32 года. Самый обычный мужчина. Был женат, сейчас в разводе. Вымысел.

     Моя девушка очень любит жесткий секс, грязный, с унижениями, как моими, так и ее. Но узнал я об этом только через пять месяцев, как она ко мне переехала, и то случайно. Первый раз это произошло, когда мы возвращались от моих друзей весьма пьяные. Только переступив порог, мы начали целоваться и раздевать друг друга. Прыгнули в постель, я начал нежно водить губами и языком по ее шее, груди. Она попросила прикусить сосок. Я сделал это. Но оказалось, что не так. Ей нравится сильная, резкая боль. В ту ночь, она показала, объяснила кое-что из того, что ей нравится. Соски крутить, кусать сильно, чуть ли не до крови, бить с размаху по попе, чтобы оставались красные следы, называть её блядью, дрянью, шлюхой. Тогда для меня всё это было открытием, я не ожидал от моей малышки такого. На следующий день делал вид, что не помню ночи.

     Привет. Хочу описать некоторые моменты своей жизни. Наверное для того. чтобы самому лучше в этом разобраться и ещё потому, что... мне нравиться об этом писать.

     В восьмилетнем возрасте я почти не помнил своего раннего детства. Ни отца, с которым мама развелась, когда я был ясельным малышом, ни оставшихся в Техасе бабушки с дедушкой. Мы с мамой уехали из Техаса в Пенсильванию через полгода после развода. Мне тогда было около трёх. Единственной, кого я смутно помнил, была мамина младшая сестра Дженни. Почему-то запомнилась только она — красивая старшеклассница, которую я, трёхлетний карапуз, просто боготворил.

     Диана, после долгого, но успешного рабочего дня, в хорошем настроении, забежала в солярий. В короткой черной юбке, блестящей коричневой блузке, туфлях на шпильке она выглядела весьма сексапильно. Её давняя знакомая Кристин, хозяйка этого заведения, улыбнулась и сказала:

     Долгие поездки всегда привлекали её. Вот и сейчас она садилась в поезд с особым чувством, таким, как будто она попала в детство и сейчас собирается куда-то на отдых. Но в действительности было по другому. Ей было 35 и ехала она не на отдых, а в деловую поездку. Но тем не менее некая романтика в этом была. Так как ехать ей предстояло трое суток.

      — Значит, хочешь стать моей нижней? — заложив руки за спину, я любовался панорамой вечернего города с высоты восьмого этажа, не обращая внимания на стоящую за спиной на коленях худощавую высокую девушку с длинными светлыми волосами.

     Мое неудержимое увлечение трусиками сестренки имели свои далеко идущие последствия. Олеся довольно скоро узнала о моей слабости к ее грязному белью и немедленно использовала ее в своих низменных целях. Сначала девушка специально подстегивала мою взбудораженную похоть тем, что оставляла свои использованные трусики, где только попало. Сестренка нередко переодевалась в моем присутствии. Сбросив из себя нижнее белье, девушка, у меня на глазах долго и старательно, им подтиралась. С лукавой улыбкой на устах как будто ненароком опускала скомканный комочек тонкой ткани на мою кровать, прекрасно понимая, как я буду использовать его наедине.

     В повседневной жизни моя сводная сестра Олеся большая неряха. Ее интимное белье разбросано по всей нашей спальне. Грязные трусики сестренки можно найти где угодно: на подоконнике, под кроватью, возле компьютерного монитора, в книжной полочке, даже посреди пола. Девушке это безразлично. Обычно переодеваясь, она легким взмахом ноги отправляет в полет свой невесомый «парашют» нисколько не заботясь о том, где он приземлиться. Своей небрежностью Олеся как будто специально провоцирует меня на неоднозначные мечты и фантазии.

     Страсти по шевелюре