Сопровождающий Александра Петровича тщедушный паренек в псевдошикарном, с отливом, пиджаке, драных джинсах и кроссовках на босу ногу взбежал первым по лестнице и аккуратно отомкнул замок массивной входной двери нужной квартиры. В этом доме на Цветном бульваре жили своего рода «недошишки», случайно положившие в карман порой кругленькую сумму и считающие себя пупом земли, ухватившим бога за бороду. Будущего у них не было от слова «совсем», но вот здесь и сейчас они обычно арендовали шикарные апартаменты, в которые временами завозили компании элитных проституток. Деньги у этих «недошишек» кончались также быстро, как приобретались, потому в самом доме мало кто знал в лицо постоянно меняющихся соседей.

     — Тут один господинчик заграницу экстренно слинял, — пояснил тщедушный Петровичу, открывая дверь и символически пропуская гостя первым. — Вот мы и пользуемся моментом, пока срок аренды не истек. А что? И квартирка не простаивает, и нам экономия. А безобразий здесь мы не допускаем, сами гляньте...

     Навстречу входящим в просторный коридор с двумя огромными зеркалами и шкафом-купе в полстены выскочил взлохмаченный молодой мужчина в одних широких зеленых «боксерках».

     — Ну, сколько можно ждать? — вскрикнул он, но тут же, близоруко прищурившись, вгляделся в гостей и извинился: — Я думал, Полинка пришла. Почти на полчаса опаздывает, представляешь, Петя!

     — Скажет, что в пробку попала, — равнодушно пожал плечами тщедушный. — И налетит на полгонорара. Не первый раз у нее такое. Амнистии уже не будет.

     И обернувшись к Александру Петровичу радушно развел руками: «Ну, вы осматривайтесь тут пока, спрашивайте, если непонятно будет, я рядом всегда...»

     — Что это за фрукт? — прошептал за спиной прошедшего вперед Батяни парень в трусах. — Инвестор или просто девок трахнуть хочет?

     — Не похож на озабоченного, — также шепотом отозвался тщедушный Петя, — серьезные люди нашему «папику» его рекомендовали, может, и даст денег на съемки.

     Невольно подслушавший этот обмен мнениями Петрович усмехнулся. Никаких денег никому он, естественно, давать не собирался. Не было у него никогда больших и свободных денег, да и порнобизнес в стране уже дышал на ладан, не то, что лет пять-десять назад. И на местных «звезд» Батяню не тянуло, хотя многие из них здесь просто коротали время между зарубежными съемками, а там — в Европах — котировались достаточно высоко и зарабатывали для своей профессии неплохо.

     Просто, как человек обстоятельный и дотошный, перед тем, как осчастливить Олесю, Александр Петрович решил сперва посмотреть на процесс изготовления порнороликов изнутри. И втихаря подобрать необходимый для этого дела персонал.

     В конце длинного просторного коридора, судя по всему, находились ванная и кухня, а вот двери трех комнат на пути туда были широко распахнуты. В первой небольшой и светлой с открытыми офисными жалюзи на единственном окне, похоже, была устроена раздевалка и гримерка одновременно. На полу валялись плотно забитые чем-то легким и тряпочным объемистые пакеты, поверх них чьи-то легкие курточки, ношеные футболки и джемпера, джинсы и явно повседневное нижнее белье. У туалетного столика перед большим зеркалом сидела на мягкой табуретке мускулистая девица в одних узеньких трусиках, красиво демонстрируя напряженные, крепкие, как у профессиональных бодибилдеров, ягодицы. Приоткрыв рот, она старательно подкрашивала ресницы, а заметив через зеркало Петровича, отвлеклась, подмигнула ему, а потом, далеко высунув мясистый язык, попыталась эротично облизнуться.

     Батяня хотел, было, нарочито сплюнуть и сказать: «Срамота!», но подумал, что незнакомая девушка не признает очередную цитату, как это частенько бывало с племянницей. И молча прошел дальше.

     Следующая комната — по размеру раза в три больше предыдущей — была, похоже, основной студией. В центре её располагался большой и высокий, просторный диван, накрытый каким-то измятым, будто жеванным темно-зеленым в коричневую крапинку плотным покрывалом. По углам громоздились треноги профессиональных софитов и белых зонтичных отражателей. Поближе к свободному от занавесок или портьер окну возвышались два штатива под видеокамеры, но самой аппаратуры не наблюдалось На краю дивана устроился, раскинув ноги, абсолютно голый в меру накаченный невысокий рыжеватый паренек, периодически трогающий свой стоячий член, будто проверяя, на месте ли он. Рядом с ним, симпатично поджав под себя ножки, сидела тоже голенькая, грудастая молоденькая девчонка в накинутом на плечи легком халатике. Она время от времени смахивала со лба яркие блондинистые кудряшки, а потом наклонялась к члену соседа и легонько целовала залупу. При этом крупная, удивительно красивая грудь девушки соблазнительно елозила по бедру парня. В ответ тот игриво трепал её по плечу и успокаивал:

     — Да не волнуйся, Дашуля, от этих таблеточек еще часа три стоять будет... На камшоты фейковать придется...

     — Вот так у нас бывает, — нарочито сокрушенно пояснил просочившийся мимо гостя в комнату-студию тщедушный Петя. — Все готово, а актриса опаздывает. И заметить нельзя, это под заказ съемка, чтобы одна была грудастая, а вторая плоская, ну, для контраста.

     Третью комнату с плотно зашторенным окном заливал неестественно яркий свет, там во всю шло сакральное действо, ради которого здесь и появился незваный гость. Малышка поменьше, наверное, Олеси — Александр Петрович местных актрис все время невольно приравнивал к племяшке — стояла раком на чистом паркетном полу, высоко подняв худосочную попку. Двое парней по знаку оператора, расположившегося вплотную, по очереди подходили к ней и погружали до предела напряженные члены в покрасневший задний проход девушки. Командующий съемками лысоватый мужчина с изрядным потным брюшком, одетый в шорты и жилетку на голое тело, постоянно и нудно требовал от парней: «Помедленнее, еще медленнее... ну, со смаком вставляй... « Малышка болезненно кряхтела, спрятав лицо в ладонях, но терпеливо помалкивала, как партизанка на допросе в гестапо. Никакого удовольствия процесс ей явно не приносил. «Фэйс!» — скомандовал лысый. Оператор шагнул в сторонку от выставленной задницы. Девчонка оторвала лицо от ладоней и с лютой ненавистью во взгляде уставилась в объектив, скаля зубки в фальшивой улыбке. В этот момент один из голых парней подсуетился и ловко подлил в раскрытое очко девушки лубриканта из сине-зеленого флакона.

     — Это потом под музыку пойдет. И звук другой наложим, тут просто картинку делают, — тут же пояснил гид Петровича.

     — А дальше? — кивнул гость на прикрытые двери ванной и кухни.

     — Да там, похоже, Валюшка до сих пор попку промывает, — прокомментировал тщедушный. — Не рассчитывала на анал сегодня, но — придется. И ей деньги нужны, и нам польза. А на кухне пока свободные девчонки чаевничают. У них лесбо сцена через пятнадцать минут, вот и отдыхают. Хотите с ними посидеть? Они возражать не будут и не только посидеть, но и все остальное тоже...

     — Девочек, пожалуй, вон оттуда, — добродушно, по-барски распорядился Александр Петрович. — А посидеть можно, и чаю выпить...

     Гид по порностудии ужом ввинтился в двери кухни, и через пару секунд оттуда, как ошпаренные выскочили две блондиночки в накинутых на плечи простеньких цветастых халатиках. Под халатами, разумеется, ничего не было, и Петрович, проводив девиц равнодушным взглядом, поинтересовался:

     — А что это они все тут голяком рассекают? По привычке, что ли, чтобы рабочее время в пустую не тратить?

     — Да много ли времени надо, раздеться? — отозвался колдующий у чайника Петя. — Вам черный? С сахаром? А голые — чтобы следы от белья рассосались. Ну, знаете, от лифчиков тесных, от трусов такие рубцы на коже иногда остаются, мама не горюй, по часу иной раз не расходятся. Вот и завели порядок: кто приходит на съемку, сразу догола раздевается.

     — Черный, без сахара, — сказал Батяня, наблюдая, как говорливый ...

 

     гид закидывает в кружку пакетик Липтона и заливает его кипятком.

     — А девочки у нас хорошие, все чистенькие, проверяются регулярно, они же не совсем дурочки, такие деньги терять, — продолжил рекламировать «свое болото» Петя. — Конечно, они все работают после съемок, на одни гонорары-то не проживешь, но там уж — исключительно в презервативах, да и предпочитают проверенных клиентов, чтобы неприятностей каких не вышло.

     Александр Петрович ухмыльнулся, вспомнив, как лет десять назад ему плакалась по телефону одна такая аккуратная и трепетно относящаяся к своему здоровью профессионалка: «Я ведь без резинок только с двумя работала. Ну, ведь проверенные же люди, оба женаты. А тут — триппер! И ведь парня своего уже заразила. Хорошо, голову ему заморочила, он и поверил, что сам где-то подцепил. Что теперь делать?! Я сейчас круто на мели. На всякие укольчики, чтобы враз прошло, денег-то нет, и одолжиться не у кого». Видимо, она рассчитывала поживиться за счет Петровича, но у того и тогда уже были свои специфические взгляды на оплату чужих грехов. «Купи трихопол, дешево и в любой аптеке есть, — серьезно посоветовал пострадавшей Саня. — Там по инструкции посмотри, кажется, десять дней курс. Только за все время ни капли спиртного нельзя, а то по новой придется пропиваться...»

     — Оператор у вас тут один, как я посмотрю? — поинтересовался Батяня, перебивая, казалось, нескончаемую «рекламную паузу» местного гида.

     — Сейчас — да, но у нас тут любой из пацанов запросто камеру возьмет. Большого ума не надо, а снимут, как в лучших домах, — затараторил тщедушный. — А так, да. Второй есть. Он на подхвате, но очень уж ненадежный человечек. Запои случаются, да и наркотой баловаться стал последнее время. Поговорю с хозяином и выпру его, утомлять уже начал своими причудами.

     — Да, наркоши люди ненадежные, — согласился Александр Петрович. — А глянь-ка ты, друг любезный, освободился там оператор от нелегких своих обязанностей?

     — Сюда позвать?

     Батяня не успел ответить. Вслед за звучными шлепками босых ног по полу гулко хлопнула дверь в ванную, и громкий визгливый голос заорал от всей души: «Ты что здесь навоняла, сука! Засрала весь сортир, поганка! Мне подмыться надо, а тут разит, как на вокзале... « Петрович подумал, что это отрывается на коллеге та девчонка, что мучилась анальным проникновением на съемках десяток минут назад. Понятно, что от болезненно раздолбанной задницы настроение должно было упасть ниже плинтуса. А Петя взвился из-за стола «стремительным домкратом», и через мгновение его увещевающий голосок раздался уже откуда-то из-за двух дверей. «Вот это работенка, — с недоумением покачал головой Александр Петрович. — Разбушевавшихся шлюх утихомиривать...»

     Впрочем, на удивление скандал утих быстро, а тщедушный гид, заглянув на кухню, поинтересовался угодливо: «Звать?» и снова исчез.

     На его месте появился долговязый парень с маслянистыми карими глазами навыкате и громоздкой профессиональной камерой подмышкой. Петровичу подумалось, что свой любимый аппарат оператор не выпускает из рук и в сортире, и в бане. И делает это явно не из любви к процессу съемок.

     — Здрасте...

     Не ожидая приглашения парень пристроил зад, обтянутый старенькими джинсами, на стул и вопросительно глянул на собеседника.

     — Звать меня — Александр. Не Саша и не Шурик, — представился Батяня.

     — Вася... Ну, Василий, то есть.

     — Есть работа, Вася. На сутки-двое.

     — Далеко? — перебил оператор.

     Александру Петровичу его бесцеремонность не понравилась, хотя, может быть, тут большая часть вины лежала на тщедушном Пете, не совсем верно представившим перед беседой гостя?

     — Здесь, в городе. Приедешь, куда скажут, по звонку. Настроишь аппаратуру, свет. Снимешь всё, что нужно. И — исчезнешь оттуда. Здесь никому ни о чем говорить не надо. Вообще никому ничего говорить не надо. Скажешь — будет больно. Чем больше будешь говорить, тем больнее будет. Я не пугаю, — останавливая ненужные возражения собеседника, приподнял ладонь Петрович. — Я тебе проясняю дополнительные условия договора.

     — Понял-понял, — моментально поняв свою ошибку в поведении, поспешил исправиться оператор. — А гонорар?

     — Значит, сможешь на пару суток бросить это заведение без лишних проблем?

     — Легко.

     — Пятьсот зеленых за сутки.

     — Лучше — тысячу, — гулко сглотнув, попробовал поторговаться Вася, никогда не мечтавший получить за съемочный день такие деньги.

     — Согласен, — нарочито ухмыльнулся Батяня. — Тысяча лучше, чем пятьсот. Но тысяча будет, если процесс растянется на двое суток. И не надо со мной торговаться, сейчас не девяностые.

     — А что за аппаратура? — уже профессионально заинтересовался оператор, принимая финансовые условия работы. — Может, я свою захвачу? Знакомую? Так надежнее. Камера эта моя личная, к студии никакого отношения не имеет.

     — Ты бы еще девок с собой захватить предложил, — недовольно хмыкнул Петрович. — Хоть флешечку малюсенькую на себе привезешь, развернешься у дверей и — на выход.

     — Какие строгости у вас прям... — пробормотал себе под нос Вася, но сделал это больше для порядка, чем в самом деле иронизируя. Все равно «хозяин — барин», что ни говори шепотком за глаза.

     — И последнее. Перед поездкой напряжение свое сбрось капитально. Здесь, небось, в процессе местных девчонок пользуешь, если приспичит. Там такое не прокатит.

     — За такие деньги я себе хер к ноге привяжу, — уже подобострастно, вписываясь в нужный образ, заверил собеседника оператор.

     «А потом можно будет и цену чуток приподнять, — расчетливо подумал Вася, подымаясь со стула. — Не обеднеет, небось, такой мен от пары сотен сверх оговоренного». В прямую шантажировать своих клиентов на стороне он пока еще опасался, хотя мысли такие стали в последнее время проскакивать все чаще и чаще, благо коллекция частной порнухи у Васи была накоплена преогромнейшая. Но надбавки за сложные условия, за капризы исполнителей и прочую выдуманную ерунду он теперь клянчил всегда и очень настойчиво.

     «На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош, и делай с ним, что хошь... — философски подумал Батяня, глядя в спину уходящего с кухни Василия. — Даже не спросил, откуда у меня его телефон возьмется. Хотя, я же тут с этим глистообразным Петей, а у него, небось, не только телефоны на всех задействованных имеются... « Впрочем, обращаться к кому-либо на студии с подобным вопросами Петрович не собирался. Имеются и собственные каналы по добыче самой разнообразной информации.

     Не дожидаясь своего сопровождающего, Александр Петрович покинул кухню вслед за оператором. А к чаю, разумеется, не притронулся. Хоть и не был он особо брезгливым по жизни, но как-то даже думать не хотелось, кто из актрис и актеров и сколько раз перед этим пил из предложенной ему чашки.

     В ванной гудел включенный на полную мощность душ, и бубнили сквозь шум воды чьи-то невнятные голоса. Видно, разборка использованной задницы с готовящейся к пользованию до сих пор продолжалась.

     Неторопливо, вальяжно проходя мимо простаивающей комнаты с огромным диваном, Батяня увидел, что грудастая кудрявая Даша теперь стоит на полу, подложив под колени маленькую плоскую подушечку, а парочка парней по очереди активно дает ей за щеку. Блондинка совсем не эстетично пыхтела и отдувалась, когда солидные по размеру залупы покидали её маленький ротик. Никаких видеокамер, операторов и режиссеров вокруг сношающегося трио Петрович не заметил. Может быть, ребятам просто надоело сидеть без дела, и они решили размяться перед очередной съемкой? На остановившегося у дверей посетителя никто из них просто не обратил внимания. Похоже, гости тут — вполне привычное дело, и это хорошо.

     У самой входной двери Александра Петровича догнал где-то затерявшийся, было, Петя.

     — Уже уходите? Так и не выбрали никакую для себя? — чуть разочарованно поинтересовался он. — Ну, а в целом — как? Понравилось у нас?

     Он с большим трудом удержался, что бы не продолжить фразу: «Денег дадите?» Личные доходы тщедушного гида напрямую зависели от общего финансирования студии.

     — Понравилось-понравилось, — покровительственно успокоил его Петрович. — Об остальном я с хозяином переговорю, не беспокойся. А уж он твои труды сам оценит, если сочтет нужным.

     ... На улице, остановившись рядом со своим «разъездным» автомобилем, перехваченном в аренду на пару дней у одного из перспективных клиентов, Батяня привычным для обоих жестом попросил сидящего за рулем скуластого и узкоглазого молодого человека подождать немного и достал из кармана смартфон. Ему почему-то не нравилась до жути навороченная карманная техника, и сложным девайсом он предпочитал пользоваться, как простым мобильным телефоном из середины девяностых: позвонил, отбил смс-ку и это всё.

     — Снова привет, Батяня! — моментально отозвалась на его звонок племянница. — Давай быстрее, у нас перерыв заканчивается!

     — Порадовать тебя хотел, Лиса-Алиса. Договаривайся с друзьями, когда у них общий выходной, а лучше — два подряд. Будет вам профессиональная съемка.

     — Ты гений, и я тебя люблю! — тихонечко пискнула Олеся, видимо, вокруг нее были посторонние уши, не позволяющие открыто выражать эмоции в отношении родственника.

     — Я сегодня поздно, — уже вслед гудкам отбоя предупредил Александр Петрович.

     И в самом деле, найденный оператор — это даже не полдела, а гораздо меньше трети. Теперь предстояло закупить крутую видеоаппаратуру, осветители и отражатели, все эти треноги и штативы, кучу удлинителей и прочих мелочей, о которых обычно забывают. При этом надо учесть, что большая часть этой техники должна быть «разовой», такой, что легко можно перепродать после недолгого использования, ведь Петрович не собирался, потакая племяннице, устраивать дома постоянно действующую любительскую порностудию. Достаточно, думал он, всего пары-тройки съемок, чтобы девчонка с друзьями успокоилась. Еще в идеале хорошо было бы найти для этих целей посторонние приличные апартаменты, но... Время не позволяет, не успеть, да и ребятам наверняка первый раз в домашней обстановке будет проще расслабиться. А как поступить с оператором Батяня решил еще в студии, в первый раз увидев его с вожделением снимающим раздолбанный задний проход актрисы. Никто о таком плакать не будет.