Меня зовут Юля, но давно по имени ко мне не обращаются. Мне 35 лет, детей нет и никогда не будет (так случилась). Меня выгнул муж и я вернулась в свою маленькую квартирку в подмосковный городок. Я очень любила своего мужа и боясь его потерять старалась всем ему угодить. Мы жили в его шикарной квартире в центре Москвы. После того, как мы поженились, я бросила работу и целиком посветила себя ему без остатка. Я будила его по утрам, готовила вкусный завтрак, пока он был на работе квартиру с большим старанием убирала до последний пылинки и когда бы он не вернулся его всегда ждал вкусный ужин. В сексе я старалась его ублажить, как только могла очень старалась. Все вроде было хорошо, он дарил мне дорогие подарки выходили в свет рестораны, ночные клубы театры и кино. Жили очень хорошо, мое счастья было безгранично.

     Эрика не была красавицей, даже наоборот. Полноватая и неуверенная в себе, она не пряталась от толп поклонников, в принципе даже одного единственного у ней не было. Хотя немногочисленные подруги и друзья всегда говорили, что стоит Эрике уложить волосы, приодеться, сделать хороший макияж и эти самые толпы появятся, как по мановению волшебной палочки. Эрика бы и рада хорошо выглядеть, да в ее кошельке давно не водилось ничего существеннее пары евро, а в холодильнике мышь повесилась. Несмотря на затянувшийся финансовый кризис похудеть никогда не получалось. А все друзья, знакомые и родственники, которые по какой-то неведомой причине привозили/передавали/готовили/угощали/оставляли всевозможные печенья, пирожные, конфеты, булочки, пирожки. А голод, как говорится, не тетка. Поэтому полунищая Эрика зачастую ела оставшиеся с фуршета дорогущие трюфеля, мечтая при этом о жарком из потрошков, или рыбном супе, или о пасте карбонара.

     Стон от боли и от удовольствия звучит одинаково.
(общеизвестный факт).

     Осенние ночи самые темные, холодные и мрачные. Многие злодеяния вершились именно в такие ночи. Но также и многие дети рождались благодаря именно таким темным ночам, в которые единственным благодарным делом был супружеский долг. В замке было темно. Свет пробивался только из кухни и из окон на третьем этаже, где как раз кутили гости графа. На лестнице, ведущей к покоям гостей, стояла женщина, почти сливаясь со стеной. Холодные камни старого замка отнимали последние сохранившиеся крупицы тепла, но Анна все равно прижималась к ним. Она уже давно перестала плакать, сейчас она пыталась так же перестать думать и чувствовать. Немного надеялась на то, что стены родового замка придадут ей сил, хоть немного, только чтобы хватило не кричать и выдержать. Снова. Этот кошмар повторится снова. Анна еще сильнее прижалась к стене, а потом глубоко вздохнула, выпрямилась, поправила платье и, поднявшись по нескольким ступенькам, открыла тяжелую дверь, ведущую в ярко освещенную большую комнату. Там вместе с гостями сидел человек, которого она ненавидела всем сердцем. Он тут же поднял голову и посмотрел на неё. По губам скользнула улыбка.

     Было обычное субботнее осеннее прохладное, но свежее утро. Золотистой листвой асфальт был устлан кругом. Я стоял на крыльце в 7 утра и курил кэмэл, пока жена еще спала после бурного Дня Рождения вчера вечером у друзей. Нас было 4 пары, в целом, компания интеллигентных молодых людей, немного выпили, поиграли в подвижные игры, отпускали пошлые шуточки, но разошлись ближе к 10 часам вечера. Все-таки сказывается тяжесть прошедшей рабочей недели. Сил не было продолжать до ночи. И вот утро. Железный стояк на все 16 см в трусах, свежая сигаретка, пряный октябрьский воздух. Здорово. Вернулся домой. В постели жена, слегка приоткрыла одеяльце и спит.

     Всем привет. Меня зовут Рустам. Пишу историю, которая началась со мной в конце мая этого года. Эта история, кстати говоря, продолжается до сих пор... и когда она закончится мне не известно. Да и по правде не очень то и хочется чтобы она кончалась.

     На следующей неделе у Николая случился аврал на работе. У Очень Важного Клиента, что-то пошло не так, поэтому пришлось попахать, настраивая, подгоняя, и т. д. Домой он просто приползал, быстро ужинал и засыпал мертвым сном, чтобы поутру, проглотив завтрак, пораньше мчаться на работу.

     Кристина сидела в гостиной, забравшись с ногами на большое кожаное кресло. Щеки ее пылали, взгляд бесцельно блуждал или задумчиво замирал, упершись в одну точку. Она поминутно вздыхала как-то тяжко, словно ей действительно не хватало воздуха, и иногда начинала неосознанно теребить светлый локон, выбившийся из небрежной домашней прически. Огромный раритетный том Гете с золочеными кромками страниц и копиями старинных гравюр, раскрытый на «Страданиях Юного Вертера», как нельзя лучше подходил к ее нынешнему настроению и вообще всему облику замечтавшейся Лолиты. Правда, из всего шедевра она прочла не больше пары абзацев, да и то едва ли хотя бы треть из прочтенного отложилась у нее в голове. Сейчас ее одолевали совершенно другие мысли и заботы — они почти лишили ее сил за последнее время — вымотали эмоционально и физически. Она без конца прокручивала в памяти все обрушившиеся на нее события последних дней и недоумевала, терялась, терзалась.

     Собираясь на пляж, Николай посоветовал Вике взять купальник, на всякий случай. Когда они подъехали к берегу, то народу оказалось не так уж и много — пары, группки валялись на золотистом песке, достаточно свободно. Солнце ощутимо припекало, но купалось мало, вода все-таки была холодновата. Николай специально выбрал место несколько сбоку, от ближайшей семейной группы, мама, папа, карапуз лет четырех и бабка, они находились в метрах тридцати. С другой стороны — люди были совсем далеко.

     Если кто-нибудь в этот жаркий летний день догадался заглянуть в окна одной неприметной квартирки на окраине города, — увидел бы весьма занимательное зрелище.