За окном светало. Светлана открыла глаза, оторвала затёкшую щёку от стола, ещё не зная почему, но ей стало нехорошо. Неприятный холодок пробежал по спине от шей до копчика. А после взгляда ещё мутными, заспанными глазами в монитор notebook-a почувствовала, что случилось худшее. В центре экрана мигала красная надпись: Margin Call — самый страшный кошмар всех валютных трейдеров. После того как она поняла, что на счету у неё ничего, кроме мизерной суммы в несколько долларов, кухня, окно, компьютер, холодильник — всё поплыло у неё перед глазами, её как будто огрели дубиной по спине. Светлана беспомощно сползла на пол, судорожно хватая ртом воздух. То бледнея, то краснея, не имея сил пошевелиться, чтобы просто дотянуться до стола со стаканом воды, уже не думая ни о чём другом, кроме жуткой боли, разрывающей грудь и рвущейся наружу, она отключилась.

     Это была катастрофа. От девятисот тысяч, что были у неё на брокерском счёте ещё два дня назад не осталось и следа.
«Зачем надо было увеличивать позиции, ведь я же хотела медленно и потихоньку, без нервов, подзаработать ещё чуть-чуть. А рынок, вот СУКА, пошёл против меня?» — первая мысль, пришедшая в голову была немым вопросом к самой себе. Она голым задом сидела на полу, опираясь спиной о ножку кухонного стола, не чувствуя ни холода, ни дискомфорта. «Ну почему же я не закрылась в пятницу, как всегда делала, ведь прибыль всё ещё оставалась».
А как хорошо всё начиналось. Добряк Демъен, всё-таки, выдал ей полмиллиона наличных. Ох, и трудно же было его уговорить. Не обошлось без её коронных эротических штучек с глубоким минетом, глотанием спермы и, якобы спонтанным сексом, после которого он сразу и растаял. Она всё это делала...
«Ну зачем, зачем же... ? О боже!»

Первые сделки были на редкость удачными, ей сразу стало вести. Начав с небольших позиций, она быстро увеличивала счёт. И тут пришёл азарт. Позиции стали больше, прибыль тоже резко пошла вверх. Как же тогда ей было хорошо, она купалась в море положительных эмоций, адреналин создавал иллюзию счастья, она гордилась собой. Таких деньжищ, что она получила за неделю, она не зарабатывала за целый год своей работы в Доме Правительства. Светлана летала, порхала как бабочка, всё успевая: и уроки с дочкой, и дела по работе, и хлопоты по хозяйству...
Но в четверг что-то пошло не так. Прибыль стала таять, как айсберг, заплывший на экватор. Она занервничала. «Двести тысяч за день, как кот слизал. Но ведь оставалось ещё семьсот... Ах, что же я наделала!? Пиздец, полный пиздец...»

Раскинутые ноги женщины не чувствовали холодного пола, вытягивающего из неё тепло. Пися сморщилась от холода, клитор втянулся, и спрятался в складках половых губ. Она настолько ушла в себя, в свои мысли, что наверное даже не прикрылась бы руками, зайди сюда кто-нибудь. Сейчас ей было на всё наплевать.
«Как я могла уснуть в такой ответственный момент?» — продолжала укорять женщина себя:«Вот дура, так дура. Ведь ещё можно было спасти почти всё, а потом...», — она дотронулась пальцами до холодеющего носа, его словно не было. Её тело не реагировало ни на тепло ни на холод. В голове, словно раскалённый кирпич, билась острыми углами о височные кости огненно красная надпись «Margin Call, причиняя невыносимую боль.

     Её рука соскользнула вниз, нащупала сосок, и не почувствовала прикосновения... Тело не отзывалось привычным откликом, будто было чужим. Это открытие не удивило её. Она провела рукой по животу, соскользнула вниз, туда, где пряталась в нежных складках её девочка. «Ничего, совсем ничего, ни тепла, ни боли». Она сильнее сдавила небольшую горошину и потянула от себя. Наконец, она ощутила несильную боль. Сама не понимая зачем, Света вцепилась в клитор, как в спасительную соломинку.
Ей было плохо, грудь раздирали тысячи злых голодных кошек, рвавших её лёгкие на куски. Нужно было как-то снять стресс. Всё ещё бессознательно Светлана продолжала теребить свою горошину, пока та не начала отзываться на ласки. Она уже чувствовала приятную тяжесть внизу, кровь стала приливать к органам. Не отдавая отчёта своим действиям она подключила вторую руку. «Только не останавливайся, продолжай, не сиди просто так», — её внутренний голос давал советы. Надо было сбить первую волну опустошительного стресса, и она бессознательно этим занялась. Её пальчик оказался внутри, выполняя заученные движения. Процесс начался, влагалище постепенно стало оживать, клитор набух, приятные ощущения немного отвлекали от душевной боли. Женщина согнула ноги в коленях и насколько могла, развела их в стороны. Проход был свободен, и туда устремились её руки.

     «Глубже, ещё глубже, туда внутрь», — она ласкала себя грубо, на грани болезненных ощущений, пытаясь забыться, хоть на миг уйти от действительности. Она раздирала вагину, протискивая внутрь ладони, специально причиняя себе боль. Ей нужны были эти физические страдания. Освободив одну руку, она с силой потянула от себя клитор, будто хотела оторвать. Этой болью она стремилась заглушить более сильную и страшную душевную муку. Ей стало лучше. Сознание постепенно переключалось с внешних проблем на ощущения тела. Девушка ускорила темп, ей перестало хватать воздуха, стол и половицы заскрипели...
Наконец, она ощутила влагу у себя на пальцах. Вагина потекла, ещё раз присягнув в верности своей хозяйке...

     Светлана была вывернута стрессом наизнанку, опустошена. Мир для неё рухнул, свет померк... И тогда к ней пришёл этот необычный, самый яркий и бурный оргазм, о котором она ещё долго помнила. Такое порой случается: не со всеми, и не всегда, но случается...
Хлюпающие звуки и стоны уже не заглушались закрытой на кухню дверью и стенами. Энергетические волны из эпицентра любви распространялись по всему телу. Молодая женщина лежала, распластавшись на полу, тело её извивалось в наслаждении. Сознание отключилось, оставив только счастье экстаза и радость удовлетворения. Его Величество оргазм полностью поглотил её. Серия импульсных сокращений, сквозь зубы прорвавшийся крик, и вот, из влагалища брызнули соки...
— Мама, что ты делаешь? — в дверях стояла её дочь и испуганно смотрела на обнажённую, взмыленную, оргазмирующую женщину.
Светлана вся подобралась, сдвинула колени, рефлекторно накрыв ступнями капли на полу.
— Ничего дочка, иди спать, всё хорошо, — Света чувствовала себя нашкодившим котёнком, зажалась, прижимая руки к груди.
— А можно мне в туалет?
— Да, конечно, можно, дочка, иди.
«Неужели Настёна видела как её бедная мамочка кончает! Интересно, что она думает об этом? Ничего, может это к лучшему, что сделано, то сделано. Пусть привыкает, ведь скоро она тоже станет женщиной». Сомнения всё ещё терзали Светлану, ей было очень стыдно, но этот стыд, как бальзам на душу, отвлекал от ужасной финансовой катастрофы, уже раскидывающей свои ужасные щупальца бедности и нищеты над ней.

      — Тебе не кажется, что нам, наконец, следует подвести итоги твоей торговли на форексе, всё обсудить, поделить прибыль. Ты готова? — спустя несколько дней после этого утра, навязчиво, спросил он. Яичница скворчала в сковородке. У плиты суетилась обнажённая блондинка с плотными аппетитными ягодицами. Услышав вопрос, девушка напряглась, прикрыла ладонью глаза и отвернулась. Она несколько дней ждала этого вопроса, но, как оказалось, совсем не была готова к нему. Теперь её поза была не столь сексуальна, хотя, определённо, вызывала желание. Стоя перед ним она смутилась. Рука, держащая лопатку для жарки, задрожала.
— Какую прибыль, ты о чём? — в смятении спросила она, и отошла к распахнутому настежь окну, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит. Она стояла на виду у всей улицы, не обращая внимания на прохожих.
— ...

  Которую ты получила на форексе, — продолжал мужчина, — Уже пора подводить итоги. Я прикинул, сейчас там должен находиться солидный куш, что-то около миллиона, или вроде того...

— Ах, это? У меня сейчас нет этих денег, — волнительно выдавила из себя она, и принялась нервно приглаживать волосы.
— Нету-у-у?!... А где же они? — слегка повысив голос, спросил он.
Светик глубоко вздохнула и отвернула голову. Со стороны было заметно как она взволнована.
— Я их проиграла на форексе, подчистую, все! — выпалила она, чуть не плача, голос её дрожал.
— Как же? Все мои пятьсот тысяч?! И всю прибыль, которая была? — воскликнул он, и понял, что вот теперь, сейчас он готов её даже ударить. Но он этого не сделал.

      — Не твои, а наши, — огрызнулась она, словно загнанная волчица, — И вообще, я тебе всё отдам, не ссы!!!
— Чем отдашь, жопой отработаешь что ли? Где ты такие деньжищи возьмёшь? Ты и так в долгах, как в шелках! — он был вне себя, и кругами ходил вокруг испуганной блондинки, стоящей у окна.
— У тебя же на счете было больше девятисот тысяч, я же говорил, заканчивай, у тебя мозги есть? — он кипел, как деревенский самовар. Светка стояла, боясь сделать лишнее движение. Кровь прилила к голове, по спине неприятно побежала капелька пота.
— Я хотела довести до миллиона... , — срывающимся голосом промолвила она, — Я всё отдам, верну до копейки.
Молодая женщина смотрела на него жалобными глазами, в них наворачивались слёзы.
— Конечно отдашь, куда ты денешься. Но пока не вернешь долг, я хочу... , — он сделал паузу и призадумался. Демъен был взволнован, взбешён, но всё равно с вожделением смотрел на неё. Эта поза покорности и смирения ещё больше возбудила мужчину. Понимая, что больше не в силах сдерживать эрекцию, он быстро сел на табурет и скрестил ноги.
«Наконец мне выпал шанс, теперь ты поплатишься за мои мучения, за неудовлетворённое желание, за терпение, за постоянные мастурбации в кровати или душе... За всё!!!»
Как же он хотел её в этот момент испуга и отчаяния...

     А хотел он её всегда... Хотел «выгуливать», водить по злачным местам, обнимать, целовать, трахать! Хотел, чтобы она выполняла его прихоти, всё-то, что уже давно представлял в своих мечтах, и в чём было стыдно признаться даже своим лучшим друзьям.

     Уже давно, почти год, она не давала ему, не считая того раза, когда она выманила у него деньги. то ли у неё завёлся любовник, то ли по каким-то своим принципиальным соображениям, но она перестала с ним заниматься сексом. Это очень злило и напрягало, тем более он её любил, как ему казалось. Любил, и хотел постоянно: и утром, и в обед, и вечером... Но секса не было, как он не старался. Да и раньше она не часто баловала его им. Но тогда он знал к ней подход, который почти всегда срабатывал. Бутылка хорошего шампанского, или пара бокалов дорогого вина, почти всегда укладывали её в постель. А больше ему и ничего не надо было. Видеть её, и иногда трахать. Он считал себя почти счастливым человеком, пока ЭТО не случилось... Жила она сначала с ним, потом у него, но всё равно «с ним», как он думал. Это устраивало их обоих. Но что-то произошло, что-то переключилось в её непоседливом мозгу, и всё изменилось. ЭТО он заметил не сразу: месяц, второй, третий — никакого секса. Молчаливые, недовольные гримасы, незаметный уход от разговоров на эту тему, ссылки на здоровье или какие-то проблемы. Только спустя три месяца она заявила, что не хочет его... «Не хочет, ну чтож, пусть так. Сердцу не прикажешь», — он смирился, перестроился. Но желание её трахать не пропало, оно усиливалось с каждым прожитым месяцем. Он лез на стенку, не мог оторвать взгляда, когда она, не накинув на себя ничего, проходила мимо. Забрызгивал кафель ванной комнаты или пододеяльник эякулятом с мечтами о ней...

     И вот теперь представился великолепный случай. Конечно деньги пропали, деньжищи огромные, зато какой результат из этого можно выжать. Он сделает её сексуальной рабыней. Главное, не спугнуть в самом начале. Демъен внимательно рассматривал молодое обнажённое тело, и опять кровь его забурлила:
— Я хочу... , — он растягивал слова и наслаждался своей властью над ней, — чтобы ты, прежде всего, была со мной поласковей, попокладистей, и конечно же, вернула мне деньги как можно быстрее. А откажешься, пойдёшь на панель, или в баню проституткой. У Сергея есть знакомый банщик, он как раз нуждается в свежем товаре. Будешь мужиков ублажать по ночам, пока не вернёшь мне всё, до последнего рубля, — у него уже начал созревать план действий, он на неё давил. Угроза сработала. Она не выдержала и заплакала, в отчаянии заломив руки:
— Не отдавай меня, я всё буду делать для тебя, всё, что захочешь. И долг обязательно верну. Пожалуйста, не отдавай!
Она закрыла лицо руками и затряслась в рыданиях. До неё словно через вечность всё ещё доносились слова Демъена, она не хотела слышать звук его голоса, но и выбежать из комнаты она не могла. Чувство вины лишало её воли.

      — Так значит ты согласна?
— Да, — еле слышно пролепетала она, и обречённо присела на кровать.
— Вот и славненько, я надеюсь ты меня не подведёшь? Он раздвинул колени. Освобождённый богатырь взметнулся, сверкая разбухшей головкой, — Соси!!!
Она покорно взяла его член в руку.
Кровь пульсировала в висках острой, бесконечной болью. Молодая женщина еле держалась, как она не упала в обморок? Хотя этот стресс ни в какое сравнение ни шёл с тем, случившимся в далёком детстве, но он окончательно сломил её. Светлана больше не хотела бороться за себя, за право быть счастливой и независимой, за право делать только то, что она хочет и жить так же. Она сломалась, и покорилась судьбе, которая опять так жестоко обошлась с ней. И снова воспоминания нахлынули на неё. В голове всплыла знакомая картинка из далёкого детства...
Как же ей хотелось всё это забыть. Но она помнила всё, как будто это произошло только вчера.

     •••
Случилось это, когда деревья были большими. В этот год ей стукнуло тринадцать. Она была юна и беззаботна. Тогда ей тоже было плохо, очень плохо.
Маленькая Светланка стояла голышом на пионерской линейке перед всем отрядом лагеря, и не знала, куда ей прятаться. А её сверстники стояли и рассматривали её: голую, заплаканную, невинную. Тот детский шок она запомнила на всю жизнь.
•••
Это сейчас, к своим тридцати трём, имея за плечами развод, ребенка и не считанное количество сексуальных контактов, она, привыкшая ко всему, философски относилась к любым бедам и радостям. «Бог дал, бог взял, на всё его воля. Всё, что ни делается, то к лучшему», — эти слова, как мантра защищали её уже устоявшуюся психику от любых невзгод.
Хотя она жила старомодными понятиями о преданности, супружеской верности и добродетели, но, с тех давних пор у неё появилось одно особенное свойство... Она возбуждалась когда на неё смотрели, если она была обнажена, или полураздета. Особенно если это происходило случайно. Светлана старалась бороться с этой слабостью, что часто вызывало конфликты с собой, и в результате — тяжёлые депрессии, бессмысленные метания, погони за чем-то неосознанным и нереальным; и как следствие, к огромному количеству половых партнёров, которые постоянно присутствовали в её жизни, но не оставляли ничего, кроме досады и обиды на всё мужское племя.
Откуда росли ноги этой странной фобии?
Как раз с того злополучного июня, из далёкого детства, периода формирования её сексуальности.
Тогда, для маленькой девочки, едва начавшей делать самостоятельные шаги в жизни, это был сокрушительный удар по неокрепшему сознанию. Этот случай повлиял на всю её судьбу, изменил многое в ней. Сексуальность, и так развивающаяся по своим законам, окончательно увела её в сторону от, так называемой ...   нормы, сделала непохожей на других женщин.
•••

     Была первая смена. Июнь выдался на редкость жарким. Дети, да и взрослые, стараясь как можно меньше проводить на солнце, прятались в тени. Помещения не давали необходимой прохлады, кондиционеры в те времена были большой роскошью, их могли позволить только богатые люди или успешные предприятия. А мотоциклетный заводик, маленького уездного городка за Уралом, сводивший еле-еле концы с концами, от которого и был организован пионерский лагерь никак не претендовал на звание флагмана перестройки и крепкой хозяйствующей организации.
Светланка, так же как и все, маялась от жары. Лёгкой юбки у неё не было, а надевать шорты она стеснялась. Уж слишком сильно она в них походила на мальчика. Короткие волосы, худые ноги, крепкие руки, несформировавшаяся грудь — типичный пацан, если посмотреть в профиль. Приходилось париться в длинном платье, что совсем не способствовало комфорту.
С самого утра ей не давала покоя идея сделать то, чего она была лишена по огромной несправедливости, можно сказать, случайно. Она затаила обиду на всех, на ребят, спрятавших её купальный костюм, на вожатого Савелия, не позволившего ей искупаться в простых трусиках, на себя, поздно обнаружившую пропажу. Но факт оставался фактом: когда весь отряд наслаждался прохладой уральской реки, она, как нахохлившаяся сычиха сидела на берегу в тени наклонившихся ив и горько плакала...

     «Так нельзя, так нечестно», — в который раз говорила она себе. Дети играли на лагерном стадионе, а Светка маялась в тени, недалеко от всеобщего веселья. И чем жарче становилось в воздухе, тем сильнее она обретала уверенность, и что каким-то часом назад казалось полным бредом, сейчас выглядело единственным выходом из всей этой вопиющей несправедливости. «Я должна это сделать, я должна...», — подбадривала она себя. Потихоньку, эфемерный план созревший в голове девочки, обретал вполне реальные очертания.
Наконец, Светланка решилась на этот поступок окончательно, сердце учащённо забилось. С каждой минутой, приближающей её к задуманному, страха становилось всё меньше. Оставалось только дождаться ужина, быстренько перекусить, и когда ленивые пионеры, вожатые и воспитатели займутся вечерним досугом, свалить из этого гадкого лагеря на речку. Справедливость должна быть восстановлена...
•••
— Да не отдаст она тебе ничего, забудь! — отвечал Демъену Сергей, сидя с ним в ресторане, где они встретились по такому, не терпящему отлагательства поводу:

      — Я её знаю. Всё... , пропали твои денежки... Тю-тю-ю-ю... Говорил, же я тебе никогда не давай ей денег, а ты не послушал, — продолжал он, — зато трахать можешь её теперь когда захочешь, не то что раньше, может и в жопу даст. Никуда она теперь не денется.
— Да не даст она в жопу, сучка, это сто процентов, а трахать её за семь сотен тысяч? У неё что, пизда золотая, или бриллиантовая? — Демъен нервно заерзал на стуле.
— Как, семь сотен? Ты же говорил, что дал ей пол ляма, — Сергей с удивлением посмотрел на друга.
— Ну да, полмиллиона, плюс половину прибыли. Она ведь подняла ещё столько же, — пояснил он.
— Во даёт девка, точно шило в жопе. Несладко ей теперь придётся.
Сергей неторопливо разлил по рюмкам армянский коньячок: — За друзей!
Они чокнулись и выпили. За окном смеркалось, пора было расплачиваться и уходить.
— Постой, у меня есть идея, завтра я позвоню Резе. Помнишь его? У него свой пароход и клуб в нём. Там, кстати, по пятницам и субботам оргии проходят.

— Помню, ты говорил. Там свингеры собираются?
— И свингеры, и просто богатые бездельники. Но люди все приличные, посторонних там не бывает.
А Реза парень очень толковый, возьмёт девчонку в оборот, глядишь, что-нибудь она и заработает.
— Заработает? Даже страшно представить чем?
— Ты же сказал, что на всё согласен, верно?
Сергей подозвал официанта и попросил расчёт.
— Хорошо, только надо сделать так, чтобы моя девочка не пострадала... , — А ладно, пох... уй... , пусть страдает, — добавил он, подумав секунду. Он попытался представить, как Светлана должна страдать, но ничего кроме сцены с груповухой, где одну девушку трахает несколько мужиков, против её воли, ему не пришло в голову.
— За свои поступки каждый должен расплачиваться, верно, Сергеж?!
— Верно!
Друзья чокнулись и выпили.

     •••
Светланка лежала прямо на песке. Аккуратно сложенное платье, трусики и босоножки находились рядом, под деревом. Солнце ещё не скрылось за лесом на противоположном берегу, и приятно согревало мокрую кожу. Она сделала это. У неё получилось. Ей всё удалось. В эти минуты она была счастлива. Нега и блаженство наполняли её.
«Какая я молодец», — гордится собой девочка, «Мне всё нипочём: ни запреты, ни этот мерзкий вожатый. Завтра я сделаю то же самое... И послезавтра!»
За головой раздаётся хруст ветки.
— Вот она! — услышала она писклявый голос. От страха сердце ушло в пятки, девочка вскочила. К ней, быстро приближалось огромное тело...
•••
Через день Демъен, Сергей и ещё один мужчина, сидели в просторной каюте теплохода"Аристократ», стоящего у пирса на набережной, и вели беседу. Резу в общих чертах ввели в курс дела, он сидел, курил сигару и думал.

      — Есть у меня одна идея, но не знаю, потянет ли ваша девочка? — он выпустил дым в потолок и продолжал, — И на счёт коммерческого успеха я гарантий дать не могу, но мне кажется, это дело стоит того. И он посвятил друзей в свой план...
Троица заговорщиков решила действовать быстро. Уже к следующей пятнице — самому жаркому дню на теплоходе, из типографии доставили новое меню и четыре больших плаката с рекламой предстоящего мероприятия. Управляющий торопливо рассовывал новые листы меню по барным книжкам, плакаты красовались в самых проходных местах.
В это же время, в одной съёмной квартире, происходили торопливые сборы. Светлана, всё ещё без одежды, но уже накрашенная, со стильной укладкой, суетливо перебирала вещи, пытаясь подобрать наряд на этот вечер.
— Да не суетись ты, одень, что тебе нравится, всё равно рабочую одежду выдадут. Возьми только чёрные туфли на шпильке, — Демъен пытался руководить процессом. Но она его не слушала.
— Трусики надевать? — Светик торопливо перебирала коробку, где лежало неимоверное количество дамских трусиков всех цветов и форм.

      — Как хочешь, это не играет роли, но лучше не надо. Я люблю, когда ты без трусиков ходишь, ты же знаешь. Да и лето на дворе, сегодня ночь будет тёплой... «А для тебя очень жаркой, детка!» — уже не в слух закончил он фразу.
Упоминание о трусиках, вернее, что на ней их не будет вызвало приятное шевеление в штанах.
Светлана сегодня вечером в первый раз собиралась на работу, на теплоход «Аристократ», как ей сказали: работать официанткой на консумации: разносить еду и напитки, заигрывать с клиентами, разводить их на выпивку. Она думала, что это несложно, и она справиться. Молодая женщина действительно хотела рассчитаться с Демъеном, и предложенную работу приняла без ропота, даже с одобрением.
Демъен, следуя инструкциям Резы, сознательно утаил, что действительно предстояло делать ей в этот вечер и ночь. А она, ничего не подозревая, продолжала рыться в гардеробе. Наконец, все были готовы. Светлана выглядела сногсшибательно: на шпильках, загорелая и стройная, в короткой джинсовой юбке и шикарной белой блузке. Он невольно залюбовался ею.
— Я без трусиков, как ты и хотел, — игриво шепнула она ему на ухо.
— За первый твой рабочий день, то есть, твою рабочую ночь, нужно выпить. Принесу твоё любимое шампанское, — произнес он торжественно, и торопливо скрылся ...   на кухне. Там он откупорил бутылку, разлил холодное шипучее вино по бокалам, и... бросил в один из них три маленьких голубеньких таблетки. Все инструкции Резы им выполнялись безукоризненно. В другой бокал он тоже бросил одну таблетку «из солидарности».

     Ещё издали увидев большой баннер со знакомой фигурой. Он прижал белокурую головку Светланы к своей щеке, и попытался поцеловать, помня слова Резы: «Постарайся сделать, так чтобы до неё как можно позже дошло, что ей предстоит». Его уловка удалась. Она отвернула голову как раз в тот момент, когда они проходили мимо вывески. Молодая женщина ничего не заметила.
А плакат был великолепен. Шедевр его фотографического творчества. «СЕГОДНЯ, ВПЕРВЫЕ В НАШЕМ КЛУБЕ, ИЗЫСКАННОЕ МЕНЮ ДЛЯ ДАМ И ГОСПОД». Под заголовком располагалось стилизованное изображение Светланы в сексуальном миниатюрном передничке на голое тело. Внизу плакат увенчивала надпись: «ТОЛЬКО СЕГОДНЯ И ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС ЭТА ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ДЕВУШКА ПРЕВРАТИТ МЕЧТЫ В РЕАЛЬНОСТЬ».

     Этот плакат обошёлся ему непросто. Чего стоило уговорить Свету на съемку в студии с профессиональным фотографом и визажистом. К тому же там были осветитель и другие личности. Хотя она без проблем разделась перед камерой, но категорически отказалась раздвигать ноги, считая что так фотографироваться неприлично, к тому же «посторонние» создавали атмосферу нервозности и суеты. И тот вариант который он задумал не был отснят. Пришлось довольствоваться тем что есть. Но и эти фотографии были очень даже ничего. Без лишних намёков было понятно, какие мечты девушка с плаката обещает превратить в реальность.
Настроение у Светланы было приподнятое. Пара сразу прошла в просторную кают-компанию, которая являлась и кабинетом, и залом для заседаний, а иногда, служила для «особых» развлечений владельца корабля. Реза с улыбкой их встретил. Отвесив женщине комплимент по поводу её внешности, что сразу расположило её к этому человеку.

      — Сейчас принесут рабочую одежду, а вы, Светлана, пока можете раздеться, — он жестом показал стул и вешалку, находящиеся у иллюминатора.
— Раздеться? — девушка никак не ожидала такого предложения, она напряглась и немного испугалась. Первые сомнения закрались в её голову, но это были только сомнения.
Реза понял, что прокололся, раскрыл карты раньше времени.
— Уж очень хочется на вас посмотреть в нашей фирменной одежде, а ещё лучше — без неё! — попытался он исправить свою оплошность. Галантному обращению с дамами Резе было не занимать.
Настроение у Светика было игривое, вероятно, таблетки уже начали действовать. Она была вполне удовлетворена таким ответом, сомнения рассеялись. В нижней части живота начинал формироваться тёплый пульсирующий сгусток энергии. Она не догадывалась, что с ней, принимая происходящее за обычное волнение.
— Зачем же на меня смотреть? — наивно спросила она. Ей было приятно, что она вызывает такую реакцию у этого элегантного мужчины.
— Меня Демъен уверял, что у вас самая красивая фигура во всём городе, и я давно горю желанием в этом удостовериться.
Света любила эпатаж, нравилось выделывать такие вещи, которых от неё не ожидают. Ей захотелось раздеться перед мужчиной, проявившей к ней такой откровенный интерес, захотелось его удивить... Просто взять и раздеться, исполнить его желание без жеманства и кривляний.
Адреналин, мощной волной, прокатил по венам, её охватила приятная дрожь. Но рядом стоял Демъен, и она решила не форсировать события.

     — Право не знаю, это так неожиданно. Я совсем не натурщица, и не модель, да и тело моё не столь идеально, как считает Демъен, — выпалила она первое, что пришло в голову, уже готовая согласиться на любой предложенный контраргумент.
— Полноте, не надо скромничать. Я не слепой, и всё вижу сам. Вы великолепны! Неужели вы мне не доставите удовольствие увидеть совершенство.
От этих слов Светлана совсем смутилась. Она готова была пробкой вылететь из своей одежды, лишь бы оправдать его восторг.
— Хорошо, — сказала она, и стала не спеша стягивать блузку, всё ещё немного стесняясь.
В дверь без стука зашёл молодой парнишка лет семнадцати, со свертком в руках. Увидев раздевающуюся женщину он встал как вкопанный и покраснел.
— А это ты Лёнчик. Ну что принёс? — обрадовался Реза, — Смотри какая хорошенькая официантка у нас будет работать. Лёнчик от смущения не находил нужных слов. Светка торопливо расстегнула юбку, даже не сняв туфель, боясь, что мальчик уйдёт так и не увидев её полностью раздетой. А ей непременно хотелось показать себя. Уж очень ей импонировало его смущение.

      — Великолепно! Браво! Настоящая королева, не правда ли? — воскликнул Реза. Девушка расцвела, эта реакция ей определённо нравилась. Она выпрямилась, и осталась стоять в одних туфлях.
— Да, классная тёлка! — пытаясь косить под взрослого еле выдавил из себя пунцовый Лёня.
— Теперь она у нас работает, иди скажи всем нашим, чтобы её любили и не обижали, — Реза недобро ухмыльнулся, — Да отдай ты свёрток девочке!
Лёня сунул сверток Свете в руки и пулей вылетел из каюты.
— Ну примеряй, чего ждёшь?
— Ой, какой маленький! — молодая женщина с интересом рассматривала вещицу, стоя раскованно, будто не замечая своей наготы, — в нём же будет всё видно, разве к нему трусики не полагаются? — лепетала она, обращаясь будто в пустоту, — их нет в комплекте, и я тоже их не взяла из дома... , — обнажённая девушка подняла голову, и вопросительно посмотрела на мужчин, пожирающих её глазами.
Действительно, передник был настолько мал, что совсем не закрывал, а точнее сказать, наоборот, подчёркивал все прелести его владелицы.

      — Всё нормально, Светик, в этом вся и фишка, — вмешался в разговор Демъен.
— Ничего себе фишка, я что голая должна по вашему ресторану ходить? Она не ожидала такого поворота событий, и слегка смутилась.
— Не голая, а полуголая. Так надо, детка. Все официантки так ходят, такой здесь дресс-код, — безбожно соврал Демъен. Перед собой он видел только обнажённое прекрасное тело, которое его заводило. Как личность молодая женщина сейчас не интересовала его вовсе. Он всецело был поглощён созерцанием голой девицы, похотливые мысли мешали думать объективно. Он возбудился до дрожи в пальцах, в горле пересохло, он старался дышать ровно, чтобы никто не заметил, как он взволнован.
— Ну хорошо, как скажешь, я же тебе обещала, — видя, что Демъен не в себе, и приняв это за беспокойство по поводу предстоящей работы, она уступила. Светлана не спеша надела передник. Мужчины просто ахнули. Перед ними стояло чудо — обнажённая блондинка, если не считать маленького кусочка ткани, которого будто и не было. Её тело отливало ровным бронзовым загаром, без намека на какие-либо полоски. Туфли на высокой шпильке делали её ноги настолько соблазнительными, что хотелось подскочить, присесть на корточки, припасть губами к её щиколоткам, и целовать и целовать, поднимаясь с самого низа до соблазнительной щёлочки её промежности. Выглядела она шикарно, и несмотря на вызывающую наготу, в ней было что-то от настоящей леди, то что заставляет мужчин терять голову.

      — Ты великолепна, — Демъен сглотнул слюну. На этот раз он сказал правду. Он засуетился:
— Ну вы готовьтесь, а я поеду, у меня дела. Завтра увидимся, красотка, — сообщил неожиданную новость Демъен и чмокнул Свету в щёчку. Протянув руку Резе, якобы прощаясь, он откланялся и скрылся в дверях, оставляя девушку одну на корабле, без своей защиты. Всё было выполнено строго по инструкции.

     Это произошло так быстро и неожиданно, что Светлана не успела даже толком попрощаться. Они остались вдвоём. Возникла немая пауза. Вечерело, в каюте было зябко. С разрешения Резы, Света накинула на плечи блузку. Сказав, что скоро вернётся с реквизитом ...   и инструкциями, хозяин корабля вышел из кают-компании. Молодая женщина присела в кресло, закинув ногу на ногу. Она немного волновалась, и чтобы занять себя, стала просматривать журнал, лежащий на столе. Это был Penthouse. С его страниц на неё смотрели накаченные красавцы с лошадиными хуями и знойные большегрудые красотки. Почти на каждой странице кто-то кого-то трахал. Моря спермы изливались на лица и груди жгучих блондинок и брюнеток, которые, казалось, с огромным удовольствием пожирают её. Журнал был не один, повсюду были разбросаны аналогичные издания. Ей показалось странным наличие столь откровенной литературы в таком приличном месте. Она не стала утруждать себя загадками и размышлениями, переворачивая страницу за страницей. Светику слегка стало не по себе, но в то же время она испытывала необъяснимый душевный подъём. Листая журнал она улыбалась, ей очень хотелось начать работать. Молодая уже женщина представляла, как будет расхаживать с подносом в руках между столиков, практически без одежды. Она не знала, как ей это удастся, но была уверенна, что сможет. Голый променад, как запретный плод, манил своей новизной.

     Светлана поймала себя на мысли, что сама этого очень даже хочет. «Пройтись в сексуальном передничке по рядам ресторана, как это экстравагантно и эротично. Какая я молодец, что позаботилась обо всём,» — похвалила она себя, вспомнив, что на кануне избавилась от трёхдневной поросли на лобке. И теперь её вагина, сверкающая девственной чистотой, должна была, по её мнению, выглядеть идеально.
«Интересно, можно ли прожить, питаясь исключительно только спермой?» — такой вопрос возник в её голове за просмотром очередного фото, на котором симпатичная брюнетка поглощает мужской эякулят из огромного фужера. Её лицо было настолько счастливо, а глаза так светились радостью, что Свете захотелось узнать, действительно ли это так? Она сглотнула слюну, скопившуюся во рту, и перевернула страницу.
— А вот и мы, — услышала она голос за спиной. Это вернулся Реза и ещё один человек из обслуги — толстяк маленького роста, с пухлыми губами.

      — Правда она великолепна, — хозяин указал пальцем толстяку на девушку.
— Да, хороша! Надеюсь, она и работать будет так же хорошо, как выглядит.
— Я не сомневаюсь, ведь правда, Светлана? — Реза решил подключить девушку к разговору.
— Я постараюсь, — ответила она и сдвинула ноги, видя, что взгляды мужчин всё чаще и чаще застревают в зоне между её коленок.
— А чего это мы так зажались? Расслабься, мы не укусим, — толстяк обращался к ней на ты, что Свете сразу не понравилось.
— Раздвинь ноги, покажи свои прелести, — скомандовал коротышка бесцеремонно.
— Зачем это? — девушка покраснела, и удивлённо уставилась на мужчину. Она растерялась.
— Да не бойся, это простая формальность. Рабочий осмотр. У нас заведение общепита, и мы проверяем всех служащих на наличие заболеваний, — немного смягчил тон толстяк.
Светка покраснела ещё сильнее, и немного раздвинула колени. Она не совсем понимала, зачем это нужно делать, но отказать своим работодателем не смогла.
— Да что ты как девственница ломаешься?
Толстяк шагнул к блондинке, наклонился, и распахнул её бёдра своими короткими руками. Неожиданно он потной пятернёй широко раздвинул её половые губы, словно гинеколог на осмотре.

      — Ой, — вскрикнула женщина от неожиданности, но ноги сдвигать не стала. Вся пунцовая она отвернула голову в сторону, лишь бы не встретиться взглядом с Резой.
— Влагалище как у девственницы, всё в порядке. Можем приступать, — констатировал толстяк.
Светлана поймала себя на мысли, что несмотря на жуткое смущение, ей нравится так сидеть перед Резой, просто нравится и всё...
— Ну, вставай, детка, — распорядился Реза.
Девушка глубоко выдохнула и поднялась, подчиняясь приказу, стараясь не смотреть на мужчин.
— Это наш главный мэтр, Василь, он будет помогать тебе освоиться, — наконец Реза представил толстяка девушке. Развернув пакет, он достал оттуда два маленьких колокольчика на длинных цепочках, с зажимами.
— Держи.

— А это ещё что? — выдавила из себя Света, полушёпотом — полувздохом. Смущение, стыд, а теперь и полное непонимание того, что от неё хотят, совсем дезориентировали бедную девушку.
— Это часть твоего реквизита, примерь, — Василь держал колокольчики перед самым её лицом.
— Куда... ? Зачем? Что это? — она ощупывала предметы, смутно догадываясь, что от неё хотят. Желание стоять голой перед этим грубияном моментально пропало.
— Не прикидывайся дурой, надевай, у нас мало времени, — грубо поторопил Василь. Он привык общаться с уличными девками, и не видел никакой разницы кто перед ним: бардельная шлюха, плечевая, или интеллигентная девица. А цацкаться с такой феминой было не в его правилах, — Цепляй за соски.

     Свете было неприятно, толстяк ей совершенно не нравился, но он теперь был её боссом, и она знала, что подчинится. Она мельком взглянула в глаза Резе. В них больше не ощущалось той теплоты и восторженности, они были холодны и безучастны. Блондинке сделалось немного не по себе, уж больно грубо и холодно хозяева обходились с ней. Она послушно выполнила распоряжение. Теперь два маленьких колокольчика свисали с упругих грудей нашей красавицы, мелодично позвякивая при каждом её шевелении.
— Вот это мило, вот это молодец! — наконец Реза похвалил её.
Она улыбнулась, почему-то страх исчез, всё стало прежним, и как казалось, безопасным. Она повела плечами, колокольчики послушно зазвенели.

      — Запомни детка, чтобы ни происходило на нашем корабле, в нашем баре, КЛИЕНТ ВСЕГДА ПРАВ! Заруби это себе на носу, — начал свой инструктаж Реза, — Твоя обязанность разносить гостям шампанское, и другую выпивку, но ты должна, повторяю, ДОЛЖНА исполнять любое желание наших клиентов.
Поняла?
Девушка послушно кивнула.
— А всё, что ты здесь увидишь, или услышишь, должно остаться втайне. Тут у нас отдыхают очень серьёзные люди. Так что, рот на замок!
Поняла?
— Поняла! — как-то неуверенно сказала красотка.
— Ну вот и славненько, ступай с Василём, и слушайся его. Он теперь твой начальник, — Реза ещё раз внимательно осмотрел девушку, было видно, что он удовлетворён. Игриво хлопнув блондинку по голой попе, он добавил:
— Да, вот ещё, простая формальность. Подпиши вот это. Без договора у нас никак нельзя, у нас всё официально, — он остановил девушку, собирающуюся последовать за толстяком, прихватив за правую ягодицу. Светка выдавила из себя смешок, не посмев дать отпор «игривому» работодателю, и не читая, расписалась на двух листах. Она почувствовала как пальцы, скользнув по анусу, слегка коснувшись влагалища, зажали бугорок её клитора, и несильно сдавили. Она опять хихикнула, и незаметным движением освободилась от навязчивого приставания, сразу же об этом пожалев...

     •••
Савелий обшаривал глазами кусты. Он знал, что она здесь. Ябеда шла в двух метрах позади от него. Светланка, лежала на спине, прикрыв лицо тыльной стороной ладони, щурясь от солнца. Зловещая тень накрыла её. Она вскрикнула.
«Ах эта подлая Маринка, зачем она это сделала, зачем... Кто мог выследить меня, кто мог заметить моё недолгое отсутствие, только эта мелочная сучка, эта активистка и подлиза. Ну что я ей сделала?» Голенькая девчушка стояла сжавшись в испуге перед пионервожатым и хлопала глазами. Невдалеке стояла Марина, девочка, с которой Светланка некогда пыталась подружиться, но безрезультатно.
Её застукали. Поймали с поличным. Все доказательства налицо: мокрые волосы, сложенная одежда, и она, голая, подавленная, дрожащая....  
Все её предосторожности, секреты, уловки оказались раскрыты. А как хорошо всё начиналось...

      Светланка отошла в сторонку, осмотрелась:... Никто не обращает внимания. Теперь за дерево, за куст, всё дальше и дальше к забору, к примеченной ещё в первый день дырке, спрятанной в зарослях сирени. Территория лагеря за спиной. Адреналин придаёт не дюжие силы хрупкому девичьему телу. Она бежит, она просто летит к реке.
«Вот знакомая купальня на понтонах, из грубо сколоченных досок. Но нет, туда нельзя, там могут заметить. А вот за пригорком — место, то что надо. Плакучие ивы, берёзка, высокая трава и чистый песочек у самого берега. Ах, как тут красиво!
Дальше всё по плану. Нужно раздеться, конечно же до гола... Мокрые трусики — важная улика. Этого нельзя допустить.
Какая ласковая вода, как приятна прохлада летней реки. Кайф!»
Девочка выбирается на берег, ложится голой кожей на песок...
•••

     Демъен сидел в дальнем углу банкетного зала, пил виски, и ждал. Сергей немного опаздывал. Мужчина не торопился, наслаждаясь напитком. Он впитывал в себя такую, необычную для него, полубогемную, полуразвратную атмосферу клуба. Вскоре появился Сергей. Заговорщики выпили за успех предстоящего дела, и стали ждать.
Зала постепенно заполнялась народом. Просторное, полутёмное помещение, с невысокими потолками, напоминало Гамбургскую пивную. Еслиб не прикрытые, стильными шторками, иллюминаторы, иллюзия была бы полнейшей. Наглухо закрытые со стороны набережной, подсвеченные рассеянным светом желтых, красных и фиолетовых ламп, они придавали помещению слишком гламурную обстановку.
Публика набиралась самая разношёрстная. Тут были и пары, и просто группы по два-три человека, малочисленные компании молодых женщин, явно домохозяек, смывшихся скоротать вечерок и оторваться от своих чад и мужей, просто мужчины, немного во хмелю; и любознательные, всюду сующие свой нос стариканы, в основном, из бывшей партийной и комсомольской элиты. Многие знали друг друга, улыбались, обменивались рукопожатиями, перекидываясь одной — двумя фразами. Попадались и новенькие, в подавляющем большинстве молодые пары, пришедшие по рекомендациям старожилов. Ну и, конечно же, геи, тут они чувствовали себя как дома. Надо отдать им должное, вели себя скромно, с достоинством, держались обособленно, занимая ближнюю правую зону, сбоку от сцены. Пили они мало, практически не курили, хотя дым в помещении стоял коромыслом, хоть топор вешай.

     Самый демократичный, с точки зрения нравов, свингер клуб города начинал очередную горячую пятницу.
В кулуарах царило всеобщее оживление. Стоял гул, а скорее шум, разговоры, суета... Гости обсуждали новости, и, конечно же, новое меню клуба. «Не меню а бомба», — как выразился Реза два дня тому назад. Оно-то и вызывало неподдельный интерес, служило главной интригой сегодняшнего вечера. Посетители спорили, высказывали различные догадки, даже переругивались. Атмосфера клуба походила на состояние ожидаемой премьеры Бродвейского мюзикла. А зачинщики всего этого неприметно сидели за дальним столиком, наблюдая. Они были довольны, всё складывалось по плану. В зале полумрак, на столах заженные свечи. Дамы, вели себя достойно, сидя в вечерних платьях, и пока не позволяли вольностей по отношению к ним. Тихо играла музыка, гости заказывали еду и напитки, разговоры становились громче, споры жарче... Некоторые, особо смелые или уже подвыпившие женщины начинали потихонечку обнажаться. Но пока приличия всё ещё соблюдались. На сцене, две совсем молоденькие девушки, вероятно, студентки, старательно извивались, изображая что-то наподобие стриптиза. Гости ждали полуночи, когда откроется главный бар. Все знали, после двенадцати что-то должно произойти. В этот час, под удар огромного медного гонга, начиналось буйное веселье. Шоу или представление, как обычно, заканчивающееся оргией. Но на этот раз всё было законспирировано и скрыто, никто толком не знал, что ещё придумал хозяин корабля и клуба, неугомонный Реза. Интрига — двигатель любопытства, подпитывала всеобщий интерес.

     Светлана получала последние наставления. Ей сказали неправду, она была единственной голой официанткой в клубе, такого наряда, как у неё, ни у кого не было. По замыслу Резы это должно было выделить её из рядов остального обслуживающего персонала,. Эксцессы никому не были нужны, а эротический дресс-код — совместное творчество заговорщиков, не оставлял никаких сомнений «кто есть кто» на этом празднике разврата и похоти. Другие официантки, одетые более скромно, с интересом посматривали на новенькую. Все они были предупреждены, в их обязанности входило оказывать всяческое содействие планам хозяина. А гвоздь программы, основное блюдо меню ресторана, стояло на каблуках, переминаясь с ноги на ногу, внимало последним наставлениям толстяка. Команда действовала настолько чётко и слажено, что Света пока ничего не заподозрила.
— Запомни, первый выход самый трудный, потом будет проще. Не забывай главное наше правило: КЛИЕНТ ВСЕГДА ПРАВ, ЧТО БЫ ОН НИ ДЕЛАЛ, — Василь подавил желание ущипнуть блондинку за задницу. Он ещё раз повторил ей основное правило, хотя знал, что в первый выход на люди может случиться всё что угодно, и это правило будет забыто как только жертва почувствует опасность.
— На, выпей, расслабься, — он плеснул в бокал из красивой дорогой бутылки: — Настоящее, французское. Четыре тысячи долларов коробка!

     Светлана приняла протянутый бокал и сделала глоток.
— До дна! — то ли подбодрил, то ли приказал толстяк.
Девушка послушно осушила бокал.
«Что он так обо мне печётся, зачем на меня дорогое шампанское переводит? Может я ему нравлюсь?», — так думала она. «Работа несложная, я справлюсь... Да, я голая, это немного напрягает, но это пока... Через пару часов голых тел здесь будет предостаточно.» Светик бывала в подобных заведениях, и представляла, как тут веселится публика. Она уже думала, о том, как будет добираться утром домой, пока ещё не ходит общественный транспорт, а воздух не согрет утренним солнцем.
«Надо было захватить, на всякий случай, то белое лёгкое пальтишко.»
— Ты всё запомнила? — повышенный тон толстяка вывел Светлану из задумчивости.
— Да.
Справа ударил гонг. Блондинка вздрогнула от неожиданности...
— Ну давай! Столик номер два. Шампанское двум мужчинам в черных фраках. Пошла!!! — ей сунули поднос с бутылкой шампанского, на котором, кроме него, горела свеча и лежало два розовых презерватива, и легонько вытолкнули в полумрак залы. Несколько мгновений Света не двигалась, привыкая к темноте. Постояв секунду-другую, глубоко вздохнув, она сделала первый шаг. Но справится с робостью до конца, так ей и не удалось. Увидев у самой сцены столик со светящейся цифрой «2», она медленно, пытаясь идти как модель на подиуме, двинулась к нему.
Появление обнажённой девушки вызвало волну всеобщего интереса. Разговоры прекратились, поглощение пищи — тоже. Лишь кое-где слышалось позвякивание стекла, потребление спиртного не останавливалось ни на минуту. Светлана чувствовала волну всеобщего оживления, связанную с её появлением, она смутилась. Стараясь не показывать робость, блондинка шла между столиками к намеченной цели. Робкая маленькая девочка в ней сжалась в комочек, затравленно посматривая по сторонам. Сразу вспомнился страх и горе ужасных минут того лета. На мгновение перехватило дыхание. Но она справилась...
•••
— Тимофеева, как ты посмела? — Савелий, худой и длинный как жердь, возвышался над бедной девочкой. Её страх придавал ему некую демоническую вседозволенность. Её ужас питал его эго, её состояние только подхлёстывало его злобу. Парню хотелось морально раздавить злополучную пионерку, возвысится над ней богом, вершителем судьбы.
Светланку тащили по главной аллее пионерского лагеря. Она упиралась, ревела, брыкалась, ...   но Савелий был неумолим. На ней не было ничего, даже этого малюсенького передничка.

     ••
Молодая женщина ощущала себя почти святой, идущей к божеству, так ей представлялось пламя свечи, горевшей на столике с цифрой два. Дефилирование обнаженной, подобно Иисусу, несущему свой крест на Голгофу, ощущая на себе взгляды присутствующей публики, походило на своеобразное религиозное действо. Невольно, ей пришло в голову сравнение со святой мученицей, идущей на костёр. И это сравнение ей понравилось, даже немного подбодрило. Стыд потихоньку растворялся в пространстве, уступая место новому, необъяснимому пока ещё чувству. Доступное для созерцания тело, будто физически ощущало на себе взгляды присутствующих. Эти пристальные взгляды вызывали дрожь, даже не дрожь, а лёгкий озноб. Светлана чувствовала, что её волнение перерастает в нечто другое... Молодая женщина начинала возбуждаться. Теперь стыд выступал генератором похоти, уступая место сомнению целомудрия.
Колокольчики, прикрепленные к её соскам, раскачивались, негромко позвякивая в такт её шагов. Очертания её стройной фигуры манили своей доступной недоступностью.

      — Ваш заказ, господа, — Светлана старалась держать себя непринуждённо. Девушка поставила бутылку шампанского, на столик, выдавив из себя улыбку.
— Олаф, смотри какая красотка к нам пожаловала, — мужчина в пиджаке, властным движением провёл ладонью по внешней стороне бедра девушки с подносом.
Такая фамильярность Свете не понравилась, ей захотелось сбросить руку мужчины, но вспомнив наставления менеджера, сдержалась.
— Согласен, Гриша, шикарная. Взгляда не могу оторвать от её прелестных грудей, они просто маленькие бомбочки. Интересно, она в постели такая же необыкновенная, как в жизни? — и уже обращаясь непосредственно к официантке, добавил: — Ты ведь любишь трахаться, крошка?
Светлана смутилась. Ей не нравилось в них всё: как они одеты, как разговаривают, как беззастенчиво рассматривают её, будто она вещь а не человек, как Григорий поглаживает её по бедру. Но работа — есть работа, и девушка терпела, стараясь выглядеть приветливо.
— Может сразу отсосёшь у меня? — Олаф понизил тон и схватил девушку за правую ягодицу.

     Светка опустила голову, но не отстранилась, она лихорадочно соображала, как достойно выкрутиться из сложившейся ситуации.
— Ну что молчишь? — Олаф пальчиком уперся ей в сфинктер.
— Нет! — резко ответила девушка и попятилась, пытаясь сбросить его руку с бедра.
— Ха-ха-ха! Нет?! — деланно рассмеялся Олаф, — На нет, и суда нет.
Разливай шампанское, что стоишь, глазами хлопаешь...
Оба парня снова засмеялись.
Светлана, подавляя страх и смущение, трясущимися руками, откупоривала бутылку. Но быстро справилась, сказался опыт работы крупье, в одном из местных казино. Разливая шампанское она старалась не смотреть в их алчные похотливые глаза.

      — Будешь с нами? — Григорий протянул ей свой бокал.
— Мне нельзя.
— Да ладно, хватит ломаться, пей, — он, прихватив девушку за задницу, подтянул её вплотную к столу. Её гладенькая киска находилась прямо перед его глазами.
— Ого, какая прелесть, — Гриша поставил бокал и пощекотал пальцами слегка увлажнённую щель. Светлана вздрогнула и попыталась сделать шаг назад.
— Ну, ну... Мы такие пугливые. Оба опять засмеялись...
— За этот вечер и за эту прекрасную даму! — поднял бокал Олаф.
— За даму, — поддержал его товарищ. Они чокнулись и опрокинули фужеры себе в глотки. Светик ощутила лобком покалывание небритой щетины.

      — Какая сладенькая киса, — Григорий оторвался от промежности официантки и облизнулся. Они опять засмеялись. Девушка стояла, удерживаемая сильной рукой, не зная, что делать. Её безуспешные попытки отстраниться приводили к прямо противоположным результатам. Мужская рука прижимала её сильней и сильней.
— Да поставь ты бутылку, сядь, поговори с нами.
— Не могу, я на работе. Отпустите меня.
— Э-э-э-э, нет, твоя работа здесь, с нами... Садись ко мне на коленочки... , — он попытался силой посадить девушку к себе, — Да поставь ты бутылку, — довольно грубо приказал он.
Света вздрогнула, сделав попытку отодвинуться, но бутылка оказалась на столе, как этого хотел мужчина.
— Куда пошла! — Григорий схватил её за кисти, развёл руки, и легонько, но неотвратимо потянул на себя. Светлана чувствовала, что теряет равновесие, но поделать ничего не могла, перед ней находился стол, и привести себя в устойчивое состояние было невозможно. Через секунду её груди распластались по его поверхности, один из колокольчиков оторвался и покатился по полу, издавая жалобные перезвоны. Она оказалась на столе, как муха, попавшаяся на липкую ленту.
Через мгновение девушка ощутила толчок, потом ещё один, и ещё. Тело её сотрясали мощные удары...
•••

     Он тащил Светланку, зарёванную, упирающуюся, трепещущую от страха. Она спотыкалась, падала, но он упорно не отпускал её руку. Вот они, главные ворота лагеря. Недоуменный взгляд старшего пионера, только что заступившего на дежурство, послушно распахнувшего калитку перед странной процессией. Вот они уже внутри. Лагерь почти пуст, даже не почти, а совсем. Все на вечерней пионерской линейке. Только изредка попадается какой-нибудь опаздывающий мальчуган из младшего отряда или пионерка, спешащая в том же направлении что и странная троица. Они с изумлением взирают на процессию, ускоряют шаг, чтобы не отстать.
Вскоре за голой девочкой собирается небольшая толпа любопытных. Ребята следуют на некотором отдалении, но не отстают. Какая же это мука для бедной девочки. Ей кажется, что мир рухнул, раздавив её всей своей тяжестью. Хочется умереть, исчезнуть, раствориться в воздухе, лишь бы не видеть этих насмешливых взглядов, ехидных улыбок, не слышать гула голосов у неё за спиной.
•••
Светлана мгновенно поняла что это. Любая женщина безошибочно отличит этот предмет от всего остального в мире, моментально, даже не видя... Это ощущение впитывается с молоком матери, или даже раньше, как только зародыш определяется с полом в утробе.
Слёзы брызнули из глаз незадачливой официантки, готовившийся сорваться с её уст вопль был приглушён властной мужской ладонью. Олаф, с ходу засаживая нашей героине, даже не потрудился приспустить брюки. Член ходил как поршень двигателя, не встречая сопротивления. Вагина девушки была давно готова к сношению. Светка сделала ещё одно усилие, стремясь вырваться, но её держали крепко. Попытка закричать тоже оказалась безрезультатной. Зажатый ладонью рот издавал только несильное мычание.
Она почувствовала, что задыхается. Паника овладела ею. Она извивалась, но куда ей было справиться с двумя здоровыми детинами. Сильные мужские руки надежно зафиксировали её на столе. Наполненная соками вагина, так предательски впустившая в себя непрошеного гостя, захлюпала в такт фрикциям.

      — И не думай, красавица! — предупреждая её дальнейшие попытки, угрожающе прошептал в ухо Григорий, — Разве тебе не говорили, что клиент всегда прав? Ты, девочка, у нас в меню, и пока тебя не выебем, никуда ты отсюда не денешься. Поняла?
— Отпустите меня... , — взвизгнула блондинка, выворачиваясь, но через мгновение снова оказалась прижата щекой к поверхности стола.
— А, кусаться вздумала, сука, — мужчина энергично растирал кровоточащий палец.
— Тебе жить надоело, ты знаешь кого ты сейчас укусила, — он сильно сжал голову блондинки. Светлана почувствовала боль, ей показалось, что её череп сейчас треснет.
— Не надо, — прохрипела она сквозь сомкнутые пальцы.
— Тогда молчи и не дёргайся.
Светка, напрягла последние силы и кивнула. Только после этого мужчина ослабил хватку. С другого ...   конца раздавалось пыхтение Олафа, продолжающего трахать красотку.

     Её насиловали на столе, посередине ресторана... «при чём здесь меню, при чём здесь я, зачем... ?» — обрывки мыслей проносились в голове, мозг лихорадочно пытался связать разрозненны фрагменты в целую картинку.
— От-пус-ти-т-е-е-е! Нее — на-ви-жу! От-пус-тит-е-е-е!!! — жалобно застонала она. Слова, в такт фрикциям, вырывались из её глотки. Светка была напугана, страх и растерянность царствовали внутри.
— Ты будешь молчать, будешь вести себя хорошо? — Гриша сдавил ей горло. Света снова почувствовала, что задыхается. Ей было не до члена, она была в панике, страх смерти вытеснил все остальные эмоции. Теперь ей хотелось только одного — просто жить. Григорий внимательно наблюдал за судорогами своей жертвы, и только после того, как убедился, что искры сопротивления потухли в её взгляде, он отпустил её. Девушка только лихорадочно дышала, она больше не дёргалась, покорившись своей участи. Зрителям казалось, что разыгрывается сценка, ещё одна фишка из программы сегодняшнего вечера. Присутствующие с интересом наблюдали за «конфликтом официантки с посетителями». Музыка не давала возможности слышать их разговора, полумрак и царившая суета скрывали нюансы действия. О происходящем изнасиловании никто так и не догадался. Работали профессионалы.

     Как вы уже поняли, эти двое были непростыми посетителями. Всё шло по написанному сценарию. Со стороны это выглядело как захватывающее сексуальное шоу. Тело Светланы сотрясалось от долбежки, единственный колокольчик монотонно позвякивал, ударяясь о поверхность стола. Девушка больше не сопротивлялась. Она тихо постанывала от обиды, боли и унижения. Минут десять продолжался непрерывный трах. Олаф, потный и уставший, никак не мог кончить. С дамами, как и с мужиками он предпочитал анальный секс. Войти в узкую тугую пещерку, где твоего мальчика сдавливает упругий сфинктер, гораздо приятнее, чем гонять его в разъёбанной хлюпающей вагине. Но вставить в зад покорённой блондинке он так и не решился. Парни поменялись местами. Теперь Григорий, размашистыми движениями, вдалбливал в молодуху своё желание. Олаф стоя мастурбировал перед её лицом, тыча своей ялдой прямо в нос.

      — Ну, открывай рот, шлюха! — он, ухватив рукой её скулы и больно сдавив, разжал челюсти. Слёзы застилали глаза, расплывающийся силуэт мужчины внушал ужас. Она поняла, чего от неё требуется, и высунула язык. Убедившись, что жертва не думает сопротивляться, насильник убрал руку. В этот момент Света готова была на всё, лишь бы эти мерзавцы не причиняли ей боль. Член незамедлительно был отправлен в её рот, губы послушно обхватили багровый ствол. Зрители с интересом наблюдали за процессом, сексуальные флюиды исходящие от этой троицы возбуждали не хуже профессиональной порнооргии. Внимание всего клуба было приковано к столику номер два. Многие, особенно те, кто сидел на периферии, протискивались вперёд.
Демъен, из-за спин стоящих, с удовлетворением поглядывал на то, как его девушку насаживают на два вертела. В штанах его бушевал огонь неимоверной похоти.

     Под позвякивание колокольчика и еле слышные рыдания блондинки Олаф исторг из себя фонтан удовлетворённого желания. В лицо девушки ударила горячая струя. Она рефлекторно зажмурилась, спасая тем самым, возможность что-то видеть. Крупные капли, стекая по щекам и подбородку, обильно увлажняли поверхность стола, где елозили, расплюснутые весом другого мужчины, девичьи груди. Слёзы, сперма и запах разлитого шампанского, вот что запомнила о последних мгновениях своего унижения блондинка.
Завершив свой половой акт победным ударом, от которого у Светланы чуть не оторвалась матка, кончил и Григорий. Больше девушку никто не держал. Она, повалившись на стол, беззвучно рыдала, боясь пошевелиться. В голове крутились, испорченной пластинкой слова: «Я жива, жива, жива... !»

— Пока Григорий цинично обтирал член о белокурые пряди девушки, Олаф уже застегнув ширинку, сидел с бокалом шампанского, любуясь на сотворённое. Финальная композиция поражала своей простотой и законченностью: распластанное тело блондинки на столе, сотрясающееся от рыданий, возможно, принимаемых публикой за пост — оргазменные конвульсии, и пустая бутылка из-под шампанского, стоящая рядом... Одинокий презерватив в лужице спермы, валяющийся у её ног, дополнял картинку, предавая ей эпическую законченность.
— Чего раскорячилась, можешь проваливать, — услышала она грубый голос над головой. Света приподнялась и открыла глаза, в которые моментально попал эякулят. Почти ничего не видя, плохо соображая что происходит, она ринулась наугад из залы.
Публика с восторгом восприняла бегство главной героини, как ещё один грамотный элемент шоу, не осознавая, что никакого шоу-то и не было. Человеческая трагедия, изнасилование, разыгравшееся перед ними, преподнесённое как эффектное эротическое представление, многих ввело в заблуждение. Публика рукоплескала подневольной «артистке», которая безумно металась по залу, ища выход. Интуитивно, на ощупь, она отыскала дверь, из которой выходила с подносом. Зарёванная, всклоченная, Светка метнулась, мимо ожидавшего её Василя, в ванную комнату, прямиком к унитазу. Её вырвало. Умное тело освобождало желудок от всего того, что могло нанести ему вред
.
•••
Савелий, парень недалёкий, очень не любил детей. А девочек он просто ненавидел. Откуда у него появилась это чувство никто не знал. Возможно, в детстве, его сильно обидели. В лагере вожатого не любили, пионеры боялись, воспитатели поручали несложные дела, лишь бы не видеть эту вечно ехидно-недовольную рожу. Но его терпели, как-никак сын директора мотоциклетного завода, большого человека в их городишке.
Пинками и затрещинами он гонит её по опустевшим улицам пионерского лагеря. Сердце маленькой девочки сжимается от страха и ужаса. Она не чувствует ни боли, ни холода, ощущение беззащитности и стыда подавляет всё остальное. Впереди виднеется знакомый корпус, там её палата, её кровать. Она напрягает последние силы, пытаясь вырваться, но её держат крепко. Увесистая затрещина — вот награда за её сопротивление. Уже ставшие почти родными темнеющие окна палаты проплывают мимо. Она идёт как в бреду, словно овца, ведомая на убой.

Впереди уже слышен шум, из-за кустов виднеются стройные ряды пионеров. Процессия приближается к самому сердцу лагеря — плацу, где сейчас как раз проходит вечерняя линейка. Пионеры стоят и ждут, когда спустят эту никчёмную красную тряпку. В воздухе стоит духота, все измучены, всем хочется спать. Остаётся дождаться этого момента...
Но что-то происходит. В задних рядах начинается нездоровое оживление.
•••
Клуб бурлил. Официанты сбивались с ног, разнося горячительные напитки. В зале начиналось почти хаотичное движение, напоминающее беспорядочные перемещения муравьёв. Публика была заинтригована. Эротическое представление понравилось всем. Действо было исполнено быстро и динамично, мало кто догадался, что случилось на самом деле. Может у кого-то возникли сомнения, кто-то не поверил, но большинство оставалось в неведении. Как просто обмануть толпу. Почти все не сомневались, что официантка — эта подставная шлюха, которая работает в клубе.
Четвёртый спазм выворачивал Светку наизнанку, желудок был пуст, но всё равно, организм исторгал из себя остатки жидкости. Голова кружилась, глаза пощипывало, в горле першило так, будто туда влили кислоту. Ей было на столько плохо, что хотелось застрелиться.
— Что случилось, детка? — Как ни в чём не бывало, спросил Василь, когда голая, едва держащаяся на ногах девушка, появилась в дверном проёме уборной, — Тебе плохо?
Вид у Светы был плачевным. Несчастная, мокрая, с подтёками от туши на лице, она уткнулась в его плечо, размазывая слезы и слюни по косоворотке.

      — Ну,...   ну... , перестань, — он отечески погладил её по белокурым волосам.
— Они... !!! Та-та-там... !!! — она задыхалась от слёз и рыданий. — Они изнасиловали меня!!! — наконец она смогла произнести эту фразу. И зарыдала ещё сильнее.
— Ну, ну... Успокойся!!! — но девушка не могла остановиться, у неё началась истерика. Она выла, причитала, билась головой об угловатое плечо хитрого сутенера.
— А ну заткнись!!! — он ладонью хлёстко ударил её по щеке. Потом ещё, и ещё... Только после третьего удара женщина замолчала. Она закрыла лицо руками, и перестала рыдать. Так с ней ещё никто не обращался, она была в шоке. Василь гадал, успокоилась она, или сейчас будет ещё один взрыв истерики. Он опять замахнулся на всякий случай. Света отшатнулась, подняла руки защищаясь.
— Не надо. Не надо. Не надо, — запричитала она, и попятилась от своего обидчика к стенке.

      — Запомни, никто тебя не насиловал. Ты выполнила свою работу. Ты молодец. У тебя всё хорошо получилось. Ты сделала то, что должна, — он размахивал указательным пальцем прямо перед её носом..
— Нет, ничего я не должна, — девушка опять заголосила, — Я хочу домой. Отвезите меня домой, пожалуйста.
— Замолчишь ты, наконец! — он опять отвесил ей оплеуху.
— А-а-а-а, больно, А-а-а-а!!! Хочу домой! — заскулила девица, обливаясь слезами, вся съёжившись под ударами толстяка.
— Вот блять, так блять. Пока не отработаешь эту смену никуда ты не уйдёшь, — Василь, в сердцах, пнул ногой стоящий на проходе стул и стремительно вышел из кают-компании. Роль «плохого парня» была сыграна великолепно.
Как только его шаги стихли, девушка прекратила рыдания. Она быстро открыла шкафчик, куда сорок минут назад сложила свою одежду. Он был пуст.

      — Светлана, что происходит? — услышала она знакомый голос за спиной. Она обернулась. В проходе стоял Реза, запустив руки в карманы, он рассматривал её нагую фигуру.
— Где моя одежда? Я ухожу...
— Правда? — с деланным сарказмом спросил он, — А вот и нет, никуда ты не уходишь.
— Меня изнасиловали, меня избили, меня... , — девушка опять запричитала, — меня изнасиловали, изнасиловали, — повторяла она снова и снова, из глаз потекли ручьи.
— Скажу прямо, тебя никто не насиловал. С тобой занимались сексом, да и только, — начал он мягко, — Это наши обычные клиенты. Разве ты не знаешь, где находишься?
— Знаю...
— Ну вот... Здесь, в свингер клубе, кто-то кого-то трахает, и ты не исключение. Так что, никакого изнасилования не было и в помине. Парни просто получили то, за что заплатили...

— Как это? — выдавила из себя молодая женщина, всхлипывая.
— Долго объяснять...
А где же твои колокольчики? — он пытался отвлечь и запутать её. И действительно, колокольчиков на ней не было, они остались лежать там, у стола, где исполнили свою последнюю мелодию.
— Не знаю... ю!!! — всё ещё с надрывом произнесла она, ощупывая грудь.
— Ну ничего страшного, мы тебе новенькие дадим, ещё лучше прежних, — Реза исполнял роль доброго дяди, он умел запутать, переключить внимание, пустить пыль в глаза.
— Зачем мне они, я не пойду больше туда, — Света сделала шаг назад к иллюминатору, как будто это окно могло ей помочь.
— Ты не можешь не пойти, детка, — продолжал он ласково, — ты подписала контракт. Так что иди умойся, тебя ждёт новый заказ.
— Какой заказ, какой контракт? — девушка понимала только то, что её хотят заставить идти туда, куда она совсем не хочет идти, — Никуда я не пойду. Я хочу домой. Ведь можно? — она умаляющее посмотрела на него, ладонью размазывая слёзы по лицу.
— Милочка, мы же взрослые люди, и у нас контракт. Его нарушить никак нельзя, — он помахал перед её носом листом подписанной ею бумаги.

      — Какой контракт, не нужен мне никакой контракт. Я хочу домой! — жалобно скулила подавленная женщина.
— Поедешь домой, поедешь. Обещаю, — он вздохнул, и уже более грозно выдохнул, — Поедешь домой после смены. Иначе нельзя. У нас всё серьёзно, с такими вещами не шутят. Иди прими душ, и за работу.
Светлана начинала понемногу соображать, что происходит, надежда, что Резу можно уговорить, разжалобить, покинула её.
— Не пойду, идите вы все к чёрту, — она предприняла ещё одну попытку отвертеться. Её голос сорвался на писк, она сжала кулаки, как будто её кто-то начинает бить.
— Ты хоть знаешь какие деньжищи вложены? Какие люди замешаны? Ты контракт читала? Ты знаешь, что тебе будет за его неисполнение, знаешь что с тобой сделают? — Реза продолжал грозно размахивать «Филькиной грамотой» перед ней. На девушку было жалко смотреть, её лицо, выражающее испуг и муку, было похоже на сморщенный финик.
— Ты попала, детка, конкретно попала. Будешь здесь работать! Или... , — его жест «пальцем по горлу» вверг девушку в полное отчаяние.

     Света закрыла лицо руками и зарыдала. Она оказалась загнанной в угол, помощи ждать было неоткуда. Страх лишил её сил и рассудка.
— Не плачь ты так, всё будет хорошо, никто тебя больше не обидит, я специально за этим прослежу. Обещаю, — Реза обнял девушку, и по-отечески погладил по голове. Она инстинктивно прижалась к человеку, который, как ей казалось, единственный испытывает к ней жалость. Светик поняла, что сделать ничего не может, что какие-то высшие силы уже решили её судьбу, и ей придётся покориться...
— Что я должна сделать? — выдавила из себя блондинка.
— Ничего особенного, только то, что прописано в контракте.
На, прочти, — Реза сунул ей бумагу. Трясущимися, мокрыми руками девушка взяла протянутые листы.
— Ну, читай.
— До-го-вор... , — Света послушно начала читать.

      — Ты не всё читай, тут ничего значительного, стандартные фразы. Ты читай текст внизу, на последней странице.
Ладно, дай сюда, — Реза торопливо выхватил листы, и начал читать: — «работник обязан выполнять все требования клиента, не исключая требования сексуального характера, вплоть до занятий с ним сексом в том виде, в котором тот пожелает. Работа считается выполненной если клиент испытает оргазм или добровольно откажется от услуг работника.» Вот, в основном это самое главное, остальное чистая формальность.
Теперь тебе ясно, что от тебя требуется?
С каждым, прочитанным мужчиной словом, ей становилось всё хуже и хуже. Сбывались самые мрачные её предположения. Она поняла, что взяли её работать вовсе не официанткой, а шлюхой, которая должна давать всем, кто заплатил за заказ, всем без исключения. Молодая женщина попыталась взять себя в руки, успокоится... Но слёзы унять было невозможно.
— Да, — прошептала она, с трудом шевеля языком. Во рту пересохло, как будто она не пила несколько дней.
— Да, вот ещё приложение, — Реза перевернул лист, — Тут написано, что будет за невыполнение договора, кстати, подписанного тобой собственноручно.
— Что будет? — жалобно спросила она.

      — Этого тебе лучше не знать, детка. Здесь всё очень серьёзно, даже не догадываешься насколько, — хитрый Реза решил не сообщать ей об условиях, записанных на бумаге, зная, что лучший страх для жертвы, это неведение. Женщина окончательно была раздавлена. Последние остатки воли, которые ещё цеплялись за доводы разума, покинули её.
— Иди!!! — жестом Наполеона, посылающего войска в битву, он указал ей на ванную комнату. Рыдающая и подавленная, девушка поплелась принимать душ. Она спешила, боясь вновь вызвать гнев хозяина. Шампунь, гель, мыло, мочалка, даже тушь с кисточкой и прочая косметика, необходимые, чтобы привести ...   её в порядок — всё это было заготовлено заранее расчетливым сутенёром.
Смыв с себя остатки оргии и подведя глаза, она была «готова» к новым перипетиям судьбы. Обнажённая дева, держа туфли в левой руке, вышла из душевой, ступая босыми ногами по мягкому ковру кают-компании. Ей было стыдно за всё, стыдно за себя, за то, что она дала себя уговорить, стыдно за Резу, стыдно за тех людей, что ждут её в зале. Она так и не смогла посмотреть ему в глаза.
— Ну вот и славненько! Ты выглядишь потрясающе! — он сразу попытался взять быка за рога, зная, что время не терпит, — Я уверен, мы с тобой сработаемся, ты же хорошая девочка, правда?

      — Правда...
Хорошая девочка стояла, в чём мать родила, в середине комнаты, и мысленно готовилась к предстоящему кошмару. — Молодец! На, вот надень, — он протянул ей чистый передник и новые колокольчики.
••••
Босая, с мокрыми волосами, прикрывая одной рукой ещё не сформировавшуюся грудь, а другой, уже покрытое темными волосами лоно, Светланка стоит на плацу. Вокруг её друзья, подруги. Все они смотрят на неё. Глядят во все глаза!!! Ей плохо, лихорадит, коленки подкашиваются. Ей стыдно. Таких ужасных минут она не испытывала ещё никогда. «Как всё это прекратить? Что будет теперь? А стоит ли жить после этого?» — крамольная мысль о смерти вгрызается в мозг. «Да, теперь её жизнь кончена. Теперь её ничто не остановит, она убьёт себя, ведь с таким позором жить дальше нельзя», — созревшее в голове решение придаёт ей силы, она всё-таки нашла выход... Теперь ей немного легче, словно кто-то снял тяжёлую глыбу, давившую на её хрупкую душу.

     «Пусть смотрят, всё равно меня скоро не будет на этом свете, пусть меня запомнят такой, как сейчас», Руки опускается сами по себе. Она стоит обнажённая, под насмешливыми взглядами своих товарищей. Теперь ей почти не стыдно. Ад, разгоревшийся в её душе уже не так страшен, что-то изменилось, перестало быть тем, чем было, ещё пару минут назад. Она поднимает заплаканные глаза, красный флаг всё ещё развивается на ветру, по небу плывут редкие маленькие белые барашки... Как красиво. Скоро она тоже там будет. Ей становится жалко себя, ей жалко, что она не увидит больше такую красоту, не увидит больше свою маму, отца, родную сестру. Не погладит любимого котёнка Тимошку.
Слёзы больше не текут по щекам, будто внутри кто-то перекрыл краник с солёной водой. Она стоит совсем юная, голенькая, еще не женщина, но уже и не ребенок. Это решение окончательно укореняется в голове. Но только ли это чувство царствует в её душе? Уже никогда она не будет прежней, никогда...
•••

      — Столик номер семь, слева от сцены, господин в белом, не перепутай.
Светлана, словно в бреду, вышагивала по полутёмному залу, пытаясь идти не шатаясь. Всё ещё дрожа от волнения, она приближалась к указанной цели. Колокольчики негромко позвякивали, отмечая её путь. Реза, на этот раз, выбрал для Светы «лёгкую работу». Изначально он снова хотел подложить блондинку под подсадную утку, но неожиданно для себя нашёл прекрасный вариант среди гостей. Иполит Александрович сам вызвал хозяина клуба на разговор, где и заявил, что он непременно хочет попробовать эту белокурую прелестницу. Так как Реза хорошо знал мужчину, то без особых напрягов согласился, предупредив, что девушка новенькая, неопытная, и может выкинуть какой-нибудь фортель. На что Иполит ответил, что это даже лучше, так как ему надоели покорные безыдейные тёлки, и хочется свежей норовистой крови. На том и порешили, заранее договорившись о цене. Дядечка был интеллигентный и богатый, так что особых проблем с его стороны не ожидалось. Но хитрый татарин всё же подстраховался, попросив Олафа и Григория находиться поблизости. Ничего не предвещало неудачи, а девушку ждала несложная работа. Метод кнута и пряника, проверенный тысячелетиями, Реза любил, и часто использовал в своих целях, практически всегда добиваясь результата.

     За столиком сидел одинокий немолодой мужчина в дорогом белом костюме, в шикарной белой шляпе, которую он почему-то не снял.
— Ваш заказ, сударь, — Светлана старалась ровно держать поднос. Она неуклюже наклонилась, чуть не опрокинув бутылку. Но господин в белом вовремя подхватил девушку за локоть.
— Благодарю вас, — пробормотала Света в смущении, и поставила шампанское на стол.
— Не за что. Всегда рад служить красоте, — отвесил комплимент мужчина.
Пытаясь выглядеть как можно естественнее, Светлана, наоборот, добилась противоположного эффекта. Её взвинченность бросалась в глаза.
— Я вижу, вы очень волнуетесь. Не бойтесь, я не кусаюсь.
Вы выглядите чересчур великолепно, чтобы волноваться из-за таких как я, — он элегантно затянулся папироской, и выпустил дым куда-то мимо плеча блондинки, — Вот скажите, — продолжил он фразу, — откуда такие красивые девушки появляются здесь, в клубе? Наверное, только с небес? Иполит Александрович беззастенчиво любовался молодым телом.

      — Спасибо, — Света стояла, смущаясь своей наготы, почти как на приёме у доктора. Поведение и обхождение этого господина представляло такой разительный контраст с первыми клиентами, что девушка ещё больше растерялась. Его мягкий голос действовал успокаивающе, элегантный вид внушал доверие.
— Нет, не с небес. Я попала сюда абсолютно случайно, и думаю в первый и последний раз.
— Значит, мне неслыханно повезло увидеть такую очаровательную фею.
— Наверное, — Света зарделась, смутилась и опустила глаза.
— Вы так чудесны, когда смущены, вы знаете это?
— Нет.
— А зря.

— Что-нибудь ещё? — она понимала, что не только получать комплименты она сюда пришла, ей предстояла работа, и морально она подготовила себя к ней. — У вас такие прелестные груди, — словно не замечая вопроса, продолжал он, — такие глаза... Ах да, — будто вспомнил он, — Вы откроете бутылку, и выпьете со мной, ведь правда?
— Даже не знаю, — Светику было приятно такое обхождение, она даже почувствовала себя дамой, совершенно забыв, что сегодня она обыкновенная шлюха, — Я сделаю всё, что попросите, и это тоже, — она быстро вернула себя с небес на землю, вспомнив наставления пухлогубого менеджера.
«Как долго он будет говорить комплименты, что он захочет со мной сделать потом?» — женщина представила, как нагнётся, ляжет грудью на стол, как он не спеша войдёт в неё: сильно и размашисто, или аккуратно и робко...»Интересно, какой у него член: маленький, с покрытым седыми волосиками пахом, или большой, длинный, как колбаса?» — Светлана почувствовала, или ей показалось, что вагина отреагировала на эти мысли едва заметным подрагиванием. «Нет, скорее мне показалось», — успокоила она себя.

     Обнажённая красотка сидела, положив ногу на ногу, маленькими глотками отпивая ледяное шампанское из хрустального бокала с длинной ножкой. Седовласый красавец сидел рядом, и будто нехотя, поглаживал обнажённое бедро блондинки. За этой парой посматривали почти все, кто с завистью, кто с вожделением, кто с любопытством... Демъен, не решаясь подойти поближе, наблюдал со своего места: вот белокурая головка попивает из бокала и улыбается, вот она берёт сигарету, белая струя дыма расплывается где-то над ней. Вот она поднимается... Сейчас что-то должно произойти! Так и есть: девушка наклоняется, опускается на колени, и... Больше ничего не видно. Минет, а наверное, это всё-таки он, скрыт от его глаз. Ему не терпится, он встаёт, протискивается ближе, и видит её спину, слегка растрёпанные волосы, талию. Видит, как напрягаются её ягодичные мышцы в такт фрикциям. Она отсасывает. Демъен доволен, она сосёт для него деньги. Возбуждение переходит всякие границы, ширинка вздымается, и не только у него. Вход в её соблазнительное лоно завораживающе темнеет в полумраке.

     «Вот ...   бы сейчас подойти, подсесть к ней сзади, и аккуратненько вставить, ощутить её неожиданный испуг. И медленно, потом быстрее, ускоряя темп, довести его до бешеного ритма, с которым трахаются только кролики, кончить в неё! Нет, смотреть на это выше моих сил».
Демъен поворачивается и уходит по направлению к туалету, не в силах сдерживать в себе накопившееся желание.
Светлана так не узнала, как бы её трахал Иполит. Но хуй его ей понравился: неимоверно длинный и ухоженный. Он даже пах как-то по-особенному, чем-то дорогим и заграничным.
Минет, как и сам мужчина был не совсем обычным. Ни о каком трахе и речи не было, клиент заказал минет «по-королевски», с шампанским. Светлана сначала не поняла, чего хочет добиться от неё господин в белом, уж больно иносказательно и издалека начал он... А на поверку оказалось, что кроме минета ему ничего и не нужно.

     Светка стояла на коленях, и старательно двигала головой. Постепенно вокруг этой пары собралась толпа. Посетители клуба сгрудились у столика номер семь и смотрели. Девушке было неловко. Её смущало, что в позе на коленях, её анус и влагалище видны всем. Она сосала, плотно сведя колени и поджав ягодицы. Но держать себя в таком напряжении она долго не смогла. Увлёкшись минетом, она расслабила мышцы, а потом и вовсе забылась. И чем дольше шёл процесс, тем сильнее ощущалось приятное томление, зародившееся внизу живота. Вагина намокла, клитор набух, половые губы приоткрылись. Произошло то, чего так боялась девушка: публика лицезрела не только минет, но и имела возможность заценить все её прелести..

     Светик поймала себя на мысли, что ей не так уж и неприятно, когда у неё всё видно, наверное ей это даже нравилось. Возбуждённая блондинка приняла наиболее комфортную для себя позу. Она расслабилась, развела колени, слегка выгнула спину. Теперь Светлана не пыталась скрыть, что возбуждена, её организм уже не подчинялся ей. Процесс шёл, вагина наполнялась соками, желание нарастало. Она ещё шире раздвинула ноги, её скованность исчезла, уступая место бесстыдству. Теперь для неё события, происходившие за спиной были, едва ли не важнее самого минета. Она знала, что заводит толпу, и от этого возбуждалась сильнее. Пальцами она раскрыла свои половые губы, и сильнее прогнулась. Красотка как бы ловила рыбку на крючок, в роли которого служила её вагина. Роль рыбки, вероятно, отводилась какому-нибудь активному фаллосу. То, что меньше часа назад казалось ей кошмаром, теперь воспринималось нормой. Она сосала у господина в белом не по доброй воли, её принудили. Но как сладки были эти рабские оковы.

     Блондинка набирала в рот ледяное шампанское, и создавала контрастные ванны для полового органа клиента. Алкоголь постепенно перекочёвывал из бутылки ей в желудок.
Светик почти не употребляла алкоголь, но хорошее шампанское любила, а Moet brut был одним из лучших и дорогих. Внутренний Цербер всё ещё укорял её за легкомысленность и малодушие, мешая окончательно уйти в другую реальность. А шампанское помогало ей расслабится, подавить душевную сумятицу.

     Публика вела себя сдержанно, никто так и не пристроился сзади, хотя девушка была готова и к этому. Страх прошёл совсем, волнение незаметно переросло в навязчивое беспокойство. Всё складывалось, нельзя сказать что нормально, но и ужасно, тоже нельзя было сказать.
Ещё с детства ей нравилось, когда на неё смотрят, подглядывают или подсматривают, её это возбуждало. Часто она сама создавала такие пикантные ситуации, в которых играла роль эксгибиционистки. Это всегда происходило спонтанно, без подготовки и быстро заканчивалось, давая Светику пищу для ночных мастурбаций. Но здесь её детский эксгибиционизм выглядел бы невинной шалостью, по сравнению с тем, что она вытворяла. Публика видела всё, в подробностях рассматривая каждую частичку её тела, оценивая каждое движение, каждый вздох. Это походило на кастинг, где присутствующие были режиссёрами, оценивающими молодую актрису. И девушка старалась всё сделать красиво. Упругая попа то сверкнет аккуратненьким анусом, то вдруг замрёт в наиболее развратной позе, выпятив гладковыбритое влагалище. Иногда её тонкая талия выгибалась настолько сильно, а половые губы распахивались так, что казалось ещё чуть-чуть, и в темнеющем отверстии влагалища можно узреть даже матку. Красивые ножки, в черных туфлях, с торчащими в разные стороны каблуками дополняли композицию, а мягкие, длинные, белокурые волосы, растрёпано лежащие на худеньких плечах, то открывая, то снова скрывая то, что она делает, только усиливали эротический эффект,

     Светлана любила свою наготу, гордилась своим телом. Недаром за ней бегали толпы поклонников даже в этом возрасте.
Работа была «не пыльная», но энергозатратная. Хороший минет тоже нужно уметь делать.
Почему-то сейчас бытует очень распространённое мнение, что сосать — это самый лёгкий вид заработка для девушки незанимающейся проституцией. Вроде как, сосать — не давать, не продавать своё тело, следовательно не быть блядью. И вот, современные девушки хвастают друг перед другом, кто сколько «насосал» квартир, машин, поездок за рубеж, шуб, или просто на красивый ужин в ресторане. Всё это, конечно же, зависит не от качества отсоса, а от другого; чаще всего от толщины кошелька членодающего. Но они упорно считают себя не представителями древнейшей профессии, а крутышками, разводящими лохов на бабки. А как часто им единственной наградой «за труд» достаётся лишь глоток горячей липкой жидкости, которую они часто просто сплёвывают, об этом они предпочитают помалкивать.

     Светка старалась, и уже стала уставать, выполняя однообразные движения. Она слегка вспотела, вагина уже не могла сдерживать накопившуюся жидкость, которая стекала по ляжкам, или капала на пол прямо с клитора. Девушка чувствовала скорый конец своим мучениям, но мучениям ли? Угадав, что клиент почти готов, она удвоила усилия, смотря влажным призывным взглядом ему в глаза, ожидая принять в себя поток его сбывшихся желаний. Светка ещё не решила что будет делать со спермой, глотать её не хотелось, а выплюнуть было как-то неэтично. Она знала, что почти каждый мужчина мечтает увидеть, как девушка глотает его семя, слизывает до последней капли, и уже морально подготавливала себя к предстоящей процедуре. Но произошло нечто другое. Клиент прерывисто задышал, дернулся несколько раз в конвульсиях и кончил... , не проронив ни звука, и пока Светлана, раскрыв рот, собирала в него всю сперму, готовясь театрально проглотить, протянул ей опустевший бокал.

      — Сплюнь сюда, крошка, — повелел он. Девушка без пререканий выплюнула всё то, что только что хотела съесть, недоумённо глядя на Иполита. В голову сразу пришло предположение: «Неужели мне придётся выпить эту гадость, эту остывающую, склизкую жидкость?» Эта идея ей не нравилась, но разве она могла не выполнить желание клиента. Она сглотнула слюну, и приоткрыла губы... Публика была напряжена в предвкушении финала, все жаждали посмотреть, как шлюха будет пить сперму. Но вышло так, как не ожидал никто. Иполит Александрович поставил стакан на стол, и неторопливо застегнул ширинку.

      — Большое спасибо, красавица, — дядя элегантно распахнул бумажник и протянул ей зелёную купюру.
Девушка поднялась с колен, машинально схватив деньги, до конца не осознавая, что наконец свободна. Волнение покинуло её окончательно. Под шум и одобрительный говор недавних зрителей, зажав в руке скомканную зелёную бумажку, она пробиралась сквозь толпу. Её трогали, гладили, шлёпали по ягодицам, шептали комплименты, но она не уклонялась, ей это льстило. Светлана невозмутимо шла к выходу под перезвон колокольчиков.
Она скрылась в дверях, толпа рассеялась. Господин в белом костюме сидел, и не отрывая глаз смотрел на стакан.
Немного погодя, он смешал остатки шампанского с собственным эякулятом, и опрокинув себе в рот кисло-сладкую жидкость, поднялся, и ни на кого не глядя, быстро прошёл к выходу.

      — Ну как всё прошло, надеюсь, всё у тебя хорошо?...   — в кают-компании её уже ждали Реза и Василь.
— Нет, у меня не всё хорошо, — грубо отрезала молодая женщина. И больше ничего не говоря, скинув туфли, прошлёпала в ванную комнату. Только включив горячую воду она почувствовала как пьяна. Голова кружилась, спазмы в желудке грозили новыми неприятностями. Собрав последние силы, она взяла себя в руки.
Через четверть часа свежая, похорошевшая, обворожительная блондинка в белоснежном переднике, цокая каблуками, уверенно шла по залу.

     ••••
Вечер выдался душным, но она не чувствует ничего. Ей всё равно, хоть дождь, хоть снег... Она стоит, выпрямившись, и вглядывается в небо.
Сильные руки отца подхватывают её. Она изо всех сил прижимается к родной широкой груди в белой, пахнущей свежестью рубашке. Но это не её отец.
— Тихо, тихо, так задушишь меня, — начальник лагеря, вовремя спохватившийся, уносит испуганного ребёнка на руках.
Всё, она в безопасности, могучие руки прижимают к себе. Её словно взрывает изнутри, девочка ревёт во весь голос, ревёт задыхаясь, с маленькими передышками, судорожно хватая ртом воздух, чтобы с новым усилием заголосить. Она бьётся в истерике, теперь это можно, теперь она в безопасности, она знает, что это так.

••••
«Как же неудобно трахаться на столе, неужели нельзя было подготовить специальное место или несколько мест», — молодую женщину пялил человек-гора, с животом заядлого любителя пива. Край доски больно врезался в живот.
«Может быть он сменит позу, сил нету больше терпеть!» Словно прочитав её мысли, боров как пушинку перевернул Светку на спину. Шёл четвёртый час ночи, клиенты расходились. За прошедшее время «официантка» постаралась на славу. Двенадцать заказов было выполнено, и ещё два ожидали своей очереди. Только после четырнадцатого запроса Реза прекратил приём заявок. Он был доволен, заработок сегодня побил прошлый рекорд, и всё только благодаря этой бойкой и расторопной белокурой девушке. Только по шампанскому бар получил сегодня около ста тысяч дохода, по водке и другим крепким напиткам прибыль была сопоставима.

     Демъен ходил приведением вдоль стен, опасаясь приближаться к любимой. Он был голоден, но доволен. Он натёр себе член, организм больше не вырабатывал эякулят, и последние разы он кончал вхолостую. Это было удобно, заходишь в туалет, дрочишь, заправляешься, и выходишь удовлетворённым. Даже подмываться не надо. Он насмотрелся такого, что теперь ему на год с лихвой хватит «материала» для грёз и мечтаний. Он и раньше догадывался, что Света никогда в постели с ним полностью не проявляла своего темперамента. Теперь же он в этом был уверен.
Заметил он это благодаря случайности. Соседний с ними столик заказал её, и его Светка очутилась в каких-то двух метрах от него и Сергея. Демъен успел вовремя спрятать лицо за графин с водкой. К счастью, девушка была поглощена клиентом и не обратила на них внимания. Зато, в награду за свой испуг, он получил возможность наблюдать очередной трах своей пассии как на ладони. Вот тут-то и пришло к нему озарение.

      — Блять, она кончает, — Демъен впился глазами в промежность девушки, судорожно облизывая пересохшие губы. Было видно, как подрагивает клитор, как тело вздрагивает от судорог, зарождающихся в лоне любви Но при этом, тело Светланы оставалось неподвижно, лицо не выражало ничего.
— Я же говорил, что ей понравится. Теперь сам всё видишь, так и должно быть, нормальная баба не может не кончать, когда её хорошо поёбывают, — отвечал Сергей с видом бывалого, хотя сам был удивлён не меньше.
И она действительно кончала. С каждым следующим клиентом оргазм становился всё ярче, а желание сильнее. Она быстро вышла на рабочий ритм. За то время, что она приводила себя в форму перед следующим заказом, её организм успевал отдохнуть и начинал требовать новой порции экстаза. Света не узнавала себя. Она, фактически сексуальная рабыня, вынужденная удовлетворять прихоти клиентов, сама испытывала удовольствие от этого рабства. Её организм трепетал перед неизвестностью. Не зная, что её ждёт за следующим столиком, она тем не менее вся текла в предвкушении секса. Вагина была готова, выделения обильно смазывали органы размножения, так что вопрос болезненного проникновения встал один-единственный раз, да и то, не причинил особых физических страданий, правда, морально сломив гордячку.

     Четырнадцать половых актов за вечер. Целых четырнадцать. Никогда у неё такого не было, даже в далёкие годы молодости, в эпоху своих сексуальных экспериментов.
А ей хотелось, мало того, ей нравилось такая каторжная работа, нравилось быть отраханной как последняя шлюха. А может, она и была ею? Этот вопрос приходил ей в голову и раньше, но она всегда находила аргументы против этого предположения, но не сейчас. Сейчас аргументов «против» не было никаких.
Она подходила, позволяла себя трогать, не стесняясь надрачивала хуи, где пальцами, а где и ртом, вставала на четвереньки, на коленки, ложилась на спину, выполняя свою работу. Не всегда было приятно по эстетике, но оргазм наступал всегда.

     А сейчас Светка кончала под бугаём, несмотря на то, что он был чересчур тяжёл. Как это получалось, она не понимала, ведь никакой симпатии он у неё не вызывал. И если честно, даже был немного противен. Но как только его член вскрыл её половые губы, как только она ощутила горячий возбуждённый орган у себя внутри, всё изменилось. Её будто подменили. В чём была причина? Обычный член, небольшим, не маленьким. Техника секса явно не на высоте. Монотонные неторопливые движения, без выворотов и вращений. Но нареканий никаких, без брака, без спешки, всё добротно и соизмеримо. «Наверное, это присутствие публики на меня так влияет», — оправдывалась перед собой девушка. Кончала она тихо, подавляя эмоции, умело скрывая внешние признаки своего состояния.
Не испытала оргазм она за эту ночь только два раза. Первый, и так было понятно, какой может быть оргазм в стрессовой ситуации, когда её грубо изнасиловали Олаф с Григорием. Хотя, если бы был Олаф только один... ?

     Был и второй случай, но о нём умалчивает история... Это был жуткий секс, от которого просто воротило. Было и больно, и противно. Её опять почти изнасиловали. Только теперь её отимела женщина.
С джентльменом в белом, Света даже не поняла, что у неё было. Хотя все признаки оргазма были на лицо, она просто не могла допустить, что испытала его. Но когда он повторился со следующим, а потом и с четвёртым клиентом, обманывать себя дальше она не могла.
Только с третьим клиентом она по-настоящему кончила. Это был простой секс, но она испытала настоящий оргазм. Нельзя сказать, чтобы она обрадовалась этому, скорее наоборот, она его не хотела, не хотела испытывать удовольствие, а тем более показывать, что она его испытывает. Ведь она жертва, а жертва не должна ощущать радости. Это её работа, её заставили, обманули, унизили... Но против своей женской сущности трудно устоять, тем более в таком возрасте. Может быть действие алкоголя и таблеток так взвинтили её? И Светка кончала со всеми, кто её имел.

     Сама удивляясь своему либидо. Она сердилась на себя, старалась думать о чём-нибудь нехорошем, но оргазм всё равно приходил. Ничего поделать с этим она не могла. Вспышка удовольствия, неотвратимые сокращения мышц влагалища и выплеск новой порции секреции... Две — три волны экстаза, накрывающие тебя, с трудом сдерживаемый стон. Ты мокрая и счастливая, но злая до чёртиков... А как после этого хочется расслабиться, прилечь, чтобы тебя никто не трогал. Но нужно идти работать, клиенты ждут. Светлана вставала не вытираясь. Ей даже это импонировало. «Пусть все видят, как это тяжело, как грязно и развратно, сколько спермы на мне.»Так ей было легче всё это пережить. Она представляла себя то замарашкой, то золушкой, то просто бесправной рабыней. Самоуничижение помогало ей, создавало невидимую защиту перед людьми. Тяжело дышащая, уставшая, она неторопливо ...  

     дефилировала в ванную комнату, стараясь напустить на себя равнодушный вид. Ей хорошо удавалось играть эту роль, и еслиб не этот столик с номером 19, Демъен не узнал бы про неё этой тайны.

     Он был рад, но и испытывал чувство досады. Как же, его мужское самолюбие было растоптано. Получалось, что его Светка может кончить с кем угодно, даже с палкой, но только не с ним. Или он сам себе это накрутил? Но факты были при ней.
К концу вечера она довела себя до полного истощения: и морального и физического. Последние половые контакты не приносили ни волнения, ни радости, она отрабатывала заказы на автомате. Эмоции были притуплены рутиной, чувствительность интимных органов заметно уменьшилась. Оргазмы приходили, но уже не те, что раньше. Доработать смену было необходимо. Светик еле стояла, ноги стёрлись в кровь, последний час она ходила босиком, «забыв» у очередного столика мокрые туфли, пришедшие в негодность.

      — Вот, милый, хотел, получи, — голос принадлежал совсем молоденькой девушке, лет девятнадцати-двадцати, — трахни её, как ты грозился, грубо, не по-детски, не стесняйся. А я посмотрю.
Светлана стояла с подносом в руках перед совсем молодой парой. Мальчик был смущён, он то и дело косился на гладко выбритую щель официантки. Они были одеты, и только обнажённое тело девушки белело в сумраке.
— Ваше шампанское, — блондинка неторопливо наполнила бокалы, — Хотите заняться со мной любовью, или чтобы я это сделала с вами? — к концу вечера Светка так вжилась в роль шлюхи, что без труда копировала все их манеры и повадки.
— Со мной,... то есть с вами? — промямлил парень, заминаясь и краснея...
— Я готова, только презерватив не забудьте... , — Светик легла грудью на стол, предоставляя доступ к своей дырочке. Юноша вошёл, и неумело заелозил у неё внутри. Девушка стояла рядом и внимательно наблюдала за процессом. Дыхание её прерывалось, она сильно волновалась, даже сильнее чем её молодой человек. Кончил он довольно быстро, Светка даже не успела возбудиться. Всё остальное происходило уже без её участия. Официантку устранили из процесса. Девушка сама сняла с парня презерватив, сама облизала испачканный пенис, застегнула ширинку и оправила его рубаху. Это был её последний клиент на теплоходе.

     Пора было уходить. Схема сработала как хорошо смазанный механизм, принося деньги её создателям и удовольствие клиентам. Только Светлане от этого было не легче. Но она смирилась. Стараясь не думать об ужасном положении в котором находилось. Главное для неё было сейчас доработать, и как-то добраться домой. Потом она подумает, разберётся в этой ситуации, найдёт виновных. А сейчас надо доработать, и она работала.
Её упругая попка в очередной раз проплывала в проходе между столиками призывно сверкая ягодицами. Друзья, стараясь не пересекать траекторию её движения, пробирались к выходу. В холе перед трапом их настиг Реза.
Он был взволнован, глаза горели, руки теребили кончик галстука, не находя себе места.

      — Мужики, тут такое дело, — начал он, — Крутые парни, мои давнишние знакомые, хотят взять вашу девку на несколько часов. Дают сразу пятьдесят тысяч. Обещают привести в клуб утром. Что скажете? — Реза внимательно посмотрел в глаза обоим, было видно, что он спешит и очень хочет получить их согласие, — Ну, хорошо, — приняв затянувшуюся паузу за раздумья, он сделал новое предложение, — Беру себе только четверть, остальное ваше. Идёт?
— А что, Демъен, хорошее предложение. Я двумя руками ЗА! — Сергей всегда соображал быстро.
— Ну... , ну... , — Демъен был в нерешительности, в нём боролись дьявол с ангелом, — А сколько их?
— Какая тебе разница, пусть хоть двадцать. Ты хотел денег, и ради них всё это и устроено, давай соглашайся, денежки сами плывут тебе в руки, — Сергей не мог не поддавить на друга. Для него Света была просто красивой тёлкой, которая ему не дала, а что с ней будет, его мало волновало.

      — Их только трое, — Реза сказал неправду, сильно занизив количество претендентов на девичье тело.
— Хорошо, мы согласны... Только пусть в клуб не везут, сразу домой. Хотя всё его естество восставало против такой ситуации, но он продиктовал адрес их квартиры.
«Но ведь их всего трое», — успокаивал он сам себя, «Ничего страшного не может случиться. Что они с ней сделают? Только трахнут, ей не привыкать. Но всё же, стрёмно всё это. Бедняжка!» — сомнения одолевали Демъена, но сделка была заключена и обратного хода уже не было.

     Это был последний заказ...
«Всё, наконец-то свободна, теперь домой, и спать», — девушка вошла в знакомую каюту и вскрикнула от страха, увидев в ней трёх здоровых амбалов в одинаковых чёрных костюмах с горбатыми кавказскими носами.
— Тихо, не кричи ты, это наши друзья, — от стены отделилась тень. Реза взял Светлану за руку...

Демъен покидал клуб в нерешительной задумчивости. Ему казалось, что всё идёт неправильно... И он сам всю эту неправильность создал. Как теперь расхлёбывать то что случилось, он понятия не имел. Выходя за территорию пристани, он обернулся. Сердце защемило при виде родной фигуры. Молодую нагую блондинку за руки вели по трапу два здоровенных мужика. Третий шёл за ними, всё время оглядываясь. Девушка не сопротивлялась, она покорно переставляла свои худые ноги, не отводя взгляда от ступенек, стараясь не пораниться. На улице было достаточно светло, чтобы оценить: и красоту девушки, и нетерпеливый азарт трёх кавказских мужчин, их дорогую одежду и обувь. Но никто кроме Демъена и Сержа не наблюдал этой картины, совершенно никто. Горожане спали по своим квартирам, дворники ещё и не думали выходить на работу... Только где-то в глубине квартала, из-за строений раздавалась одинокая брехня бездомной собаки, разрывая тишину хриплым лаем.
« Да уж, влипла девочка. Что сегодня с нею сделают... Но Реза ведь обещал, что всё будет хорошо, значит, так будет», — утешал Демъен себя, оглядываясь на знакомый силуэт.
Голую, босую Светку свели с трапа и усадили в чёрный гелендваген. Автомобиль резво рванул и быстро скрылся за поворотом. Вдалеке взвизгнули тормоза. Какое-то время ещё слышался затихающий рёв мотора. Потом наступила тишина...