ЧАСТЬ1

     Мы с женой Катей живем в одном из областных центров средней полосы России. Город наш хоть и не маленький, но, безусловно, не Москва, затеряться сложно. Женились мы 11 лет назад, сразу после окончания школы. Родители были не то, чтобы за, но и не перечили. Катюша заняла второе место на нашем городском конкурсе красоты и многие мужчины постарше, уже состоявшиеся, на нее заглядывались: высокая (175 см), длиннющими до «бразильской» попы светло-русыми волосами, стройная, с красивой вздернутой грудью второго размера и ногами, что называется, от ушей.

     Я никогда не был красавчиком, но хорошо учился, был нежным, заботливым и имел весьма обеспеченных родителей. Словом, у нас была любовь, и она выбрала меня. Сразу после свадьбы мои родители подарили мне трехкомнатную квартиру, где мы и жили. Окончив вузы, мы сделали себе неплохую карьеру: я стал заместителем директора крупной адвокатской конторы, а жена — вторым лицом в одном из комитетов нашей администрации. Катюше — 29 лет, мне 30 (кстати, зовут меня — Дмитрий, а фамилия наша — Игнатовы). Детей мы завести не успели (предохранялись), так как хотели сначала сделать карьеру, а уж потом, лет в 35—40 заняться домом и детьми (так же поступили в свое время и мои родители, которые к этому времени уже умерли). Квартиры (родительскую и нашу) мы продали, купили себе хороший коттедж.

     В связи с отсутствием детей, фигура у Кати сохранилась в первозданно-великолепном состоянии: она тщательно за собой ухаживала, считалась гламурной модницей. Волосы она перекрасила и стала платиновой блондинкой. Если раньше ее глаза были сероватого оттенка, то после изменения цвета волос они стали более яркими с изумрудным оттенком.

     И хотя жена у меня была красавицей, годы совместной жизни давали о себе знать: сексуальное влечение как-то притуплялось, хотелось новых, ярких впечатлений. Мы перепробовали все позы, анальный и оральный секс. Но самыми запоминающими моментами оказались следующие: профессиональная фотосессия моей жены, когда фотограф уговорил ее на откровенные фотографии в стиле ню; новый год в Египте, когда мою жену на ночном шоу аниматор вытащил на сцену и заставил ее танцевать стриптиз; и купание в бане с семейными парами наших друзей.

     На фотосессии настоял я. Потом, глядя на фотографии моей полуобнаженной жены, я сильно возбуждался, представляя как посторонний мужчина видел ее в таких соблазнительных ракурсах. Потом уже я провел собственную фотосессию с моей женой, но уже в стиле порно: она с вибратором во влагалище, она мастурбирует, она вынимает анальные шарики у себя из попы, она сосет мой член и вызывающе снизу вверх смотрит в объектив...

     Новый год в Египте — тоже понятно: мы пьяные, веселые (а Катя после двух-трех алкогольных коктейлей ведет себя гораздо раскованней). Одета она была в какое-то очень модное «рваное» платье с блестками, и когда турок-аниматор, помогающий ей танцевать стриптиз как-то очень ловко сорвал с нее этот гламурный кусок материи, то все зрители увидели ее розовые стринги, такие же розовые ажурные чулки и ярко-белую грудь (платье не предполагало наличие бюстгалтера). Аниматор стал своими лапищами нарочито прикрывать от зрителей груди моей жены, что-то лопотал по итальянски (публика в основном, была итальянская), а жена хоть и немного покраснела, но вида не подавала, смеялась над такой оказией.

     Публика ликовала и аплодировала, и аниматор на бис поцеловал ее прямо в сосок. Причем, не чмокнул, а нормально так поцеловал-засосал, шевеля челюстями. Катя не сопротивлялась, а внимательно наблюдала за происходящим, как будто это происходило не с ней. Сразу после ее возвращения за столик, мы пошли в номер, и у нас несколько раз подряд был бурный секс. А итальянцы, присутствующие на том шоу, еще несколько дней при встрече с нами очень приветливо здоровались, плотоядно глядя на Катю.

     Теперь о бане. К нам в гости на майские праздники, на шашлык-башлых (в коттедже же живем, на свежем воздухе) приехали наши друзья — семейная пара Алексей и Светлана — из Москвы. Леха родом из наших мест, после окончания института поехал покорять столицу, где преуспел в бизнесе и женился на москвичке — Светлане. Наши жены сразу сдружились, и мы тоже останавливались у них в большой четырехкомнатной квартире, когда бывали в Москве, а они нам еще и устраивали культурную программу с посещением театров и злачных алкогольно-тусовочных мест для продвинутой публики.

     Так вот, насытившись шашлыком и водкой и поняв, что время еще не позднее, а уже не лезет, мы решили истопить нашу баньку. Ну, не баньку, а сауну с бассейном. Пошли париться, выяснилось, что у гостей плавок и купальников нет. Я принес огромные простыни с двухспалки, мы обмотались как древние греки, пошли в парную. В бассейне решили плавать по очереди, чтобы можно было раздеваться. Все это было, конечно, не удобно, и ситуацию к нашему с Лехой удивлению, разрядили наши же девочки, точнее, его жена. В один из выходов в бассейн они, видимо, еще хряпнули горячительного, после чего абсолютно голая Света (на ней была только шапочка для парилки и тапочки) заглянула к нам в парилку и сказала:

     — Нет, вы чё, дети что ль малые, в простыни позапрятались? Отморозить чего-нибудь боитесь или нас стесняетесь? Чего мы там не видели?

     После чего появилась и моя Катя в таком же обмундировании, как и Света, и они залились дружным хохотом. Мы с Лехой, как-то отшутившись, сбросили с себя простыни и вместе с девочками нырнули в бассейн. Больше уже никто никого не стеснялся в тот вечер. Но даже пьяным я заметил, какими глазами Алексей смотрит на мою Катю, как он между делом помогает ей выйти из бассейна, касаясь груди; как тщательно натирает ее тело лосьоном, стараясь не пропустить ни одной складочки между ножек; как в шутку укусил ее за попу... Нет, секса как такового не было, все было весело и ненавязчиво, но в то же время и было что-то. Недаром наши с Лехой члены были увеличены в размерах: они не стояли, но были как бы под напряжением, и их приходилось контролировать.

     Уже поздно ночью, когда наши девочки ушли спать, мы с другом под пьяные задушевные разговоры перешли к эротической тематике:

     — А твоя Катя — просто красавица, начал Алексей. — Ты ее не ревнуешь?

     — Я, вроде, не из ревнивых. Ты, видимо, тоже. У тебя Светка же секс-бомба! Да и вообще, она — супер: и Катьку мою в бане раздела, и нас тоже...

     — Да, она у меня не из стеснительных, — с гордостью произнес Леха. — Она знаешь, что вытворяет, в какие эксперименты меня вовлекает?

     — Мы, извините, тоже много чего перепробовали, — разговор становился все более и более откровенным, — Я Катьку и с резиновым хуем в жопе фотографировал, и в кинотеатре она у меня на последнем ряду отсасывала...

     — А три хуя одновременно она отсасывала? — Леха смотрел на меня как-то даже надменно.

     — В смысле, три хуя?

     — Так, три хуя — один мужнин, а два — посторонних дядей

     — Не понял, твою жену еще кто-то трахал что ли?

     — Ну да, и не один раз. А в Москве сейчас самая тема — свингер-тусовки. Кто по объявлениям знакомиться, кто клубы/сауны под пати снимает. Светку в эту тему втянул ее бывший бойфренд, мы с ней так и познакомились...

     — Ты об этом никогда не рассказывал...

     — Нет, я сразу тебе должен был все выложить: знакомьтесь, это Света, мы с ней и еще двумя мужиками трахнулись в сауне, а теперь решили жениться!

     — Ну, не так конечно, но все же... А куда девался ее прежний? Или ты лучше оказался?

     — Вообще-то, он был женат. Богатый мужик, еврей при делах, развлекается с красивыми девочками, развратник жуткий... Аракадием Леонидычем его звать. Не, он не жадный — добрый и очень полезный. Светку в хорошую фирму пристроил, мне помог бизнес открыть. А тогда в сауне напился он сильно, соображать, видно, перестал, вызвал такси и домой один уехал. Вот я и предложил Светлане подбросить ее до дома. Подбросил, и у нее остался. Полтора года кутили вовсю, ссорились-мирились, а потом решили, что лучше друг друга мы ...

  все равно не найдем, вот и женились. Леонидыч тоже на свадьбу пришел, шоу устроил.

     Когда все напились, давайте, говорит, гости дорогие — мужчины золотые, каждый скажет молодым перед первой брачной ночью тост-напутствие и поцелует крепко невестушку в уста. А потом она под крики горько она поцелуется с суженным и поймет, что лучше никого на свете нет. И потянулись к ней и молодежь, и дядьки, каждый норовил не только ее в губы засосать, но еще и облапить. А Леонидыч еще и масла в огонь подливает: ох, дожил ты дядька до лысой башки, а ни целоваться, ни крепко приобнять девицу так и не научился, и сам лезет обниматься-целоваться, типа, поучает. Говорит, давай, а теперь ты так же сможешь? Все хохочут.

     Наши родители хотели было унять пьяного Леонидыча, но когда я их отвел в сторону и рассказал, что этот человек мне фирму открывает, сколько он мне денег взаймы дал, сколько заказчиков подгоняте, а на свадьбу нам еще и машину подарил, то они резко сменили свой настрой. Наоборот, стали Леонидыча обхаживать, нарочито любить и громче всех ржать над его шутками. И когда он спьяну начал орать, что свадьба не настоящая, поскольку у невесты нет подвязки на ноге, то светкина матушка подлетела к своей сидящей за столом дочке, задрала у нее подол свадебного платья чуть ли не до трусов и тыкая в кружева чулка запричитала: « Разве ж это не подвязка, Аркадий Леонидович, посмотрите внимательнее, разве ж это не подвязка?...». Пьяный Леонидыч нагнулся, поцеловал ножку моей невесты прямо в кружева, потерял равновесие и под общий хохот свалился, утаскивая за собой на пол и Светку.

     Светка хохочет, подол платья задрался на голову, наверное, все рассмотрели ее попу в белых кружевных трусиках. Зато когда они поднялись, то Леонидыч сказал: вот это свадьба, так свадьба! Настоящая! После очередных «горько!» неугомонный Леонидыч начал новый свадебный конкурс среди мужчин: давайте, говорит, позолотим ручку невесте, чтобы жили молодые долго и счастливо, а каждый кто выложит больше тыщи, того наша красавица отблагодарит медленным танцем. В результате, образовалась импровизированная очередь из мужиков, желающих потанцевать с невестой. А Леонидыч при каждом таком медленном танце требовал у ди-джея гасить свет, чтобы не смущать невесту. В результате, после всех этих танцев Светка была несколько растрепанной, а остатки ее губной помады были размазаны. Но всем было весело, думаю, что это заметил я, поскольку был возбужден вызывающим поведением своей супруги, да наши родители, которые пили мало, в основном, пригубливали.

     Но они — молодцы, вида не подавали. Наоборот, во время танцев Светы с гостями они чего-то хлопотали возле меня, видимо, чтобы отвлечь, чтобы не ревновал. Словом, только мешали смотреть. Потом, опять было горько и так далее... Когда, наконец, все закончилось Леонидыч вызвал свой служебный БМВ и сказал, что отвезет нас домой. Мы со Светой сели сзади, а Леонидыч спереди, еще раз попрощались с гостями и уехали. По дороге Леонидыч остановил машину, вышел, открыл нашу дверцу, деловито пересадил меня на переднее сиденье, а сам сел рядом со Светой и сказал водителю «трогай!». Затем расстегнул свою ширинку, вытащил вялый хуй и наклонил к нему мою невесту. Света послушно насасывала-насасывала, пока тот не захрапел.

     Светлана сдерживая смех, запихала его висюльку обратно в штаны и застегнула ему ширинку. А мне на ухо сказала: «Потом ему скажу, что он при женихе меня изнасиловал. Он не вспомнит ни черта, но ему будет стыдно, и он тебе часть долга простит». Так потом и случилось, — Алексей заулыбался.

     — И как у вас после всего этого отношения с женой? — осторожно начал я.

     — А ты что, не видишь как? Лучше всех! — Леха засмеялся. — А пойдем сейчас к Светке и спросим ее, какие у нас отношения? — мой друг мне подмигнул. Мы были пьяные и возбужденные, поэтому без зазрения совести в шестом часу утра приперлись в гостевую спальню, где Алексей сдернул одеяло со своей спящей жены.

     Голая Света сквозь сон пробубнила:

     — Отдай одеяло, я сплю...

     Алексей не унимался:

     — А я не один, я с Димой. Мы хотим бурного секса!

     Светлана тем же монотонным голосом ответила:

     — Идите спать, пока я не проснулась и Катю не разбудила.

     Последний довод подействовал на нас отрезвляюще, пылу поубавилось. Мы выпили еще по рюмашке и пошли спать, каждый к своей жене.

     На утро голова болела жутко. Я частично помнил о нашем ночном разговоре, и хотел было продолжить с Лехой заинтересовавшую меня тему, но он меня остановил с мрачным выражением лица:

     — Я тебе там ночью наговорил лишнего... Пьяный был... Ты это забудь, ладно?

     Разумеется, я пообещал все забыть, но не смог этого сделать. Мысли об изменяющей бесстыжей жене стали моим наваждением. Каждый раз во время секса с Катей я поднимал эту тему: иногда она подыгрывала мне, иногда нет. Но никогда фантазии не превращались в реальность. Я уж и сайты в Интернете соответствующие подыскивал, давал ей почитать. Она читала без видимого удовольствия или неудовольствия, типа, просто принимала к сведению. А когда в пример ей привел пример Леши и Светы, то она сказала:

     — Что ты сравнил? Они в Москве живут, там и нравы свободнее, и никто друг друга не знает. У нас же сразу обо всем узнают, и конец нашей карьере.

     По крайней мере, я выяснил, что сама идея группового секса и измен мужу не кажется ей дикой, но тревога за свое реноме и опасность краха карьеры перечеркивают все плюсы сексуальных приключений. Тогда же она призналась, что и в Египте, когда аниматор ее раздел перед публикой она одновременно почувствовала и стыд и возбуждение, поэтому даже не могла сопротивляться его поцелуям в грудь. И прикосновения Лехи, как постороннего мужчины, были ей очень приятны, и на фотосессии она чуть не кончила. Фотосессию, кстати, делали в Москве, опять же по настоянию Кати, чтобы ее фотки вдруг не всплыли в нашем городе.

     После этого я сменил тактику, и стал ей предлагать безопасные варианты: познакомиться по интернету с приличным командировочным, который был бы женатым (ну, чтоб сам был заинтересован в тайне и был здоровым).

     Мало-помалу, Катя согласилась на эксперимент с одним условием: она все решает, и если мужчина ей не понравится, то мы разворачиваемся и уезжаем. Словом, дело тронулось с мертвой точки.

     Я опубликовал в инете наше объявление, откликнулось куча левого народа: малолетние дрочеры, самоуверенные подростки, неудачливые дядьки, откровенные уроды. Нормальных мужиков по теме (командировочные и прочие достоинства) при таком количестве откликов было раз-два и обчелся.

     После отсева осталось четыре претендента: два профессиональных свингера (34 и 41 года от роду), один «начинающий» — 29-летний интеллигентного вида, но сам побаивающийся всего; и 45-летний лощенный бизнесмен-грузин, который без рассюсюкивания и полунамеков честно рассказал чего бы ему хотелось бы, отвечал на все наши вопросы вполне внятно и казался очень даже адекватным мужчиной.

     Включилась в процесс кастинга и Катя, которой так же наиболее симпатичным показался Тенгиз (его имя), но ее смущала его кавказская кровь:

     — Я ж никогда с кавказцами не спала. Ты же сам знаешь, что говорят о девушках, которые с ними трахаются — конченные бляди.

     Кстати, этот вот аргумент моей жены подействовал на меня обратным образом, как-то защемило внизу живота от выражения «конченные бляди». Но я виду не подал, а вступил в спор:

     — Но тебе же понравилось, когда тебя турок засосы на груди ставил?

     — Ну ты сравнил — турок и грузин!

     — Сама подумай, какая, в принципе, разница? Тот на турецком и итальянском лопочет, а этот — на грузинском и русском. И те, и другие обожают девушек и секс. Один раз попробывать, что страшного-то? Не понравится, больше не будем. А не попробуем, так под старость и будем голову ломать — хорошо это было бы или плохо.

     — Я не буду себе этим под старость голову забивать, — Катя задумалась, но напор ее таял на глазах и она сдалась, — Ладно,...   делай как знаешь, только потом не упрекай меня, что я с кавказцем переспала...

     Есть! Она гипотетически согласилась с мыслью, что переспит с грузином. У меня аж дыхание перехватило от этих мыслей. Но все же в ночном чате я откровенно поделился с Тенгизом сомнениями моей жены. Его ответ уничтожил последние мои тревоги:

     — Дмитрий, через три дня я буду в вашем городе, встретимся, посидим в ресторане, поговорим. Если я вам не понравлюсь, то просто разойдемся.

     — Хорошо, договорились. А в каком ресторане встретимся и во сколько?

     — Да ты мне телефон оставь, я тебе позвоню и скажу, где я забронирую столик. Вот мой номер телефона.

     Из-за безопасности изначально я не предполагал давать свой номер телефона одноразовому любовнику своей жены. Но в данном случае, мне подумалось, что мои планы по безопасности больше походят на паранойю. И я дал свой номер мобильного телефона, на котором у меня были контакты со всей своей клиентурой.

     В назначенный день свидания моя Катя с утра начала усиленную подготовку своей неотразимости: с утра побывала в салоне красоты, где ей сделали невероятную прическу, нарастили ногти на руках, отпедикюрили ножки: ее пяточки стали нежными как у младенца, а ногти засверкали ярко-красным лаком. Ее ножки и так не отличались волосатостью, но она их еще раз побрила. Особенно тщательно, оставляя лишь малюсенькую полосочку, она выбривала лобок, писю и попу. Даже меня подозвала на помощь, хотя никогда этого не делала:

     — Посмотри, у меня там все гладко?

     Я чмокнул ее в пахнущие гелем для бритья нижние губки:

     — Все отлично, как всегда!

     — Нет, ну я серьезно...

     — И я серьезно: ты у меня и так красавица, чего ты волнуешься?

     — Да, а вдруг я ему не понравлюсь...

     — Тебя не поймешь: то мужик ей не нравится, то боишься, что ты ему не понравишься...

     — Да ну тебя, ничего ты не понимаешь. — Катя нахмурила лобик и пошла накладывать макияж на лицо — последние штрихи совершенства.

     Потом Катя очень долго выбирала одежду. Со мной, как с автором идеи свидания, советовалась по каждой детали своего туалета:

     — Как ты думаешь, чулки или колготки одеть? Нет, лучше чулки... Черные, белые или эти?... Под этот костюм лучше в сетку... Нет, лучше одену вот это платье с декольте... Или лучше блузку с юбкой? А может джинсы?

     В результате она одела черные стринги, черные чулки и черное платье, которое она не одевала ни разу: строгое по форме, как чулок обтягивающее тело от шеи до колен, оно было сделано из какой-то волшебной ткани и становилось абсолютно прозрачным при падении на него света под определенным углом. Выглядело это так: идет Катя в платье, делает шаг, и оно из плотного черного превращается в прозрачное, делает еще шаг — и опять ничего не видно. Лифчик ей под это платье ни один не понравился, и она решила ехать вообще без бюстгалтера.

     Позвонил Тенгиз, назвал место где он нас ждет и спросил, что мы будем пить. Катя сказала, что хочет виски с вишневым соком, а я остановился на армянском коньяке. Когда выехали, уже темнело.

     В ресторанчике, выяснилось, что Тенгиз заказал там отдельный кабинет, куда нас и проводили. В кабинете горел приглушенный свет, тихо играла инструментальная музыка, Тенгиз галантно поцеловал Кате руку, вручил ей элегантный букетик цветов, усадил за стол. Мы с Тенгизом сидели друг напротив друга, а Катя сидела в торце стола, посредине. Тенгиз, конечно, отличался от своего фотопортрета в анкете (фотошоп, что ли?).

     Нет, своим ростом он действительно впечатлял — под два метра, косая сажень в плечах, но вот животиком он был потолще, чем на фотографии, да и головой полысее. Но было в нем что-то такое, породистое: лоск дорогого костюма и парфюма, умение держаться и какая-то поразительная уверенность в себе.

     Разговор протекал легко и ненавязчиво, без намека на пошлость. И в основном, это было благодаря Тенгизу, который первые полчаса рассказывал о себе, о своей жизни, много шутил. Мы ели шашлык, пили, курили кальян. Все было как-то неспешно и уютно что ли. Выяснилось, что Тенгиз один из руководителей какой-то московской строительной фирмы, и у него были дела по бизнесу в нашем областном центре.

     Через час он так же неназойливо, между делом стал сыпать комплименты моей жене, целовал ей ручку, жал мне руку, поздравляя, как мне повезло. Не педалируя скользкую тему, он все же подчеркнул, что ему очень импонируют пары, которые так любят друг друга, что идут на разные эксперименты. Что он также хочет экспериментировать со своей женой, но она его не понимает и не поддерживает. И он хотел бы выслушать наши советы, как ему продвинуть жену в этом отношении, чтобы раскрепостить ее сексуально.

     Гляжу, Катя моя приободрилась, начала даже философствовать на эту тему, давать советы. Тенгиз очень внимательно ее слушал, время от времени гладя ее по коленке и целуя ручку. Глазки у моей жены заблестели, она стала более откровенно кокетничать, строить глазки и призывно улыбаться. «Ну все, поплыла», — подумал я. Поэтому я даже не стал ее спрашивать: понравился ей Тенгиз или нет. И когда наш новый знакомый спросил: «Ну что, по домам или ко мне поедем?», то я ему без кокетства ответил:

     — К тебе поедем, так славно посидели, надо продолжить знакомство.

     Тенгиз с собой заказал корзину с фруктами, взял две бутылки шампанского, расплатился и мы поехали к нему в номер.

     Двухкомнатный люкс радовал свежим евроремонтом и очень приличной для гостиниц мебелью. Тенгиз включил спокойную музыку, из освещения оставил только торшер. Мы разговаривали, но чувствовалась какая-то легкая нервозность: перейти к делу никто не решался. Тогда Тенгиз уверенным жестом, но уважительно, поднял меня под локоть, сунул в руку пятитысячную купюру и сказал:

     — Слушай, дорогой, съезди в ночной магазин, купи бутылку коньяка на свой вкус, а то мы с этого шампанского скоро уснем.

     Я, далеко не бедный человек, почему автоматически взял купюру и пошел обуваться, лепеча что-то, типа:

     — Но ведь магазин далеко отсюда, минут двадцать в один конец...

     — Ничего страшного, ты не торопись. Мы здесь будем, никуда не уйдем. Правда, Катенька?

     — Правда, — ответила моя жена не своим голосом, как будто находилась под гипнозом.

     Я вернулся где-то минут через сорок с двумя бутылками «Арарата» и какой-то закуской. Совершенно неожиданно меня задержали на рецепшне:

     — Вы куда?

     — Я к своей жене, — ответил я и понял, что сморозил глупость.

     — А как фамилия жены? — строго спросила женщина-администратор.

     — Да это не важно, какая у нее фамилия. Номер снят на нашего друга, Тенгизом зовут.

     — И она там ночью с вашим другом? — усмехнулась женщина, — Хорошо, а как фамилия вашего друга?

     Я понятия не имел, как его фамилия, но спорить с администратором не хотел. Сунул ей тысячную купюру, она не меняя выражения лица продолжила бурчать, но уже без агрессии:

     — Напридумывают про жен, а сами проституток в номера таскают, потом простыни не отстираешь...

     Пройдя кордон администратора, я поднялся на лифте на нужный этаж, подошел к номеру и постучал. Подождал, но дверь не открывалась. Постучал еще раз. Опять безрезультатно. Не мог же я ошибиться номером. Оглянулся по сторонам — никого нет, приложил ухо к двери и услышал знакомые предоргазменные стоны своей жены. Подождал еще пять минут и постучался уже погромче, опять припав ухом к двери и услышал сбивающийся на стоны катин голос:

     — Нет, не останавливайся... Еще... Еще...

     Но Тенгиз, похоже, и не собирался останавливаться, по крайней мере темп скрипа кровати от его мощного тела ни на секунду ни прервался. Я еще походил по коридору. Неожиданно открылась дверь соседнего с Тенгизом номера, оттуда вышел какой-то командированный подполковник, который на ходу недовольным голосом произнес:

     — Что, земляк, не спится? Разве тут уснешь... Вон хачик снял какую-то русскую проблядь, она уже оборалась на его хую. Был бы я ее отец — прибил бы!...   Пойду на улицу покурю. Хочешь за компанию?

     Я вежливо отказался, мечтая чтобы в этот момент Тенгиз не открыл свою долбанную дверь. Но дверь открылась только минут через десять, после очередного моего стука. В дверях стоял абсолютно голый, потный Тенгиз, который без одежды казался еще огромнее. Он поразил меня своей чудовищной волосатостью — все тело в курчавых черных волосах. Я даже не сразу обратил внимание на его угрожающей толщины член, который несмотря на то, что уже «висел», представлял собой внушительное зрелище. Головка его была темно-фиолетовой, тяжелой. Огромные яйца как-то очень низко висели, а густые волосы на них, как и весь член, были покрыты его спермой и соками моей жены.

     — О, вернулся, дорогой, — как ни в чем не бывало начал Тенгиз, — Заходи, мы по тебе соскучились. А я пока душ приму.

     Я прошел в комнату, где на кровати с раскинутыми ногами в одном чулке в порванном снизу доверху платье лежала моя жена. Она никак не прореагировала на меня и была в какой-то прострации. Из ее раздолбанного влагалища вместе с ее соками сочилась сперма. Я присел на кровать:

     — У тебя все нормально?

     — Да, — ее голос был какой-то далекий, потерянный.

     — Почему у тебя платье порвано?

     — Тенгиз порвал...

     Я обратил внимание, что рядом с ней на кровати валяются ее порванные стринги:

     — Тебе плохо?

     — Нет, мне хорошо... Очень хорошо... Поцелуй меня...

     Я начал нежно целовать свою жену, но ее помятое тело, пахнущее чужим мужчиной, сводило меня с ума и я начал страстно облизывать ее всю, с ног до головы. Задержавшись на секунду на ее припухших нижних губках, я уже не смог от них оторваться: такого вкусного коктейля мне никогда не приходилось пробовать. Я высасывал все соки из ее разверзнутой киски, а они все не кончались и не кончались. Катя застонала и обняла мою голову, плотнее прижимая к себе:

     — Да, да...

     Я ее облизывал, крутил головой в разные стороны, и все мое лицо покрылось этим удивительным нектаром из спермы и женского сока.

     Тут возник такой же невозмутимый Тенгиз:

     — Вот молодец, все подлизал, подчистил Катеньку, теперь ее опять можно ебать. Ведь ты же хочешь, чтобы я тебя еще отъебал, а?

     — Да, хочу, — ответила Катя тем же странным голосом.

     — Любишь мой хуй?

     — Люблю...

     — Ну скажи тогда, что больше всех на свете ты любишь мой хуй.

     — Я люблю твой хуй... Больше всех...

     Я не верил своим ушам, а когда оторвал голову от влагалища своей жены, то не поверил и собственным глазам: Тенгиз со словами «Ну попроси меня как следует, чтобы я трахнул тебя» протянул свою черную от волос ногу к лицу Кати, а она вцепилась в нее руками, открыла рот и стала облизывать его ступню, обсасывая пальцы.

     — Ай, молодец, у тебя шлюшка, — Тенгиз обратился ко мне, — Видишь как любит ебаться, как просит мой хуй. Правильно, целуй мне ноги, я тебя сейчас еще ебать буду. Твой муж тоже молодец, все подчистил, теперь у тебя чистая пизда, даже в душ идти не надо.

     Одновременное спокойствие Тенгиза, его уверенность в каждом движении и нарочито грубые слова сносили крышу не только Кате, но и мне. Мы никогда так не общались друг с другом (это было бы немыслимо!), а сейчас почему-то все это безумно возбуждало, хотелось просто подчиниться этому человеку. И поэтому когда он сказал «Дима, почему в одежде, раздевайся», я тут же поднялся с кровати и быстро скинул с себя одежду. Мой суперэрогированный член пульсировал, но даже в таком состоянии он проигрывал в размерах Тенгизу, особенно в толщине и диаметру головки. А самое главное, по сравнению с заматеревшим орудием грузина, мой белокожий нежный член выглядел как мальчишеская пиписька.

     — Вот, молодец, какой послушный, — Тенгиз похлопал меня по плечу, — Слушайся меня, делай все как я скажу, и всем хорошо будет — и мне, и тебе, и моей новой шлюшке.

     Мне резануло слух, что Тенгиз назвал мою Катю своей шлюшкой, но я был столь возбужден, и идея подчинения властному грузину была столь гармонична в данной ситуации, столь сладка и желанна, что я не стал акцентировать на этом внимание, а ждал новых указаний. Тенгиз тем временем оседлал лежащую на спине Катю и поднес свой до конца не возбужденный член к ее губам:

     — Давай, пососи...

     Ей даже не нужно было этого говорить, она сама, как голодный галчонок открыла рот и потянулась навстречу головке. Волосатый грузин двигал своей задницей прямо по расплющенным от его веса грудям моей жены, приподняв ее голову руками и ритмично вгоняя ей в рот свой член. Обернувшись ко мне, Тенгиз сказал:

     — А ты чего стоишь? Лижи ей пизду и дрочи себя...

     Я жадно вылизывал вновь от возбуждения потекшее соками влагалище моей жены и дрочил себя. Дрочил с остервенением, глядя на большущую задницу грузина, бесцеремонно расположившуюся на таком любимом и нежном теле моей Катеньки.

     Я был так сильно возбужден, что тут же кончил. Тенгиз так удивился, что даже остановился:

     — Ты что, уже все? Какой быстрый у тебя муженек, — он усмехнулся, стуча своим членом по губам Кати.

     — Просто я перевозбудился, — я попытался оправдать свой конфуз, ведь раньше я никогда так быстро не кончал, разве что в детстве.

     — Перевозбудился? Это хорошо, значит, нравится, когда с твоей женой обращаются как со шлюхой, и ей тоже нравится. Ладно, иди, подмойся.

     Он сказал, именно, подмойся, а не помойся, как какой-нибудь бабе, но я опять это проглотил. Опозорился, тут уж не до выяснения отношений.

     Когда я вышел из душа, то Катя стояла на четвереньках, а Тенгиз трахал ее сзади поочередно засовывая ей член то во влагалище, то в попу. Моя жена стонала и извивалась, повторяя:

     — Еще, еще, еще...

     Тенгиз посмотрел на меня и на мой висящий член и сказал:

     — Ничего, сейчас быстро встанет. Я знаю, что тебе надо, сейчас шесть на девять будем делать. Давай подлезай под Катю, своей головой к ее пизде. На спину ложись, вот так. Катя, отсоси своему мужу, а он тебе лизать будет.

     Супруга молча взяла мой член в рот и замычала, так как Тенгиз не останавливал свою бешенную еблю. Его член ходил в ее размочаленном влагалище взад и вперед, как поршень в моторе. Потом он втыкал его ей в попу, и он легко, беспрепятственно входил, так как анус к этому моменту уже был так хорошо разработан, что даже не закрывался, когда Тенгиз менял дырки моей жены. От всего этого мой член стал набухать. Я приподнял голову, высунул язык и стал им теребить клитор. Огромные волосатые яйца Тенгиза ходили прямо по моему лицу, размазывая по мне его пот. Я чувствовал его запах, запах его выделений, который, смешиваясь с запахом моей любимой был чарующим, им хотелось задохнуться.

     Я был уже дико возбужден, и Катя, кусая мою плоть, с остервенением делала мне минет. Мне было больно и приятно. Я так же яростно принялся ее вылизывать, и уже не только яйца Тенгиза, но и его член касался моего лица, рта, языка... В один из моментов смены дырок моей жены он промахнулся мимо влагалища и попал прямо в мой рот. В этот момент я думал мой мозг лопнет от перевозбуждения: здоровенный хуй в моем рту! Я ж не гей, я люблю женщин, но... В тот момент мне почему-то очень захотелось быть не геем даже, а мужчиной, добровольно терпящим унижение от другого мужчины. Сосать чей-то член, что может быть унизительней? Но я падал в пропасть и не хотел останавливаться, а мечтал падать все ниже и ниже. И потому я вместо того, чтобы возмутиться, с благодарностью принял хуй Тенгиза в свой рот и разве что не проглотил его.

     Тенгиз, осознав казус, что он не во влагалище, а в моем рту, приостановился, внимательно посмотрел на меня, сделал еще несколько фрикций в меня, затем постучал своей горячей дубинкой по моему лицу и сказал:

     — Молодец, мальчик, хорошо сосешь, почти как твоя жена.

     После этого он опять продолжил долбление Катиных не дырок даже, а к тому времени уже дырищ. В какой-то момент он резко вытащил свой член из влагалища и вставил мне в рот. Его хуй пульсируя, как вулкан ...  

     стал расстреливать мой рот изнутри разрядами горячей спермы. Я не чувствовал ни вкуса, ни запаха, просто полный рот густой жидкости и возбуждение... Я не знал, что делать со спермой, но за меня все решил Тенгиз: он осторожно вытащил свой член из моего рта, сомкнул мои губы своим пальцами и сказал:

     — Смотри не выплюни, сейчас тебе будет очень хорошо...

     Он налил полстакана коньяка, приподнял мою голову и поднес стакан ко рту:

     — Пей все вместе, очень вкусный коктейль будет, тебе понравится.

     Сперма смешалась с сорокоградусным напитком и горячительной маслянистой струей потекла мне в горло, потом по пищеводу прямо в желудок.

     Я ее чувствовал, чувствовал ее неспешный греющий изнутри путь. «Сперма грузина и армянский коньяк внутри меня», — подумалось мне. И тепло разлилось по моему организму. Катя продолжала меня сосать и я был очень близок к оргазму.

     — Вижу, понравился тебе коктейль, — Тенгиз оторвал стакан от моего рта.

     — Да, понравился, очень понравился, — мой оргазм был все ближе и ближе, я уже был на финишной прямой.

     — Знаешь, как называется этот коктейль? Коктейль шлюхи, хуесоски Я всех хуесосок им угощаю, — Тенгиз засмеялся, а я содрогнулся в конвульсиях мощнейшего оргазма.

     Я находился еще в прострации, а Тенгиз разливал по бокалам коньяк и командирским тоном сказал:

     — Катя, не глотай его сперму и не выплевывай. Иди к Диме и поцелуй его.

     Моя жена послушно оторвалась от моего члена, перевернулась ко мне лицом, нагнулась к моим губам, приоткрыла рот и из него прямо в мой рот закапала моя же сперма, перемешанная с ее слюной. Мы слились в горячем поцелуе. Хотелось целоваться еще и еще, лежа в той же позе. Нега наполнила наши тела, не хотелось ни двигаться, ни говорить, просто, лежать и целоваться.

     — Ай, молодцы! Даже горько не надо кричать, так сладко целуетесь, — Тенгиз поднес нам два бокала коньяка.

     Мы присели, взяли по бокалу и пригубили коньяк.

     — За вас, — Тенгиз стоял напротив нас так, что его член болтался на уровне наших глаз. — Я вас обоих полюбил, вы такая красивая пара, так классно ебетесь. Я грубо с вами разговариваю не потому что вас не уважаю, я очень вас уважаю, но вы тоже уважаете друг друга и не делаете так, чтобы друг друга не обидеть. Так если я буду себя вести так же как Дима, то вам обоим будет неинтересно. Вы же хотите, чтобы вам было интересно, иначе зачем вы познакомились со мной?

     Вместе с нашим новым знакомым я также попытался перейти на цивилизованный стиль общения:

     — Я, разумеется, согласен с тем, что мы умышленно пошли на сексуальный эксперимент, чтобы разнообразить нашу сексуальную жизнь, но, по-моему, в некоторых вопросах ты перегибаешь палку. Например, с Катей...

     И вдруг меня неожиданно перебила моя жена:

     — А по-моему все хорошо, пусть все идет как идет.

     — Ай, как тебе повезло с женой, Дима, — Тенгиз подлил коньяк в бокалы. — Посмотри, какая умница. Красавица и умница. Не многим такие достаются в жены. Я тебе завидую: такая страстная, так любит секс. Ее нельзя прятать от мужчин: она — богиня, ей должны восторгаться, ее должны любить много мужчин. А у тебя, Дима, важная роль — ты ее муж, ты ей должен помогать быть королевой.

     — Да я разве против?

     — А если не против, то и нет проблем. Я вам буду помогать, вот так сильно вы мне понравились. Я платье твоей жене порвал специально, чтоб вы назавтра меня дождались, пока я с работой все вопросы решу. Я взамен этого платья — сто платьев твоей жене куплю: самых сексуальных, самых красивых. Чтобы все завидовали тебе: какая у тебя жена!

     — Я и сам ей могу купить...

     — Ай, перестань. Твоя проблема в том, что ты слишком гордый. Гордый не там, где нужно. У нас такая игра, мы все делаем друг другу приятно. Тебе же понравилось у меня сосать? Не отвечай, я сам видел, что понравилось. Понравилось, что я ебал Катю? Понравилось, и ей понравилось. И она — молодец, не скрывает этого, потому что она — сильный человек и не боится быть честной. Расслабся и получай удовольствие. Не спорь со мной, делай как я скажу и будет тебе хорошо, Кате хорошо, всем хорошо. Тебе же нравится, Катя, наша игра?

     — Я уже говорила, что мне нравится.

     — Может быть, ты хотела бы, чтобы я стал более деликатным, не называл тебя шлюхой?

     Катя на секунду задумалась и, несмотря на значительное опьянение, очень серьезно ответила:

     — Честно говоря, меня никто никогда ни называл ни шлюхой, ни блядью. Да я бы никому и не позволила бы. Но здесь что-то другое, это похоже на приключение: мы неопытные туристы, а ты, Тенгиз, наш гид в этом приключении. А туристы не должны учить гида, что ему делать, а что нет. Надо просто слушаться и ни о чем не думать...

     После этой речи Тенгиз вновь рассыпался комплиментами в адрес моей жены. Да и я расслабился, думаю, чего это я? Разве не этого я хотел?

     Мы уже изрядно захмелели. Голая Катя поднялась на нетвердых ногах:

     — Все, я пойду в туалет писать и в душ, а то у меня между ног — океан.

     Тенгиз помог ей, взяв под руку:

     — Зачем в туалет? Не надо в туалет. Мы сейчас настоящее шоу с душем устроим. Дима, иди ложись в ванну на спину.

     Я прошел в душевую комнату и устроился в просторном джакузи треугольной формы. Ванна была сделана из какого-то синтетического материала, поэтому когда я лег туда на спину, то не ощутил холода:

     — Душ включать?

     — Сейчас будет тебе душ, — довольный Тенгиз завел в ванну Катю, и велел ей сесть над моим лицом на корточки, — Давай, писай ему в рот.

     А ты, Дима, рот пошире открой, будет тебе настоящий золотой душ.

     Я открыл рот так широко, как только мог, и обнял свою жену за бедра. Мой член тут же ожил, показывая окружающим мое отношение к происходящему. Ведь мы никогда не пробовали золотой душ, даже в голову почему-то не приходило. А сейчас, при постороннем человеке все это заводило в разы сильнее: моя жена сейчас при нем обоссыт своего мужа.

     — Оп-па, ты еще не писала, а у твоего мужа уже хуй колом стоит, так ему это нравится. Давай, ссы, он сейчас вообще обкончается.

     А Катю и не надо было уговаривать: видимо, она долго терпела и из нее полилось как из ведра. Теплый ливень солоноватых струй и брызг ударил мне в лицо и наполнил мой рот ароматной жидкостью цвета золота. Я зажмурил глаза (защипало) и сделал несколько глотков. Не могу сказать, что вкус мне пришелся по душе, но и противным в тот момент он мне не показался. Мой организм превратился в сплошную эрогенную зону: меня унижали, а мне все было мало. Все лицо, все мои волосы, мне, казалось, что вообще, я весь был пропитан в катиной моче, и я упивался этим запахом, вкусом и ощущениями. Возбудился от этого зрелища и Тенгиз, который воткнул свое окрепшее орудие в рот моей супруги и стал комментировать происходящее:

     — Вот, Дима, не надо быть гордецом, тебе другое нравится. Посмотри, какой душ мы тебе устроили: ты весь обоссаный, лежишь и дрочишь...

     Я поймал себя на мысли, что действительно я лежал и дрочил (начал дрочить как-то неосознанно, автоматически). А когда струи мочи иссякли я приподнял голову, и не открывая глаз, жадно вылизывал киску моей сладкой.

     — Лижи, лижи пизду своей жене, благодари ее за божественный нектар, которым она тебя напоила. Вот чем должна поить настоящая богиня своего мужа, чтобы он знал свое место, любил и уважал ее. Это для меня она — шлюха, а для тебя — богиня...

     Он говорил еще что-то, но я уже плохо соображал: у меня, что называется, сорвало крышу, и я кончил. Правда, Катя не сразу это поняла: она продолжала сосать член Тенгиза, елозя своим хлюпающим влагалищем по моему мокрому лицу. Первым факт моего оргазма заметил Тенгиз:

     — Посмотри-ка, Катюша, а я был прав: твоего мужа надолго не хватит. Твой золотой душ заставил и его излиться спермой...

     Кате почему-то стало весело от этих слов: она освободила свой рот от члена любовника и, улыбаясь, пьяным голосом спросила меня:

     — Что, вкусно было?

...  

     — Очень вкусно. Ты самая вкусная, детка.

     — Еще хочешь?

     — Конечно, хочу...

     — А нету, ты все выпил, лавочка закрыта, — она демонстративно захлопнула ладошками свою киску и расхохоталась. Ее пошлой шутке обрадовался и Тенгиз. Он взял душ включил кран и прохладной водой стал обливать нас с Катей:

     — Сейчас чистенькие будете, как новенькие.

     Я наскоро помылся, и вытирался полотенцем, а Тенгиз тщательно намыливал мою жену пенистой мочалкой:

     — Будешь чистенькой, гладенькой, душистенькой, как маленькая девочка. Я о тебе позабочусь как следует...

     Вытершись, я спросил у Тенгиза:

     — Куда полотенце положить?

     — С собой забери. И иди ложись спать в гостиную.

     — В смысле, ложись спать? А вы?

     — Ты уже свои дела сделал, — Тенгиз хитро прищурившись, расплылся в улыбке, — А у нас с Катей еще есть дела. Ты ляжешь спать в гостиной на диване, а мы с Катей — на кровати. Кровать — двуспальная, поэтому третий будет лишним, правда Катя?

     Катя еле сдерживаясь от смеха сказала:

     — Правда, третий лишний...

     — Но я не хочу спать, — попробовал возразить я.

     — Слушай, ну что ты как маленький мальчик себя ведешь, — Тенгиз сделался серьезным и даже немного сердитым, — Ты же пьяный, на дворе ночь. В постели ты своей жене уже ничего дать не сможешь, а она ебаться хочет, что, не видишь что ли? Ты нам только мешать будешь, а я ей хорошо сделаю. Скажи ему, Катя.

     — Дима, иди спать на диванчик, а то поругаемся и я больше не буду на тебя писать, — на этот раз Катя все-таки рассмеялась, — И веди там себя хорошо: не подглядывай и не дрочи...

     Я обиженно вышел из ванны, лег на диван и стал придумывать разные коварные планы мести за такие вот унижения. Но надолго меня не хватило: я действительно был сильно пьян и обессилен от избытка пережитых эмоций, поэтому почти мгновенно уснул.

     На утро голова разрывалась на части. Я вошел в спальню, на кровати завернувшись в одеяло, лежала Катя. Она была вся растрепана и смотрела в одну точку. Я присел на край кровати:

     — Привет.

     — Доброе утро.

     — Где Тенгиз?

     — Ушел по делам.

     — У меня голова раскалывается. А ты как?

     — А у меня вообще все болит, мне кажется, что я даже пошевелиться не могу.

     — Что, вчера еще долго веселились?

     — Он сначала меня начал трахать в душе, потом принес на кровать и здесь трахал. Долго трахал. Потом кончил, успокоился и лег спать. Потом проснулся — может час прошел, может два — меня разбудил своими приставаниями в темноте, говорит, не могу спать, когда такая красивая, молодая шлюха рядом. Я пыталась как-то его образумить, даже сопротивлялась, но это его только раззадорило. Он сначала меня в писю трахал, потом сказал, что у меня дырка совсем раздолбалась, и он ничего не чувствует. Поэтому стал втыкать мне в попу. Без геля. Говорит, где его в темноте найдешь, а без него, типа, даже лучше — очко крепче член обтягивает. Мне сначала сильно больно было, потом боль притупилась и стало даже приятно. Не знаю почему, но я тоже стала себе клитор пальцами ласкать и несколько раз кончила.

     Безумие какое-то... А утром он рано проснулся и опять приставать стал, я даже не сопротивлялась, только ноги расставляла. Потом он умылся, побрился, уже стал собираться, брюки даже одел... Но его вдруг переклинило, он меня раком поставил, ширинку расстегнул и опять без геля в попу трахнул.

     Это было ужасно осознавать, но от рассказов моей жены вместо сочувствия у меня нарастало возбуждения, и торчащий колом член выдавал мои истинные эмоции. Чтобы скрыть это, я незаметно набросил на него краешек одеяла.

     — Дим, у меня ужасно попа болит, по-моему, он мне там все порвал. Может, посмотришь?

     Конечно я согласился посмотреть. Бог мой, что я увидел: это была не киска моей жены, это была раздолбанная багровая пиздища какой-нибудь профессиональной бляди. И повсюду была сперма: засохшая и жидкая, липкая и густая она сочилась из влагалища, была размазана по ногам, животу... В пупке образовалось мутное озеро. Я приподнял ее попу: сперма была и здесь в огромных количествах, а из дырочки сочился ручеек из соков Тенгиза, перемешанных с кровью Катеньки. Ее сфинктер, действительно, был немного порван в одном месте. Но страшного, вроде бы, ничего не было. Поэтому возбуждение лишило меня остатков рассудка, и я припал к ее попе и влагалищу, вылизывая ее дырочки от свидетельств бурной ночи.

     — Тихо-тихо, — Катя запустила мне ладонь в шевелюру, — Осторожно лижи меня, ладно? И дрочи, потому что трахаться я не могу, твою девочку и так заебали...

     Я не верил своим ушам. Такое услышать от собственной жены. Раньше я думал, что такое бывает только в порнорассказах, что жены отказывают своим мужьям в близости, потому что до нельзя наебались с любовниками. Причем, не придумывают какие-нибудь отговорки, типа, голова болит, а честно отвечают: «Я сегодня уже натрахалась с другим, а на тебя у меня не осталось сил». И вот не в рассказе, а наяву от собственной жены я слышу такое. Я испытал поистине щенячий восторг. Конечно же я был нежен и ласков с ее дырочками, аккуратно облизывая набухшую плоть жены. И неистово дрочил. Но не долго, потому что в очередной раз быстро кончил.

     Это уже превращалось в нехорошую тенденцию. Хотя почему в нехорошую? Когда последний раз я так же сильно возбуждался, как за последние сутки? Пожалуй, очень-очень давно. Так давно, что даже и не припомню. Да и зачем мне это сейчас? Ход моих мыслей прервала Катя:

     — Дима, мы будем дожидаться Тенгиза?

     — А ты хочешь?

     — Нет, я домой хочу, в свою постельку. Но мне надеть нечего: платье-то порвано...

     — Да это не страшно: сейчас схожу в магазин, куплю какие-нибудь шмотки: тебе ж только из гостиницы выйти, да в машину сесть.

     — Ну, давай. Я даже завтракать не хочу, позавтракаем дома.

     По дороге домой в машине у нас с женой состоялся любопытный разговор:

     — Кать, а я только сейчас сообразил: а почему мы презервативами не пользовались. Ты же до этого говорила, что первое условие секса с незнакомцем — презервативы.

     — Я не знаю. Я вообще ничего не понимаю. На меня Тенгиз как-то странно подействовал: воля и разум напрочь отключились. Он меня об этом и не спрашивал, просто брал меня как хотел. А я была как в тумане, как в каком-то наркотическом опьянении: сама себя не помнила...

     — Но было приятно?

     — Приятно, только теперь болит все... И платье новое порвано. Хотя когда он его на мне вместе с трусами рвал, я чуть тут же не кончила...

     — Значит, тебе понравилось?

     — Я даже не знаю. Очень сильные впечатления, слишком сильные. Я к такому не готова. Я сама себя не узнаю, и меня это пугает. Я боюсь Тенгиза: я, словно, игрушка в его руках, не могу ему сопротивляться...

     Я чувствовал, примерно, то же самое, иначе как объяснить тот факт, что все его унижения только возбуждали меня? Да, я был пьян. Но я пил не в первый раз, однако, до этого мне никогда в голову не приходило отсосать чей-то член. А я это сделал. И не могу сказать, что мне было противно об этом вспоминать... Но было как-то страшно, тревожно и... черт возьми, возбуждало: мой низ живота опять приятно заныл.

     Вечером позвонил Тенгиз. Он возмущался, что мы его не дождались, а он накупил нарядов для Кати и заказал нам романтический ужин в ресторане. Я не знал, что ему ответить, поэтому сказал, что не могу сейчас говорить, и малодушно отключил мобильник.

     Через день мысли о новых приключениях с Тенгизом и воспоминания о пережитом стали для меня идеей фикс. Во время секса с Катей я каждый раз разговаривал с ней на эту тему, она поддерживала разговор, но не более того. Это меня огорчало, но я не опускал рук.

     Через два дня опять звонил Тенгиз, сказал, что он еще три дня пробудет в городе, а потом вернется сюда только через две недели. Я ответил, что Катя пока не хочет встречаться, нужно попробовать это попозже. Тогда настойчивый любовник попросил номер телефона Кати, но я ему ...

  отказал и на его звонки в течение всего дня больше не отвечал.

     В следующий раз Тенгиз перезвонил недели через две. Он настаивал на том, чтобы я дал номер телефона Кати, чтобы объясниться с ней. Я либо не брал трубку, либо пытался его мягко «отшить». Моя жена тоже меня расстраивала: отказывалась идти на повторные эксперименты не только с Тенгизом, но и, вообще, с кем-либо, объясняя это тем, что ей не нужны лишние проблемы. Причем в постели, во время секса, она неоднократно повторяла, что ей хотелось бы отдаться Тенгизу еще раз. Но после секса она эту тему уже не поддерживала.

     А когда я однажды ее практически прижал к стенке с этим вопросом, то она ответила:

     — Знаешь, я хочу думать головой, а не пиздой. А с Тенгизом голова у меня отключается, и меня это пугает, так как все это может привести к непредсказуемым последствиям. Я даже про презервативы с ним забыла. Вдруг бы залетела, что мне грузинчика рожать при живом русском муже? Чтобы потом позор на всю жизнь, что я ребенка в подоле неизвестно от кого принесла?

     — Ну что ты себя накручиваешь? Ведь ничего не случилось. Лучше вспомни, как ты бесновалась в постели. Тебе же это понравилось?

     — Да, мне было даже слишком хорошо. Я полностью утратила контроль. И больше я этого повторять не хочу. Я не хочу, чтобы из-за этого пострадала моя карьера, наше будущее.

     — А если ты будешь уверена, что ты не пострадаешь из-за наших приключений?

     — Но я ведь не уверена.

     — Хорошо, а если бы твоя карьера или наше финансовое благосостояние зависело от какого-то человека, и условием решения проблем был бы секс с ним, то ты бы согласилась?

     — Странные вопросы ты задаешь... Да, согласилась бы, и моя совесть была бы чиста, ведь это я не по собственной воле буду отдаваться, а из-за жизненной необходимости...

     — А если бы ты ему очень понравилась, и он захотел бы брать тебя в поездки, на курорты, жить с тобой?...

     — Но я же буду знать, что не просто так развлекаюсь, а решаю проблемы, — голос Кати стал масляным, а глаза хитро прищурились, на губах заиграла смазливая улыбка.

     — А как же я?

     — Ну я же не личные проблемы буду решать, а наши общие, а значит в это время я забочусь о тебе... И вообще, ты сам стал задавать мне эти глупые вопросы... — голос Кати окончательно стал игривым, она взяла меня за руку, завела в спальню, легла на кровать и, разведя в стороны ноги, нарочито пафосно произнесла:

     — Ну, берите же меня, мой господин, сегодня я ваша...

     Шутки шутками, а киска у нее тогда оказалась довольно влажной.

     На следующий день опять звонил Тенгиз. Я уже устал метаться между его назойливостью и отказами моей жены, поэтому решил раз и навсегда порвать наши с ним взаимоотношения:

     — Слушай, Тенгиз, ты мне больше не звони. Номер Кати я тебе все равно не дам и встречаться с тобой мы больше не будем. Поищи других партнеров.

     — Зачем других? Вы мне понравились, и вам понравилось, как я вас ебал по очереди. Забыл что ли, с каким удовольствием ты у меня сосал? А как твоя жена у меня на хую кончала тоже забыл?

     — Ничего я не забыл. Но больше мы встречаться не будем, мы и так из-за тебя угодили в преплет.

     — Подожди, в какой переплет?

     — Ты же не предохранялся, и Катя не предохранялась. Она залетела и неделю назад сделала аборт, — я придумал этот аргумент на ходу, думая, что настойчивость грузина после этого прекратится. Знал бы я тогда, чем для меня обернется это вранье.

     — Аборт? — Тенгиз на секунду растерянно замолчал, — А почему со мной не посоветовались, это же и меня касается.

     — А ты здесь при чем, это наше личное дело.

     — Личное дело? Я же не рядом стоял, когда твоя жена ебалась...

     — Так, все, прекращаем разговор, мне это надоело!

     — Ничего не прекращаем, теперь обязательно надо встретиться. Давай адрес и телефон, я подъеду.

     — Я же сказал, что не дам.

     — Тогда я вас сам найду.

     — Не надо нас искать, — я разволновался из-за этого неприятного разговора, — Если будешь нас преследовать, то я тебя засужу.

     — Это за что же ты меня засудишь: за то, что я тебя в рот выебал, а твоя жена от меня забеременела? Так вы это добровольно делали, не малолетки же.

     — Прекрати это вспоминать! Я больше не хочу тебя слышать. Если будешь надоедать звонками, то я сменю номер мобильного, а тебе придется иметь дело не с судом, а с серьезными людьми. Ты еще не знаешь, какие у меня связи! — я отключил мобильный, надеясь, что Тенгиз меня больше не побеспокоит.

     Пять дней жизнь текла своим рутинным чередом. В пятницу в двенадцатом часу ночи у меня раздался звонок, звонили на домашний телефон. Мы не спали, смотрели телевизор, я потягивал виски. Катя сняла трубку, сказала, что со мной кто-то ей не знакомый хочет поговорить. В принципе, профессия адвоката предполагает возможные звонки во внеурочный час, если случилось что-то очень серьезное, поэтому я без опаски подошел к телефону:

     — Алло?

     — Здравствуй, уважаемый Дмитрий Иванович. Это Дамир тебя беспокоит.

     Вот теперь я немного поднапрягся — Дамир был у нас известным авторитетом криминального мира. Мы с ним общались несколько раз, но не накоротке: если у него и были какие-то дела по адвокатуре, то он общался только с первыми лицами, в частности, с моим шефом. Так зачем ему понадобился я? Да еще и среди ночи...

     — Здравствуйте Дамир... — я не знал как его по-отчеству, так как все его звали по имени, — Я вас слушаю Дамир, что-нибудь случилось?

     — Случилось, Дима, случилось... Моих московских друзей обидели, надо им помочь.

     — А что, в Москве своих адвокатов нет? — я пытался «пробить» суть проблемы.

     Он словно не услышал мой вопрос и сказал:

     — Подъезжай ко мне в офис, мы тебя ждем.

     — А может завтра? Время-то позднее, да я и не трезвый, не могу сесть за руль.

     — Тебе не надо за руль. У ворот твоего дома стоит черный Лексус, сядешь в него, мой водитель тебя привезет и увезет. Жду, — Дамир повесил трубку...

     Наскоро собравшись, я вышел из дома и подошел к Лексусу. Я удивился, но в машине на заднем сиденье сидели двое угрюмых дамировских «братков», один из которых игрался с пистолетом. Они сказали мне, чтобы я садился на переднее сиденье. Я сел и мы поехали. Ехали молча и я не на шутку начал волноваться:

     — Ребят, куда едем-то?

     — Узнаешь, — ответил водитель, и в салоне вновь воцарилась тишина.

     От волнения перед неизвестностью мысли мои стали сбивчивыми, по телу пошел озноб. Но я старался не подавать вида и внешне выглядел вполне спокойным. Ехали долго. Выехали из города, проехали КП ГАИ. Потом мы свернули с трассы в район частных охраняемых прудов. Видимо, нас ждали, поскольку когда мы подъехали к шлагбауму, то откуда-то из темноты сразу возник охранник и открыл нам проезд.

     Пейзаж вокруг был конечно красивый — пруды, лесной массив — но он не радовал: вокруг темнота и ни души. Впереди показался железнобетонный забор и большие металлические ворота. Опять возникли охранники, открыли нам ворота. Мы въехали во двор жилого массива — несколько коттеджей, какое-то подобие летнего кафе с барной стойкой и бревенчатая огромная баня. Лексус остановился около бани:

     — Пошли, — один из моих спутников открыл мне дверь. Мы вошли в баню. В предбаннике также стояло несколько дамировских бойцов. Мы прошли мимо них, миновали тренажерный зал, бильярдную комнату, раздевалку и попали в барный зал, пропитанный ароматами душистой бани. Охранник завел меня и сразу вышел, закрыв за собой дверь. Один из прямоугольных деревянных столов был накрыт изысканной снедью, на полу стояли две пустые бутылки из-под коньяка. Во главе стола на кожаном кресле, без одежды, но обмотанный простыней сидел раскрасневшийся от парной Дамир с мокрыми растрепанными седыми волосами.

     Ему было где-то между 50 и 60 лет, я точно не знал. А на вид определить было сложно: он был в хорошей для своих лет физической форме (говорят, что в свое время он занимался борьбой и даже ...   имел какие-то серьезные награды). Сбоку от него, спиной ко мне, на кожаном диване сидел еще какой-то мужчина: тоже в простыне и тоже распаренный.

     — Пришел? — Дамир не вставая из-за стола, сердито обратился ко мне, — Ну иди сюда, садись.

     Я подошел к Дамиру, протянул ему руку, чтобы поздороваться, но вместо того, чтобы пожать мою руку он указал пальцем на соседний от его гостя диван. Я сел, а когда посмотрел на человека, сидящего напротив меня, то чуть язык не проглотил — это был Тенгиз, который с самодовольной улыбкой, держа в руке бокал коньяка, с усмешкой мне сказал:

     — Ну, здравствуй, дорогой Дима. Вот и встретились...

     Тут я уже не смог скрывать своего волнения, ответил какую-то глупость в ответ, отводя глаза в сторону.

     — А что это ты в бане в одежде? — Дамир посмотрел на меня удивленно.

     — Кто, я?

     — Ты, ты. Мы тут голые перед тобой сидим, а ты в костюме. Не уважаешь нас?

     — Уважаю, конечно...

     — Тогда раздевайся.

     — Где раздеваться? — я попытался было встать, чтобы выйти в предбанную раздевалку.

     — Не суетись, прямо здесь раздевайся. Ты же не стесняешься нас, мужиков? — Дамир с Тенгизом заулыбались.

     Я, стараясь не поднимать глаза, быстро скинул с себя одежду. Тем временем, Тенгиз налил мне полный бокал коньяка. Простынь мне не предложили, поэтому я голой задницей уселся на кожаный диван.

     — Ну что, выпьем? — Тенгиз поднял свой бокал.

     Я с готовностью опрокинул в себя весь свой коньяк, закусывать не стал — кусок не лез в горло.

     — Хорошо пьешь, — начал разговор Дамир, — А ведешь себя плохо. Хорошего, уважаемого человека сначала обидел, потом еще и угрожаешь ему. За свои поступки, Дима, как и за свой базар надо отвечать. Тебе по-хорошему предлагали решить проблему? Предлагали. Нет, ты захотел по-плохому. Значит, будем решать по-плохому.

     — Я не понимаю, — начал оправдываться я, — О чем вы, Дамир? Какие угрозы? Я ничего не понимаю, это какая-то ошибка...

     Дамир нахмурил брови:

     — Не ставь себя в глупое положение, я все знаю, — он достал цифровой плеер и нажал на воспроизведение. На плеере послышалась запись нашего с Тенгизом телефонного разговора: «Слушай, Тенгиз, ты мне больше не звони. Номер Кати я тебе все равно не дам и встречаться с тобой мы больше не будем. Поищи других партнеров...».

     Все, слушая эту диктофонную запись, я полностью поплыл. Паника. Голова закружилась, я физически ощущал свой страх. Трясущимися руками я налил себе полный бокал коньяка и молча выпил.

     Дамир выключил диктофон и продолжил разговор:

     — Дмитрий Иваныч: ты сам свою жену под нашего друга подкладывал, сам хотел этого — я этого не понимаю, но уважаю твое решение. Так имей мужество вести себя достойно, как мужчина, отвечай за свои поступки, а не прячься в кусты. Тенгиз ведь сделал так, как ты его просил: и Катю твою отъебал, и тебе отсосать дал. Мало того, он вас в ресторане угощал, подарков твоей жене накупил, отнесся к вам с большим уважением. А что в ответ: ни спасибо, ни пожалуйста, угрозы разборками с Тенгизом и, наконец, аборт.

     Я бы никогда об этом не узнал, но Тенгиз был вынужден ко мне обратиться и рассказать суть дела. Дима, разве так можно себя вести, разве это не беспредел? Послушай, я мог бы тебе отомстить и рассказать о твоих похождениях твоему шефу, который сидит у меня на подкормке. Враз перестанешь быть Дмитрием Иванычем, а станешь Димкой-голубым и вылетишь с работы. Но я не стану этого делать, потому что Тенгиз — добрый человек — просил пожалеть тебя, пока он сам с тобой не переговорит по-мужски. Сделай все, как он скажет, и я забуду этот неприятный для нас всех разговор.

     Дамир пошел плескаться в бассейне, а Тенгиз очень серьезно спросил:

     — Дима, ты зачем заставил Катю аборт делать? Это ж грех какой! Как ты мог?

     На душе у меня было очень противно, но я знал, что должен во всем сознаться:

     — Да не было никакого аборта. Придумал я. Катька после нашей с тобой встречи беспокоилась, что не предохранялась. Вот мне эта тема на ум и пришла...

     — Плохая тема тебе на ум пришла, ты не представляешь, как мне больно сделал... Ты мне сейчас правду говоришь, что аборта не было? Я ведь все равно узнаю.

     — Правда, не было ничего...

     — Мамой поклянись.

     — Клянусь.

     Тенгиз с облегчением махнул на меня рукой, и улыбнувшись сказал:

     — Ладно, гора с плеч. А ты что, Дима, такой невеселый? Что ты как не родной? Давай, я тебе коньячка подолью, закусочка вот...

     Мы выпили. Подошел Дамир и покровительственно приобнял меня:

     — Ты пойми, Дима, мы тебе и Кате только добра желаем. Все наши секреты останутся строго между нами. Общие тайны объединяют: думаю, у нас с тобой будут выгодные дела по бизнесу, Тенгиз тебе поможет. Он вообще теперь тебе, как родной папа, только слушайся его вот и все. Давай, я тебе еще коньячка подолью...

     Мы кушали, выпивали, парились, плавали в бассейне, вели задушевные разговоры... Если бы кто-нибудь посмотрел со стороны на то, как они со мной по дружески общались и шутили, то никогда не поверил бы тому, какой неприятный разговор был между нами всего лишь час назад. А сейчас я вспоминал рассказ моего друга Алексея об ангеле-хранителе их семьи Леонидыче, и думал, что возможно, все и к лучшему, и Тенгиз станет для нас таким же щедрым другом семьи.

     Когда мне было уже совсем хорошо, Тенгиз перевел тему застольного разговора к нашей семье:

     — Тебе повезло, Дима, что я тебе решил помогать. Тебе нравится, чтобы у тебя жена была не как у всех, чтобы она занималась сексом с другими мужчинами. И тебе повезло, что Катя именно такая девушка, просто ей надо помочь раскрыться, чтобы она ни о чем не думала и ничего не боялась. Ты не можешь ей в этом помочь: ты слишком хороший, слишком мягкий, тебе не хватает решительности. А женщины это очень чувствуют, вот она и сомневается. А надо, чтобы не сомневалась. И я могу это сделать: помочь и ей, и тебе. Ведь это ты ее привез ко мне, ты познакомил ее со мной. И когда она была со мной, ей все нравилось. А потом ты не смог как надо ее поддержать, вот она и испугалась.

     — Но она просила меня увести ее домой...

     — А ты муж или не муж? Жена просит, ты принимаешь решение. Я ж тебе даже помог, порвал ей одежду, чтобы ей не в чем было выходить на улицу. А ты как баба запаниковал, заметался по магазинам, чтобы ей шмотки купить и сбежать. Остались бы, сейчас все было бы по другому, была бы у тебя не жена — а огонь! А сейчас, наверное, скучаете во время секса?

     — Ну, не скучаем, конечно...

     — Слушай, не выдуривайся. Просто скажи, если вернуть все назад, ты увез бы ее домой?

     — Если честно, я не хотел ее увозить, но она была вся какая-то затравленная, кровь шла из попы...

     — Не затравленная, а затраханная — это две большие разницы. А кровь шла... Так я когда ее трахал, она сама орала: «Воткни мне в жопу, порви мне жопу!». Вот я ей с размаху и вставил, она, между прочим, от этого сразу кончила и стонала, как ей хорошо.

     — Да, наверное, зря я ее увез. Смалодушничал...

     — Конечно, зря. Наломал дров, а теперь вместе будем проблему решать. Я ж сказал, что буду тебе помогать. Давай, подумай, что нужно сделать, чтобы Катя стала моей любовницей. Как ее уговорить со мной встретиться? Дальше-то я уже сам, это моя забота. Я из Кати сделаю такую жену для тебя, о какой ты мечтаешь. Всю жизнь потом меня благодарить будешь...

     Дамир усмехнулся:

     — Не пойму я тебя, что ты на замужнюю запал? На кой она тебе? Любую другую девку пальцем помани, она тебе все что хочешь сделает, с твоими-то возможностями...

     — А я не хочу другую. Мне Катя понравилась, она, молодец, далеко пойдет. И Дима мне понравился. У меня на них большие планы, сам увидишь как хорошо будет.

     — Ну, смотри сам, твое дело, — Дамир пошел в парную.

     Сумасшедшая ситуация: посторонний мужчина хочет заполучить мою любимую жену в любовницы, а я ему должен ему в этом помогать. И я действительно ...   старался ему помочь. Причем, в данный момент я делал это не из-за боязни кого-либо или чего-либо, а потому, что мне самому искренне этого хотелось. Поэтому я выложил все что знал о Кате: о ее друзьях, родственниках и знакомых, о любимых блюдах, размерах одежды, привычках, увлечениях, комплексах... Словом, рассказал все что знал, включая ее страхи по поводу возможных проблем в карьере и благополучии нашей семьи (пересказал наши разговоры о том, почему она боится встречаться с Тенгизом, что ее пугает в перспективах сексуальных утех на стороне).

     Тенгиз меня внимательно выслушал и сказал:

     — В принципе, все ясно: у девочки все есть, но она ждет своего сильного мужчину, который возьмет ее за руку, поведет за собой, будет решать все ее проблемы, будет думать за нее, нести за нее полную ответственность и делать с ней все что захочет. Просто, у нее в голове не соединяются в единое целое ее же ценности: семья, дом, работа, благополучие и опытный любовник — ее покровитель, ее наставник, ее папочка, ее хозяин. И из-за одной своей ценности — любовника, она боится растерять все, что у нее есть: лучше синица в руках, чем журавль в небе... Надо помочь твоей девочке обрести полную гармонию, ты согласен с этим Дима?

     — Согласен.

     — Для этого придется кое-что сделать. У тебя на нее есть какой-нибудь компромат? Ну, что-нибудь такое, что она скрывает от окружающих и боится огласки? Семейное секс-видео, ее фотографии?

     Меня эта тема, честно говоря, сильно смущала: помогать в сборе компромата на свою жену:

     — Может, как-нибудь без компромата?...

     — Ты опять начинаешь? Ты что мне, не доверяешь?

     — Я тебе доверяю...

     — Тогда слушай меня: что там у тебя есть про Катю?

     Я рассказал про проведенную мной порнофотосессию с Катей.

     Тенгиз остался доволен:

     — Значит так сделаем: завтра ты мне пришлешь «по мылу» ее самые откровенные фото, а я встречусь с твоим шефом и сделаю ему предложение по тебе, от которого он не сможет отказаться, и заеду на работу к Кате, поговорю с ней. Рассчитывай, что завтра вечером к тебе домой заедет твой начальник, будет с тобой иметь беседу.

     Сделай так, чтобы ваш разговор услышала Катя. Поговори с ней о том, что ей необходимо переспать со мной. Думаю, что после всего, что мы с тобой завтра сделаем, она не сможет отказаться. Если все будет по моему плану, то послезавтра утром мы с тобой встретимся (я тебе скажу куда подъехать), а вечером Катя встретится со мной. Да, фотографии мне нужны завтра ранним утром.

     План Тенгиза мне был не до конца понятен и в благополучности его исхода я сильно сомневался. Но Тенгиз был так убедителен, что я не стал с ним спорить. Мы выпили на посошок, и машина Дамира доставила меня домой.

     Утром я отправил самые откровенные катины фотографии Тенгизу, отрпавился на работу и с нетерпением ждал вечера. Вечером, когда я вернулся домой, Катя выглядела какой-то подавленной, рассеяно отвечала на мои вопросы: видно было, что в мыслях она где-то далеко. Примерно, часов в 10 вечера мне позвонил мой шеф:

     — Здравствуй, Дима. Надо срочно встретиться.

     — Добрый вечер, Сергей Иванович. Я сейчас дома, но я могу...

     — Будь дома, я сейчас заеду. Есть разговор.

     Минут через 20 примчался (иного слова не подберешь) мой шеф. Мы прошли в гостиную, Катя налила нам чай, и я попросил ее не уходить, а посидеть с нами:

     — У меня от жены секретов нет, если речь конечно идет не о государственной тайне, — я попытался пошутить, но, главное, я хотел, чтобы Катя услышала наш разговор (как и договаривались с Тенгизом).

     — Нет, это не государственная тайна, — в том же тоне продолжил начальник, — Честно говоря, я сам до конца не знаю подробностей, самое главное, это суть вопроса и твое принципиальное согласие.

     — Слушаю внимательно.

     — Короче, в наш регион приходит крупная строительная компания из Москвы. У них какой-то генподряд, федеральные бабки и куча планов. Им нужна юридическая поддержка по всем их проектам в нашем регионе, у них на этот вопрос заложено куча бабла, куча! И мы можем стать их партнерами, представляешь?

     — И что нужно сделать?

     — Я разговаривал с серьезными людьми, очень серьезными людьми, которые обещали мне помочь при одном условии: если ты решишь проблемы московского куратора этого проекта. Зовут его Тенгиз, фамилия его... Черт, где-то у меня его визитка. Но мне сказали, что ты его знаешь лично.

     — Да, я его знаю.

     — А чего ж молчал-то, что с такими людьми знакомство водишь? Ну, ладно, не суть. Короче, я предложил им свою помощь, но заказчики настаивают на тебе. Говорят, что ты уже в теме, и никому другому из нашей фирмы они свой заказ поручать не хотят. Короче, если ты решишь их проблему, то они гарантировали заключение договора с нашей конторой, а ты будешь координатором нашего взаимодействия. Ты представляешь, какие перспективы и у тебя, и у меня, у нас всех! Там такие деньжищи, что ты себе еще два коттеджа построишь, если захочешь. Ну так что, решишь их проблему?

     — Я постараюсь, Сергей Иванович.

     — Что значит постараюсь? Я им уже пообещал, что решишь! Катя, выйди, пожалуйста.

     Когда Катя вышла, шеф перешел на полушепот:

     — На меня выходил Дамир и сказал, что ты тему их проблемы узнал, а решать ее отказался, хотя можешь это сделать. И если ты ее решишь, то все мы будем в шоколаде, а если нет, то жопа и нашей конторе, и нам. Понял ты меня?

     — Все, я пошел, завтра утром созвонись с этим своим Тенгизом и реши его проблему, чтобы проблемы не возникли у нас.

     После ухода моего босса Катя очень оживилась, и накинулась на меня с вопросами:

     — Что там за предложение такое выгодное у тебя?

     — Понимаешь, Катя, речь идет о сделке, о которой не только в нашем регионе, а и в Москве многие мечтают. На эти деньги можно, например, уехать куда-нибудь в Испанию, купить себе бунгало, положить деньги в банк, стать рантье и больше никогда не работать. И заказчики хотят, чтобы контракт шел не через Иваныча, а через меня.

     — А что это за заказчики такие? Что за Тенгиз? Это случайно не тот, с которым мы?...

     — Тот, именно тот. Я с ним встречался еще раз, по делу. И он сказал, что даст мне контракт, но при одном условии...

     Катя задышала глубоко, было видно что она сильно волнуется:

     — Каком условии?

     — Это условие — ты. Тенгиз хочет продолжить дружбу с нашей семьей, мы ему очень понравились, особенно ты, конечно. По-моему, это наш шанс, Катюша.

     Жена села мне на колени, прижалась, и уткнувшись лицом мне в грудь стала говорить как-то очень горячо, глубоко дыша:

     — Ты, знаешь, я не хотела тебе говорить... Сегодня ко мне на работу приезжал Тенгиз, он как-то выяснил, где я работаю. Я сильно волновалась, а он сидел в моем кабинете и рассказывал, как он по мне соскучился. Я несколько раз пыталась ему сказать, чтобы он не отвлекал меня от дел и ушел, но он будто бы меня не слышал. Он показал мне мои фотографии, которые ты делал, где я голая с вибратором, где сосу... Я думала он начнет меня шантажировать, а он сказал, что смотрит на них и думает обо мне. Откуда у него мои фотографии, Дима, может он следит за нами или ты ему их дал?

     — Нет, он не следит. Просто, когда мы знакомились и переписывались с ним по интернету, я ему отправил несколько твоих фотографий. Извини, я не посоветовался с тобой, это моя вина...

     — Ну и дурак ты! Ты б их еще на каком-нибудь сайте вывесил.

     — Не переживай, видишь, как все хорошо складывается. Тенгиз может нам очень сильно помочь.

     — Да, и у него на руках такие козыри, что не поспоришь: либо все, либо ничего... И выхода у меня другого нет...

     — У нас есть очень классный выход — вход в новую жизнь обеспеченных, счастливых людей! Поэтому я не понимаю, почему ты так озабочена, почему не радуешься? Ведь, другие мечтали бы оказаться на нашем месте. И ладно бы, если б Тенгиз был каким-нибудь уродом, не нравился бы тебе. Но ведь тебе было хорошо с ним, ты сама ...  

     говорила.

     — Да, мне было хорошо. И у меня на работе, когда он уходил, то подошел, обнял меня и поцеловал в губы... Я не могла ему сопротивляться и ответила поцелуем... Мы минут пять целовались, пока в кабинет ни постучались. Это ужасно...

     — Это не ужасно, а прекрасно. Тебе же хорошо. И мне это нравится. Ладно бы у тебя муж был ревнивым, была бы проблема, а так что? Тебе от меня даже скрывать ничего не надо, и думать ни о чем не надо, просто, получай удовольствие. Помнишь, как ты и хотела? А я буду деньги на нашу безбедную старость зарабатывать...

     — Да, ты прав, я этого и хотела. Я тебя люблю...

     — И я тебя люблю... — мы слились в страстном поцелуе, я спустил с Кати трусики и без всяких ласк воткнул в нее свой член: ее киска оказалась мокрой и горячей.

     После секса Катя, как бы между прочим, сообщила мне, что Тенгиз оставил ей номер своего мобильного и сказал, что завтра хотел бы встретиться с нами, прийти к нам в гости. Он просил, чтобы она ему утром перезвонила и сказала, во сколько мы будем его ждать:

     — Как ты думаешь, во сколько его пригласить?

     «Есть, план Тенгиза сработал!», — я не находил себе места от радости. То, что мне не удалось за годы совместной жизни, он сумел сделать за несколько дней. Моя жена даже не сомневается, приглашать его или нет (ведь понятно, что он придет не чаи гонять), а спрашивает лишь о времени свидания. И я ей с большим удовольствием ответил:

     — Я думаю, что часов в 9—10 вечера будет нормально.

     — Я тоже подумала, что в 10, чтобы мне успеть приготовиться, в салон зайти, уложиться... Завтра с работы пораньше уйду...

     Утром я встретился с Тенгизом и не мог скрыть своего восхищения:

     — Ты просто гений! Катя согласилась, она должна сейчас тебе перезвонить и пригласить в гости.

     — Я знаю, она уже позвонила.

     — Но как, я же 15 минут назад выехал из дома, и она при мне не звонила.

     — Вот 10 минут назад она и позвонила, — Тенгиз усмехнулся, — Слушайся меня, и все будет идти как по маслу. Кстати, считай, что контракт по нашей фирме у тебя в кармане, я уже договорился. Так что можешь порадовать своего шефа.

     — Вот здорово, только хорошие новости!

     — Привыкай к красивой жизни. Значит так, Дима, я приеду сегодня в 10, ты меня встретишь, а потом уйдешь. Сегодня тебе надо переночевать в другом месте. Только жене заранее об этом не говори. Так лучше будет, Катя должна привыкнуть к новому формату взаимоотношений, — Тенгиз не просил меня об этом, не спрашивал «согласен я или нет?», он просто ставил меня перед фактом, и мне не хотелось с ним спорить. — Да и тебе нужно привыкать к новому формату, и к новой жене. Скоро ты ее не узнаешь, все будет как в кино: чем дальше, тем интереснее. Да, Катя спрашивала меня, во что ей одеться, я сказал что с тобой передам одежду, в которой хочу ее видеть, — Тенгиз протянул мне пару фирменных пакетов с упаковками.

     — А если размер не подойдет?

     — Во-первых, ты в бане рассказал мне все ее размеры, а во-вторых, та одежда, которую я для нее приготовил не может не подойти, сам увидишь, — Тенгиз усмехнулся, — И вот, возьми противозачаточные пилюли — это очень хорошие, их в аптеке не купишь. Пусть Катя выпьет их перед встречей.

     В полшестого я приехал домой, а Катя уже принимала ванну. Я удивился, глядя на ее свежий педикюр с маникюром, эффектную прическу:

     — Ты уже была в салоне?

     — Да, я сегодня с обеда ушла приводить себя в порядок, — моя жена промяукала мне в ответ. — Тенгиз сказал, что ты мне принесешь подарок от него?

     — Да, противозачаточное средство, и одежду.

     — Противозачаточные? — Катя рассмеялась, — Боже, какой предусмотрительный! Ну давай мне одежду, посмотрю, что там.

     Она взяла упаковки и скрылась за дверями нашей спальни. Я попытался было пройти следом, но она закрыла мне дверь прямо перед носом:

     — А любопытным мальчикам вход в женскую раздевалку запрещен. Потом на меня посмотришь.

     А посмотреть было на что: ажурно-прозрачный розовый пеньюар до пят, отделанный розовым же пухом; точно такого же цвета и тона комплект из чулок и кружевного пояса и туфли на высоком каблуке с таким же пухом, как на пеньюаре.

     — Порноактрисса из фильма про домохозяйку, ожидающую молодого разносчика пиццы, — проккоментировал я ее наряд, с трудом скрывая свое восхищение.

     — Ну, не разносчика пиццы, но ожидающая, — отшутилась Катя. — Кстати, к этому наряду трусики не прилагались? Ты их нигде не потерял?

     — Нет.

     — Значит, трусики мне не понадобятся, — я давно не видел свою жену, чтобы она так явно и с таким наслаждением демонстрировала свое похотливое настроение.

     В начале одиннадцатого приехал Тенгиз с букетом цветов. Я открыл ему дверь и впустил в дом. Он прямо с порога прокричал:

     — А где моя сладкая шлюшка?

     — Я здесь, — Катя вышла встречать гостя.

     Он сунул букет мне, а освободившимися руками сгреб мою жену в охапку и поцеловал ее в засос. В это время одна его рука мяла попу моей любимой, а другой он полез ей в киску и его палец уже оказался внутри нее. Катя пошире расставила свои ноги, крепче прижалась к любовнику и стала постанывать. Это продолжалось минут пять, а я стоял рядом и с вожделением смотрел на бесстыдство своей жены. Когда они оторвались друг от друга глазки моей сладкой были уже поплывшие, и она блаженно улыбалась.

     Тенгиз медленно поднес к лицу Кати свою руку, которая несколько секунд назад была в ее киске:

     — Ты без трусиков сегодня, это хорошо, ничего не мешает трахать тебя.

     — Ты же хотел, чтобы я была без трусиков, вот я их и не одела...

     — Да, я хотел. И тебе это понравилось, ты потекла, посмотри на мои пальцы — они в твоих соках. Обсоси их.

     — Да, как скажешь, — она стала облизывать и обсасывать его пальцы.

     — Послушная девочка, молодец.

     Она оторвалась от его пальцев, немного пошатываясь, как пьяная — ее ноги подкашивались:

     — Да, мне нравится тебя слушаться, делать то, что ты скажешь.

     — Ты всегда будешь меня слушаться?

     — Да, всегда...

     Тенгиз опять запустил свою руку моей жене в киску и, наконец, обратил внимание на мое присутствие:

     — Катя, давай отпустим Диму, он нам сегодня ночью не нужен, нам и без него будет весело.

     — Как скажешь, Тенгиз, — она постанывала, ее глаза были полузакрыты.

     — Дима, сегодня переночуй в другом месте.

     — Хорошо, а когда мне завтра прийти?

     Тенгиз спросил у Кати:

     — А завтра Диме приходить домой или нет? Или ты со мной ебаться хочешь?

     — Хочу с тобой... Хочу тебя... Хочу... — Катя уже ничего не соображала.

     Тенгиз усмехнулся мне на прощанье:

     — Ладно, позвони мне завтра, я тебе скажу когда, приходить, — и захлопнул за мной дверь моего дома...

     e-mail автора: [email protected]