Когда Катя дала мне свой адрес и попросила подъехать к подъезду, объяснив все попутные приметы, по которым можно было найти новостройку на городской окраине среди массива таких же безликих зданий, я оказался в недоумении. Не затрагивались в наших инетных беседах темы государственных и финансовых тайн, чтобы опасаться их оглашать по телефону, а речь шла именно о какой-то информации, которую можно сообщить лично с глазу на глаз, не доверяя всемирной паутине и мобильным операторам. Интимные же темы, напротив, с завидной регулярностью проскакивали в виртуальном общении, и мне казалось, что имей она что-то сообщить важное в данной сфере, не постеснялась бы сделать это и на мамбе. С другой стороны, ее мотивы тоже понятны: перед тем, как принять решение, что секс состоится и притом с какими-то условиями-ограничениями, молодой 19-летней девушке все-таки желательно увидеть предстоящего партнера вживую, а не на цифровых фотках, несмотря на всю свою приверженность легкости бытия и сексуального поведения.

     Условия мне не понравились. Тем более, не было в них ничего такого, что нельзя было сообщить не лично. Секс только в презервативе и только классика. Плюс большая бутылка пива. Да и то не сейчас, даже если предположить, что я сразу же воспылаю страстью, а поздно-поздно вечером, когда Катя с братом завершат выступление в очередном кабаке Эмска, куда приехали с гастролями из средней полосы России, и вернутся сюда, на съемную квартиру. До того телефон может не отвечать, чур не обижаться, это не динамо, а рабочие моменты.

     Странно слышать такое от DD, но и от самой Кати я не был в восторге. Молодость молодостью, ничего не говорю, но слишком уж у нее был простецкий вид колхозницы из рязанской глубинки с соответствующим лексиконом и гардеробом. С трудом верилось, что эта кавалерист-девица знает ноты, чтоб играть или петь, пусть даже непритязательный шансон.

     Ответив обтекаемо «Ладно, я подумаю, если что, позвоню» и вернувшись в центр города, я переключился на двух других женщин в разработке того дня. Француженка Мари (ударение на «и»), невесть как попавшая в наши края, сводила меня с ума своим очаровательным акцентом и желанием включить в блокнотик настоящую иностранку, а не только представительниц народов бывшего СССР. А нацменка Мади (ударение опять-таки на «и») дразнила мое воображение развратным сексом со скромной горянкой в формате МЖМ, к чему они с мужем делали первые шаги.

     Да возрадуются ревнители морали: обе они сделали мне «динамо». Причем если французское «динамо» было по-европейски корректно и кратко (Мари просто отказалась от приглашения в ресторан, указав причиной занятость и малую длительность нашего с ней знакомства), то горское «динамо» оказалось коварным и изощренным.

     Представьте. Поехал я к ним (так и хочется написать в дальний аул) в другой город. Ненастной ночью. Адрес мне ничего не говорит, нанял таксиста, чтоб ехал передо мной к указанной улице. Внимательно следя за его задними фарами, чтоб не потерять в туманной мороси, провалился колесом в люк. Кое-как с таксистом вытащили, поехали дальше, чую, в нутрях машины что-то стучать стало, непонятно, доеду ли. Доехал. Мади с мужем (имя уже не помню) встретили радушно, угостили чем бог послал (да и я не с пустыми руками заявился к ним). Болтаем, болтаем, болтаем, ну сколько можно? Да притом тихо-тихо, шуметь нельзя, в другой комнате дети спят. Когда ж трахаться будем? А не будем. Передумала Мади (или тайному знаку своего мужа повиновалась, не могу точно сказать). Потискали мы ее немного: я за ягодицы, муж за грудь. Посидела у меня на коленях, целуясь взасос со своим благоверным. Себя-то возбудили небось, молодцы, прелюдию перед сексом провели. А меня зачем? Как вспомню, в полумраке комнаты из-под домашки Мади белые ягодицы ослепительно блеснули... заразы! Пора обратно. Вышли с ее мужем, покурили на улице, извинился он несколько раз из-за взбрыка супруги, ну а что поделаешь? Сказал, что если вдруг застряну на дороге, позвонил, приедет, на тросе потащит.

     Злой как черт, прислушиваясь то к шуму мотора, то к шороху дождя, то к внутренней досаде за бесцельно профуканный день, в 2 часа ночи я въехал в Эмск. И позвонил Кате.

     Долгие гудки. На работе еще? Или спит уже? Если телефон выключен, то по логике не гудки должны быть, а сообщение, типа «абонент не отвечает». Значит, спит? И может, не одна? Подцепила в кабаке подвыпившего абрека, для кого рязанский прононс как для меня французский? И тут облом? О, нет, ответила. Но голос сонный. Что перевесит — желание спать или переспать?

     — Привет, Катя!
— Привет.
— Это DD.
— Я узнала.
— Поехали ко мне? — несколько секунд паузы. Точно размышляет, чего ей больше хочется. Ну?
— Пива возьмешь?
— Возьму.
— Ну подъезжай. Будешь у подъезда, звони — выйду.

     Водка без пива — деньги на ветер? Как сказать: я не пил пиво, Катя не пила водку. Но алкоголь ли тому виной или откровенные разговоры про дефлорацию душ (дырок), а может и моя злость от двойного динамо, но все ограничения и условности были отринуты как несущественные. Только классика? В резинке? Еще чего! Катя сосала от души и подмахивала как заправская порноактриса. Немалого размера груди описывали круги в противоход и регулярно находили покой у меня во рту. Сочное тело юной развратницы манило губы и руки, поцеловать, потрогать, поласкать, потискать. Вихрем кружились ее волосы при скачке амазонкой, а ногти царапали мне грудь под мехом. В выражениях Катя не стеснялась:

     — Заебись!!! — протяжно крикнула она перед своим оргазмом, то ли от скачки, то ли от дрочки клитора, и упав на меня, содрогалась от внутренних волн, хватая опухшими губами мочку моего уха и шею. А потом без напоминаний отсосала, проглотила и запила пивом.

     Небольшой перерывчик между первым и вторым заходом был посвящен комплиментам, которых удостаивались заезжие музыканты от местных любителей шансона. А также комплиментам исполнительницы оного жанра красотам местной природы и мужественности местных джигитов.

     — Значит, ты не делаешь минет? — начал я подготовку ко второму заходу.
— Не делаю! — ухмыльнулась Катя.
— И в попу не даешь?
— Не даю! — подтвердила Катя с улыбкой «рот до ушей».
— А кто сейчас встанет раком и подставит свой зад?
— Не знаю! — растерялась Катя и приняла означенную позу.

     Второй заход был анальным. Почти. Две-три фрикции для разогрева и смазки в пизду, а потом уже в жопу, жопу, жопу и так до победного конца. Но без орала, это точно!

     Оральным же от начала до конца был третий заход, утренний. А говоря прямо, беспардонным трахом в рот. Катя ускоряла процесс как могла, то гладила и пощипывала мои ягодицы, то теребила яйца, то вглядывалась нахально мне в глаза, улыбаясь уголками растянутых губ, то тоскливо смотрела на подоконник, где на донышке большой пластиковой бутылки оставалось несколько глотков живительного напитка.

     А больше всего, как мне кажется, Катю развеселил мой последний вопрос, когда я подвез ее к подъезду:
— Послушай, а брат тебя не станет ругать? В 2 часа ночи уехала, непонятно где всю ночь провела.
Она фыркнула, ничего не ответила, чмокнула меня в щеку и побежала наверх.

     Так прошел последний день моего осеннего смотр-парада 2009 года. Вернувшись в Энск, я занес в блокнотик имя «Катя», с пометкой «на гастролях» и поставил очередной номер 99. Интересно, кто будет сотой? И когда?