(прежде чем начинать чтение, посмотрите, плиз, теги.
Если все ок, приятного чтения!)

     — Не реви!
Голос был груб и пренебрежителен.
Слезы текли по лицу потоком, я прикусила до боли губку, чтобы не плакать в голос, но со слезами справиться не могла.

     — Да чего ты ревешь, дура? Парни все свои, никто никому не скажет. А ты рыдаешь, как будто тебя в инет уже выставили.

     Я всхлипнула и отчаянно заревела в голрс, не удержалась.

     — Так, рева. Нагнись-ка над раковиной. Приведу твою мордаху в порядок. Какое у нас личико красивое, какой носик ровненький, губки розочки.

     Я прислушалась.
Парень рассмеялся и уже вкрадчиво продолжил.

     — Нельзя такой красавице плакать. Да еще по пустякам. Увидели нас с тобой только свои. Лейтенанты из клана. А. Тебе не понять... — Митя плескал горстями прямо по лицу, — Дашка, да мы постоянно друг друга снимаем. На прошлой неделе с друганом спор просрали и голяком на крыше института тверк танцевали. Наши снимали, угорали, хорьки... Ты вспомни, видела в инете новости «Студенты-медики трясли жопой под небесами»?

     Медленно покачала головой. Не видела.

     — Вот и себя не увидишь. Зато какой кайф получился — ты, такая красивая, вся секси, на тебя смотрят, рот разинули, в ахуе от восторга.

     Я в сомнении скосила глаза.

     — Что у нашей царевны в фейсбуке стоит? «Есть только одна ценность в мире — я. Есть только одно мнение — мое». Так?

     Неуверенно кивнула.

     — Так и живи своими интересами. Трахайся так, как нравится. С кем хочешь. Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя У-спех.

     Я заинтересованно шмыгнула. Хороший девиз, надо запомнить.
Митя уже вымыл мне лицо и сосредоточенно намыливал шейку и плечи.
Нагнулся и чмокнул в лоб.

     — Ты моя сучка.

     Я хихикнула и качнулась.

     — Но-но, тпру, стоять лошадка.
Парень по-хозяйски облапал сисечки и пропустил через ладони, скользя от основания к соскам. Резко сжал, поддернув соски кверху, вызвав невольные визги и дрожь в ногах.

     — И будет меня лошадка слушаться беспрекословно, без рева и капризов, поняла?

     И крутанул соски.
От боли и удовольствия пришлось встать на цыпочки, вытянувшись в струнку. Мелко закивала.
Я умею слушаться, если обо мне заботятся и делают приятно. Это не сложно.

     — Вот и умница.
Парень лениво провел ладонью по чистому до скрипа телу. Шлепнул по ягодице, пустив табун мурашек по бедрам.
И вдруг резко нагнул над бортом ванны. Пришлось вцепиться в боковину, чтобы не упасть.

     — Ай, ты чего, Мить?

     Теплые пальцы втистиснули между ног и жестко вошли в вагину. Ххр — выдохнула я от неожиданности. Меня грубо начали ебать, причем так, как никогда хуем-то не ебали, качественно и резко..

     — Митяяя, — застонала я, прогибаясь.
Пальцев столо больше, они сжимались и разширялись. Меня сейчас порвут, ах ыы.
Я задергала попкой и получила звонкий шлепок.

     — Не торопимся, крупом не виляем. Ща все будет.

     Митя присел, чинно растянул в стороны нежные половые губки и плюнул внутрь. Я затряслась. Растер пальцами, задевая клитор, вырывая стоны. И начал что-то втискивать, холодное и твердое.

     Больно хлопнул за дернувшейся попке, — Стоять, кому сказал!

     Что-то странное входило в меня, с трудом раздвигая стенки. Может быть, он решил...
Митенька пошлепывал по клитору, помогая мне справиться. Пришлось расслабиться и постараться принять неизвестное в себя.

     Выслушав стон, он хохотнул, и придерживая предмет внутри, и с силой принялся отшлепывать обе ягодицы.

     Дергаться было больно, поэтому пришлось ежится по ударами и терпеть. Потом попка загорелась огнем и стало даже хорошо, горячо и влажно.

     Предметом немного подвигали, натирая припухшие от желания, мокрые складочки.
И вдруг он подтянул мою задницу прямо к стене, прижав к ней, буркнув: «теперь начинка не выпадет».

     Что ж там такое... Повела осторожно бедрами. Неа, не могу определить.

     — Хочешь выпить?
Я согласно закивала, было самое время выпить, такой стресс надо запивать. Да-да.
И качнула попкой о стену. Ох, холодно внутри. Твердо. Приятноо. Если покачиваться, то чувствуешь как входит и выходит.

     Митя сел на край ванны, стянув до колен джинсы и оголив свой полуэрегированный член.
— Сначала водопой тут, — потянул за волосы и погладил головкой по губам — ну-ка, поигогокай перед водопоем, моя лошадка.

     — Игого — неуверенно протянула я, и получила как приз за покладистость сочную головку в рот.

     Посасывая, качнулась к стенке, оо, жесткий предмет ударил прямо в сердцевину, и опять к Митиному красавцу. Снова к стеночке, дда, круто.

     Сосу, Митя молодец, направляет ритмично. Даже глаза закрыла. Я умница и красавица, классный парень от меня без ума, а что народ подглядывал, пффф, пусть смотрят и завидуют. Приободрилась и засосала активнее.

     В коридоре закричали. Кто-то кого приветствовал. Блин, не дают спокойно расслабиться. Недовольно съежила носик.
Хлопнула дверь.

     — Димка, ты где? Мы пришли!
— Я тут, в санузле.

     Мой бог жестко сжал задергавшуюся, пытающуюся слезть с хуя голову, чуть повернул меня бок и ласково погладил пальцем у испуганно крутящегося глаза.

     — Парни, у меня в гостях милая Даша, самая красивая девушка нашей школы. Я ее очень-очень ценю, а она меня очень-очень слушается. Так, лошадка?

     Мое испуганно-смущенное мычание.

     — Митька, ты бог, — выдохнул кто-то.

     Я аж дергаться перестала. Откуда они знают, как я зову его в мыслях?

     По попке погладили.

     — Не Сань, моя Даша ласку не уважает. Шлепни ее.

     Громкий шлепок и мой стон. Сдвинул, сволочь, предмет, ай как приятно. Я даже соснула по инерции разок.

     По стенке застрипело металлическим. Под гогот нескольких глоток мою задницу оторвали от стены, и начали дергать за предмет. Дрожа, пыталась поджать попку, но предметом двигали туда обратно, высекая искры у меня из глаз. Неужели они решили ?

     — Ебаный рот, ты ей в пизду гель для волос засунул?

     Гель для волос? Мне? Туда?

     Вытащив и кинув под ноги задребезжавший по кафелю гель, парень сзади задвинул уже возбужденно стоящий член в мою мокрую дырочку. Это такая быстрая реакция, или они так наперевес и ехали в машине, насмотревшись видео?

     — Познакомимся, я Саня, — пыхтя сказал он, — Мы о тебе наслышаны. Это ты на выпуске Митьку дрочилой прилюдно назвала?

     — О, да забыли уже. Кто ж меня дрочилой назовет, когда у меня лошадка есть.

     Меня поощрительно похлопали по щеке.
С двух сторон было улетно. Мысли текли как-то плавно и немного мутно.
Митя оказался совершенно не злопамятным, вообще все кайфово, чего я парюсь. И я похлопала глазами и заулыбалась, насколько это можно с членом во рту.

     — Она че, бухая?
Фу как грубо.
— Не слушай их, лошадка, пошли в комнату. Там немного шампанского осталось.

     Стащив с членов, покачивающуюся и хихикающую по шлепками двух новоприбывших, Митя потащил меня за руку в комнату, посадил к себе на колени. И под апплодисменты красиво допоил остатками из бутылки, опять опрокинув ее и придерживая как детскую бутылочку.

     Я должна была сцепить руки сзади и облизывать горлышко. По шлепку — отрываться и говорить «игого».

     Всем, включая меня, игра понравилась. Шампанское заменили на оперативно притащенное вино, а мои груди и попка покрылись румяными пятнами от ладоней.

     От хохота чуть не свалилась с митиных колен. Рыжего Саню я впервые видела, а вот белобрысый Архип оказался моим бывшим одноклассником, сидел на соседнем ряду. Сейчас он молча таращился на меня и постоянно облизывал губы.

     В итоге расстелили покрывало прямо на полу. Митька решил-таки поиграть в лошадку. Лошадку поставили на четвереньки, Саня снял с пояса брюк ремень и надел ...

 

     уздечкой.

     Первый скакал Митя. Он задирал вверх мою голову ремнем, и очень сладко ебал. Как въезжал в меня. Рраз и внутрь, в нутро, в мясо. Сжимая горло затянувшимся ремнем, выгнув меня дугой. По ногам текли соки из пизденки.

     — На, на. Чувствуешь, чувствуешь кто тут главный?

     Иногда я Митю не понимаю. Мальчики иногда такие мальчики.

     Митя хрипел и ускорялся.
— Парни, Вы снимаете?
— Обижаешь, чувак, все в историю.

     Я представила себя в истории, красивой лошадкой на видео под скачущим классным Митей и начала кончать. Первый раз в жизни крича от удовольствия. «Подбрасывая крупом», — как выразился потом Митя.

     Сам он предпочел напоить лошадку. Пока на меня взгромождался Саня, Митя практичеки вбился мне в рот и кончал, просто подергиваясь. Как под током.

     — Пей, пизда, оо.
Сперма капала изо рта, просто не успевала сглатывать.

     Под Саней я упала. Надо было отдохнуть. Ноги вообще не держали.

     Поэтому парень меня просто перевернул. Трахая, он схватил за груди, растягивал и сжимал. Когда Митя затянул одну из них ремнем, так что получилась восьмерка, я кончила и под Саней. Тихонечко конвульсируя и скребя покрывало длинными красными ноготками. Хана маникюру, — туманно пронеслось в голове, — надо завтра к мастеру записаться.

     Потом Саня поил лошадку. Я вытащила язычок, и Саня поддаивал свой хуй для на плоскость языка. Парни снимали на телефоны и говорили, что смотрится очень красиво.

     За дверью шумела музыка, что-то кричали. Праздник продолжался и у нас, и у них.

     Архипа учили всей компанией. Я начала хохотать, чем смутила его окончательно. В итоге Митя держал меня за шею, сжимая, чтобы я молчала. А Саня, искренне полюбивший мою крупную грудь с длинными сосками, просто поднял ее за соски вверх и в сторны, и с удовольствием дергал.

     Внутри меня скручивался очередной узел. Боль приносила крушесносный кайф. Я хотела просить, умолять об оргазме, но не могла вздохнуть. Только драла ногтями покрывало и деревянный пол.

     В итоге Архип рвано задвигался, глядя на мое красное хрипящее лицо и вздернутые сиськи.
— Блядь. Блядь. Блядь, — шептал он и торопился, как будто прошел без очереди, и его сейчас будут выкидывать, — Как же я о тебе мечтал, блядь.

     Наверно он что-то знал, когда торопился, потому что в комнату без стука залетел парень-сын хозяев квартиры и заорал: «Атас! Родоки в доме! Тетка меня убьет! Прячте шлюху!»

     — Куда прятать?!
— В чулан тащите! За мной!

     Прямо на одеяле эти деятели вздернули меня и понесли куда-то коридорам.

     За нами грустно бежал, застегивая штаны, Архип, так и не ставший полноценным мужчиной.
Вбросив ошалевшую перевозбужденную меня в крошечную комнатушку с какими-то полками по стенам, парни щелкнули замком и табуном понеслись обратно.

     — Ну е-мое, — только и протянула я.

     Вставать было лень, тяжело и не за чем. Дрема пришла как-то сама собой, расслабив разгоряченное тело.
Ровно до тех пор, пора в дверь тихо не пролез Архип.

     — Извини, я чуть-чуть, — сказал он.

     И сладко потрахал меня во влагалище. Кончил почему-то в покрывало, молча извиваясь. Не помню, говорила я им или нет, что сижу на таблетках?

     Следующую попытку уснуть прервал парень-сын хозяев.

     Деловито помацав сиськи, он тоже потрахал в пизду, кончил в покрывало и ушел. Я отодвинулась от забрызганого края, у них тут клуб «вместе в тряпочку» что ли?

     После этого пришел странный крупный мужик. В возрасте.
— Вот где они тебя прячут, — задумчиво сказал он, — покрутив в свете ночника мое сонное лицо, — Вот стервецы. Но понимаю. Ты красотка, девочка.

     Пальцы погладили мои губы, я пьяно улыбнулась и привычно вобрала кончик пальца в мягкий рот.

     Охнув, он замер, потом быстро расстегнул ширинку и дал уже вкусного круглоголового гостя. На диво приятно пахнущего. Я довольно засосала, он помогал качаясь. В общем, в обоюдном согласии мы завершили. Я глотая, он — удовлетворенно часто дыша.

     Утром меня навестили Митя с Саней.

     — Ты как, лошадка? — участливо поинтересовался Митя, подстилая принесенное толстое одеяло.
— Есть хочу, — капризничала я спросонья.

     — Не вопрос, — хохотнул Саня, расстегивая брюки.

     Я была вялая, но никого это не расстроило. Через пару минут меня чем-то смазали между ног и активно трахали бутербродом. Я никак не могла кончить, извивалась и просила меня пошлепать. Но они очень спешили.

     — Посиди тут еще немного, Даш. Нас тетка Федьки на прогулку увозит, отец скомандовал всех по домам, но с мы Федором вернемся днем и втихую заберем тебя. — он виновато, но уже думая о чем-то своем, похлопал меня по голове и быстро вышел, закрыв опять дверь на замок.

     Я обхватила колени в порванных чулках и заскулила. Многое в моей жизни по дури случалось, но чтоб трахали толпой, а потом забыли в чулане... И еще, очень хотелось писать.

     По коридору шумно топали, я вздрагивала и проверяла свою жизнь — где что-то началось не так?! Где я оступилась с дорожки из золотого песка в эту грязь?
Может быть, когда однажды, не подумав, назвала одноклассника «дрочилой»?

     Дверь внезапно открылась. В комнату зашел широкоплечий мужчина с просверками седины на висках. Где-то я его видела.

     Нахмурилась, пожевала равнодушно губку, а, ночной гость. Он поднял меня руки.
— Все уехали. Пойдем, малышка, приведем тебя в порядок и покормим.

     Я прижалась к его твердому телу, вздрагивая и моргая, когда проходили солнечные участки.
Меня помыли, дали пустить струйку в белоснешный унитаз, обернули в теплый халат и накормили.

     — Знаешь, — сказал хозяин дома, с улыбкой глядя как я, приободрясь, вожусь с куриной ножкой, — Федька в курсе, что в гостиной стоят камеры. То-то они с Митяем тебя быстро из общей комнаты выперли. Но никто не в курсе, что я... немного псих и параноик.

     Хозяин поднял разнеженную меня и опять понес.
— Люблю я, малышка, все контролировать, поэтому камеры у меня стоят везде. И в гостиной, и в спальнях, и в гостевых комнатах, и даже, — мужчина хохотнул, — в санузлах.

     Под стеклами и пересекающими их лучами сентябрьского солнца, расположился огромный домашний бассейн.

     — Поэтому обломится Митя, не по рангу он себе девочку выбрал. Заберу я его лошадку.

     В большой комнате было тепло, по стенам разлилось солнце.

     — Очень мне нравятся кое-какие вещи, которые по вкусу самой лошадке, — он хохотнул и жестким уверенным движением смял рот, — Будешь моей, с пацанами договорюсь. Ты же не против, малышка?

     — Не против — просто сказала я. И встала на колени.

     Хозяин распахнул халат и разрешил взять себя в рот.
Пара вздохов.
На язычок и в горло потекла теплая горьковато-соленая жидкость. Его сок, теперь мой напиток. Я застонала от острого удовольствия от ситуации.

     — Моя красавица, — тихо сказал хозяин, положив мне руку на голову, — Моя.