Тонкорукая, плоскогрудая, с осиной талией Лизка, жена моего друга Николая, любила побалдеть.

     Когда мы собирались семьями и поддавали, Лизка, разрумянившись, поблескивая азартными глазами, усаживалась на мои колени и, обвив шею, требовала, чтобы мы выпили на брудершафт.

     Чем чаще мы собирались, тем откровеннее становились наряды наших жен. Широко расклешенные платья вскоре уступили место ультрамодным мини-юбкам с «молниями» сзади. Бабы их называли «Мужчинам некогда». Но изобретательный женский ум по части моды не стоял на месте. Наши дамы, словно «Элочки-людоедки», по этой части были весьма изобретательны.

     Однажды, когда на Лизке оказались две узкие «туземные» повязки, едва прикрывающие бюст и бедра, позволяющие свободно лицезреть соски, пуп, ягодицы и стройные ноги, я, танцуя с ней, почувствовал, как она все сильнее прижимается к моему трепетному месту, что тут же надоумило меня запустить руку чуть пониже ее талии, где я обнаружил, что на ней нет трусиков. Это открытие так возбудило меня, что мое грешное тело забила мелкая дрожь.

      — Тебе холодно? — в упор посмотрела нахалка, сверкнув зеленью глаз.

      — Что-то знобит, — заикнувшись, бросил я, продолжая поглаживать ее пленительные ягодицы.

      — Тогда к столу! Мальчики! Есть предложение, поражающее своей новизной. Пора выпить! И не просто, а на брудершафт, — захлопала в ладоши Лизка.

     Открытие, что сегодня она оказалась без трусиков, мгновенно переросло в новый план действий. Усадив проказницу на свои колени, я понял, что сегодня задача по доступу к желанному месту будет значительно облегчена. Теперь она так плотно прикипела задом к моим коленям, что я почувствовал от него тепло, как от натопленной печки. Я хотел было приподнять ее и запустить руку, но она, опередив меня, ловко расстегнула ширинку и помогла «узнику» освободиться из плена. Я закатил глаза, почувствовав, как он устремился в нужном направлении.

      — Что с тобой? — иронически подмигнула мне жена, сидевшая напротив на колькиных коленях, и так же дразнящая его своей близостью. Тот нервно дергался, пытаясь ей вдуть сзади, но, видимо, у него это не очень получалось. Теперь мне стало понятным, почему нашим дамам так приглянулся этот фасон их новых одеяний.

      — Чего молчишь? — повторила жена, помогая своему кавалеру удобнее пристроиться.

      — Задумался, — отвел я в сторону посоловевшие глаза, так как ловкая рука моей «всадницы» уже сумела доставить моего «слепца» к кратеру ее «вулкана». Я откинулся на спинку дивана, помогая ей в этом, и тут произошла «стыковка». Я почувствовал, как мой «воин» уютно расположился на самом дне этого мягкого и немного влажного «окопа». Меня охватила сладостная истома от ощущения необыкновенности обладания красивой женщиной на глазах ее мужа и своей жены. Словно ограждая меня от дальнейших нападок, Лизка, наклонившись к столу, налила в фужеры шампанское, подняла бокал и кивнула моей жене.

      — На брудершафт! — протянула бокал Лизка.

      — Гардемарины, вперед! — поддержала ее моя жена, повернувшись ко мне.

      — А если в зад? — съязвила догадливая Лизка.

      — В такой, как у тебя, никому не грех, — улыбнулась моя Людка, и я услышал, как шампанское забулькало у нее в горле.

     Осушив бокалы, дамы, не вставая, потянулись друг к другу и поцеловались.

      — А с нами? — заканючил Колька.

      — Пока не заработали, — хохотнула проказница и заерзала на моих коленях. Моя жена сделала тоже на колькиных.

      — Ишь, разошлись, лесбияночки! — хихикнул Колька, краснея.

     Я понял, что ему уже порядком припекла «стыковка», и он жаждал более активных действий. Да и я был уже не против более конкретно поработать с партнершей по существу программы.

      — Что смолкнул веселья глас?! — а ну-ка, мелкой рысью марш! — хлопнула ладонью по бедру своего «коня» моя половина.

     Лизка, выпучив глаза, замерла, внимательно наблюдая за игрой чувств на лицах противоположной пары. Артикуляция губ у тех была столь выразительной, что не требовалось поясняющей порнухи с экрана телевизора, чтобы понять, как им теперь хорошо. Через пару минут те уже бились в полной истерике чувств. Они так нагло охали и ахали, не обращая никакого внимания на нас, что стало как-то обидно, что нас обходят на этом крутом повороте. Впрочем, Колька был добряком и настоящим другом. Когда у моей наступали месячные (которые она называла «гостями») он великодушно уступал мне на ночь свою Лизку, только просил, чтобы дамы широко не афишировали эти наши «Высокие отношения». Когда у Лизки возникали подобные проблемы, моя половина уходила ночевать к подруге для оказания помощи ее мужу. Лизка потом призналась мне, что ей очень нравилось подглядывать за сладкой парочкой, когда та трахались, практически, у нее на глазах.

      — Ты знаешь, Эд. Это так возбуждает, когда видишь собственного мужика в объятиях своей лучшей подруги. Это даже изменой назвать нельзя. Скорее — это медицинская помощь, когда мужчине хочется, а жене нельзя. Это так клево трахаться на глазах мужа с его лучшим другом. Ты согласен со мной? — пытала меня Лизка, демонстративно мастурбируя моим членом на глазах напротив сидящей «сладкой парочки». Вот и сейчас, когда я увидел, как Колька мастерски сливает свой «конденсат» в «цистерну» моей жены, я повернулся к Лизке.

      — Может быть, и мы последуем их примеру?... — простонал я, боясь преждевременного извержения своего «вулкана».

      — Рано! — ущипнула меня за щеку Лизка, изогнувшись так, что я побоялся, как бы она не переломилась в талии.

      — Слушай! А если моя половина вдруг забеременеет от твоего Кольки? Что тогда?

      — А ничего. Будешь воспитывать моего, а я — твоего, если понесу от тебя, — быстро ответила озорница.

     ... Пара напротив уже скакала галопом, а моя всадница только одобрительно ахала, всем своим видом поощряя шалунов на сей «ратный» подвиг. Наконец она не выдержала такого яркого и близкого «кино» и, хлопнув меня по бедру, запрыгала, как девочка через веревочку. Я заметил, что ранее никогда не испытывал такого острого, возбуждающего чувства. Необычность поз, полная раскованность, пьянящее чувство вседозволенности и томно-похотливое выражение на лице моей супруги, прикрывшей глаза и с оханьем жестикулирующей алыми губами при каждом подскоке, было настолько возбуждающим, что вскорости я напрягся, как натянутая тетива лука и всю сладость нахлынувшего чувства вложил в пронзительно острую пульсирующую струю, жарким гейзером ударившую из моего бойца. Лизка, извиваясь, приняла ее, но тут же соскользнула на пол и, встав на колени, стала языком и губами умывать моего расплакавшегося «мальчика».

      — Поздно! — резюмировал я, решив, что она хотела возбудить его.

     Но мой упрек не остановил мою напарницу. Она набросилась на меня, повалила на пол и каталась на мне до тех пор, пока я опять озверел и вновь набросился на нее, как раненый медведь.

     ... Дома жена, стоя в коридоре перед зеркалом, когда я снимал с нее шубку, игриво чмокнула губами и вдруг впилась, как вампир, в мою шею.

      — А я и не знала, что ты такой мастер пить на брудершафт, — ревниво повела она бровями.

      — Так это же вы все организовали... Одни ваши наряды чего стоят...

      — Но твой «брудершафт» был таким эффектным, что Лизка совсем обалдела. Я раньше никогда не видела ее такой, — ответила она, запустив руку в ширинку моих брюк и поощряющее погладив моего «бойца». — А вот мой так и не состоялся. Что бы это значило, а?

      — Нет проблем, — усмехнулся я и пошел в ванную. Там окончательно отмыл свой орган от чужой женской щедроты, отметив на нем легкие царапины.

      — Вот,...

 

      стервоза! — усмехнулся я, вспомнив острые Лизкины зубки, и, демонстративно массажируя своего «бойца», обнял жену, стоящую нагишом перед зеркалом в спальне, повернул к себе, положил руки на плечи, придавил к полу, поставил на колени и заставил выпить этот пряный напиток любви из моего «крана».

     ... Прошло время, и наши жены вдруг объявили, что они беременны. На совместном совете решили рожать. Лизка родила Кольке от меня богатыря-сына, а моя мне от Кольки — красавицу девицу.

     ... Время бежит неумолимо. Сначала наши дети исправно отходили в детский садик, затем просидели за одной партой в школе, вместе окончили один и тот же институт, и теперь работают в одной фирме. Не дети, а какие-то «Сиамские близнецы» и только. Это родство душ, видимо, и загнало их в одну постель, когда мы их «застукали». Дочь невозмутимо поднялась, накинула халатик и ушла на кухню, а Андрей (так зовут моего и Лизкиного сына, который принадлежит Кольке), что-то невнятно пробормотал про «Высокие отношения» и убил наповал мою половину, предложив ей выпить с ним на «Брудершафт». Оглядев голого юношу и отдав должное его мужским достоинствам, моя половина согласилась. Поцеловав в засос мою жену, Андрей, как бы между прочим, проронил, что они с Алиной (это Колькина с Людкой дочь, которая принадлежит мне) уже подали заявление в ЗАГС. Мы еще раз их потом застукали, когда они вчетвером со своими друзьями резались в «Кинг» у нас на кухне в совершенно голом виде. У них даже набедренных повязок не было, в каких когда-то щеголяли их мамы. На наши недоуменные взгляды они только рассмеялись, сказав, что таким образом хотели нас разыграть. Ничего себе шуточки, а? Но мы не вмешиваемся в их «Высокие отношения», которые мы продолжаем поддерживать с Колькой и Лизкой. У той все такие же зеленые глаза и осиная талия.

     Свадьба Андрея с Алиной отгремела фейерверком на весь квартал. За столом молодые выпили на брудершафт чуть ли не со всеми участниками. Многие говорили, что такой красивой пары они давно не видели. А потом начались суровые будни. Молодые пропадали на работе, и их родители — тоже. Но в жизни бывают не только светлые, но и темные полосы. Как-то меня увезли в больницу с аппендицитом, а Колька в это время где-то скитался по Америке в длительной командировке. И тут Алина с Лизкой решили, что меня на время болезни должен подменить Андрей, чтобы утешить горемычную женщину, так остро переживающую за больного мужа. И утешил. Он спал с моей Людкой, и как говорила потом Алина, у него это неплохо получилось, в чем я сам убедился, просмотрев домашний порно диск, врученный мне Алиной. Дело в том, что с приходом Интернета стало модным устанавливать в спальнях видеокамеру и записывать любовные шалости участников процесса. Алинка, втихаря, и записала дорогую мамочку в объятиях молодого любовника. Просмотрев диск, Людка была в восторге. Она потом комментировала его мне при повторном показе. «Смотри, — говорила она, — как он меня целует с лобика до пяток. Ты так никогда не делал. А как он подготовил меня к сексу?! Это же просто супер! Видишь, как он пашет носом между моих ног? А язык у него какой! Как он им работает! Это же надо так этому научиться! Заметь, он отлично работает им не только спереди, но и сзади. А как он входит в меня. Смотри какой длинный и толстый у него «Прибор. Как он нежно и осторожно его вставляет. Класс! Это же образцовый секс! Его отцу не мешало бы у него этому поучиться. А то наш секс с тобой за последнее время только и отличается тем разнообразием, что ты либо дерешь меня, а потом — Лизку, либо мы все вчетвером валяемся в одной постели под надзором камеры. А у нашего мальчика есть настоящая изобретательность в сексе. Да он просто талант! От такого мужа жена не сбежит к другому, разве что на «Брудершафт». А как я расцвела! Даже помолодела.

     Алинка была на седьмом небе, когда увидела, как мне было хорошо с Андреем». Конечно, я был доволен такому вниманию и заботе о здоровье моей жены со стороны молодоженов. Поразмыслив, решил эту темную полосу в своей жизни посчитать светлой. Замечательных ребят все же мы воспитали!. И, когда мы уже вчетвером как-то у нас дома голыми пили на брудершафт, недовольных среди нас не было, так как семейные традиции нарушать нельзя, тем более, если они базируются на «Высоких отношениях». И заметьте. Это не пустые слова. За время нашей совместной с Людкой, Лизкой, Колькой и моей жизни, никто на сторону не ходил, ни с кем не изменял, денег не пропивал, на стороне не ночевал, ибо базисом нашей прочной совместной семейной жизни являются до сих пор «Высокие отношения» и питие только на «Брудершафт».

     Как только Колька вернулся из своей долбанной командировки, мы решили у них в честь его прибытия выпить на «Брудершафт». И выпили. Да так, что потом вшестером оказались в одной постели. Что там было! Жуть! Сплошная борьба и хохот. Интим обеспечивался полной темнотой, чтобы не смущать участников процесса, так как Андрюха опять трахал мою Людочку, я — Алиночку, а Кольке после долгой разлуки досталась его любимая зеленоглазая Лизка, как всегда с осиной талией и умной, изобретательной головой по части «Высоких отношений».

     Эдуард Зайцев