Молодая девушка по имени Александра весь день разносила предвыборные листовки по домам в надежде заработать хоть какие-то деньги. Ей уже не раз намекали, что у девушки с такой выразительной внешностью не должно быть финансовых проблем. Речь, конечно же, шла о продаже юного тела. Услышав это, Саша покрывалась легким румянцем от негодования и спешила заверить собеседника, что проституция — не ее стезя.

     Она уже почти избавилась от тяжелого содержимого «почтальонской» сумки, когда вошла в ничем не приметный жилой двор. Одинокая старуха, одетая в форму дворника, бодро мела асфальтированную дорожку, ведущую в подъезд, и что-то бурчала себе под нос. Заметив Сашу, шмыгнувшую мышью в дверь, она нахмурилась и отправилась следом за ней. Девушка устало раскладывала листовки по почтовым ящикам, когда услышала грозный старушечий окрик:

     — А ну пошла отсюдова, курва! Нечего тут мусор да грязь разносить по приличным домам.

     Следом на спину перепуганной Саши обрушился несильный тычок рукояткой метлы. Девушка вздрогнула, выронила сумку из рук и попятилась от старухи, выставив руку вперед, словно пытаясь оградиться от нее. Сумасшедшая дворничиха наступала на нее, грозно сведя густые брови у переносицы и гневно сверкая мутными глазами, пока Саша, наконец, не ткнулась спиной в стену и принялась лепетать:

     — Простите, пожалуйста, я сейчас уйду.

     Не дожидаясь очередного удара, Саша нагнулась и шмыгнула прямо у бабки под рукой, бросилась к спасительной двери, начисто забыв про свою оброненную сумку. Со всех ног, она бежала из негостеприимного подъезда, не разбирая дороги, поскользнулась на мокром асфальте и упала, больно ударившись ногой.

     — Блииин, порвала последние целые колготки, — прошептала Саша и, не выдержав, заревела в голос.

     Вот так бывает: терпишь-терпишь, а потом срываешься из-за такой ерунды, как порванные капронки. Бывали у нее и времена и похуже, и ничего. Нет, ну надо же!

     Мимо сидящей на холодном мокром асфальте Саши, которая всхлипывала и усиленно терла рукой колено, медленно прошла миловидная девушка.

     — Девушка, Вам помощь нужна? — спросила она, наклоняясь к ней и всматриваясь ярко накрашенными глазищами в ее лицо.

     — Сашка? Черкашина?! Ты ли это? — тут же воскликнула румяная прохожая, протягивая Саше руку.

     Посмотрев почему-то на щеки добросердечной девицы, Саша призналась:

     — Да, Нюрка, это я.

     Она встала на ноги и, закрывая дыру на колготках ладонью, поинтересовалась:

     — Ты здесь откуда?

     — Так я здесь живу теперь. Переехала в престижный район, выбилась в люди, слава богу, — зачастила Нюрка — бывшая соседка Александры.

     Саша наморщила лоб, чтобы вспомнить, какой была Нюрка пять лет назад, когда жила по соседству. Скромная, немногословная, не пользующаяся косметикой девушка никак не походила на эту разбитную деваху, которая сейчас стояла перед ней на 15-ти сантиметровых шпильках, в песцовом полушубке, штанишках, обтягивающих полные ляжки и стильной прической. Она выглядела дорого и ярко, и если бы не ее полные румяные щеки, оставшиеся из прошлой жизни, Саша бы никогда в жизни не признала в ней бывшую соседку.

     — Чего разглядываешь меня? Думаешь откуда барахлишко? — усмехнулась Нюрка краешком ярко-накрашенных губ.

     — Да просто не узнаю тебя, столько лет прошло и все такое, — отозвалась Саша, почти с ненавистью смотря на бывшую соседку.

     — Зайдешь ко мне? Поговорим.

     — А бабка пустит? Она меня метлой нагнала только что из вашего престижного подъезда, — с ехидцей поинтересовалась продрогшая до мозга костей Саша.

     — Степановна что ли? Вот сука! Пошли Санёк, поболтаем, расскажу, как смогла устроиться.

     — Ну, пойдем.

     Саше вдруг стало важно с независимым видом пройти мимо дворничихи Степановны, которая унизительно выгнала ее из чужого подъезда. Пусть она увидит, что у Саши в этом доме тоже есть знакомые!

     — Чего вернулась, Аньк? — сощурив близорукие глаза, поинтересовалась Степановна.

     — Не твое собачье дело, — отрезала Нюрка, — будешь моих гостей гонять — нажалуюсь на тебя в ЖЭК, поняла?

     — А я чё? Она мусор разносила! А я только напёрла ее отседова. Сами же жалуетесь, что агитации везде валяются под ногами, — принялась оправдываться бабка.

     — Все закройся, — велела Нюрка, деловито нажимая наманикюренными пальцами кнопочки на кодовом замке.

     Саша едва удержалась от того, чтобы обернуться и показать язык злобной Степановне, когда входила за бывшей соседкой в просторный подъезд. Нюрка жила на третьем этаже за коричневой добротной дверью. В ее квартире пахло хорошими духами и почему-то древесиной.

     — Мебель новая, потому пахнет как в цехе, — извиняющимся тоном произнесла хозяйка роскошной квартирки.

     Саша мигом вспомнила свою обшарпанную комнату в общежитии и приуныла:

     — Откуда у тебя такое богатство? Неужели замуж вышла?

     — Неееет, — засмеялась владелица новых апартаментов, — давай по мартини и все как на духу расскажу! Самой выговориться охота, а некому.

     Девушки чинно расселись за новым кухонным столом, таким дорогущим на вид, что Саша постеснялась положить на столешницу руки, чтобы ненароком не поцарапать ее. Нюрка выкатила бутыль вермута, два высоких бокала и ледяной «Спрайт».

     — Я смотрю, у тебя самой дела идут ни шатко, ни валко? — начала она, разливая напиток.

     Ответом ей было молчание, но Нюрка продолжила разглагольствование:

     — Да что тут рассказывать! На содержании я у одного мужика. Только не обычный он мужик, а с закидонами. Иннокентий его зовут, Кешка. В одном клубе его нашла, все время забываю его название Триксе... Веселион, что ли, как-то так. В общем, лупцует он меня, мама не горюй! Но платит щедро. Ты-то как сама?

     — Нормально, бывало и похуже, — беспечно махнула рукой Саша, — ты про мужика своего расскажи, интересно же.

     — Садист он. Руки, ноги связывает и плеточкой охаживает, на секс-качелях катает. Мочится на спину иногда. Во все отверстия имеет, не спрашивая разрешения, — разоткровенничалась Нюрка, махом, как водку, опрокидывая в рот стакан со сладким вермутом.

     — Нюр, и ради денег терпишь? — не поверила Саша, содрогнувшись всем телом от ее слов. Ей даже жарко стало от таких подробностей.

     — А куда деваться? Жить-то красиво хочется, пока молода. Вот ты, например, красотка, а выглядишь, как чмо, — рубанула правду матку пьяненькая Нюрка.

     — Давай закончим этот разговор. К мужику в проститутки не пойду, — отрезала Саша, вставая из-за стола.

     — Да не кипятись ты! А пойдем в кафе посидим? Соглашайся, я спонсирую.

     — С чего такая щедрость? — не удержалась Саша от язвительности, приклеившись обратно к стулу.

     — В общем, мужик мой сегодня с другом придет. Сама понимаешь, с двоими не справлюсь. Возьмешь одного на себя, денег заработаешь. Ну?

     — Да не могу я спать за деньги!

     — Ну и трахайся тогда на голом энтузиазме с такими же нищебродами, как и ты сама, — пожала плечами Нюрка.

     Спустя полчаса, опьяневшая от грядущих перспектив и мартини Сашка крутилась возле большущего зеркала, любуясь на свое роскошное тело, закутанное в Нюркины модные вещички. Ах, как же ей шел этот черный корсет! И пусть он конкретно давил на ребра, это ничего! Зато как стройнил! Нюркина юбка смотрелась несколько широковатой на модельных бедрах Саши, но в целом выглядела неплохо, особенно в сочетании с корсетом на шнуровках. Девушка чувствовала себя гейшей, нет развратной куртизанкой... Да не подобрать такого слова, чтобы охарактеризовать сейчас состояние Александры! Ее била лихорадка. Она то и дело подбегала к столику с угощением и пила «Бьянко» прямо из горлышка, слушая Нюркину болтовню. Она в мельчайших подробностях рассказывала, какая красивая жизнь ждет Сашку, если она покорит друга Иннокентия. Не забыла даже упомянуть Бентли, который обязательно подарит ей новый друг.

     Последним штрихом в преображении Александры был классный макияж, который сделала ей умелица Нюрка. Она так же одолжила ...

  подруге красивое кружевное белье и чулки. При полном параде, ощущая себя, по меньшей мере, мега-звездой, Саша, цокая тоненькими каблучками, прошла мимо ошалевшей от ее вида Степановны. Едва девушки сели в такси и отбыли в неизвестном дворничихе направлении, она презрительно сплюнула на землю и произнесла: «Тьфу, проститутки!».

     Таксист высадил Нюрку и немного протрезвевшую Саньку возле развлекательного комплекса, имевшего очень плохую репутацию. Приличные девушки держались отсюда подальше. Но Нюрка смело и гордо прошествовала в полупустое кафе и села за свободный столик. Сашке ничего не оставалось делать, как присесть рядом.

     — Марка позови, — велела она подошедшему вышколенному официанту.

     Молодой человек приятной наружности спустя десять минут подошел к девицам и вальяжно присел на свободный стул. Он с интересом поглядывал на раскрасневшуюся Сашу и внимательно слушал Нюрку:

     — Марк, рада тебя видеть. Познакомься, это моя подружка Саша. Иннокентий говорил, ты ищешь новую подружку.

     — Здрасте, — выдавила из себя Черкашина, пряча глаза.

     «Вот дура! Он, наверное, думает, что я проститутка! И зачем я только связалась с бывшей соседкой? Ах, какой мужчина! А я сижу размалеванной идиоткой».

     Ей захотелось встать и убежать отсюда, куда глаза глядят, лишь бы этот мужчина перестал на нее пялиться, как на кобылу на торгах.

     — Что будете пить? — уточнил Марк, жестом подзывая подавальщика.

     — Пожалуй, вино, — решила за всех Нюрка.

     — Она в теме? — задал следующий вопрос Марк, кивая на притихшую Сашу.

     Нюрка отрицательно мотнула головой.

     — Так-с, понятно. Ты сиди, жди Иннокентия, а ты — Саша, пойдем со мной. Не бойся, мы просто поговорим. Что-то типа собеседования.

     Она смотрела в его «честные» глаза и верила ему, Марку. «Марк... какое же у него красивое имя. Он так молод и хорош собой. Неужели он такой же садист, как и Нюркин мужик? Никогда бы не подумала», — размышляла Саша, идя за ним и чувствуя свою руку в его прохладной ладони. Еще не поздно было повернуть назад и бежать, бежать по длинному коридору в обратном направлении. Но Саша с упрямством барашка семенила рядом с Марком.

     Помещение, куда привели ее, выглядело довольно респектабельно: широкий диван из белой кожи, повсюду цветы, экзотические растения, большой плазменный телевизор на стенке.

     — Ты красива, — сказал Марк, галантно усаживая Сашу на диван.

     — Спасибо. Так... что от меня требуется?

     Марк взял ее черные волнистые волосы в свои ладони и вдохнул их запах. (Нюркин дорогой шампунь не подвел! Слава богу, волосы благоухали)... А потом вдруг резко намотал их на кулак и процедил ей прямо на ухо:

     — Я знаю, зачем ты здесь. Тебе нужны деньги. Очень много денег. И у тебя есть шанс их заработать.

     Саша сморщилась от боли и повторила вопрос:

     — Что я должна делать?

     — Для начала, возьми в рот, — велел Марк, отпуская ее локоны и расстегивая ширинку на своих наглаженных брюках.

     Немного поколебавшись, словно взвесив все за и против, Саша наклонилась к его паху и впустила в горячий рот его напряженный член. Марк ровно задышал и даже ободряюще погладил девушку по голове. Она сосала у незнакомца, все еще не до конца осознавая: зачем она здесь и что ей предстоит? Большие деньги за обычный минет не дадут, это же ясно. Да и Марк совершенно не похож на человека, который платит за секс. На этого привлекательного самца, наверняка, девушки сами гроздьями вешаются!

     Марк задрал ее короткую юбку, чтобы видеть ягодицы, обтянутые кружевными трусиками. Член его стал еще тверже. Саша старательно вылизывала ствол, с отвращением вспоминая Нюркины слова: «Трахайся с нищебродами в свое удовольствие!». Нет уж, дудки! Она будет иметь дело только с такими богатенькими красавцами, как этот Марк.

     Но самое чудное было в этой ситуации, что ей по-настоящему нравился этот мужчина... от его тела так приятно пахло. Не смотря на то, что от него исходили флюиды опасности, Саша умирала от вожделения. Таких красивых мужчин у нее еще никогда не было.

     Он расстегнул свою рубашку, обнажив грудь, поросшую черной густой растительностью. Саша даже перестала дышать, увидев его рельефный торс. Не отвлекаясь от важного дела, она вытянула руку, чтобы погладить курчавые волосы, но Марк не позволил... Он перехватил ее ладонь, поднес к своему рту и... укусил. Саша вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли.

     — Соси глубже, девочка. Покажи, какая ты старательная шлюшка.

     И Саша сосала. Сосала так глубоко и нежно, как никогда ранее. Ей захотелось понравиться этому красавцу. Его немного хриплый голос действовал на нее безотказно.

     Ни с того ни с сего Марк схватил ее пальцами за подбородок и вперился в нее потемневшими глазами. Саша тут же застыла в изумлении с открытым ртом. Он наклонился и всунул свой язык в ее мокрый старательный рот, щекотно лизнул нёбо, а потом резко плюнул на язык и заставил снова насадиться ртом на член, так глубоко, пока она не начала вырываться и хрипеть. Но Марк, конечно же, ее не отпустил, а крепко держал за волосы, пока тугая струя спермы не ударила ей в горло. Саша проглотила чуть горьковатую жидкость и вытерла тыльной стороной ладони выступившие от напряжения слезы.

     — Первое испытание ты прошла, — приподняв идеальную бровь, сказал Марк. — Тебя ждет кое-что поинтересней. Ты готова сучка?

     От таких унизительных слов ей захотелось встать и уйти, послать Марка и Нюрку к чертовой матери. А завтра снова гончей собакой мотаться по городу, разносить листовки и получать тычки в спину от злых дворничих. Ну, нееет... Пусть лучше этот мужчина делает с ней, что пожелает, она сильная — все вытерпит.

     — Готова, — ответила Александра, злобно сверкнув очаровательными карими глазками.

     Марк взял в руки ошейник и попросил Сашу приподнять волосы. Большими от страха глазами она посмотрела на него, но подчинилась, и волосы подняла. Он застегнул черный ободок на ее белой шее и издевательски произнес:

     — Хм, а тебе идет. Ты похожа на похотливую суку, которая только и мечтает о том, чтобы ее посадили на цепь и жестоко трахали каждый день.

     — Что ты со мной будешь делать? — нервно сглотнув слюну, спросила Саша.

     — На колени шлюха.

     Саша медленно опустилась на пол и встала перед ним на колени, держа голову низко и рассматривая его голые ступни. Даже ноги у него были идеальными, черт возьми!...

     

     Марк держал в руках толстую цепь. «О Боже, он что, правда посадит меня цепь?!», — содрогнулась она от ужаса. Сердце ее принялось бешено колотиться от страха.

     — Марк, можно я уйду. Я не... не хочу всего этого! Пожалуйста.

     — Заткнись, — жестко сказал Марк и наотмашь ударил ее по щеке.

     По ее спинке струей потек холодный пот. «Да он сумасшедший», — подумала она, накрывая горящую щеку ладонью.

     Марк велел ей ползти на четвереньках в другую комнату. Цепь он пристегнул к ошейнику и теперь вел ей, как собаку на прогулку. Только положение у нее было еще хуже, чем у псины — Марк подгонял Сашу пинками. Она ползла, не обращая внимания на свои колени, которые начали саднить от соприкосновения с твердой поверхностью. Ползла не медля, боясь получить очередной удар голой идеальной ступней.

     — Быстрее сука! Твой хозяин ненавидит ждать.

     И она ползла еще быстрее, мысленно чертыхаясь и ненавидя Нюрку, которая сдала ее этому извращуге-садисту. Саша всхлипывала, но держалась. Рыдать от унижения? Ни за что!

     Марк взял в руки пакет с девайсами, порылся и достал оттуда наручники, хлыст и черную перчатку. От его приготовлений у Саши застыла кровь в жилах. Она рисовала в голове страшные картины. Зачем ему перчатка? Он залезет рукой внутрь... влагалища?

     Медленно, словно издеваясь над ее фантазией и специально нагоняя ...  

     страха, Марк надел перчатку на правую руку, крепко зажал пальцами хлыст с множеством кисточек на конце и велел Александре:

     — Прижми голову к полу и подними попу как можно выше. Быстро, сука, — последовал первый удар, который пришелся по голой спине.

     Она задрожала от страха, отчаяния, боли. Встала раком, как велел Марк, и закрыла глаза.

     — Не молчи. Кричи, стони, вой от унижения и боли.

     Но Саша стиснула зубы замком и мысленно повторяла: «Ни за что, ни за что!»

     — Не хочешь? — зловеще прошептал он, стягивая ошейник и перекрывая ей доступ кислорода.

     Саша задыхалась, но орать не стала, хотя и мечтала во всю глотку заголосить: «Спасите, помогите! Пожар!» Она знала, что это только раззадорит Марка, но никак его не остановит.

     Марка действительно разозлило то, что она не послушалась Его Величество и продолжала хранить молчание. И он принялся хлестать тонкой кожаной плеткой по ее нежной коже, не щадя ее. Саше казалось, что ее спина вся испачкана в крови, настолько сильными были ощущения боли. Но нет, кожа всего лишь была исполосована розовыми «дорожками» поперек позвоночника.

     Саша стояла на четвереньках, прижавшись правой щекой к ковру, на стертых коленях и старалась не закричать. Удары сыпались друг за другом, обжигая кожу словно кипяток. Она поймала себя на мысли, что считает их: шесть, семь, восемь. На девятом ударе он остановился и отшвырнул плетку. Рыча, Марк набросился на Сашу, одним движением порвал трусики, повалил ее на спину и лег сверху. Он был тяжелый, потный, с лихорадочно блестящими от возбуждения глазами. Он пристегнул ее наручниками к ножке дивана, такими образом, что Саша оказалась распростертой на полу с поднятыми вверх руками.

     Марк грубо раздвинул ее ноги и направил свой напряженный член на вход во влагалище, затем резко вошел. Саша впервые за вечер не смогла сдержать стон... Наконец-то, он вошел в нее, его твердый член внутри...

     Ей чертовски нравилось, как он быстрыми толчками входил и выходил из ее влажной киски. Она вдохнула его животный запах, исходящий от него. И этот самый диковинный запах заставлял ее пизденку течь липким ручьем, не смотря на то, что этот человек устроил ей жестокую порку.

     Бессердечный Марк не дал ей вволю насладиться своим телом, резко отпрянул от нее и схватил за тонкую шею.

     — Раком, к дивану, быстро, — прохрипел он и отстегнул от наручников одну руку.

     Пока Саша принимала нужную позу, Марк смазал свой член смазкой, затем выдавил крем из тюбика на пальцы и провел ими по анальному отверстию Саши. Она вздрогнула, ощутив прохладную мазь на своей задней дырочке и, конечно, тут же поняла, что ей сейчас предстоит вытерпеть. И кажется, бесполезно ему было объяснять, что у Саши ЭТОГО еще не было, он все равно возьмет ее девственный анус. Не смотря ни на что. такие, как Марк не принимают отказов.

     Член проскользнул в попку, и, не дав ей как следует привыкнуть к новым ощущениям, задвигался в ней сначала медленно, затем быстрее и резче. Марк драл ее в попу, сопровождая грубые толчки смачными шлепками по ягодицам. Уже не стесняясь, Саша отчаянно стонала и просила его прекратить измывательства, а потом замолчала и даже получила некое удовольствие от соития. Тем более у нее была свободна одна рука, которую она сунула себе между ног, чтобы поиграть с чувствительным клитором.

     Спустя какое-то время (она потеряла отсчет минутам) член Марка напрягся и выпустил струю семени прямо в ее раздолбанную анальную дырочку, раздирая ее изнутри своими толчками. Спустив все до последней капли, он вытащил член и повернул Сашу к себе.

     «Сейчас заставит вылизывать ствол», — подумала Саша и даже зажмурилась.

     Но вместо того, чтобы протолкнуть в ее глотку свой испачканный спермой орган, Марк присосался к ее рту таким нежным и страстным поцелуем, что у Саши перехватило дыхание. Она ответила на его поцелуй взаимностью. Какое-то время они увлеченно исследовали языком друг другу ротовую полость, пока Саша не оттолкнула его. Ей было неприятно ощущать, как теплая сперма стекает из попки по ноге. Попросив Марка отстегнуть ее руку от дивана, девушка позаботилась о своей гигиене.

     — Девочка, ты просто не представляешь, какая ты прелесть. Все сессия закончилась, расслабься — говорил Марк, заглядывая в ее влажные глаза. — Плакала бедняжка, но и виду не подала, что больно. Какая же ты выносливая! Даже голос Марка изменился теперь с властного на жалостливый.

     И только сейчас, поняв, что все действительно кончено, Саша разревелась — некрасиво, отчаянно, по-бабьи. Улыбалась и рыдала, словно сумасшедшая. Марк утешал ее и прижимал к своей волосистой груди, на которой была набита небольшая наколка в виде трех бегущих ног, соединенных в одной точке посередине. (Символ клуба)

     — У тебя великолепная грудь, — сказала она сквозь слезы и провела пальцем по татуировке.

     Марк красиво засмеялся, обнажая идеальные зубы и запрокинув голову назад, а отсмеявшись, ответил:

     — Детка, ты чудо. У тебя красивая грудь и попа. Если ты подпишешь контракт — тебя ждет большое будущее.

     — Какой еще контракт? — тут же напряглась Александра, мигом забыв об интересовавшем ее тату.

     — Ты можешь выгодно продать свое восхитительное тело на год-два нашему клубу «Трискелион», — огорошил Марк, стаскивая с нее ошейник.

     — То есть как клубу? Я думала... ты один.

     — Нас много! А я некто вроде администратора. Ты идеально подходишь для нижней с такой выносливостью. Подумай хорошо. Цена вопроса полтора миллиона рублей.

     — Марк, я не знаю, я не понимаю, о чем ты говоришь, — схватилась Саша за виски и потерла их, чтобы избавиться от накатившей головной боли.

     — Аня тебе все объяснит. Она в теме. Если надумаешь, позвони мне.

     С этими словами Марк сунул ей в руку бумажку с номером телефона, распечатанным на принтере. Только цифры и ничего лишнего. Она сжала листок, но не выбросила его, а бережно положила в сумочку.

     Конечно же, она позвонит, еще как позвонит, самонадеянно думал Марк. И клуб «Трискелион» обзаведется рабыней № 2, которая когда-то была Сашей Черкашиной, милой девушкой, захотевшей стать богатой в один миг...