтать с гостями, затягивая и без того мучительно длинную процедуру. Из последних сил борясь с нестерпимым позывом по маленькому, я просто не мог дождаться, когда мне оденут подгузник и снимут со стола.

      — Ну что, мажем детским маслом? — с улыбкой обратилась Дженни к стоящей рядом с ней Бекки.

      — Угу, — кивнула та.

      — Снова собралась все за Бекки повторять? — ехидно поинтересовалась у моей тёти Кристина.

      — Ну надо ж у кого-то учиться, — шутливо попыталась оправдаться Дженни.

     Дженни подала Бекки бутылочку с детским маслом и подождав, пока та польет им своему малышу низ живота, плеснула щедрую порцию противной тягучей жидкости мне на лобок, после чего принялась щекотно размазывать масло во все стороны. Я начал ёрзать и уворачиваться от тётиных пальцев, но она крепко прижала мои ноги к столу, полностью меня обездвижив.

      — Хорошенечко помажем Томмин животик, — ласково приговаривала Дженни, — А сейчас вот этот маленький стручочек.

     Услышав сдержанное хихиканье Бианки, я еще больше покраснел.

      — Какой он у тебя беспокойный, — сказала Бекки моей тёте, — Мой Энди тоже не подарок, но никогда так не сопротивляется.

      — И вправду ведет себя намного спокойнее восьмилетнего мальчишки, — согласилась Бианка.

     Бекки быстро подняла своему малышу голые ноги и Дженни, бросив на нее беглый взгляд, тут же до отказа задрала мои, прижав мне коленки к груди. Последовавшее за этим нестерпимо щекотное прикосновение чужих пальцев к мошонке заставило меня задрожать. Ужаснее всего было то, что мучительно острая щекотка мешала мне терпеть сильный позыв по-маленькому.

      — Так смешно дрыгают ножками, — захихикала Бианка, — И почему дети так прикольно себя ведут во время смены подгузников?

      — Причем независимо от возраста, — добавила Дженни.

      — Слушай, Дженни, а ему точно восемь? — шутливо спросила Бианка, кивнув на меня, — Тебя сестра не обманула насчет Томминого возраста? Я сейчас твоего мальчишку иначе, как ясельным малышом, просто не представляю.

      — Вот и у меня после после мокрых пижам и обкаканных штанов возникли подозрения, — засмеялась Дженни.

      — Может он и вправду с Энди одного возраста, — продолжила Бианка, — А выглядит, как восьмилетний из-за ускоренного роста. Бывает же отставание в физическом развитиии. А твой карапуз наоброт всех опередил.

      — Интересная теория, — засмеялась Дженни, продолжая щекотно мазать меня между ног детским маслом.

     «Только и остается, что дрыгать ногами, — подумал я, — Если б не дрыгал, точно б пустил струйку».

      — Всё! — улыбнулась Дженни, вытирая пальцы детской салфеткой, — Ну что, надрыгался ножками? Позабавил гостей?

      — Еще как позабавил, — усмехнулась Мелисса.

      — Ага, такое шоу устроил, — засмеялась Бианка.

      — Томми нужно с этим шоу на Бродвее выступать, — ехидно ухмыльнулась Дженни.

     Я обиженно поджал губы.

      — Какой недовольный, — насмешливо улыбнулась моя тётя.

      — Правильно, Томми, — пошутила Мелисса, — Талантливому исполнителю Бродвейское признание не нужно. Еще попросят на бис выступать.

      — А сейчас можно? — хихикнула Бианка.

      — Выступить на бис? — засмеялась моя тётя, — Запросто!

     Дженни хитро подмигнула подругам и принялась трогать мою мошонку, заставив меня отчаянно задрыгать ногами от нестерпимой щекотки. Не в силах больше бороться с нестерпимым позывом, я вздрогнул всем телом и начал писать.

      — Ой! — удивлённо вырвалось у Дженни.

      — Приподними мальчишке писюн и направь струйку на подгузник у него под попой, — попросила мою тётю Кристина.

      — А я хотела просто запахнуть памперс, — улыбнулась Дженни, взяв мою письку холодными пальцами.

      — Многие запахивают, — сказала Кристина, — Только тебе б тогда пришлось заново вытирать ребёнка салфетками и мазать детским маслом.

      — Такой смешной фонтанчик, — хихикнула Бианка.

      — Мальчики и вправду очень прикольно писают, — улыбнулась Дженни.

      — Особенно в такой позе, — добавила Мелисса.

      — Лёжа на спинке с задранными вверх ножками? — улыбнулась Бианка.

     Весь красный от стыда, я продолжал вовсю мочить лежащий у меня под попой подгузник.

      — Можете поздравить меня с первым фонтанчиком неожиданности, — усмехнулась Дженни.

      — Мне кажется он из вредности это сделал, — со смехом предположила Мелисса.

      — Или вжился в роль, — насмешливо улыбнулась Дженни, — Раз меняют подгузник, как малышу, надо и вести себя соответствующе — ерзать, вырываться, уворачиваться. А самый лучший способ доказать, что он ясельный карапуз — фонтанчиком между ножек.

      — Может он просто решил поиграть в пожарника? — хихикнула Бианка.

      — И не говори, — засмеялась Дженни и вслед за ней все остальные, — Мне с Томминым писюнчиком никакой пожар не страшен.

     Слушая обидные комментарии тёти и ее подруг, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Всё? — с улыбкой спросила меня Дженни, — Пописал?

      — Встряхни ему писюнчик, — попросила Кристина, — Ага, вот так.

      — Сейчас поменяю этот подгузник на сухой, — сказала Дженни, потряхивая моей писькой.

     Осторожно вытянув у меня из-под попы мокрый подгузник, Дженни заменила его сухим и тут же запахнула, не забыв задрать мне под подгузником письку.

      — Знает, как положено одевать подгузник, — улыбнулась Кристина, — А так жаловалась, что ничего не умеет и должна всё повторять за опытной мамой.

     Дженни непонимающе уставилась на Кристину.

      — Я видела, как ты задрала мальчишке под подгуником писюн, — объяснила та.

      — Ах вот ты о чем, — засмеялась Дженни, — Соседка научила, что писюнчик под подгузником всегда должен быть направлен вверх.

      — Как ты о Томмином кранике заботишься, — хихикнула Бианка.

      — Его стручочек лучше не обижать, — улыбнулась Дженни, — Он у Томми с характером: любит брызгаться. Причем в самый неподходящий момент.

      — Поэтому струйка во время смены подгузника и называется фонтанчиком неожиданности, — засмеялась Бианка.

      — Тоже мне неожиданность, — насмешливо усмехнулась Дженни, — От Томми всего можно ожидать.

     Быстро застегнув обе липучки подгузника, Дженни помогла мне слезть со стола.

      — Проголодались? — обратилась она к гостям, — Идём в столовую.

     Столовой в Дженнином доме называлась специально огороженная ...  

     часть гостиной, в которой стоял дорогой полированный стол с такими же солидными стульями.

      — Садись ко мне на колени, — попросила меня Дженни.

     Я неохотно сел к тёте на колени, удивлённо взглянув на стоящий рядом свободный стул. «Опять всё за Бекки повторяет» — недовольно подумал я, заметив, что та точно так же усадила полуторагодовалого сынишку себе на колени.

      — И у нас слюнявчик имеется, — усмехнулась моя тётя после того, как Бекки повязала Энди светло-жёлтый слюнявчик.

      — Какая прелесть, — улыбнулась Бианка, кивнув на одетый мне детский слюнявчик.

      — Опять всё за мной повторяешь? — ехидно улыбнулась Бекки, — Небось еще с ложечки мальчишку кормить начнешь.

      — А как же, — невозмутимо ответила Дженни, — Точно так же, как ты своего карапуза.

      — Не хочу с ложечки! — обиженно заявил я, наблюдая, как Бекки начала кормить Энди принесеннной из дома кашей.

      — Опять капризничаем? — повысила голос Дженни, — Скажи спасибо, что тебя кормят нормальной едой, а не детским питанием.

     Дженни отколола вилкой маленький кусочек рыбы и поднесла его к моему рту.

      — Открывай ротик, — ласково попросила она.

     Я недовольно посмотрел на тётю, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься от обиды.

      — Понятно, — усмехнулась она, — Рыба нам не нравится. Бекки, у тебя есть еще одна баночка этой...

      — Кашки? — со смехом подсказала Бекки, — Могу поделиться, если хочешь.

      — Ну что, Томми, покушаешь Эндину кашу? — обратилась ко мне Дженни, — Или всё-таки дать тебе рыбу? Она у меня сегодня очень вкусная получилась — смотри, как всем нравится.

     Опасаясь, что тётя и впрямь начнет меня кормить детской кашей, я тяжело вздохнул и послушно открыл рот, куда тут же отправилась вилка с рыбой.

      — Молодец, — похвалила меня Дженни, — А теперь еще один кусочек. Смотрите, девчонки, как уплетает.

     Рыба и вправду была вкусной — Дженни умела классно готовить.

      — Ну что? — обратилась моя тётя к сидящим за столом гостям, — Кто хочет покормить Томми? Не могу разрываться между ним и вами.

      — Просто покормить, как малыша? — неуверенно спросила сидящая рядом Бианка.

      — Ага, — кивнула Дженни, пересадив меня на колени 14-летней девчонке, — Обязательно проследи, чтобы всё съел. Особенно овощи.

     Наколов на вилку кусочек картошки, Бианка поднесла его к моему рту. Мне ничего не оставалось, как впустить вилку в рот и начать жевать еду.

      — Что такое? — обеспокоенно спросила меня Бианка, — Чего ты так ерзаешь?

     Я промолчал, чувствуя на щеках румянец стыда. Разумеется, я никак не мог признаться девочке, что меня мучил нестерпимый позыв по-маленькому.

      — Ой! — удивлённо посмотрела на меня Бианка, — Ты что писаешь в подгузник?

      — Как это писает? — спросила Мелисса, — Тебе наверно показалось.

      — Не показалось, — улыбнулась сидевшая рядом Кристина, приложив руку к моему памперсу.

     Не в силах остановиться, я продолжал вовсю писать в памперс.

      — Что и вправду мочит подгузник? — удивилась Бекки.

      — Еще как! — умехнулась Кристина, продолжая бесцеремонно щупать меня между ног.

      — Такой забавный мальчуган, — улыбнулась Бианка, — Сел ко мне на колени, поёрзал и, устроившись поудобнее, принялся писать в подгузник.

      — Детская непосредственность, — усмехнулась Кристина.

      — И не говори, — улыбнулась Бекки, — Так привычно и обыденно написал в памперс, как будто ему и вправду два годика.

      — Что, Томми? — насмешливо обратилась ко мне Джении, — У своей тёти на коленях уже писал в подгузник? Теперь интересно попробовать у кого-то их гостей?

      — Небось давно выбирал себе жертву, — засмеялась Мелисса.

      — И чем ты ему так понравилась? — со смехом спросила Кристина свою кузину.

     Все дружно засмеялись, еще больше вогнав меня в краску.

      — Еще тот подарок, — с усмешкой сказала Мелисса моей тёте, — Ты ж только что одела ему сухой подгузник.

      — А Томми не нравится, когда подгузник сухой, — ехидно улыбнулась Дженни, — Он у меня любит держать подгузники в рабочем состоянии.

     Все снова громко расхохотались.

      — Давай покушаем рыбку, — ласково обратилась ко мне Бианка, отсмеявшись, — Открывай ротик. Вот так, молодец.

      — У тебя, кстати, неплохо получается, — похвалила девочку Кристина.

      — Кормить ребёнка? — улыбнулась Бианка, сунув мне в рот кусочек картошки, — Даж не знаю, чем я мальчишку так к себе расположила. Так хорошо себя со мной ведёт.

     Мне и вправду нравилось сидеть на коленях у красивой девочки, хотя я по прежнему ужасно ее стеснялся — особенно после того, как намочил подгузник.

      — Всё съел, — сообщила Бианка моей тёте, кивнув на пустую тарелку.

      — А так капризничал, когдя я начала его кормить, — усмехнулась Дженни.

     Собрав со стола грязную посуду, Дженни начала расставлять кофейные чашки.

      — А Томми дадим вот эту бутылочку с молоком, — улыбнулась она, протягивая мне детскую бутылочку.

      — Давай я подержу, — сказала Бианка и взяв у моей тёти бутылочку, сунула ее мне в рот.

     Я как заколдованный, сразу принялся пить молоко — так очаровала меня эта 14-летняя девочка.

      — Как нам нравится молочко, — ласково улыбнулась Бианка.

      — Дженнин мальчишка сейчас такой лапочка, — умилительно посмотрела на меня Кристина.

      — Ага, так классно смотрится у Бианки на коленях, — согласилась Мелисса, — Особенно с детской бутылочкой во рту.

      — А она ему держит эту бутылочку, как малышу, — добавила Бекки.

      — Прижми мальчишку к себе и чуть наклони, — шутливо попросила Бианку Кристина.

      — Вот так? — улыбнулась девочка, — Чтоб полулежал, как грудной?

      — Угу, — кивнула ее кузина.

      — Какая красота, — восхитилась Мелисса.

      — Вот бы их двоих сейчас сфоткать, — улыбнулась Кристина, — Так заботливо держит мальчишку. Серьезно, Бианка. Тебе нужно идти работать в ясли. Дети — это твое призвание.

      — Уже давно об этом подумываю, — сказала девочка, — Только перед тем, как устроиться в ясли, наверно попробую поработать няней. Без опыта вряд ли возьмут.

     Взрослые болтали еще минут десять, допивая кофе. После этого все вернулись в мою комнату.

     Неожиданно Беккин полуторагодовалый малыш тихонько захныкал.

      — Быстренько на горшок, — засуетилась Бекки.

      — По большому? — понимающе улыбнулась Кристина.

      — Ага, — кивнула Бекки, опуская Энди на пол, — Я теперь всюду ношу его горшок. Стараюсь не прозевать момент. Надеюсь у тебя, Дженни, можно посадить? Разумеется в туалете.

      — Зачем в туалет? — улыбнулась моя тётя, — Сажай здесь в комнате.

      — Как-то неудобно, — замялась Бекки.

      — Что значит неудобно? — усмехнулась Дженни, — Это ж ребенок.

      — И вправду, сажай тут, — хихикнула Бианка, — Посмотрим, как твой малыш делает свои детские делишки.

      — У Томми, кстати, тоже есть горшок, — улыбнулась Дженни, демонстрируя всем принесенный Мэри пластмассовый детский горшок.

...  

      — Да? — оживилась Бианка, — Может и его посадить, чтоб покакал?

      — За компанию? — засмеялась Дженни.

      — Ага, — улыбнулась Бианка, — Вместе сидеть веселее.

      — Хорошо, уговорили, — согласилась Дженни, — Томми после ужина и вправду не мешает сходит по большому.

     Увидев, что Дженни поставила мой горшок рядом с Эндиным, я густо покраснел, втайне надеясь, что она пошутила. Я просто отказывался верить, что моя тётя хочет, чтобы я у всех на виду какал в горшок.

      — Иди сюда! — строгим голосом подозвала меня Дженни.

     Я несмело подошёл к тёте.

      — Сейчас сходишь на горшок! — объявила она мне не терпящим возражений родительским тоном, принявшись расстегивать мой подгузник.

     Оставшись без подгузника, я, как обычно, стеснительно прикрылся.

      — Чего ты ждёшь? — прикрикнула на меня Дженни, — Быстро садись на свой горшок! Надеюсь тебе не надо объяснять, зачем он нужен?

     Бианка тихонько захихикала.

      — Мой даже в полтора года знает зачем нужен горшок, — улыбнулась Бекки, кивнув на своего сынишку.

      — Так и собираешься стоять посреди комнаты с голой попой? — ехидно спросила Дженни, разняв мне руки, — Ну что ж, стой. А мы на тебя полюбуемся.

     Я тяжело вздохнул и плюхнулся на свой горшок, подумав, что сидеть на нем все-таки лучше, чем стоять в одной коротенькой майке перед глазевшими на меня гостями.

      — А-а, — умилительно улыбнулась Бианка, — Только посмотрите на эту картину.

      — Ага, так прикольно сидят рядом на горшках, — улыбнулась Кристина.

      — Сейчас посмотрим, кто быстрее сделает свои детские делишки, — хихикнула Бианка.

      — Я ставлю на Энди, — улыбнулась Мелисса, — Смотрите, как старается.

     Сидящий справа от меня полуторагодовалый малыш и вправду принялся кряхтеть и напрягаться.

      — А Томми даже не тужится, — сказала Дженни, бросив на меня недовольный взгляд.

     Покряхтев полминуты, маленький Энди начал громко какать в горшок.

      — Молодец, — похвалила сынишку Бекки.

     Лицо малыша расплылось в радостной улыбке и в следующее мгновение из его горшка послышалось характерное журчание.

      — Видать и по маленькому сильно хотел, — хихикнула Бианка.

     Бекки присела рядом с сынишкой на корточки и чуть раздвинув карапузу голые ножки, быстро заглянула в его горшок.

      — Ничего себе наложил кучу! — улыбнулась она.

      — А у Томми как обстоят дела? — поинтересовалась Дженни.

      — Пока никак, — сообщила Бекки, бесцеремонно заглянув мне в горшок.

      — Такой большой и не знает, что нужно делать, сидя на горшке, — хихикнула Бианка.

      — Какой он большой, — усмехнулась Дженни.

     После еды мне и вправду немножко хотелось какать, но я даже не мог представить, как наполнить горшок в присутствии глазеющих на меня гостей. «Это для маленького Энди всё просто, — обиженно подумал я, — Он в свои полтора года еще не знает, что такое стыд».

      — Бери пример с Энди, — обратилась ко мне Дженни, — Посадили на горшок и сразу покакал.

      — Может твой мальчишка не хочет? — пожала плечами Мелисса.

      — Хочет или нет, перед купанием нужно обязательно сходить на горшок! — не терпящим возражений тоном заявила Дженни.

      — Собралась его сейчас купать? — спросила Бекки.

      — Угу, искупаю, — кивнула моя тётя.

     Я не удержался и громко пукнул, вызвав всеобщий смех.

      — Кажется процесс пошел, — засмеялась Мелисса.

     Дженни присела рядом со мной на корточки и бесцеремонно заглянула в мой горшок.

      — Ну что? — поинтересовалась Бианка.

      — Пусто, — вздохнула Дженни.

      — Не надо терпеть, солнышко, — принялась ласково уговаривать меня Бианка.

      — Смех да и только, — сказала Мелисса, — Уговаривают восьмилетнего мальчишку сходить на горшок, как малыша.

      — Помассируй ему живот, — подсказала моей тёте Кристина.

      — Вот так? — уточнила Дженни, принявшись водить ладонью вокруг моего пупка.

      — Чуть ниже, — сказала Кристина.

      — Такой упрямый еще час будет терпеть, — вздохнула Дженни после пары минут массажа и уговоров.

      — Может и вправду не хочет? — усмехнулась Бекки.

      — Что значит не хочет? — раздражённо сказала Дженни, — Должен ходить на горшок, когда его сажают! Я сейчас его горшочными делами распоряжаюсь! И маленькими, и большими!.

     «Раскомандовалась» — подумал я, обиженно хмыкнув.

      — Мэри была права, — вздохнула моя тётя.

      — Какая Мэри? — удивилась Кристина.

      — Моя соседка, — пояснила Дженни, — Предупредила, что Томмино приучение к горшку будет трудным. Ну что мне, Томми, тебе сказать? Не готов ты пока к горшку. Наверно еще долго придется носить памперсы.

     «Что значит не готов? — возмущенно подумал я, — Я ж еще вчера нормально ходил в туалет. А пластмассовыми горшками пускай ясельные малыши пользуются».

      — Смотрите, какой недовольный, — сказала Бианка.

      — Ну что ты к нему пристала? — повернулась к моей тёте Бекки.

      — Должен покакать, — твердо сказала Дженни, — Уже давно не ходил по большому.

      — Не знаешь, что в таких случаях делают? — усмехнулась Кристина, — Поставь клизму.

      — Придется, — вздохнула Дженни, — Только так не хочется. Представляю конечно, как всё делать, но реального опыта, сами понимаете, никакого.

      — Ничего, — улыбнулась Кристина, — Я тебе подскажу.

      — Хорошо, — сказала Дженни, — Наверно удобнее всего заняться мальчишкой на пеленальном столе?

      — Ага, укладывай его на стол, — кивнула Кристина.

      — Вставай! — приказала Дженни и не дожидаясь моей реакции насильно заставила меня встать с горшка.

     После этого тётя подвела меня к пеленальному столу и не без труда подняла наверх.

      — Уложить на спинку? — спросила она у Кристины.

      — На спине только грудным малышам делают, — заметила Кристина, — А такого нужно укладывать, как взрослого — на бок.

      — Какой он взрослый, — усмехнулась Дженни, — Сделаем на спинке, как малышу.

      — Как хочешь, — пожала плечами Кристина.

      — А теперь что? — обратилась Дженни к Кристине, уложив меня на спину, — Задрать ножки, чтоб открыл попу?

      — Ага, задирай до отказа, — кивнула Кристина, — Вот так.

     Оказавшись в знакомой беззащитной позе, я не выдержал и горько заплакал от обиды и чувства полной беспомощности перед взрослыми.

      — Не надо плакать, — принялась успокаивать меня Бианка, — Клизма — это совсем не больно.

      — Подложи под попу подгузник, — продолжала подсказывать моей тёте Кристина, — Ну что? Где твоя клизма?

      — В среднем ящике комода, — ответила Дженни.

      — То, что надо, — одобрительно улыбнулась Кристина, достав из комода оранжевую грушу, — Сейчас схожу наполню эту спринцовку водой, а ты пока помажь ребенку попу детским вазелином.

     Кристина протянула Дженни баночку с вазелином.

      — А что мазать? — спросила Дженни, окунув указательный палец в баночку, — Дырочку?

      — И ...

  между ягодичками тоже, — добавила Кристина, — Чтоб потом было легче вытирать.

     Дженни набрала на палец большой комок вазелина и принялась старательно мазать мою попу, заставляля меня испуганно вздрагивать, когда она углублялась пальцем в дырочку.

      — Ну что, подготовила пациента к клизме? — спросила Кристина, вернувшись в комнату, — Держи спринцовку.

      — Можно вставлять? — спросила Дженни, взяв у Кристины клизму.

      — Сначала легонько сожми, чтобы выпустить из спринцовки воздух, — сказала Кристина, — Ага, вот так — пока на кончике не покажется капелька воды. Теперь можешь вставлять.

     Подмигнув подругам, Дженни быстро сунула клизму мне в попу. Было не больно, но так обидно, что я снова громко заревел.

      — Еще глубже, до упора, — невозмутимым тоном попросила Кристина, — А теперь медленно выжимай.

      — Не хочу-у! — продолжал реветь я.

      — Дай ему соску, — попросила Дженни стоящую рядом Бианку.

     Бианка сунула мне в рот пустышку, которую я тут же возмущенно выплюнул.

      — Что это такое? — повысила голос Дженни, продолжая выжимать клизму, — Быстро взял в рот соску! И не смей выплёвывать, а то еще одну клизму поставлю!

     Хихикающая Бианка снова сунула мне в рот соску.

      — Не знаешь, что с пустышкой положено делать? — насмешливо спросила меня Дженни, — Я не шучу. Получишь вторую клизму, если не будешь слушаться.

     Я бросил на тётю испуганный взгляд и старательно засосал пустышку.

      — Вот так, с причмокиванием, — улыбнулась Дженни.

      — Ну что, до конца выжала спринцовку? — спросила мою тётю Кристина.

      — Вроде до конца, — сказала Дженни, — Вынимать?

      — Ага, — кивнула Кристина, — И сразу же зажми ребёнку ягодички, а то он сейчас всю воду наружу выпустит.

     Быстро вынув у меня из попы клизму, Дженни сильно сжала мои ягодицы.

      — Так его и держи, — кивнула Кристина, — Где-то две-три минуты.

      — Сейчас засеку время, — сказала Дженни, посмотрев на часы.

     «И почему она постоянно затевает унизительные процедуры при посторонних?» — подумал я, продолжая тихонько всхлипывать от горькой обиды. Лежа перед всеми с голой попой, хотелось провалиться под землю от стыда. Особенно сильно я стеснялся 14-летней Бианки, в которую успел тайно влюбиться.

      — Три минуты прошло, — сообщила Дженни, подняв на Кристину вопросительный взгляд, — Ну что, можно отпускать ягодички? И наверно сразу посадить на горшок?

      — Какой горшок? — усмехнулась Кристина, — Ты ж сама захотела делать ему клизму, как грудному.

      — Точно, — улыбнулась Дженни, — Груднички всё делают в памперс.

      — Ага, грудных малышей никто после клизмы на горшок не сажает, — сказала Кристина, — Просто запахни подгузник, но не застегивай.

     Быстро запахнув мой подгузник, Дженни осторожно отпустила мне ноги.

      — Можешь какать, — сказала она, посмотрев на меня со своей обычной снисходительно-насмешливой улыбкой.

     Я продолжал терпеть мучительно сильный позыв по большому, по прежнему не представляя, как какать в подгузник в присутствии тёти и ее гостей.

      — Какой упрямый, — вздохнула Дженни, — Даже после клизмы терпит.

      — Может уже покакал, — улыбнулась Бианка.

      — Если б покакал, мы б услышали, — усмехнулась Кристина.

     Дженни осторожно отвернула мой подгузник и заглянула вовнутрь.

      — Не какает, — пожаловалась моя тётя Кристине.

      — Подними ножки и потыкай ему в попу носиком клизмы, — посоветовала та.

     Рывком задрав вверх мои голые ноги, Дженни взяла в руки клизму и принялась легонько тыкать ей в мою чувствительную дырочку.

      — Ага, вот так, — кивнула Кристина, — Как будто проверяешь его маленькую дырочку на прочность.

      — Все равно терпит, — вздохнула Дженни.

      — Ничего, долго терпеть не сможет, — сказала Кристина, — Сейчас покакает.

      — Можешь подержать ему ноги задранными вверх? — неожиданно попросила Дженни стоящую рядом с ней Бианку.

     Бианка взяла у Дженни мои ноги и силой прижала их мне к животу.

      — Хочу, чтоб обе руки были свободны, — пояснила она, кивком поблагодарив девочку, — Сейчас проверим одну теорию. Ну ка, где у маленьких мальчиков самое щекотное место?

     Неожиданное прикосновение чужих пальцев к мошонке заствило меня вздрогнуть.

      — Как сразу задрыгал ногами, — улыбнулась Дженни, нестерпимо щекотно перебирая пальцами у меня за яичками.

      — Зачем ты мальчишку щекочешь? — спросила Мелисса.

      — Щекотка не дает ему напрягаться, — объяснила Дженни.

     Пощекотав меня около минуты, Дженни неожиданно принялась дразнить мою дырочку посторонним предметом и я, отчаяяно дрыгая ногами, не выдержал и наложил кучу.

      — Ну наконец-то, — улыбнулась моя тётя.

      — Фу! — хихикнула Бианка, шутливо зажав пальцами нос.

      — Памперс наверно лучше прикрыть, — сказала Дженни, — Хотя если честно, очень интересно смотреть, как мальчишка какает.

      — Ага, прикольный процесс, — согласилась Мелисса, — Мне за своим Майком тоже нравилось наблюдать, когда он был помладше.

      — Как он делал свои детские делишки? — улыбнулась Кристина.

      — Угу, — кивнула Мелисса.

      — Значит не я одна такая извращенка, — засмеялась Дженни.

      — Тоже мне извращение, — усмехнулась Кристина, — Это ж маленькие дети. Всем можно смотреть, как они писают и какают.

      — За писающими и какающими малышами и вправду интересно наблюдать, — улыбнулась Бекки.

      — Особенно за мальчиками, — добавила Бианка.

     Почувствовав сильный спазм в животе, я снова начал какать.

      — Это оказывается было не все, — засмеялась Дженни.

      — Смотрите, он вдобавок пустил струйку! — хихикнула Бианка показывая пальцем мне между ног.

     С ужасом осознав, что я даже не заметил, как начал писать, я еще больше покраснел.

      — Решил сходить по маленькому? — насмешливо спросила меня тётя, — Тоже правильно. Только направим струйку на подгузник.

      — Уже второй раз демонстрирует всем фонтанчик между ножек, — хихикнула Мелисса.

      — На случай, если кто-то в прошлый раз не успел посмотреть, — засмеялась Дженни, — Правда, Томми? Надо снова показать гостям, как ты умеешь пускать струйку, лёжа на спинке.

     Все дружно засмеялись. Лёжа перед тётей и ее гостями в развернутом подгузнике, я не знал, куда деться от стыда.

      — Интересно, это всё? — усмехнулась Дженни, снова принявшись тыкать мне в попу кончиком клизмы.

      — Сомневаюсь, что снова покакает, — усмехнулась Кристина, — Всё обычно как раз струйкой и заканчивается.

      — Похоже что действительно всё, — согласилась Дженни, — Ну как вам, девчонки, мой карапуз?

      — Просто прелесть, — улыбнулась Бекки, — Всё нам показал: и маленькие дела, и большие.

      — Не говоря уже о его обычном номере, — хихикнула Бианка, — Дрыганьи голыми ножками.

     Дженни вытащила из-под меня грязный подгузник и наскоро вытерев мне попу детскими салфетками, кивнула Бианке, чтобы та опустила мои ноги вниз.

      — Пойду готовить ванну, — сказала ...   она, направлялясь к двери.

      — А можно посмотреть, как ты мальчишку купаешь? — оживилась Бианка.

      — Конечно можно, — усмехнулась Дженни, — Я ж никого из дома не выгоняю.

     Моя тётя на секунду о чём-то задумалась.

      — Искупаю его в большой ванной на втором этаже, — решила она, — Там всем хватит места. Небось все хотят посмотреть, как я купаю мальчишку, не только Бианка.

      — С удовольствием посмотрим, — улыбнулась Кристина, — И если надо, поможем.

      — Всё, пошла, — сказала Дженни, — А вы, пока наполняется ванна, разденьте Томми.

      — Такой хорошенький мальчуган, — умилительно улыбнулась Бианка, быстро стянув с меня майку, — Скажи, Кристина, симпатичный у Дженни племянник.

      — Ага, просто лапочка, — согласилась Кристина, — Особенно вот так, голышом.

     Я потянулся руками к паху, пытаясь прикрыться, но Бианка не дала мне этого сделать.

      — Тёте расскажу! — шутливо пригрозила мне девочка, — Она тебе сказала не прикрываться.

      — Такой стеснительный, — сказала Кристина, — Подумаешь, раздели догола.

      — Даже мой пятилетний Майк стесняется, — усмехнулась Мелисса, — Недавно пыталась искупать его в гостях у подруги, так такое мне устроил. А вы хотите, чтоб такой большой спокойно лежал голышом.

      — Восемь лет — это по-твоему большой? — хихикнула Бианка

      — Правильно, — поддержала кузину Кристина, — До десяти лет ребёнок не должен ничего стесняться: ни купания, ни клизмы, ни медицинских осмотров.

      — Может ему еще и в туалет ходить под присмотром взрослых? — ехидно прищурилась Мелисса.

      — Не в туалет, а на горшок, — со смехом поправила ее Бианка, — Разумеется у всех на виду.

      — Насчет горшка не знаю, а вот попу после больших дел им пока мамы должны вытирать, — усмехнулась Кристина, — Ни один нормально вытираться не умеет.

      — Откуда ты знаешь? — улыбнулась Бекки.

      — У нас в больнице достаточно на грязные попы насмотрелась, — сказала Кристина.

     Я снова попытался прикрыться, но Бианка погрозила мне пальцем. «И вправду расскажет Дженни, — испуганно подумал я, отдернув руки, — А та мастерица придумывать изощрённые наказания».

      — Всё готово, — объявила моя тётя, вернувшись через пару минут в комнату, — Пошли в ванную.

     Дженни помогла мне слезть со стола и взяв за руку, повела в ванную. К моему неудовольствию все гости действительно последовали за нами.

      — Какая большая ванна, — заметила Бекки, когда мы зашли в ванную.

     Ванна и вправду была просто огромных размеров. Усевшись в ней, я почувствовал себя трёхлетним малышом — особенно после того, как Дженни высыпала в воду содержимое коробки с плавающими игрушками: рыбками, уточками и корабликами разных цветов и размеров.

      — Ого, сколько у него игрушек для купания, — улыбнулась Бианка.

      — Сегодня в детском магазине купила, — сказала моя тётя.

     Я с обидой взглянул на плававших вокруг меня резиновых уточек с рыбками. Дома у меня были совсем другие игрушки для ванны: навороченные радиоуправляемые катера и даже подводная лодка.

      — Что сидишь такой недовольный? — насмешливо обратилась ко мне Дженни, — Не те игрушки купила?

      — Это игрушки для малышей, — обиженно заявил я.

      — Неправда, — улыбнулась Бианка, присев на край ванны, — Все детки такими играются. Смотри, какой красивый дельфин. Знаешь, как дельфины плавают? Вот так, прыжками. Нырнул под воду и вынырнул...

     Принявшись увлеченно наблюдать за дельфином, я на мгновение забыл о своих обидах. «Иногда быть малышом не так уж и плохо» — с улыбкой подумал я, но ту же отогнал эту чудовищную мысль и снова нахмурился. «Неужели и вправду потихоньку превращаюсь в ясельного, — тоскливо вздохнул я про себя, — Ну как мне в восемь лет такое может нравиться — они же обращаются со мной, как с двухлетним. Напрочь забыли, что я в школу хожу. И дома уже давно сам, без мамы, моюсь».

      — А еще дельфины умеют ходить на хвосте, — продолжила Бианка, — Ты что мне не веришь? Есть специальные дрессированные дельфины, которые это делают. Они даже умеют играть в баскетбол.

     Я удивлённо посмотрел на Бианку.

      — Честно умеют, — сказала она, — Я тебя не обманываю. Я видела по телевизору специальное шоу, где дельфин кидал мячи в баскетбольную корзину. Вот так.

     Бианка подвела нос дельфина под резиновый мячик и подкинула его вверх. Я, как зачарованный, продолжал наблюдать за игрушкой — так меня заворожила красивая девочка и ее ласковый голос.

      — Как ты хорошо с ним играшь, — улыбнулась Кристина.

     Неожиданно я громко пукнул, пустив большие пузыри.

      — Как не стыдно! — улыбнулась Дженни.

      — Решил поиграть в подводные пузыри? — со смехом поинтересовалась у меня Кристина.

      — Мой Энди тоже так любит этим заниматься, — сообщила Бекки.

      — И у моего в пять лет никаких манер, — усмехнулась Мелисса, — Специально в воду пукает.

      — Ну что, вставай, — обратилась ко мне Дженни, — Буду тебя мыть.

     Я нехотя поднялся на ноги и вспомнив, что стою голышом, стеснительно прикрылся ладонями между ног.

      — До сих пор нас стесняется, — улыбнулась Бианка.

      — Как же мне тебя купать, если ты всё время прикрываешься? — усмехнулась Дженни, разнимая мне руки.

     Выдавив на желтую губку щедрую порцию геля для купания, Дженни принялась намыливать мне плечи.

      — А сейчас намылим ручки, — улыбнулась она, занявшись моими руками, — Сначала левую, а теперь правую.

     После рук Дженни начала намыливать мне грудь, но раздался телефонный звонок и моя тётя, наскоро вытерев руки полотенцем, полезла в карман джинсов за мобильником.

      — А перезвонить не могут? — проворчала Кристина, — Скажи, что моешь ребёнка.

      — Извините, девчонки, — прошептала Дженни, — Очень важный звонок.

      — Давай я Томми помою, — предложила моей тёте Бианка, — А то и вправду неудобно: ребёнок стоит наполовину намыленный, а твой разговор похоже надолго.

     Дженни молча кивнула Бианке и быстро вышла из ванной.

      — Кто тут стоит голышом? — ласково обратилась ко мне Бианка, намыливая губку, — Сейчас хорошенечко помоем маленького Томми, чтоб он был чистым-чистым.

     Бианка принялась намыливать мне грудь.

      — И животик тоже, — улыбнулась она, спустившись губкой пониже, — А теперь спинку. И конечно Томмину хорошенькую кругленькую попку.

     Почувствовав, что Бианка пытается залезть губкой между моих половинок, я изо всех сил сжал попу.

      — Так зажался, — пожаловалась на меня Бианка.

      — Не пускает губку между ягодичек? — усмехнулась Кристина.

      — Когда мой Энди так зажимается, я его мою без губки, — заметила Бекки, — Просто ладонью.

      — Сейчас попробую, — улыбнулась Бианка.

     Я изо всех сил сжал попу, но Бианка, преодолев моё сопротивление, бесцеремонно залезла намыленной ладонью мне между ягодиц. Понимая, что я никак не могу помешать девочке, я чуть не заревел от обиды.

      — Вот видишь, — усмехнулась Кристина, — Намыленная ладонь в отличие от мягкой губки всюду залезет.

      — Дырочку тоже мыть? — хихикнула Бианка, нащупывая пальцем мою ...   чувствительную дырочку в попе.

      — Конечно мой, — кивнула Кристина.

     Чужой палец быстро скользнул вовнутрь, заставив меня испуганно вздрогнуть.

      — Чего испугался? — улыбнулась Бианка, вынув палец у меня из попы.

     После попы девочка принялась намыливать мне лобок. Было ужасно щекоттно, потому что она продолжала мыть меня без губки, голой ладонью.

      — Опять зажимается и уворачивается, — вхдохнула Бианка, — Просто невозможно мыть между ножек.

      — Давай я его подержу, — предложила Кристина и не дожидаясь ответа кузины быстро раздвинула мне ноги.

      — Такие забавные маленькие шарики, — хихикнула Бианка, нестерпимо щекотно намыливая мне мошонку.

      — Как дрожит, — сочувственно сказала Бекки.

      — Щекотно? — участливо спросила Бианка, продолжая намыливать меня между ног, — Надо потерпеть.

      — Ну как вы? — поинтересовалась появившаяся на пороге ванной Дженни.

      — Моем твоего мальчишку, — улыбнулась Бианка.

      — Продолжай, а я посмотрю, — сказала Дженни Бианке, — Кстати, уже можно выпускать воду из ванны.

     Дженни опустила руку в воду и открыла слив ванны.

      — А писюнчик как мыть? — немного смущенно спросила Бианка, приподняв пальцами мою письку.

      — Такому большому уже можно смело открывать и мыть с мылом, — сказала Кристина.

      — Что открывать? — непонимающе уставилась на кузину Бианка.

      — Головку, — улыбнулась Кристина, — До сих пор не знаешь, как у мальчиков пипка устроена?

      — Ну я ж не медсестра, — шутливо огрызнулась Бианка.

      — Возьми за самый кончик и оттяни кожицу, — подсказала Кристина.

      — Вот этот хоботок? — уточнила Бианка.

      — Да, — кивнула Кристина, — Оттягивай, не бойся.

      — Не оттягивается, — сказала Бианка, совершая неприятные манипуляции с моей писькой.

      — Непорядок, — вздохнула Кристина, — В этом возрасте всё уже должно легко открываться.

      — Ага, у восьмилетнего кожица должна свободно оттягиваться, — согласилась Мелисса.

     Я едва сдерживался, чтобы не зареветь от обиды на бесцеремонных гостей. «Такие вещи наверно только мамы могут делать, — недовольно подумал я, — Хотя даже ей я навряд ли б это позволил. Не говоря уже о 14-летней девчонке».

      — Больше не оттягивается? — спросила Бианку Кристина.

      — Неа, — мотнула головой девочка.

      — Тогда больше не надо, — сказала Кристина, — Хорошо, что хоть кончик головки показался.

      — Помыть его с мылом? — спросила кузину Бианка.

      — Ага, хорошенечко намыль, — кивнула Кристина.

     Капнув на указательный палец гелем для купания, Бианка осторожно прикоснулась им к оголенному кончику моей письки.

      — Ай! — вскрикнул я, дернувшись, как от разряда тока.

      — Что ты от меня отпрыгиваешь? — недовольно обратилась ко мне Бианка.

      — Давай я его снова подержу, — сказала Кристина, крепко взяла меня обеими руками за талию.

      — Хорошенечко помоем Томмин маленький краник, — ласково улыбнулась Бианка, принявшись тереть мою письку намыленным пальцем.

     Мне ничего не оставалось, как терпеть неприятные манипуляции. Самым ужасным было то, что они

     резко обострили давно мучивший меня позыв по маленькому. Чувствуя, что я уже не могу терпеть, я, дрожа всем телом, начал писать.

      — Ой! — засмеялась Бианка, — Кто-то пустил струйку

      — Действительно писает, — улыбнулась Бекки.

      — Вроде ж заставили всё сделать перед купанием, — проворчала Дженни, — И пописать, и покакать.

      — Мальчишек как ни заставляй, все равно умудряются пустить в ванну струйку, — усмехнулась Кристина

     Весь красный от стыда я продолжал писать в ванну.

      — Ты и у мамы писаешь во время купания? — насмешливо поинтересовалась Дженни, — Или просто так вошел в роль малыша?

     Я промолчал стеснительно опустив взгляд.

      — Всё? — с улыбкой спросила Дженни, дождавшись, когда моя струйка иссякла, — Пописал? Можно продолжать купание?

      — Просто плесни на писюнчик водой, чтобы смыть мыло, — сказала Бианке ее старшая кузина, — Ага вот так. Теперь можешь зачехлять мальчишке его маленький приборчик.

     Почувствовав, что чужие пальцы осторожно вернули мою кожицу на место, я облегченно вздохнул.

      — Осталось только намылить ножки, — сказала Бианка, принявшись старательно тереть меня губкой.

      — И голову, — добавила Дженни.

     Намылив мне обе ноги, Бианка взяла у Дженни большую бутылку с шампунем.

      — Мой ему голову, а я полью из душа, — сказала Дженни.

      — Так испуганно зажмурился, — усмехнулась Бианка, намыливая мне голову.

      — Глупыш, — сказала Дженни, поливая меня из душа, — Этот шампунь не щиплет глазки.

     После головы Дженни начала поливать душем всё моё тело. Бианка стояла рядом и с улыбкой наблюдала, как тётя смывает с меня мыло.

      — Опять зажал попу? — усмехнулась Кристина после нескольких безуспешных попыток Дженни полить меня водой между ягодиц.

     Я обиженно скривился, почувствовав, как чужие руки насильно раздвинули мои половинки, после чего туда щекотно устремились тонкие водяные струйки.

      — Всё! — объявила моя тётя через полминуты, выключив воду, — Можно вытирать.

     Дженни помогла мне вылезти из ванны и взяв с полки большое полотенце, тщательно вытерла им всё моё тело.

      — Ну что, идём в детскую? — сказала она, закутав меня в полотенце.

     Все спустились на первый этаж и зашли в мою комнату. «И когда они уже уйдут?» — подумал я, бросив на гостей недовольный взгляд.

      — Залезай на стол! — приказала мне Дженни, — Надо помазать тебя после купания детским кремом.

     Дождавшись, когда я залезу на стол, Дженни уложила меня на спину.

      — И сразу постелим под попу подгузник, — сказала она, задирая мне ноги, — Потому что кое-кто — не будем показывать пальцем — любит во время детских процедур пускать фонтанчики. Вот из этого маленького краника.

     Дженни шутливо потрясла моей писькой, еще больше вогнав меня в краску.

      — Сначала помажем попку, — ласково улыбнулась она, принявшись мазать меня кремом между ягодиц.

     Не в силах терпеть мучительно острую щекотку, я отчаянно задрыгал ногами, пытаясь вырваться.

      — Только посмотрите, что вытворяет, — улыбнулась Бекки.

      — Неужели ты думаешь, что твоё барахтанье мне как-то помешает? — насмешливо обратилась ко мне тётя, — Я в этой позе могу трогать тебя, где хочу: каждый укромный уголок у тебя между ножек.

     Холодные чужие пальцы снова легонько коснулись моей мошонки.

      — Щекотно? — усмехнулась Дженни, перебирая пальцами у меня за яичками, — Может еще раз пустишь для нас фонтанчик? Я знаю, что ты от щекотки писаешь.

      — Наверно надо в каком-то определенном месте пощекотать, — хихикнула Бианка.

      — Чтобы добиться струйки? — улыбнулась Дженни, продолжая щекотать мне мошонку, — В прошлый раз Томми это сделал, когда я трогала ему яички. Вот так.

      — Как вырывается, — сказала Мелисса.

     Неожиданно я громко пукнул, густо покраснев от стыда.

      — Это он тебе подсказывает,...   где его нужно помазать, — засмеялась Бекки и вслед за ней остальные.

      — Дырочку? — улыбнулась моя тётя.

      — Ага, — кивнула Кристина, — Чтоб лучше какал.

     Хитро подмигнув подругам, Дженни бесцеремонно сунула палец мне в попу.

      — Такое обиженное лицо, как будто вот-вот зервёт, — сказала Бекки.

      — Дай ему соску, — попросила Дженни Бианку.

      — Какая прелесть, — умилительно улыбнулась девочка, сунув мне в рот пустышку, — Просто не могу на него налюбоваться. Голенький и с соской во рту.

     Еще больше покраснев от стыда, я попытался выплюнуть пустышку, но Дженни погрозила мне пальцем.

      — Только попробуй выплюнуть! — строго сказала она, опуская мои ноги вниз.

     Наскоро помазав мне холодным кремом лобок, Дженни быстро запахнула мой подгузник — разумеется задрав под ним вверх письку.

      — А сейчас оденем пижамку, — сказала моя тётя, застёгнув обе липучки подгузника.

     Дженни продемонстрировала всем одну из принесенных Мэри пижам.

      — Какая прелесть, — умилительно улыбнулась Бианка.

      — Забавная пижамка, — засмеялась Бекки, — Мой полуторагодовалый как раз такие носит — с зашитыми ножками.

      — И Томми сегодня в такой поспит, — заявила Дженни, — Смотрите, как раз на него.

      — И вправду подошла, — улыбнулась Мелисса после того, как Дженни натянула на меня пижаму.

      — Мальчишка в этой пижаме такой хорошенький, — хихикнула Бианка.

      — Слезай со стола и ложись спать! — сказала мне Дженни.

     Бросив быстрый взгляд на настенные часы, я обиженно поджал губы. Дома я ложился спать на пару часов позже.

      — Кому сказала? — повысила голос Дженни, — Быстро марш в кровать!

     Я неохотно поплёлся к кровати. «Хоть теперь все от меня отстанут» — подумал я, залезая под одеяло.

      — Задёрнем шторы, — сказала Дженни, — И включим вот этот ночник. Маленькие дети боятся спать в темноте.

      — А мобиль включить? — ехидно улыбнулась Мелисса.

      — Конечно заведем, — сказала Дженни, заводя висевший у меня над головой мобиль.

      — Наверно надо еще сказку на ночь почитать, — со смехом предложила Бианка.

      — Можешь почитать, чтоб заснул, — усмехнулась Дженни.

      — А у тебя есть детские книжки? — поинтересовалась девочка.

      — Есть, — ответила Дженни, кивнув на лежащую на комоде стопку тонких книжек для малышей, — Сегодня в детском магазине купила.

      — То, что надо, — улыбнулась Бианка, выбрав одну из книжек.

     Присев на край моей кровати, Бианка открыла книжку на первой странице.

      — Жили были три поросенка, — начала читать девочка ласковым голосом.

      — Так завороженно тебя слушает, — улыбнулась Дженни.

      — Может и вправду под эту сказку заснет, — усмехнулась Кристина.

      — Сладких снов, Томми, — пожелала мне тётя, — Оставляю тебя с Бианкой, чтоб она дочитала тебя сказку.

     Я сладко зевнул. Голос девочки и вправду баюкал меня, как малыша. Разумеется под хорошо знакомую сказку я не заснул. Хотелось не спать, а вечно слушать ласковый Бианкин голос и любоваться ее красивым лицом.

      — Спи, — сказала Бианка, поправив мне одеяло и поцеловав меня в лоб.

     Улыбнувшись девочке, я повернулся на бок и закрыл глаза. Через пару минут я и вправду спал крепким детским сном.

     Прошло около недели. Несмотря на то, что я каждый день носил подгузники, я никак не мог к ним привыкнуть — наверно потому, что Дженни предпочитала их менять в присутствии соседок, подруг и часто совершенно незнакомых людей.

     Одним из любимых времяпровождений моей тёти было слоняться со мной по большим торговым центрам — разумеется предварительно заставив меня выпить 5—6 детских бутылочек с водой или соком, чтобы я до отказа наполнил подгузник. Достаточно поводив меня по магазинам в полном памперсе, Дженни там же, в торговом центре, его меняла. Она даже не утруждала себя поисками семейного туалета, демонстративно меняя мне подгузник на ближайшей скамейке, у всех на виду.

     Ужаснее всего было то, что подобные смены подгузников в людном месте почти всегда сопроовождались у меня «фонтанчиками неожиданности» — Дженни похоже научилась определять, что я хочу по маленькому и всегда затевала смену памперсов, когда мой позыв писать был сильнее всего. После этого ей достаточно было сделать процедуру максимально щекотной — чтобы я, не в силах больше терпеть, пустил струйку.

     За неделю Дженни успела продемонстрировать меня всем своим подругам и знакомым, каждый день приглашая в дом гостей и постоянно напрашиваясь к кому-то в гости. Проснувшись одним утром от доносившегося из гостиной разговора, я ничуть не удивился очередным гостям.

     Незнакокомый голос был совсем юным. «Что у нас таким девчонкам с утра делать? — недовольно поморщился я, — Наверно соседи послали что-то попросить или передать». Услышав, что разговор был обо мне, я сразу насторожился. Через пару минут всё разъяснилось — оказывается Дженни наняла мне няню.

      — Сколько тебе? — поинтересовалась моя тётя у незнакомой девчонки.

      — Пятнадцать, — ответила та.

      — И уже два года работаешь няней? — уточнила Дженни, — Молодец.

     Обе принялись обсуждать моё наказание.

      — Он у тебя по прежнему по ночам писается? — поинтересовалась 15-летняя девчонка.

      — Каждую ночь, — ответила Дженни, — Еще ни разу сухим не проснулся. Поэтому весь день тоже носит подгузники.

      — А если сегодня проснётся сухим? — спросила девочка, — Позволишь нормально одеваться и ходить в обычный туалет?

      — Сомневаюсь, что у Томми сухой подгузник, — усмехнулась Дженни.

      — Интересное наказание: превратить восьмилетнего мальчишку в малыша, — хихикнула девочка, — Значит он должен всё делать в подгузник: и маленькие дела, и большие?

      — Ага, — сказала Дженни, — Уже неделю носит подгузники.

      — Смотри, привыкнет, — усмехнулась девчонка, — Потом заново придётся приучать к горшку.

      — Можешь сегодня этим с ним заняться, — сказала моя тётя.

      — Приучением к горшку? — немного растерянно уточнила девочка, — Ты ж сказала, что мальчишку ни в коем случае нельзя пускать в туалет.

      — Какой туалет? — усмехнулась Дженни, — У Томми есть пластмассовый детский горшок.

      — Понятно, — сказала девочка, — Можно пускать мальчишку в туалет, но он там должен сидеть не на взрослом унитазе, а на своём горшке.

      — Никакого туалета! — заявила Дженни, — Томми туда по прежнему ходить запрещено. Сажай его на горшок в детской.

      — Хорошо, — сказала девчонка, тихонько хихикнув.

      — Вот тебе книжка о приучении к горшку, — продолжила моя тётя, — Делай всё по ней. Методика очень простая — давай побольше пить и подсовывай каждые полчаса горшок.

      — Попробую, — сказала девочка.

      — И сразу тебя предупреждаю — особых успехов не жди, — добавила Дженни, — Томми пока с горшком не очень дружит. Кстати, ему наверно лучше одевать ему вместо подгузников тренировочные трусики. У меня есть.

      — Как раз хотела о них спросить, — сказала девчонка, — Ребёнку обычно одевают такие, когда приучают к горшку — чтоб чувствовал, что мокрый.

      — Не ...   забыла, что надо почаще давать пить? — напомнила Дженниэ

      — Чтобы постоянно хотел по-маленькому? — уточнила девчонка, — А с большими делами как?

      — Можешь пользоваться слабительными свечками, — сказала Дженни.

     Незнакомая девчонка тихонько хихикнула.

      — Интересный случай, — усмехнулась она, — Такое впечатление, что разговариваем не о восьмилетнем ребёнке, а об упрямом ясельном карапузе, которого никак не удается приучить к горшку.

      — Томми у меня хуже ясельного, — вздохнула Дженни, — Еще тот подарок. Ну что, пошли в детскую. Познакомлю тебя с твоим подопечным.

     Послышались приближающиеся шаги и через пару секунд в комнату вошла моя тётя в сопровождении незнакомой девчонки.

      — Уже проснулся? — улыбнулась мне Дженни, — Знакомься, Томми. Это Сьзан — твоя сегодняшняя няня.

      — Можно просто Сью, — сказала девчонка.

     Я украдкой взглянул на красивую девочку. В отличие от 14-летней Бианки, подкупающую улыбку которой я до сих пор помнил, красота Сью была другой: колючей и холодной. «Наверное из-за взгляда, — подумал я, — Не ласково-заботливого, как у Бианки, а снисходительно-насмешливого, как у моей тёти». Сразу вспомнилась Джессика — одна из старшеклассниц, подрабатывавших в продлёнке при школе, в которую я ходил после зянятий. «Так на нее похожа, — подумал я, — Такое впечатление, что сестра. Или кузина». Джессику я ужасно не любил и откровенно побаивался, потому что она постоянно ко мне цеплялась. «И теперь такая будет целый день менять мне подгузники» — продолжал обиженно размышлять я.

      — Ну что, Томми, — насмешливо улыбнулась Дженни, рывком сорвав с меня одеяло, — Всё, как обычно? Мокрый подгузник?

      — Какая симпатичная пижамка, — улыбнулась Сью, — Не знала, что для детей постарше такие шьют.

      — Мальчишка в ней, как годовалый, да? — засмеялась Дженни, — И похоже сегодня эту пижаму стирать придётся.

      — Ага, такое подозрительное пятно между ножек, — хихикнула Сью.

      — А подгузник как набух, — проворчала Дженни, быстро расстегивая мою пижаму между ног, — Неудивительно, что начал протекать. Тебе, Томми, что, два подгузника теперь надо на ночь одевать?

     Сью тихонько хихикнула, еще больше вогнав меня в краску.

      — Ты наши правила знаешь, — обратилась ко мне Дженни, полностью сняв с меня пижаму, — Раз проснулся мокрым, тебя ждет очередной день в подгузниках.

     Оставив меня лежать в одном памперсе, Дженни принялась водить Сью по комнате, показывая, где что лежит.

      — Одеваю я Томми тоже соответствующе, — сказала моя тётя, достав из нижнего ящика комода голубые ползунки.

      — Эт я уже поняла по его пижаме, — усмехнулась Сью.

      — Кстати, дома штанишек не одевай, — попросила Дженни, — Пусть ходит в одном подгузнике и маечке.

      — Ага, ясельные малыши обычно так по дому бегают, — улыбнулась Сью.

      — Вроде всё объяснила и показала, — сказала моя тётя, — Пока, Томми. Пожалуйста не капризничай и беспрекословно слушайся свою няню. Абсолютно во всём!

      — Пока, Дженни, — сказала Сью.

      — Пока, — улыбнулась моя тётя, — Желаю успехов в приучении к горшку.

     Дженни быстро вышла из комнаты, оставив меня с 15-летней девчонкой.

      — Одному малышу срочно пора менять подгузник, — улыбнулась моя юная няня, присев на кровать.

     Несмотря на обидный сюсюкающий тон, девчонка была абсолютно права. Мне ничего не оставалось, как послушно дать ей стянуть с меня мокрый подгузник.

      — Кто тут лежит голышом? — шутливо спросила Сью, с интересом меня разглядывая, — Вот этот маленький мальчик? Сейчас няня хорошенько вытрет его между ножек детскими салфетками и оденет сухой подгузник.

     Я густо покраснел и стеснительно прикрылся между ног. Было ужасно обидно, что 15-летняя девчонка сразу начала разговаривать со мной, как с несмышлёным малышом.

      — Какие мы стеснительные, — ласково улыбнулась Сью, мягко убрав мои руки, — Не надо прикрываться. Как мне вытирать тебя между ножек, если ты постоянно там руки держишь?

     Заметив, как Сью продолжает рассматривать меня между ног, я еще больше покраснел.

      — Такой смешной, — улыбнулась она, пресекая мою очередную попытку прикрыться, — Чего покраснел? Малыши, которые носят подгузники, обычно не стесняются взрослых. Скорее наоборот — любят щеголять перед всеми голышом.

     Сью сходила к столу за детскими салфетками.

      — Я не малыш! — огрызнулся я, — И мне не нужны подгузники!

      — А как ты будешь без подгузников делать свои детские делишки? — поинтересовалась Сью с насмешливой улыбкой, принявшись протирать мне низ живота мокрой салфеткой, — В штаны? Как неделю назад в детском магазине? Твоя тётя мне всё про тебя рассказала

     Я густо покраснел.

      — Что, нечего сказать в свое оправдание? — усмехнулась Сью и задрав мои ноги, начала вытирать мне попу.

     «Знает ведь, что подгузники — это просто дурацкое наказание, — подумал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды, — Но продолжает разговаривать со мной снисходительно-насмешливым тоном, как с беспомощным ясельным малышом».

      — Не хочу носить памперсы! — заявил я, вздрогнув от нестерпимо щекотного прикосновения холодной салфетки к мошонке.

      — Это кстати от тебя самого зависит, — тем же насмешливым тоном сказала моя юная няня, продолжая щекотно протирать меня детской салфеткой между ног, — Продемонстрируешь мне, как ты ходишь на горшок и решим с твоей тётей, нужны ли тебе памперсы.

      — На горшок? — растерянно спросил я.

      — Ага, — кивнула Сью, — Вот этот.

     Девчонка кивнула на стоящий у кровати пластмассовый горшок.

      — Твоя тётя сказала, что ты пока с ним не очень дружишь, — с той же насмешливой улыбкой добавила она.

      — На горшок только ясельные малыши ходят! — обиженно буркнул я.

      — А ты значит уже большой? — ехидно улыбнулась Сью, — Тогда кто в этот подгузник написал? Если б ты не мочил памперсы, тётя б их тебе наверно не одевала, правда?

     Взяв из коробки новую салфетку, Сью бесцеремонно пихнула ее мне в попу.

      — Как еще к тебе относиться, если ты писаешься, как двухлетний? — продолжила она, еще глубже запихивая салфетку мне в попу, — Двухлетним еще рано пользоваться нормальным туалетом для взрослых. Так что будешь ходить на детский горшок.

      — Я не двухлетний! Я в школу хожу! — обиженно заявил я, — Как и ты!

      — В начальную школу! — с ехидной улыбкой поправила меня Сью, — И кстати памперсы у детей младшего школьного возраста — не такая уж редкость. Я раньше думала — почему в кабинете у школьной медсестры всегда имеется большая упаковка подгузников. Теперь знаю — для таких, как ты.

     Я обиженно поджал губы.

      — Не спорь со старшими! — сказала Сью, опустив мои ноги вниз, — Раз твоя тётя сказала, что туалет в этом доме только для взрослых, ей виднее.

      — Я тоже взрослый, — огрызнулся я.

      — Сначала научись ходить на горшок, «взрослый», — усмехнулась моя юная няня, — А потом поговорим о нормальном туалете.

      — Не хочу на горшок! — продолжал протестовать я.

      — Ну что ты заладил: «не хочу, не хочу», — раздраженно проворчала Сью, — Уже надоело! Оставайся ...   в подгузниках, раз не хочешь ходить на горшок! Мне-то что. Мне все равно, кому памперсы менять — годовалому малышу или наказанному восьмилетнему мальчишке, как ты.

      — Ты... ты, — я чуть не захлебнулся от обиды, — Ты не можешь меня так наказывать! Потому что ты не моя мама. И даже не тётя!

      — Что?! — повысила голос Сью, — Ты как со мной разговариваешь? Я твоя няня и ты должен абсолютно во всем меня слушаться! Точно так же, как маму, тётю и остальных взрослых.

      — Тоже мне взрослая... — буркнул я.

      — Что ты сказал? — возмущенно спросила Сью.

      — Ничего! — выпалил я.

      — Я всё слышала, — недовольно посмотрела на меня Сью, — Сейчас же перестань грубить, а то пожалеешь! Меняю ему мокрый подгузник, а в ответ никакой благодарности. Надо было до обеда тебя в нём оставить. Еще б бегал за мной и упрашивал, чтоб поменяла. Так в следующий раз и сделаю, когда намочишь подгузник.

     «И чего я вообще всё это терплю? — подумал я, — Ну ладно еще от своей строгой тёти. Но не от 15-летней девчонки».

      — Знаешь что, Томми, — с улыбкой обратилась ко мне Сью, — Если ты меня так уверяешь, что тебе не нужны подгузники, у тебя сейчас есть шанс доказать это делом, а не словами.

     Сью кивнула на пластмассовый горшок.

      — Становись перед горшком, и писай в него как большой мальчик! — приказала она, — Что покраснел? Вставай и иди к горшку! Не мешает сходить по маленькому перед тем, как я одену тебе новый подгузник. Чтоб он подольше оставался сухим.

     Сью встала с кровати и выжидающе уставилась на меня.

      — Ну? — повысила голос девчонка, — Что ты лежишь? Не слышал, что тебе сказали? Надо пописать в горшок.

      — Я не хочу, — смущенно соврал я, хотя сам с трудом терпел сильный позыв по маленькому.

      — Даже если не хочешь, можно пописать в горшочек, — не отставала от меня Сью, — Давай начнем день правильно. Еще не поздно это сделать. Даже после того, как ты проснулся мокрым.

     Я смущенно отвёл взгляд. Лёжа перед 15-летней девчонкой голышом, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Последний раз спрашиваю, — обратилась ко мне Сью после минутной паузы, — Ты пойдешь на горшок или нет?

      — Нет! — недовольно ответил я.

      — Как хочешь, — пожала плечами Сью, — Твоя тётя была права, когда сказала, что ты с горшком не дружишь. Тебе похоже писать и какать в подгузник больше нравится. Ну и носи подгузники. Только не заявляй мне, что ты большой.

     Сью сходила за чистым подгузником и снова присев на кровать, быстро его мне одела — так ловко и профессионально, как будто всю жизнь только и делала, что меняла малышам памперсы.

      — Теперь оденем маечку, — улыбнулась она, натягивая на меня короткую майку, — Ну что, идём умываться и завтракать.

     Я неохотно встал с кровати и поплёлся в ванную.

     Умывшись, я пришёл на кухню. «Овсянка» — с отвращением поморщился я, взглянув на стоящую на столе тарелку.

      — Это твой слюнявчик? — улыбнулась Сью, взяв со стола детский слюнявчик, — Давай повяжем, а то майку испачкаешь.

     Понимая, спор с девчонкой ни к чему не приведет, я послушно дал одеть себе слюнявчик. «По крайней мере не кормит с ложечки, как Дженни» — подумал я, принявшись неохотно есть кашу.

     Сразу после завтрака Сью сунула мне две бутылочки с молоком.

      — Пей! — приказала она.

     Я обиженно хмыкнул, но снова решил не ругаться со Сью. Весь ее вид говорил о том, что она не будет со мной церемониться. Неожиданно послышался телефонный звонок.

      — Привет, Викки, — улыбнулась Сью, приложив к уху свой мобильник, — Ага, сижу с одним малышом.

     Сью сдержанно захихикала.

      — В этот раз с восьмилетним, — добавила она после короткой паузы, — Тут целая история. Приходи — сама на него посмотришь.

     «Только ее подружек тут не хватало» — подумал я, бросив на няню недовольный взгляд.

      — Прям сейчас хочешь придти? — улыбнулась Сью, — Конечно можно. А то мне тут немножко скучновато.

     Сью продиктовала подруге Дженнин адрес и попрощавшись, спрятала телефон в карман джинсов.

     Дождавшись, когда я опустошу обе бутылочки, Сью снова наполнила их молоком.

      — Молодец, — сказала она, — А теперь еще две бутылочки.

     Мне ничего не оставалось, как присосаться к детской бутылочке.

      — Понравилось молочко? — улыбнулась моя няня после того, как я допил молоко, — Всё, можешь идти к себе в детскую.

     Вернувшись в свою комнату, я уселся на ковер играться с машинками, довольный, что Сью осталась на кухне. Впрочем радоваться было рано.

      — Ну что, сходим на горшок? — улыбнулась моя юная няня, зайдя в комнату, — И пожалуйста не надо мне врать, что тебе не хочется.

     «Еще бы, после четырех детских бутылочек с молоком, которые она заставила меня выпить» — обиженно подумал я.

      — Быстренько вставай! — приказала Сью.

      — Не хочу на горшок! — запротестовал я, неохотно встав с пола.

      — Чего ты упираешься? — повысила голос Сью, — Чтоб в восемь лет обычного детского горшка так бояться! Стыд и позор!

     Увидев, что Сью принялась расстегивать липучки моего подгузника, я вцепился в него обеими руками.

      — Это еще что такое! — возмутилась девчонка, и больно дав мне по рукам, буквально сорвала с меня подгузник, — Никак не хочешь меня слушаться!

     Оставшись без подгузника, я густо покраснел и стеснительно прикрылся между ног.

      — И что мне делать с твоей стеснительностью, — улыбнулась Сью, разнимая мне руки, — Знаешь что? Если б ты сейчас послушно дал себя раздеть, я б вышла и подождала за дверью, пока ты сделаешь свои детские делишки. Но раз ты так капризничаешь, сходишь на горшок у меня на виду, как ясельный.

     Сью шлёпнула меня по рукам, пресекая мою очередную попытку прикрыться.

      — Что покраснел? — улыбнулась она, — Раз не слушаешься, абсолютно всё у меня будешь делать, как двухлетний. Включая хождение на горшок в моем присутствии. И по-маленькому, и по-большому.

     Я принялся переминаться с ноги на ногу, чтоб хоть как-то унять нестерпимый позыв писать.

      — Когда малышей приучают к горшку, взрослые никуда не уходит, — продолжила Сью, — Ребенка ясельного возраста нельзя оставлять без присмотра — особенно во время такой ответственной процедуры.

     Сью подвинула к моим ногам горшок.

      — Что стоишь? — обратилась она ко мне, — Забыл, зачем маленьким мальчикам нужен пипунчик?

     Я недовольно посмотрел на стоящий передо мной горшок, по прежнему не представляя, как туда писать в присутствии 15-летней девчонки.

      — Ну? — повысила голос Сью, выжидающе на меня уставившись, — Давай, писай в горшок.

     Я продолжал молчать, смущенно уставившись в пол.

      — Не надо терпеть, — принялась ласково уговаривать меня Сью, — Ну что тебе стоит пописать в горшочек.

     «Решила сменить тактику» — подумал я.

      — Пись-пись-пись, — продолжала ласково сюсюкать Сью, — У кого есть между ножек маленький краник? Кто сейчас пустит из него фонтанчик?

     Сью бесцеремонно приподняла мою письку, заставив меня еще больше покраснеть.

      — Чего ты стесняешься? — улыбнулась она, — Ясельные малыши обычно охотно ходят на горшок в присутствии взрослых. Неужели тебе не хочется показать няне, что ты умеешь писать в горшочек стоя, как большой ...   мальчик?

     «Ясельные малыши не знают, что такое стыд» — подумал я, обиженно посмотрев на девчонку.

      — Значит стоя писать нас пока не научили, — заметила Сью таким снисходительным тоном, словно разговаривала с двухлетним малышом, который впервые увидел горшок, — Ну что ж, садись. Может ты впридачу сходишь в горшок по большому? Давай, порадуй няню.

     Я сел на горшок, всем своим видом демонстрируя няне, что она ничего от меня не добьется.

      — Какой упрямый, — вздохнула Сью после минутной паузы, — Ну что тебе стоит пописать?

     Неожиданно раздался громкий телефонный звонок.

      — Даю тебе три минуты, — сказал Сью и вытащив из кармана мобильник, вышла из комнаты.

     «Даже дверь за собой не прикрыла» — недовольно подумал я. Было ужасно обидно, что Сью бесцеремонно пытается заставить меня ходить в ее присутствии на горшок. Даже подгузники были не так унизительны — по крайней мере никто не видел, как я туда писаю и какаю. «Буду продолжать терпеть, — решил я, — Все равно она рано или поздно оденет мне подгузник».

     Судя по доносившемуся из гостиной телефонному разговору, подруга моей няне никак не могла найти наш дом. Сью разговаривала по телефону около пяти минут — пока не раздался звонок в дверь.

      — Привет, — поздоровалась Сью, открыв дверь, — Вы что, заблудились?

     «Вы? — насторожился я, — Интересно, сколько она гостей сюда пригласила»

      — Если б не Эшлин телефон с навигационкой, еще долго б этот дом искали, — ответил незнакомый юный голос.

      — Незаменимая вещь, — усмехнулся другой девичий голос.

     Судя по голосам пришедших в гости девчонок было двое. Одну звали Викки, а вторую — Эшли. Разумеется, Сью сразу принялась рассказывать им про моё наказание подгузниками.

      — Так я не поняла, — удивлённо спросила Викки, — Подгузники — это наказание?

      — Угу, — ответила Сью.

      — Прикольно, — хихикнула Эшли, — Значит тётя полностью превратила его в малыша?

      — Не сказала б, что слишком жестокое наказание, но вначале было как-то не по себе, — заметила Сью.

      — Обращаться, как с малышом — это жестоко? — усмехнулась Викки, — Когда все вокруг только и делают, что о нём заботятся? Ему ж теперь ничего самому не надо делать — даже попу вытирать после того, как сходил по большому.

      — Чего вообще о таких вещах беспокоиться? — сказала Эшли, — Если наказали, значит было за что.

      — И вправду, Сью, — обратилась к моей няне Викки, — Какая тебе разница? Раз сказали обращаться с мальчишкой, как с малышом, забудь, что ему восемь лет.

      — Ага, — поддержала подругу Эшли, — Представь, что тебя оставили с обычным ясельным карапузом. Наверно столько их перевидала. Не первый год няней работаешь.

      — Оплата хоть хорошая? — поинтересовалась Викки.

      — Очень хорошая, — ответила Сью.

      — Какие тогда проблемы, — сказала Викки, — Считай его ясельным. Хоть новорожденным, если б тебе за это платили. Какая тебе разница, кому менять подгузники.

      — Даже не знаю, — сказала Сью, — Наверно и вправду не надо ничем забивать себе голову. Особенно учитывая, как мальчишка себя ведет.

      — Не слушается? — спросила Викки.

      — Не то слово, — вздохнула Сью, — Грубит, сопротивляется. Напрочь отказывается воспринимать меня как няню.

      — Он просто тебя стесняется, — засмеялась Викки.

      — Конечно восьмилетний стесняется смены подгузников, — согласилась с ней Эшли, — Это тебе не ясельный карапуз, которому только дай побегать с голой попой.

     Девчонки тихонько захихикали.

      — Серьезно жалеешь, что согласилась? — спросила Викки.

      — Ну что ты, — ответила Сью, — Совсем не жалею. Наоборот, даж неловко в этом признаться, ужасно нравится ухаживать за восьмилетним ребенком, как за малышом.

      — Восьмилетнему менять подгузники намного прикольнее, — хихикнула Викки, — Особенно мальчику.

      — Ага, — со смехом согласилась Эшли, — В какой еще ситуации тебе позволят раздеть догола совершенно незнакомого восьмилетнего мальчишку.

      — И на законных основаниях трогать его между ножек, — добавила Викки.

      — Что значит трогать? — шутливо возмутилась Сью, — Я ж делаю это в рамках совершенно обычных гигиенических процедур.

      — Успокойся, никто на тебя не наезжает, — засмеялась Эшли, — Ну что, идём смотреть на твоё восьмилетнее чудо?

     Все трое зашли в мою комнату.

      — Это ты его посадила на горшок? — со смехом спросила Эшли мою няню.

      — Нет, у самого сознательность проснулась, — усмехнулась Сью, — Конечно я посадила. Томмина тётя сказала приучать к горшку.

      — Симпатичный мальчонка, — заметила Викки.

      — И такой смешной с голой попой, — добавила Эшли, — Действительно, как ясельный карапуз.

      — А как покраснел, — засмеялась Викки, — Ну что, малыш, будем знакомиться? Я Викки. А это Эшли.

     Викки махнула рукой на стоящую рядом подругу.

      — А тебя как зовут? — спросила меня Эшли.

      — Томми, — смущенно выдавил я.

      — Какой стеснительный, — улыбнулась Викки.

      — Ну что, проверим наши успехи, — улыбнулась Сью, присев рядом со мной на корточки, — Есть чем порадовать няню?

      — Маленькой какашкой? — засмеялась Викки и вслед за ней все остальные.

      — Даже не пописал, — вздохнула Сью, заглянув в мой горшок.

      — Давно он у тебя сидит? — поинтересовалась Эшли.

      — Минут десять, — ответила моя няня, — И до сих пор пустой горшок.

      — Десять минут — эт еще ничего, — заметила Эшли, — Некоторых малышей по полчаса приходится уговаривать, чтоб покакали.

      — О таком я даже не мечтаю, — усмехнулась Сью, — Пусть хотя бы пописает. Просто не знаю, как с его упрямством бороться. Чего ты ждёшь, Томми? Хочешь, чтоб и тебя уговаривали, как маленького?

      — Давай попробуем, — хихикнула Эшли.

      — Пописюкаешь для нас в горшочек? — ласково обратилась ко мне Викки, с трудом сдерживая смех.

      — Наверно лучше выйти, — сказала Эшли, — Сомневаюсь, что он при нас будет писать в горшок.

      — Уже выходила, — вздохнула Сью, — Чуть ли не пять минут один сидел и всё равно никаких результатов.

      — Если не хочет по маленькому, никак не заставишь, — усмехнулась Эшли.

      — Еще как хочет, — сказала Сью.

      — Откуда такая уверенность? — поинтерсоваласьВикки.

      — Все признаки налицо, — улыбнулась Сью.

      — Какие признаки? — удивлённо спросила Викки, — Как такие вещи определяют?

      — У мальчиков перед пописом напрягается пипка, — с улыбкой объяснила Сью, — Совсем чуть-чуть, но заметно.

      — Ага, — кивнула Эшли, — Я у своего трехлетнего братика часто это замечала.

      — Как интересно, — хихикнула Викки, — Сейчас посмотрим.

     Увидев, что Викки внимательно рассматривает меня между ног, я попытался прикрыться, но сидящая рядом Сью не дала мне этого сделать.

      — Куда полез руками? — недовольно сказала она, разнимая мне ладони, — Тебя что ...   не учили, как надо сидеть на горшке? Давай еще шире раздвинем ножки. Этот выступ спереди как раз для того, чтобы мальчики не сдвигали ножки и не зажимали себе пипунчик.

      — И чтоб не писали мимо горшка, — добавила Эшли и все трое дружно засмеялись.

      — Ну что, теперь видно? — с улыбкой спросила Викки моя тётя.

      — Его маленький стручок? — хихикнула та, уставившись мне между ног, — Конечно видно. Только в горшке не разглядишь, что у мальчишки с писюнькой происходит.

      — Вставай, Томми! — приказала мне Сью, — Все равно зря на этом горшке сидишь.

     Я густо покраснел, догадавшись, что няня хочет продемонстрировать подругам мою письку.

      — Не слышал, что тебе сказали? — повысила голос Сью и не дожидаясь моей реакции, няня насильно подняла меня с горшка.

     Стоя с пылающим стыдом лицом, я потянулся руками к паху, чтобы прикрыться, но Сью быстро словила обе моих ладони и завела мне руки за спину.

      — Теперь видите? — улыбнулась она, кивнув мне между ног.

      — Обычный мальчишечий писюн, — усмехнулась Викки.

      — Видела, как он только что дёрнулся? — показала пальцем Сью, — Самый верный признак, что хочет по-маленькому.

      — И вправду дергается, — улыбнулась Викки.

     Стоя перед всеми в одной короткой майке, едва прикрывавшей мне пупок, я не знал куда деться от стыда.

      — Ну что мне с тобой делать, — вздохнула Сью, — Придется снова одеть подгузник, раз отказываешься ходить на горшок.

     «Всё-таки сдалась» — с довольной улыбкой подумал я.

      — Залезай на стол и сразу ложись на спинку! — приказала мне няня.

     Сью помогла мне забраться на пеленальный стол и дождавшись, когда я лягу, рывком задрала мне ноги.

      — А теперь уложим под попу новый подгузник, — улыбнулась она, сунув мне под попу мягкий памперс.

     Я ожидал, что, опустив мои ноги вниз, Сью сразу запахнёт подгузник, но она почему-то не торопилась это делать. Увидев, как моя няня потянулась за тюбиком с детским кремом, я неприятно помрщился.

      — Боишься, что у восьмилетнего появятся опрелости? — хихикнула Эшли.

      — Помажу на всякий случай, — сказала Сью, выдавив на пальцы щедрую порцию крема.

      — Опять прикрывается, — засмеялась Викки, кивнув мне между ног.

      — И когда ты уже прекратишь нас стесняться? — улыбнулась Сью, разнимая мне руки, — Что ты пытаешься прикрыть? Свой маленький пипунчик? Как будто никто тут до тебя не видел голеньких мальчиков.

      — Каждый день вижу, — хихикнула Эшли, — Причем мой трёхлетний братик ни капельки не стесняется. Наоборот любит всем свою штучку демонстрировать.

     Холодные чужие пальцы коснулись моего живота, заставив меня поежиться от неприятной щекотки.

      — Положено мазать всё, что ниже пупка, — пояснила Сью подругам.

     Сью спустилась пальцами чуть пониже, сделав щекотку еще мучительнее. Ужаснее всего было то, что острая щекотка мешала мне бороться со ставшим совсем нестерпимым позывом писать.

      — Как ерзает и уворачивается от твоих пальцев, — хихикнула Викки.

      — Совсем как мой маленький братик, — улыбнулась Эшли, — Тоже не может лежать спокойно, когда мама мажет его между ножек детским кремом.

      — Писюн тоже помажешь? — хихикнула Викки.

      — А как же, — ответила Сью, бесцеремонно приподняв мою письку, — Вот так, со всех сторон.

     Вынужденный терпеть унизительную процедуру, я не знал куда деться от стыда.

      — А теперь помажем попу, — улыбнулась Сью, рывком задрав мне ноги.

      — Такая прикольная поза, — хихикнула Викки, — Даже дырочку в попе видно.

      — Не говоря уже о его маленьком мальчишечьем хозяйстве, — улыбнулась Эшли, — Выставил на всеобщее обозрение.

      — Сейчас всё кремом помажем, — улыбнулась моя няня, — Каждый укромный уголочек у Томми между ножек.

     Сью выдавила на пальцы свободной руки капельку белого крема и щекотно провела ими у меня между ягодиц.

      — Так испуганно вздрагивает, когда ты касаешься пальцем его маленькой дырочки, — улыбнулась Викки.

      — Надо заняться ей всерьез, — сказала Сью и выдавив на указательный палец очередную порцию крема, принялась мазать им мою дырочку в попе.

     Почувствовав, как чужой палец быстро углубился мне в попу, я испуганно вздрогнул.

      — Ну ты даёшь! — засмеялась Викки.

      — Чего ты смеешься? — улыбнулась Эшли, — Мама моему братику тоже так попу мажет.

     Бесцеремонно пошуровав пальцем у меня в попе, Сью вынула его наружу и вытерла детской салфеткой.

      — Теперь помажем ягодички, — сказала она, — И разумеется этот маленький мешочек.

     Сью выдавила на пальцы побольше крема и начала нестерпимо щекотно мазать им мою мошонку.

      — Только посмотрите, как дрыгает ножками, — засмеялась Эшли.

      — А как ерзает и вырывается, — добавила Викки, — Чего это он так занервничал?

      — Мальчишки ужасно боятся щекотки, — с улыбкой пояснила Сью, скользя холодными пальцами по моей мошонке.

      — Так вот почему он так себя ведёт, — протянула Викки, — У мальчиков там что самое щекотное место?

      — Угу, — кивнула Эшли, — Мой трёхлетний братик точно так же вырывается, когда ему трогают мошонку.

      — Самое щекотное место чуть сзади мошонки, — уточнила Сью, — Смотрите.

     Чужие пальцы скользнули мне за яички и я, задрожав всем телом от мучительно острой щекотки, не выдержал и пустил сильную струю.

      — Ты что? — вскрикнула Сью, отдернув руку, и быстро запахнула мой подгузник.

      — Он что писает? — засмеялась Викки и вслед за ней остальные девчонки.

      — Дождались, — усмехнулась Сью, — Пустил фонтан, как годовалый.

     Я продолжал писать в подгузник, не зная, куда деться от стыда.

      — Лучше б ты так в горшок писал, — проворчала Сью, осторожно приоткрыв мой подгузник.

      — До сих пор струит, — засмеялась Викки.

      — Подождём, — усмехнулась Сью.

      — Не закрывай подгузник, — попросила Викки, — Так прикольно смотреть на его струйку. Никогда не думала, что такое увижу.

      — Как восьмилетний пустил на пеленальном столе фонтан? — засмеялась Эшли.

      — Насчет восьмилетних не знаю, но ясельные малыши часто писают во время смены подгузников, — заметила Сью, — Особенно мальчики.

      — Хорошо, что никого не забрызгал, — заметила Викки, — Потому что Сью стояла чуть сбоку.

      — Никогда нельзя стоять прямо перед ребенком, когда меняешь ему подгузник, — улыбнулась Сью.

      — Ага, — кивнула Эшли, — Меня мама тоже учила всегда стоять сбоку, когда возишься с малышом на пеленальном столе.

     Дождавшись, когда моя струйка иссякнет, Сью осторожно вытянула из-под меня мокрый подгузник.

      — Конечно следовало б вытереть детскими салфетками и заново помазать кремом, — сказала она, — Но я просто одену мальчишке новый подгузник. Все равно через полчаса будет мокрым.

     Ловко подоткнув мне под попу новый подгузник, Сью опустила мои ноги вниз.

      — Мальчикам положено задирать пипун вверх, — пояснила она стоящим рядом подругам, демонстративно поправив мне письку перед тем, как запахнуть подгузник.

      — Столько премудростей, — улыбнулась Викки....  

      — А ты как думала, — усмехнулась Сью, застегивая мой подгузник, — Уход за ребёнком — это целая наука.

     Увидев, что Сью начала прибираться на столе, я понял, что можно слезать вниз.

      — Иди играй со своими машинками, — улыбнулась няня, махнув рукой на разбросанные по полу игрушки.

     Я уселся на ковер и принялся играться с кубиками и машинками, стараясь не обращать внимания на Сью и ее подруг.

     Девчонки болтали о разной ерунде минут пятнадцать, после чего Сью принесла мне две наполненные водой детские бутылочки.

      — Пей! — приказала она, бесцеремонно сунув мне в рот первую бутылочку.

     Дождавшись, когда я допью всю воду, Сью засекла время и ровно через десять минут поставила меня перед горшком.

      — Попытка номер два, — усмехнулась она, снимая мой подгузник.

     Я, как обычно, прикрылся между ног, но тут же получил от Сью по рукам.

      — Чего стоишь? — обратилась ко мне няня, — Писай! Фонтанчик неожиданности ты нам уже демонстрировал. А сейчас пожалуйста сделай то же самое, но в горшок.

      — Как большой мальчик, — с улыбкой добавила Эшли.

      — Я не хочу, — смущенно соврал я, пританцовывая на месте, потому что почти не мог бороться с острым позывом писать.

      — Собрался, как в прошлый раз, терпеть? — недовольно спросила меня Сью, — Чтобы снова устроить на пеленальном столе фонтан?

      — Ему наверно лёжа на спинке больше нравится, — улыбнулась Эшли.

      — Конечно пустить фонтан лёжа на столе, намного интереснее, — засмеялась Викки и вслед за ней остальные девчонки.

      — Ну что, снова положить тебя на стол? — насмешливо обратилась ко мне Сью, — Или всё таки пописаешь в горшок, как большой?

      — Кого ты, Томми, тут стесняешься? — улыбнулась Викки, — Все уже видели, как ты пускаешь струйку.

      — Так и собираешься стоять перед горшком с голой попой? — спросила меня Сью.

      — А что, пусть стоит, — хихикнула Викки, — А мы на его голенькую попку полюбуемся.

      — Как хочешь, Томми, — усмехнулась Сью, — Будешь стоять без подгузника, пока не пописаешь в горшок. Хоть до прихода тёти! Кстати, не мешает распахнуть шторы. Чтоб не только мы, но и все прохожие на улице могли на тебя любоваться.

     Сью подошла к окну и широко распахнула шторы, еще больше вогнав меня в краску.

      — Не надо терпеть, зайчонок, — ласково улыбнулась мне Викки, — Ну что тебе стоит пустить струйку?

      — Опять уговариваем, как малыша, — усмехнулась Сью, — Может тебе, Томми, еще и пипунчик надо подержать?

      — Конечно надо, — хихикнула Эшли, — А то весь пол забрызгает.

      — Пись-пись-пись, — принялась ласково приговаривать Сью, взяв пальцами мою письку.

      — Как мы сейчас пописаем, — тем же сюсюкающим тоном сказала Викки.

     Понимая, что девчонки от меня не отстанут, я сдался и тяжело вздохнув, начал писать.

      — Наконец понял, зачем его поставили перед горшком, — усмехнулась Сью.

      — Такой смешной фонтанчик, — улыбнулась Эшли, — Сразу вспомнила своего братика. Правда ему в отличие от этого мальчишки мама уже доверяет самому писюн держать.

     Девчонки дружно засмеялись, заставив меня еще больше покраснеть от стыда.

      — Ну вот, первые успехи, — улыбнулась Сью, стряхивая с моей письки последние капли, — За это оденем Томми не подгузник, а тренировочные трусики.

     Сью принесла белые тренировочные трусики и ловко их мне одела.

     Не прошло и пятнадцати минут, как Сью снова подсунула мне горшок. «Следует книжным советам» — обиженно подумал я, заметив у няни в руках книжку о приучении к горшку.

      — Садись на горшок! — приказала Сью, — В этот раз сходишь по большому.

      — Я не хочу по большому, — возразил я, чувствуя на щеках румянец стыда.

      — Садись! — не терпящим возражений тоном повторила Сью, — Знаю я твои «не хочу». Небось опять терпишь.

     «Одно дело писать в горшок и совсем другое ходить у всех на виду по большому» — с обидой подумал я.

      — Ну? — повысила голос Сью, — Так и будешь стоять прикрывшись? Садись на горшок и какай!

      — Ага, пусть покакает, — улыбнулась Викки, — Этого мы еще не видели.

     Я нехотя сел на горшок. Было ужасно убидно, что девчонки просто со мной развлекались. «Нашли себе писающую и какающую куклу» — недовольно подумал я, вспомнив, как Сью с подругами точно так же во все глаза смотрели, как я в прошлый раз писал в горшок. «И зачем я тогда дал себя уговорить? — продолжал размышлять я, — Мог наверно потерпеть еще минут пять. Они б от меня отстали и вышли из комнаты. Тогда б и пописал в горшок».

      — И долго ты собрался так сидеть? — недовольно обратилась ко мне Сью, — Тебя что не учили, что надо делать, чтобы сходить по большому? Давай, тужься.

     Я обиженно посмотрел на Сью и неожиданно для самого себя громко пукнул.

      — Покакал? — оживилась Викки.

      — Сейчас посмотрим, — улыбнулась Сью и раздвинув мне ноги, заглянула в горшок.

      — Ну как? — с улыбкой поинтересовалась Эшли, — Есть успехи?

      — Просто пукнул, — сказала Сью.

      — Я так и подумала, — усмехнулась Эшли.

      — Ну что ж, придется принимать меры, — решительно сказала моя няня.

     Сью подошла к комоду и вытащила из среднего ящика небольшую коробку. «Слабительные свечи» — с ужасом догадался я...

      — Иди сюда! — позвала меня няня, усевшись на стоящий у стены стул.

     Я испуганно взглянул на Сью, продолжал сидеть на горшке.

      — Ну? — повысила голос Сью, — Иди сам, а то хуже будет! Я не шучу. Уже надоело, что ты меня не слушаешься.

     Несмотря на юный возраст моей няни, ее тон был таким грозным, что у меня по спине пробежали мурашки.

      — Считаю до трёх, — строго сказала Сью, — Раз, два...

     Всерьез испугавшись Сью, я неохотно встал с горшка и подошёл к ней.

      — Ложись на живот! — приказала мне няня, — Вот сюда.

     Сью потянула меня за руку, насильно уложив к себе на колени.

      — Не хочу-у! — громко заревел я, чувствуя, как чужие пальцы разжимают мои ягодицы.

      — Сейчас же успокойся! — повысила голос Сью, отвесив мне больный шлёпок по голой попе.

     Я попытался вскочить на ноги, но сильная рука девчонки толкнула меня вниз.

      — Можете мне помочь? — обратилась Сью к подругам.

      — Подержать мальчишку? — спросила Эшли.

      — Ага, — кивнула Сью.

     Викки с Эшли быстро подошли к моей няне.

      — Ты подержи руки, — попросила Сью Викки.

      — А я ноги, — сказала Эшли.

      — И раздвинь ягодички, — попросила ее Сью, — Ага, вот так.

     Чужие пальцы бесцеремонно разжали мои половинки и в следующее мгновение мне в попу быстро скользнул посторонний предмет.

      — Можете отпускать, — сказала Сью подругам.

      — Снова посадишь на горшок? — спросила Викки.

      — Подожду, пока сам попросится, — с хитрой улыбкой ответила Сью, помогая мне встать на ноги.

     Следующие пару минут прошли в молчании. Я просто стоял перед всеми без трусов и переминался с ноги на ногу, борясь с сильным позывом по большому.

      — Руки по швам! — скомандовала Сью, — И чтоб не смел больше прикрываться!...  

     Я неохотно разнял ладони.

      — Как ты с ним строго, — улыбнулась Эшли.

      — С ним по другому нельзя, — проворчала Сью, — Только если накричишь, начинает слушаться.

     Заметив, как хихикающие подруги моей няни рассматривают меня между ног, я снова потянулся руками к паху, но Сью погрозила мне пальцем.

      — Еще одну свечку захотел? — усмехнулась она, — Я научу тебя слушаться!

     Судя по хитрой улыбке моей няни она прекрасно знала, что со мной происходит.

      — Ну что, будешь проситься на горшок? — обратилась ко мне Сью, — Потому что пока ты правильно на него не попросишься, я горшок тебе не дам.

      — Как это «правильно»? — со смехом поинтересовалась Викки.

      — Должен подойти ко мне и сказать, что хочет на горшок, — объяснила Сью, — Причем уточнить зачем: по маленькому или по большому.

     «Еще чего! — хмыкнул я про себя, — Ничего она от меня не добьётся! Буду терпеть, пока ей не надоест ждать».

      — Что-т пока не просится, — усмехнулась Викки.

      — Наверно придется одеть тренировочные трусики, — вздохнула Сью, — Ничего, рано или поздно попросится.

     «Первая победа» — облегченно вздохнул я после того, как Сью одела мне тренировочные трусы. «Правда как-то быстро сдалась», — насторожился я, заметив хитрую улыбку няни.

      — Такая классная погода, — притворно безразличным тоном заметила Сью, — Пойти что ли погулять?

      — Прямо сейчас? — удивилась Эшли, — Ты ж только что поставила мальчишке слабительную свечку.

      — Так что мне теперь из-за него дома сидеть? — недовольно сказала Сью, — С его упрямством еще час будем ждать, пока он соизволит сходить по большому.

     Сью достала из ящика комода голубые ползунки и принялась их быстро мне одевать.

      — Какие классные штанишки, — умилительно улыбнулась Викки, — С зашитыми носочками, как у малышей

      — Ага, такая прелесть, — согласилась Эшли, — И где его тётя такие купила?

      — Где купила, не знаю, — улыбнулась Сью, застёгивая шлейки ползунков, — Но у Томми полно такой одежды.

     Еще раз спросив, не хочу ли я на горшок, Сью взяла меня за руку и направилась к двери.

      — Пошли вон на ту детскую площадку, — предложила она подругам, выйдя на улицу.

     Детская площадка была совсем недалеко от дома, но за пять минут, пока мы туда шли, позыв по большому стал таким острым, что я едва мог его терпеть. Появившись на площадке в сопровождении трёх девчонок, я сразу оказался в центре внимания. «Еще бы, в этих ясельных ползунках» — с обидой подумал я, краснея от взглядов сидевших на установленных вдоль площадки скамейках молодых мам.

      — Смотрите, какой карапуз к нам пожаловал! — засмеялась одна из них.

      — Такой хорошенький, — улыбнулась другая, — Ему эти штанишки очень идут.

      — Просто лапочка, — согласилась третья женщина, — Хотя одет явно не по возрасту.

      — Как ясельный? — усмехнулась державшая меня за руку Сью, — Сейчас Томми вам сам расскажет почему на нём эти ползунки.

     Я смущенно опустил взгляд.

      — Что молчишь? — обратилась ко мне Сью, — Скажи тётям, почему ты так одет.

     Викки с Эшли тихонько захихикали.

      — Не хочешь рассказывать про своё наказание? — насмешливо улыбнулась Сью, — Что, стыдно признаться, что ты в восемь лет писаешь и какаешь в штанишки как маленький?

      — Ай-яй-яй, как нехорошо, — неодобрительно покачала головой одна из мам.

      — Действительно стыдно в таком возрасте мочить штанишки, — сказала другая, — Я своего в два года к горшку приучила.

     Сью присела на одну из скамеек и принялась рассказывать всем о моём наказании.

      — Правильно, — кивнула одна из мам, — Если мочит и пачкает штанишки, должен носить подгузники.

      — Сейчас Томми в тренировочных трусиках, — уточнила Сью, — Полным ходом идёт приучение к горшку.

      — И как? — ехидно поинтересовалась другая женщина.

      — Пока с переменным успехом, — ответила моя няня, — По-маленькому еще кое-как ходит, а какать в горшок отказывается. Чуть ли не полчаса перед прогулкой уговаривала сходить по-большому — и никак.

      — Такой большой ребёнок уже должен всё делать сам, — сказала сидящая рядом со Сью молодая женщина, — Без уговоров.

      — Да какой он большой, — усмехнулась Сью, — Видели б вы, какой он устроил сегодня фонтан, когдла я мазала его между ножек детским маслом перед тем как одеть подгузник.

      — Ага, писанул вверх, лёжа на спинке, — подтвердила Эшли, — Как годовалый.

      — Представляю эту картину, — засмеялась одна из мам и вслед за ней все остальные.

      — С таким не соскучишься, — вздохнула другая.

     Слушая смеющихся мам, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Что ты тут стоишь? — обратилась ко мне Сью, — Иди играться. Полазь по лесенкам, повиси на кольцах, съедь с горки. Мы что зря на эту площадку пришли?

      — Я не хочу, — смущенно сказал я.

      — Никаких «не хочу»! — отрезала Сью, — Мальчикам твоего возраста надо побольше заниматься активными играми на свежем воздухе.

     Сью повернулась к подругам.

      — Возьмите над Томми шефство, девчонки, — попросила она, — А я тут, на лавочке, посижу. Так от его упрямства устала.

     Викки взяла меня за руку и подвела к одной из лестниц.

      — Давай, лезь по лесенке наверх, — сказала она, — Ну? Смотри, какие малыши по лесенкам карабкаются. А ты в восемь лет высоты боишься.

     Я боялся совсем другого — обкакаться, но признаться в этом мне не позволял стыд.

      — Какой трусишка, — улыбнулась Эшли, — Давай, я тебе помогу. Ставь ногу на эту перекладину.

     Позыв по большому был таким сильным, что едва подняв правую ногу, я не выдержал и начал громко какать.

      — Сью! — раздался у меня за спиной смеющийся голос Викки, — Твой мальчишка обкакался!

     Весь красный от стыда, я продолжал какать в трусы.

      — Я хотела тебя предупредить, — засмеялась у меня за спиной одна из молодых мам.

      — И вправду так скованно ходил, как будто вот-вот обкакается, — согласилась с ней другая.

     Осторожно обернувшись на обсуждавших меня женщин, я еще больше покраснел от их снисходительных улыбок.

      — Так и знала, что твое упрямство этим закончится, — проворчала Сью, встав со скамейки и направившись ко мне, — Ты почему не сходил дома на горшок, когда тебя об этом просили?

     Преследуемый еще одним сильным позывом, я смущенно опустил взгляд и окончательно сдавшись, начал писать, чувствуя, как быстро распространяется между ног характерная теплота. В отличие от подгузника стоять в мокрых и грязных тренировочных трусиках было просто ужасно. «Вот они оказывается зачем, — подумал я, — Чтоб было неприятно писать и какать под себя».

      — Это ж надо было так обкакаться, — неодобрительно покачала головой Сью.

      — А описался как! — добавила Эшли, — Аж тренировочные трусики начали протекать. Они на такое явно не рассчитаны.

      — Значит так, Томми, — строго сказала Сью, — Походишь сейчас 10 минут мокрым. В наказание за то, что не просился на горшок.

     Я промолчал, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь от унижения и горькой обиды.

      — Чего ...   застыл? — обратилась ко мне Сью, — Давай, продолжай играться. Залезай по лесенке наверх и съезжай с какой-нибудь из трех горок.

      — В таком виде? — захихикала Викки.

      — Что такое? — не унималась моя няня, — Не хочешь с горок кататься?

     Сью оглянулась по сторонам и неожиданно остановила взгляд на стоящем у края площадки детском велосипеде с приставными колесиками.

      — Чей это велосипед, Ванесса? — обратилась она к одной из сидящих на скамейке мам, — Я видела, твой карапуз на нём катался.

      — Ага, это наш велосипед, — кивнула женщина, — А что?

      — Можно Томми на нём покатается? — попросила Сью.

      — Обкаканный? — усмехнулась Ванесса.

      — Хоть так, — улыбнулась Сью, хитро подмигнув мамам, — Я заметила, что Томми уже давно на этот велосипед косится. Представляю, как ему хочется на нём прокатиться.

     «Неужели она и вправду хочет, чтобы я сел на этот маленький велосипед? — подумал я, с обидой взглянув на свою няню, — Я на таком последний раз в трехлетнем возрасте катался».

      — Ну что, можно? — снова обратилась Сью к Ванессе, — Смотри, как он хочет.

      — Пусть покатается, — улыбнулась Ванесса, с трудом сдерживая смех, — Мне не жалко.

      — Сомневаюсь, что твой мальчишка на нем поместится, — усмехнулась другая женщина.

      — Поместится, поместится, — заверила ее Сью, — А если запачкает седло, я его потом вытру детской салфеткой.

     Сью повернулась ко мне.

      — Садись на велосипед! — приказала мне няня.

      — Я не хочу! — сказал я.

      — Не стесняйся, садись, — не отставала от меня Сью, — Тебе разрешили на нем покататься.

     Подождав полминуты, Сью молча взяла меня подмышки и насильно посадила на велосипед. Я неприятно поморщился, почувствовав, как внутри трусов чавкнула и противно распозлась во все стороны тёплая куча, заполняя каждый уголок у меня между ног.

      — Ноги на педали! — скомандовала Сью, — Ага, вот так.

      — Так смешно на этом маленьком велосипеде смотрится, — хихикнула Викки.

      — А как недовольно скривился, — улыбнулась Эшли.

      — Надо было вовремя проситься на горшок! — заявила Сью, — А раз обкакался, покатается так, в грязных штанишках.

      — Я тоже своего так наказывала за грязные штаны, когда приучала к горшку, — улыбнулась одна из сидящих на скамейке мам, — Сажала обкаканного на велосипед.

      — Просто сажала и всё? — уточнила Сью, — Велосипед не для того, чтобы на нём сидеть, правда Томми? Ну? Чего ты ждёшь? Поехал по кругу! Объедешь пять раз площадку и можешь слезать.

     Я с мольбой посмотрел на свою мучительницу.

      — Не слышал, что тебе сказали? — повысила голос Сью, — Если не будешь слушаться, так до вечера и оставлю — в этих обкаканных тренировочных трусиках. Пусть тебе тётя их меняет, раз ты со мной так себя ведешь.

     Сью подтолкнула велосипед вперед и я, поняв, что она от меня не отстанет, принялся нехотя крутить педали. Мало того, что я еле помещался на маленьком детском велосипеде, так вдобавок было ужасно неприятно сидеть на крохотном треугольном седле с кучей между ног.

      — Быстрее! — прикрикнула на меня Сью, — А то добавлю еще один круг.

     Я поехал быстрее, стараясь не обращать внимания на противное чавканье у меня между ног.

      — Так неуклюже крутит педали, — улыбнулась Викки.

      — Представляю, каково ему сидеть в грязных трусиках на этом маленьком велосипеде, — сказала Эшли.

      — Пусть наматывает круги, — насмешливо заявила Сью, — Будет знать, как отказываться от горшка.

     Хихикающие девочки продолжали обидно меня обсуждать, пока я не проехал все пять кругов.

      — Ну как, понравился велосипед? — с ехидной улыбкой поинтересовалась Сью, — Может еще покатаешься?

     Девчонки снова засмеялись.

      — Можешь слезать, — сказала мне няня, — Пошли менять трусики.

     Я подумал, что мы вернемся домой, но к моему ужасу Сью решила заняться мной на одной из свободных скамеек. Было ужасно стыдно лежать в одной коротенькой майке перед глазевшими на меня мамами, не говоря уже о их советах и комментариях.

      — Такой грязный, — улыбнулась одна из женщин.

      — Ага, наложил такую кучу, — сказала вторая.

      — А так недавно отказывался от горшка и всех уверял, что не хочет по большому, — усмехнулась Сью, щекотно вытирая мне мошонку холодной детской салфеткой.

     Тщательно вытерев влажными салфетками каждый уголок у меня между ног, Сью попросила Эшли меня подержать, чтобы я не ерзал, пока она будет мазать меня детским маслом.

      — Зажми мальчишке ножки, чтоб он ими не дрыгал, — сказала она подруге.

     Лежа в беззащитной позе с до отказа задранными вверх ногами, мне чуть ли не пять минут пришлось терпеть нестерпимую щекотку, пока Сью мазала меня детским маслом.

      — Только не вздумай сейчас пустить струйку, — насмешливо улыбнулась она, вызвав всеобщий смех.

      — Лучше так, чем в трусы, — усмехнулась одна из мам.

      — Неплохая идея, — согласилась Сью, — Только сначала передвину его сюда, к краю скамейки.

     Я недоумённо посмотрел на свою няню.

      — Можешь писать, — сказала она, — Давай, Томми. Действительно лучше сходить по маленькому сейчас, пока ты лёжишь без трусиков. Чтоб они потом подольше оставались сухими.

      — Когда мой был помладше, я его всегда заставляла писать перед тем, как одеть сухой подгузник, — сказала одна из мам.

      — И что, всегда послушно пускал струйку, когда ты его об этом просила? — повернулась к ней другая женщина, — Мой упрямый — на уговоры не поддается.

      — Попробуй положить на животик холодную влажную тряпочку, — посоветовала первая мама, — Или полей писюнчик прохладной водичкой. Мигом пустит фонтан.

      — А Томми у меня пустил струйку, когда я мазала его детским кремом, — сообщила Сью, — Вот тут, за яичками.

      — Наверно от щекотки, — улыбнулась третья мама, — Мой совсем не может ее терпеть.

      — Все мальчики боятся щекотки, — присоединилась к разговору еще одна женщина, — Видели б вы, что мой вытворяет, когда его мажут между ножек кремом или детским маслицем: ерзает, дрыгает ножками, вырывается — точно так же, как этот мальчишка. И фонтан из своего стручочка запросто может пустить.

      — Может и мне сейчас своего сорванца просто пощекотать, — улыбнулась Сью, принявшись легонько перебирать пальцами у меня за мошонкой, — Ну что, Томми? Пустишь для нас фонтанчик? Не надо стесняться. Мы с Викки и Эшли уже видели, как ты писаешь. А сейчас давай покажем этим мамам, как ты умеешь пускать струйку. Лучше на травку, чем себе в штанишки, правда?

      — Серьёзно хочешь, чтоб пописал? — хихикнула Эшли, — Хоть в кустики б отвела.

      — Вот еще, — хмыкнула Сью, продолжая щекотать мне мошонку, — Пусть писает так, лёжа. Уже один раз нам фонтанчик в этой позе демонстрировал.

     Не в силах терпеть мучительную щекотку, я попытался вырваться, но Эшли только сильнее прижала мне ноги к животу, не давая мне ими дрыгать.

      — Пись-пись-пись, — принялась сюсюкать стоящая рядом Викки.

      — Буду щекотать, пока не пописаешь, — сказала Сью, водя пальцами по моей мошонке.

     Няня щекотала меня ...  

     еще пару минут, но так и не смогла ничего от меня добиться.

      — И как мне бороться с твоим упрямством, — проворчала она, вынимая из сумки чистые тренировочные трусики, — Ну что тебе стоило пописать?

     Натянув на меня вслед за трусиками сухие ползунки, Сью помогла мне обуться и отправила к горкам с лесенками. «Хорошо, что тут сейчас одни малыши-дошкольники, — подумал я, — Для них такие происшествия в порядке вещей». Впрочем мамы этих малышей по прежнему смотрели на меня с насмешливыми улыбками. «Еще бы, — обиженно подумал я, — Так перед ними опозориться».

     Три девчонки увлеклись беседой с молодыми мамами и похоже обо мне забыли. Я тоскливо слонялся по детской площадке, не зная чем мне заняться. Лестницы с горками были мне в восемь лет уже неинтересны. «И когда мы уже пойдём домой» — недовольно подумал я, чувствуя усиливающийся позыв по маленькому. Я оглянулся по сторонам в поисках кустов, где можно было пописать — как назло, единственный куст подходящего размера рос рядом со скамейкой, на которой сидела со своими подругами моя няня. «Придётся, как обычно, терпеть» — подумал я, по-прежнему стесняясь признаться Сью, что хочу в туалет.

     Не продержавшись и пяти минут, я сдался и написал в тренировочные трусы. Мочить их, как и в прошлый раз, было очень неприятно. Но самое ужасное, они опять протекли. Я густо покраснел, заметив между ног мокрое пятно.

      — Уже описался? — снисходительно усмехнулась подошедшая ко мне Сью, от которой просто невозможно было ничего скрыть.

      — Причём так, что трусики опять протекли, — улыбнулась одна из мам.

      — Зачем ты их ему вообще одела? — обратилась к моей тёте другая.

      — Понадеялась на сознательность, — сказала Сью.

      — Какая сознательность, — усмехнулась третья женщина, — Твой мальчишка еще для тренировочных трусиков не созрел.

      — Ага, такому, как он, нужно одевать на прогулку толстый подгузник, — согласилась с ней первая мама.

      — Только посмотри на себя, Томми! — обратилась ко мне Сью, — Опять мокрое пятно между ног. А я, между прочим, больше не взяла для тебя запасной одежды: ни трусиков, ни штанишек. Откуда я знала, что ты так часто их мочишь. Ты что, из вредности это делаешь? Мне назло?

      — Скажи спасибо, что снова не обкакался, — усмехнулась одна из мам.

      — Ну что ж, Томми, — усмехнулась Сью, — Походишь мокрым. Сам виноват. Надо было проситься по-маленькому.

     Я недовольно посмотрел на няню, еле сдерживая слёзы.

      — Да, да, — подтвердила она, — Так сейчас и пойдём обедать. Пусть все в ресторане на твои мокрые штанишки любуются.

     Попрощавшись с мамами, Сью взяла меня за руку и повела в ближайшую забегаловку, которой оказался Бургер-кинг. Там в это время были одни домохозяйки — в основном молодые мамы с малышами. Разумеется, едва мы зашли вовнутрь, все, как по команде, уставились на меня.

      — Он что описался? — неуверенно сказала одна из женщин сидевшей рядом с ней подруге.

      — Этот мальчишка? — уточнила та, кивнув на меня, — И вправду такое мокрое пятно между ног.

      — А посмотри как он одет, — хихикнула первая мама.

      — В ползунки, как двухлетний? — улыбнулась ее подруга и обе снова захихикали.

      — Трудности с приучением к горшку? — ехидно поинтересовалась у Сью стоящая за нами в очереди молодая мама с коляской.

      — Еще какие! — усмехнулась моя няня.

     Слушая, как вся очередь обсуждает мои мокрые штаны, я чуть не умер со стыда. Наконец взяв еду, мы уселись за стол. Я подумал, что теперь, когда никто не видит под столом моих мокрых ползунков, насмешки наконец прекратятся. Молодые женщины и вправдку на какое-то время затихли. Но хихиканье возобновилось с новой силой, когда Сью демонстративно перелила мой Спрайт из пластикового стакана в детскую бутылочку с соской. Дождавшись, когда я выпью всю бутылочку, Сью взяла меня за руку и мы отправились домой.

     К моему неудовольствию, домой мы вернулись в прежнем составе включая двух подружек моей няни. «Собрались весь день тут провести?» — обиженно подумал я.

      — Уложишь мальчишку спать? — поинтересовалась Эшли.

      — Ага, — кивнула Сью, — Только сначала надо поменять его мокрые трусики на сухой подгузник.

      — А можно мне попробовать? — попросила Викки, — Так хочется потренироваться менять подгузники.

      — На восьмилетнем мальчишке? — усмехнулась Эшли.

      — А на ком? — улыбнулась Викки, — У нас другого малыша нет.

     «Нашли себе игрушку, — с обидой подумал я, — Пусть куклам подгузники меняют»

      — Так что, Сью? — снова обратилась к моей няне Викки, — Можно?

      — Конечно можно, — улыбнулась Сью.

      — Посмотрим, как у тебя получится, — усмехнулась Эшли, — Ты ж никогда не меняла малышам подгузники.

     Викки промолчала, бросив на Эшли недовольный взгляд.

      — Ну что, приступай, — улыбнулась Сью.

      — Наверно надо уложить на пеленальный стол? — неуверенно сказала Викки.

      — Сначал раздень ребёнка, — попросила Сью.

     Обиженный, что Сью дает своим подругам со мной возиться, я тем не меее послушно дал Викки себя раздеть, понимая, что девчонки всё равно меня пересидят.

      — Майку тоже снимай, — сказала Сью подруге, когда та оставила меня без трусов.

      — Раздевать догола? — удивилась Викки.

      — Ага, — кивнула Сью, — Всё равно потом одевать пижаму.

     Оставшись голышом, я, как обычно, стеснительно прикрылся, но тут же получил от Сью по рукам.

      — Уже надоело, — проворчала она — Сколько раз просила не прикрываться и все равно за свое!

      — А покраснел как, — усмехнулась Эшли.

      — Не надо нас стесняться, — улыбнулась Викки.

      — Давай, залезай на пеленальный стол, — сказала мне Сью.

     Я поплёлся к столу и неуклюже на него залез.

      — Ложись на спинку, — сказала мне Викки, — А теперь поднимем вверх обе ножки.

      — Так, за лодыжки ты его не удержишь, — заметила Эшли после того, как Викки подняла вверх мои ноги, — Особенно одной рукой. Ты ж даже не можешь обе ноги всей ладонью обхватить.

      — Никак не удержишь, — согласилась с подругой Сью, — Особенно если начнёт вырываться. Это тебе не грудной карапуз. Такого большого нужно крепко держать.

      — А как мне тогда мальчишку взять? — растерянно спросила Викки.

      — Положи левую руку на бедра, — подсказала Сью.

      — Вот так, поперёк? — уточнила Викки.

      — Чуть повыше, под коленки, — сказала Сью, — А теперь крепко прижми ему ноги. Ага, вот так, чтоб коленки были у груди.

      — Хорошая поза, — улыбнулась Викки, — Заставила мальчишку полностью разжать попу.

      — Ага, теперь у него всё открыто, — кивнула Сью, — И попа, и все его мальчишечьи приборчики.

      — Можно трогать где хочешь, — хихикнула Викки.

      — Главное, ты крепко прижала ребёнка к столу, — пояснила Эшли, — Причем одной рукой, потому что вторая должна быть свободна.

      — Попу наверно в этот раз вытирать не надо, — неуверенно сказала Викки, — Мальчишка ж всего-лишь пописал...

      — Как это не надо? — возразила Сью, — Всё вытирай: попу, ножки и все маленькие мальчишечьи приборчики между ними.

...  

      — Каждую складочку и каждый укромный уголок у ребёнка между ножек, — улыбнулась Эшли.

     Викки взяла салфетку и принялась старательно вытирать мне попу.

      — Дырочку тоже, — подсказала Сью.

      — Сунуть вовнутрь обернутый салфеткой палец? — улыбнулась Викки.

      — Ага, — кивнула Сью, — Помнишь, как я это делала?

      — Какой недовольный, — улыбнулась Викки, запихивая мне в попу детскую салфетку.

      — Как нибудь переживёт, — усмехнулась Сью.

      — Ничего себе, как у него там было грязно, — сказала Викки, продемонстрировав подругам вынутую у меня из попы салфетку, — Наверно надо вытереть мальчишке дырочку еще раз — новой салфеткой.

      — Достаточно, — улыбнулась Сью, — Не надо ему снова палец в попу совать. Ты ж не хочешь, чтобы он тут, на столе, наложил кучу.

      — Только этого мне не хватало, — хихикнула Викки.

     Словно подтверждая опасения своей няни, я не выдержал и громко пукнул.

      — Ой! — вырвалось у Викки, — Наверно и вправду слишком долго держала у него в попе палец.

      — Одного пука испугалась! — усмехнулась Сью, — Давай, продолжай. Поменяй салфетку и хорошенько протри мальчишке яички.

      — У кого есть между ножек маленький мешочек? — ласково обратилась ко мне Викки, щекотно скользя холодной салфеткой по моей мошонке.

     Щекотка была такой острой, что я задрыгал ногами.

      — Чего он так занервничал? — обеспокоенно спросила Викки у моей няни, — Я ж стараюсь осторожно: легкими скользящими движениями.

      — Мальчишке от этого еще щекотнее, — усмехнулась Сью.

      — Точно, — улыбнулась Викки, продолжая нестерпимо щекотно вытирать мне мошонку, — У мальчиков же там, за яичками, самое щекотное место.

     «Нарочно дразнит щекоткой» — с обидой догадался я, чувствуя, что покрываюсь гусиной кожей.

      — Так прикольно крутит попой, — хихикнула Викки.

      — Пытается увернуться от твоей салфетки, — улыбнулась Эшли.

      — Все равно не увернёшься, — сказала мне Викки, — Давай-ка еще раз тебя вытрем — особенно вот тут, за яичками.

     Помучив меня щекоткой еще полминуты, Викки опустила мои ноги вниз и взяв новую салфетку, принявшись старательно вытирать мне живота.

      — Такой нежная кожа, — улыбнулась она.

      — Ага, гладкая, как у шестимесячного, — согласилась Эшли, бесцеремонно пощупав мой лобок.

     Я обиженно поджал губы, услышав, как меня в очередной раз сравнили с грудным малышом.

      — А вот это наша маленькая писюнька, — улыбнулась Викки, приподняв пальцами мою письку.

      — Оберни салфеткой и как следует вытри, — попросила Сью, — Ага, вот так. Помни пальцами его мальчишечий стручочек.

      — Прикольный краник, — хихикнула Викки, — Как у мальчиков всё интересно между ножек устроено.

      — Ну что, везде вытерла? — обратилась к Викки моя няня, — Теперь помажь мальчишку детским маслом.

      — Просто плеснуть на живот и размазать? — спросила Викки.

      — Ага, плесни и размажь во все стороны, — сказала Сью.

      — Обязательно проследи, чтоб масло попало в паховые складочки, — добавила Эшли.

     Полив мне живот противной тягучей жидкостью, Викки принялась нестерпимо щекотно водить по нему ладонью.

      — Стручок тоже мазать? — хихикнула она.

      — Конечно, — кивнула та.

     Лёжа перед всеми голышом и чувствуя, как чужие пальцы теребят мою письку, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Попробуй оттянуть кожицу и помажь кончик головки, — попросила Сью.

      — Вот так? — обернулась на нее Викки.

      — Ага, — кивнула Сью, — У него больше и не оттянется. Сама пробовала.

      — А теперь что? — спросила Викки, прекратив неприятные манипуляции с моей писькой, — Поднять ножки и помазать попу?

     Сью молчала кивнула и Викки рывком задрала мне ноги, положив руку под коленки.

      — Молодец, — похвалила подругу Сью, — Уже знаешь, как держать.

     Взяв свободной рукой прозрачную бутылочку и осторожно полив меня детским маслом между ягодиц, Викки снова вопросительно посмотрела на Сью.

      — Сначала пройдись указательным пальцем ровно между ягодичками, — начала подсказывать Сью, — Ага, вот так: сверху вниз, а теперь снизу вверх.

      — А дырочку? — улыбнулась Викки.

      — Суй туда палец, не бойся, — усмехнулась Сью, — Но долго не держи.

      — Я знаю, — хихикнула Викки, бесцеремонно углубившись пальцем мне в попу, — Ты меня уже предупреждала, что он может наложить кучу.

      — Теперь просто размажь масло по ягодичкам, — попросила Сью после того, как Викки вынула палец у меня из попы, — Всей ладонью.

      — Бедра тоже? — спросила Викки, щекотно водя ладонью у меня между ягодиц.

      — Ага, — кивнула Сью, — С внутренней стороны.

      — Что такое? — ласково обратилась ко мне Викки, — Что нашего малыша беспокоит? Не нравится, как мажут детским маслицем? Надо потерпеть. Всех деток так мажут. Мы же не хотим, чтобы у маленького Томми появились опрелости.

     Дрожа всем телом от нестерпимой щекотки, я почувствовал, что покрываюсь гусиной кожей.

      — Такие классные маленькие шарики в аккуратном розовом мешочке, — хихикнула Викки, приковснувшись пальцами к моей мошонке, — Сейчас как следует этот мешочек помажем. Вот так, со всех сторон.

      — Не мучай мальчишку, — вступилась за меня Эшли, — Смотри, как он дрожит от щекотки.

      — В самом деле, Викки! — обратилась к подруге Сью, — Хватит баловаться. Давай, закругляйся. Томми уже давно пора спать.

     Сью протянула Викки чистый подгузник, который та мне тут же одела.

      — Ой, надо писюню вверх задрать — спохватилась Викки и расстегнув одну из липучек подгузника, залезла ладонью вовнутрь и поправила мою письку, снова заставив меня покраснеть.

      — Молодец, — улыбнулась Сью, — Всё помнишь. Ну что, одевай мальчишке пижаму.

     Викки взяла со стола светло-жёлтую пижаму и принялась ее на меня натягивать. Было ужасно обидно, что меня одевают лежа, как грудного, но я не решил не капризничать — лишь бы девчонки побыстрее от меня отстали.

      — Слезай со стола и иди спать! — приказала мне Сью после того, как Викки застегнула все кнопки пижамы.

     Мне не нужно было повторять дважды и буквально спрыгнув со стола, я подбежал к кровати и юркнул под одеяло.

      — Пошли, — сказала Сью подругам, задёргивая шторы.

     «Наконец-то» — подумал я, увидев, что все трое направились к двери. Не прошло и пяти минут, как я заснул.

     Проснувшись, я прислушался к доносившемуся из-за двери разговору. «До сих пор здесь» — недовольно подумал я, различив голоса Викки и Эшли.

      — Ну что, пойдём будить, — сказала Сью, — Представляю, какой он мокрый.

      — Я снова могу поменять Томми подгузник, — предложила Викки.

      — А можно в этот раз я? — попросила Эшли..

      — Я первая Сью попросила! — заявила Викки.

      — Ты с ним уже возилась, — обиженно сказала Эшли.

      — А у тебя есть маленький братик, — не унималась Викки, — Ты ему постоянно подгузники меняешь, а мне не на ком тренироваться.

      — Вы ...

  еще за Томмин подгузник подеритесь, — усмехнулась Сью.

     Послышались приближающиеся шаги и через пару секунд все трое вошли ко мне в комнату.

      — А мы оказывается уже проснулись, — улыбнулась мне Сью, — Ну что, Томми, давай проверим твой подгузник.

     Сью подошла к моей кровати и быстро откинув одеяло, принялась бесцеремонно щупать меня между ног.

      — Сухой, — удивлённо сообщила она подругам.

      — Приучение к горшку приносит первые плоды, — усмехнулась Викки с явным разочарование в голосе.

      — Что, обломались? — засмеялась Сью, — А так спорили, кому сейчас менять Томмин подгузник.

      — Может все равно поменять? — сказала Викки, — Притвориться, что мальчишка мокрый.

      — Какая ты нетерпеливая, — улыбнулась Эшли, — Не можешь подождать, пока он действительно намочит подгузник.

      — Просто ждать скучно, — сказала Викки, — Надо чем-то с мальчишкой заняться.

     Полминуты в комнате стояло молчание.

      — И что с ним сейчас сделать? — задумчиво сказала Викки.

      — Какую-нибудь новую детскую процедуру, — добавила Эшли, — Которую мы мальчишке еще не делали.

      — Вроде всё делали, — сказала Викки, — Подгузники меняли, из детской бутылочки поили, на горшок сажали. Что еще с малышами делают?

      — Много чего, — улыбнулась Сью, — Можно, к примеру, раздеть догола и сделать массаж для грудничков.

      — А ты умеешь? — спросила Эшли, — Тебе что родители малышей доверяют такими вещами заниматься?

      — Пока не доверяют, — ответила Сью, — Просто посмотрела на интернете соответствуюшие учебные видео.

      — Как делать детский массаж? — уточнила Эшли, — Сейчас на интеренте любые видео по уходу за ребенком можно найти: как менять подгузник, как купать, как ставить клизму...

      — О, давай поставим мальчишке клизму, — оживилась Викки, — Я кажется видела в комоде спринцовку.

      — Слишком много возни, — поморщилась Сью.

      — Ну пожалуйста, — начала упрашивать мою няню Викки.

      — А кроме клизмы никаких предложений нет? — спросила Сью.

      — Можно искупать, — предложила Эшли.

      — Купать тоже долго, — возразила Сью, — До прихода его тёти не успеем.

     Услышав, что вот-вот должна вернуться Дженни, я облегченно вздохнул.

      — Знаете что, — улыбнулась Сью, — Давайте не будем ничего придумывать, а просто посадим мальчишку на горшок.

      — Ага, ему срочно пора после сна сходить по маленькому, — хихикнула Викки.

      — И по большому тоже, — добавила Сью.

     Сью подошла к моей кровати и потянула меня за руку.

      — Сейчас сходишь на горшок, — сказала она, заставив меня встать.

     Буквально за полминуты оставив меня голышом, Сью кивнула на стоящий рядом горшок.

      — Ну? — выжидающе посмотрела на меня няня, — Быстро садись на горшок! Надо сходить по большому.

     Мне ничего не оставалось, как плюхнуться на горшок.

      — Что сидишь и скучаешь? — обратилась ко мне Сью через пару минут, — Забыл, зачем тебя посадили на горшок?

      — Сейчас покакает, — улыбнулась Викки, — Маленького Томми просто надо правильно об этом попросить.

     Все трое принялись ласково уговаривать меня покакать, как ясельного малыша. Я и вправду немного хотел по-большому, не говоря уже как сильно я после сна хотел по-маленькому. «Буду терпеть» — подумал я, твёрдо решив дождаться прихода тёти.

      — Ну что ж, Томми, — сказала Сью не предвещавшим ничего хорошего тоном, — Придется снова помочь тебе покакать. Вставай с горшка и залезай на стол.

      — Сунешь в попу слабительную свечку? — хихикнула Викки

      — Ага, — кивнула Сью, — Только в этот раз не одну, а две.

      — Чтоб быстрее добиться нужного результата? — улыбнулась Эшли.

     Сью потянула меня за руку и заставив встать, отвела к пеленальному столу.

      — Не хочу-у! — громко заревел я.

      — Хочешь или нет, сейчас покакаешь у меня, как миленький! — заявила Сью, усадив меня на стол, — Я здесь решаю, когда тебе ходить на горшок. И по-маленькому, и по-большому.

     Сью подхватила меня под коленки и насильно уложила на спину в хорошо знакомую мне позу с до отказа задранными ногами.

      — Так сопротивляется, — сказала Эшли, — Помочь тебе его подержать?

      — Не надо, — отказалась Сью, еще сильнее задирая мне ноги, — Сама с мальчишкой справлюсь.

     Неожиданно почувствовав, как что-то быстро скользнуло мне в попу, я ее громче заревел. Было ужасно обидно, что Сью всё-таки удалось сделать неприятную процедуру до приходя моей тёти.

      — Где наша соска? — улыбнулась моя юная мучительница.

     Викки подала моей няне желтую пустышку, которая тут же отправилась мне в рот.

      — Только попробуй выплюнуть, — пригрозила мне Сью, опуская мои ноги вниз, — Еще две свечки в попу суну.

     «И когда уже придёт Дженни?» — подумал я, с ненавистью посмотрев на няню.

      — Просто загляденье, — умилительно улыбнулась Викки.

      — Ага, такой лапуля, — согласилась Эшли.

      — Голышом и с соской во рту? — усмехнулась Сью.

      — Целый день бы на него голенького любовалась, — сказала Викки, продолжая бесцеремонно меня разглядывать.

     «Ну наконец-то» — облегченно подумал я, услышав, как поднимается гаражная дверь. Через пару минут в комнату действительно зашла Дженни.

      — Это, Сью, твои подруги? — поинтересовалась она у моей няни, — Помогают тебе возиться с Томми?

      — Ага помогают, — кивнула Сью, — Заодно учатся, как ухаживать за маленьким ребенком.

      — Кто-то учится, — улыбнулась Эшли, кивнув на Викки, — А кто-то учит.

      — Сегодняшний день был очень познавательным, — усмехнулась Викки.

     Девчонки принялись рассказывать Дженни о происшествиях за день.

      — Я Сью еще утром предупредила, чтоб не рассчитывала, что за полдня приучит Томми к горшку, — усмехнулась Дженни.

      — Определенные успехи есть, — сказала Сью, — После дневного сна проснулся сухим.

      — Какой прогресс, — улыбнулась моя тётя.

      — Правда сам пока на горшок не просится, — продолжила Сью, — Чего мы кстати сейчас от него и ждём. Чтоб сам попросился и сходил на горшок по большому.

     Сью наклонилась к Дженни и что-то быстро шепнула ей на ухо.

      — Так вот почему у него такой недовольный вид, — усмехнулась моя тётя.

      — Ну что, Томми, — обратилась ко мне Сью, — Продемонстрируешь тёте, чему мы тебя сегодня учили?

      — Покажешь ей, что ты уже большой мальчик и умеешь проситься на горшок? — улыбнулась Викки.

      — Давай сходим на горшок, солнышко, — ласково сказала мне Дженни, — Если няня тебя об этом попросила, значит тебе действительно пора сходить по большому.

     Я обиженно хмыкнул.

      — Взрослые лучше знают, когда малышам пора делать детские делишки, — продолжила Дженни, — И маленькие, и большие.

     «Конечно, эта 15-летняя девчонка лучше меня знает, что мне пора по-большому, — обиженно подумал я, — После того как сама сунула мне в попу две слабительныве свечки».

      — Какой недовольный, — улыбнулась Сью.

      — На ...  

     весь свет обиделся, — усмехнулась Эшли.

      — Слушайте, а может он так капризничает потому что заболел? — неожиданно нахмурилась Дженни.

      — Заболел? — растерянно посмотрела на нее Сью.

      — Ага, — тем же притворно озабоченным тоном сказала Дженни, украдкой подмигнув Сью.

     Я насторожился, понимая, что моя тётя что-то затеяла.

      — Надо померить температуру, — заявила Дженни.

      — Лоб вроде нормальный, — неуверенно сказала Сью, быстро пощупав мой лоб, — Почему ты решила, что у ребёнка температура?

      — Даже если нет, не мешает на всякий случай померить, — невозмутимо сказала Дженни, потянувшись за флакончиком с жидким мылом.

     Недоумение моей няни сменилось хитрой улыбкой — точно такой же, как у Дженни.

      — Действительно не мешает померить, — согласилась она, с трудом сдерживая смех.

     Увидев, как моя тётя помазала кончик термометра жидким мылом, я неожиданно догадался о ее коварном замысле.

      — Не на-адо! — заревел я, выплюнув соску.

      — Что такое? — ласково улыбнулась Дженни, рывком задрав мне ноги, — Чего мы опять плачем? Всем деткам так меряют температуру — в попе.

     Дженни быстро пихнула мне под попу подгузник.

      — На всякий случай, — подмигнула она стоящим рядом девчонкам.

      — Боитесь, что он покакает от градусника, как грудной? — ехидно спросила мою тётю Эшли.

      — У меня тоже предчувствие, что после термометра нас ждёт сюрприз, — улыбнулась Сью, толкнув Эшли локтем в бок.

     Девчонки переглянулись и тихонько захихикали.

      — Где тут наша маленькая дырочка? — улыбнулась Дженни, бесцеремонно вставляя мне в попу намыленный термометр.

     Держала она его внутри довольно долго — чуть ли не пять минут, сделав позыв какать совсем нестерпимым.

      — Точно не хочешь по большому? — обратилась ко мне Дженни с хитрой улыбкой, неприятно шуруя у меня в попе намыленным градусником.

      — Нет, — смущенно соврал я.

      — Ага, так мы тебе и поверили, — насмешливо улыбнулась Сью, — Небось сразу наложишь кучу, как только тётя вытащит у тебя из попы термометр.

     Я обиженно поджал губы.

      — Все малыши после термометра какают, — не унималась Сью, — И маленькому Томмми тётя не зря постелила под попу марлю.

      — Такое впечатление, что и вправду хочет по-большому, — хихикнула Викки.

     Девчонки продолжали меня дразнить, пока Дженни не вынула у меня из попы термометр. Напрягшись изо всех сил, я все равно не выдержал и немножко покакал.

      — Ну что я вам говорила, — улыбнулась Дженни, — А так кричал, что не хочет по-большому.

      — Маленький Томми сделал тёте масенькую какашечку, — засмеялась Викки.

      — Еще раз доказал, что ничем от грудного не отличаешься, — насмешливо сказала мне Дженни.

     Лёжа с пунцовым от стыда лицом, я чуть не плакал от горькой обиды, что меня всё-таки заставили при всех покакать. Ужаснее всего было преследовавшее меня всю неделю чувство полной беспомощности. Взрослые полностью меня контролировали — включая такие интимные вещи, как хождение по маленькому и по большому.

      — Совсем чуть-чуть покакал, — заметила Сью.

      — И вправду мало, — согласилась с ней Дженни, — Давай, Томми. Надо покакать еще.

     Дженни легонько ткнула в мою дырочку посторонним предметом, мгновенно заставив меня наложить под попой большую кучу.

      — Ничего себе! — хихикнула Викки.

     Испуганно вздрогнув от снова уткнувшегося мне в попу термометра, я еще больше увеличил свою кучу и окончательно сдавшись, пустил сильную струю.

      — Еще и фонтан устроил, — засмеялась Эшли и вслед за ней все остальные.

      — Теперь можно вытирать попу и одевать подгузник, — сказала Сью после того, как я прекратил писать.

      — Я б подождала, — заметила Викки, — Может мальчишка еще покакает.

      — Неа, больше какать не будет, — тоном знатока заявила Эшли.

      — Почему? — спросила Викки.

      — Потому что пустил струйку, — объяснила Эшли, — Дети обычно писают только после того, как окончательно сходили по большому.

      — Точно, — вспомнила Сью, — В книжке о приучении к горшку было написано, что надо всегда дожидаться струйки, когда садишь малыша на горшок по большому.

     Вытащив из под меня грязный подгузник, Дженни сунула мне под попу новый и принялась аккуратно вытирать меня между ягодиц детской салфеткой. Видя, как внимательно наблюдают за ее действиями обступившие стол девчонки, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

      — Ну вот, — улыбнулась Дженни, запихивая мокрую салфетку мне в попу, — В горшок какать не хотел, а после термометра — пожалуйста. И писаем, и какаем.

     Холодная салфетка коснулась моей мошонки, заставив меня поежиться.

      — Сможешь завтра с утра с ним посидеть? — спросила Дженни мою юную няню.

      — Утром не могу, — виновато улыбнулась Сью, — У меня до обеда дела.

      — У меня тоже, — вздохнула Дженни, — Ну ничего, я уже договорилась с одной знакомой, что работает в яслях. Отведу Томми завтра туда.

      — Восьмилетнего? — засмеялась Сью, — В ясли?

      — Представляю, как он там с малышами будет смотреться, — хихикнула Викки.

      — А что? — усмехнулась Дженни, — Я объяснила заведующей Томмину проблему и она меня заверила, что возраст не имеет абсолютно никакого значения. Нянечки будут менять ему подгузники — точно так же, как и остальным малышам.

     Я изумлённо взглянул на тётю. Судя по Дженниному серьезному лицу, она действительно решила отвести меня в ясли...

      — Что ты так на меня смотришь? — усмехнулась Дженни, — Я не шучу. Пойдёшь завтра в ясли.

      — Даже если проснётся сухим? — улыбнулась Сью.

      — Я в этом сильно сомневаюсь, — насмешливо сказала Дженни, — Ему еще долго подгузники носить.

     «Сегодня оставили с 15-летней девчонкой, которая бесцеремонно обращалась со мной, как я ясельным, — обиженно подумал я, — А завтрашний день вообще придётся в настоящих яслях провести?» Моему возмущению не было предела. «Ну уж нет! — решил я, — Надо постараться проснуться сухим. Пора заканчивать с подгузниками».

     Угроза яслей была такой ужасной, что следующим утром мне и вправду удалось проснуться сухим — наверно потому, что я, пересилив стеснительность, послушно пописал в подсунутый тётей горшок: сначала перед сном, а потом в полночь — после того, когда Дженни, разбудив меня, бесцеремонно поинтересовалась, не хочу ли я по-маленькому.

      — Сухой, — удивлённо улыбнулась она, проверив утром мой подгузник.

     «Рассчитывала еще один день подержать меня в подгузниках» — подумал я, уловив в тётином голосе нотки досады. Но правила есть правила — проснувшись сухим, мне можно было ходить в обычный туалет.

      — Ну что ж, сегодня ясли отменяются, — усмехнулась Дженни, — Побудешь до обеда у тёти Нэнси.

     Я вспомнил Нэнси — одну из Дженниных подруг, к которой мы ходили на прошлой неделе в гости.

     Остаток недели тоже прошел нормально. С подгузниками было покончено. Правда Дженни по прежнему продолжала по вечерам меня купать — в ванне, как малыша — под предлогом, что я пока не научился правильно мыть письку. И в моей спальне тётя оставила всё без изменений — чтобы «детская» напоминала мне о наказании подгузниками.

     Через месяц, к приезду мамы, от «детской» разумеется не осталось и следа. Дженни похоже не хотелось рассказывать маме о моем наказании — та ее навряд ли б за это похвалила. Я тоже не решился рассказать маме, как провел восемь долгих дней в памперсах — было ужасно стыдно и я старался забыть подгузники, как кошмарный сон.

     Впрочем надо отдать должное Дженни — наказание подгузниками действительно «излечило» меня от ночного писанья в постель.

      — Что ты с ним сделала? — поинтересовалась моя мама у Дженни через полгода, когда тётя заехала к нам в гости.

      — Я ж тебе пообещала, что отучу мальчишку мочить постель, — уклонилась от ответа Дженни, — Теперь могу клинику для таких открывать.

     Я с интересом посмотрел на Дженни. Удивительно, но через пару лет выяснилось, что она действительно открыла подобную клинику для лечения у детей ночного недержания. Впрочем это уже другая история.

     КараПуз,[email protected]

     Сентябрь 2010