Привет. Ты пришел рассказать мне сказку на ночь? Проходи. А жена? Долго? Во сколько на работу? Рано. Конечно хочу. Эй-й, что ты делаешь? Да, хочу, давно хочу, как только увидела тогда тебя, так сразу и поняла, что мы стобой будем любовниками, но сегодня ты как-то так сразу нападаешь. Я не ламаюсь. Время есть. Слушай, я тебя знаю сто лет. А ты все такая же сволочь. Помнишь анекдот, про то, что прошел всемирный конгресс женщин и они постановили: 1 — все мужчины — сволочи, 2 — носить нечего. Не обижайся. Я хочу тебя. Не говори, я не хочу, чтоб ты говорил это только, чтоб мне было приятно, я тебе и так дам. Я же тебе всегда даю, тебе я просто не могу отказать. Вот, хотела бы, но не могу. Ты же такой сексуальный, сильный. Опусти нос, а то сильно задрал его. Задери что-нибудь еще. Я не грублю, просто у меня сегодня такое настроение. Нет. Он уехал. Да вот здесь. Я люблю, когда ты проводишь кончиком языка возле уха. Не смеши меня. М-м, какое у тебя ушко сладенькое. Просто класс. Я так люблю его облизывать, вот так: снаружи, по краешку, чуть-чуть углубляясь внутрь раковинки, ты чувствуешь, как я вхожу в него, это как сзади. Я люблю входить. Конечно, это несправедливо — мой любит, когда я делаю минет, еще бы. А я люблю входить. Почему я не мужик? Ладно, не затыкай мне сразу рот членом, хм, это по крайней мере невежливо. Помнишь анекдот про коров: «А поговорить?». Да не пила я сегодня, просто у меня день такой разговорчивый. Да, мне так нравиться. Ниже. Вот здесь. Видишь, эти косточки на шее. Говорят, что у многих женщин тут эрогенная зона. А у меня чуть-чуть левее. Ну, конечно, меня все время на лево тянет. А сам? А куда ты ходишь? Как это назвать, если у тебя есть жена, а ты сейчас лежишь со мной? Сними это, мне мешает. Измена, конечно. Почему не считаеться? Это не важно, факты есть факты — ты со мной, а жена у матери. Конечно любовница. Не дуй свои губки. Губки, губки. Такие мягенькие, влажные, как головка члена. Ну, не суй мне его в рот. Я еще не хочу. Вот так. Конечно, они увеличились. У меня всегда грудь становиться больше, когда я возбуждаюсь. Да, ты меня возбуждаешь. Ты такой смешной. Пройдись вот здесь язычком. Только напряги его, чтоб он был как маленький член. Я знаю, что у тебя есть. Хочу вот так. Еще. Еще. Ниже. Возле пупка, ниже. Поцелуй меня. И клитор. Возьми его так в рот и пососи немного, помнишь, как я делала тебе, и лижи. Еще. Еще. Я хочу тебя. Ну, пожалуйста, еще. Возьми меня. Войди. Вставь мне. Трахни меня, ну, пожалуйста. Я хочу тебя. Вот так. Еще, еще. Да, мне нравиться. Нет, не спеши. Я хочу чувствовать тебя внутри. Полежи на мне. Чувствуешь, как я там напрягаюсь? Да, мне приятно. Двигайся. Еще, еще. Быстрее. Глубже. Я сейчас кончу. Я люблю тебя. Люблю, люблю.
Татьяна, зардевшись, рассказывала подруге историю о первой супружеской измене. Зардеться было от чего. Никитка приволок в дом своего дальнего родственника Степана. Полночи Степан развлекал их рассказами о плаваниях и путешествиях (моряк), а с утра когда Никитка упёрся на работу, произошло непредвиденное. Таня вошла в зал, чтобы разбудить Степана к завтраку, и остолбенела на месте. Самозабвенно раздвинув ноги, Степан дрочил, уставившись на экран телевизора. Звуки, доносившиеся с экрана, были звуками Таниной свадебной регистрации.
Моя подруга рассказала мне о замечательном враче, у которго она побывала. Она рассказывала с таким восторгом, что я тоже решиа к нему сходить. И вот что из этого получилось. На следующий день я отправилась к этому врачу. Вошла в кабинет, он записал мою карточку и предложить пройти на кресло (думаю все знают, что такое гинекологическое кресло!!). Я села и развела ноги... Моя щелочка была тщательно выбрита и немного надушена любимыми духами моего мужа. Надо заметить, что этому доктору было окло 50 лет, весьма импозантный мужчина. Он включил яркую лампу и направил свет прямо на мою киску. Затем он надел перчатки и осторожно погладил половые губки, слегка раздвигая их. «Люблю я молодое тело, прямо розовый бутон» сказал он, какбы невзначай дотрагиваясь до клитора и вставляю два пальца мне во влагалище. Его пальцы вошли весьма легко, т. к. я уже основательно возбудилась. Он делал поступательные движения пальцами во влагалище, делая вид, что что-то осматривает, хотя откровенно трахал меня, поглаживая клитор другой рукой. Мое влагалище начало рефлектороно сжиматься.
Их семья была небольшая: он, шестнадцатилетний школьник, и мать, сорока двух лет. К отцу он ходил по воскресеньям, мать и отец были давно в разводе.
Как-то Наташа устроилась на высокооплачиваемую работу в одну фирму. Должность она заняла невысокую и я сразу сказал, что за такой оклад, при такой должности, от нее потребуют дополнительных услуг. Однако моя жена горячо доказывала обратное. Просто, фирма очень солидная, утверждала она, заботится о своих сотрудниках. Что ж, думаю, посмотрим, как она заботится.
Стало невообразимо скучно жить, и, между прочим, прекрасная солнечная погода добавляет унылости. Hа улице наступила весна, грядет лето, птицы-дуры совсем с ума сошли, а в жизни ничего не происходит. Эх, тоска!
Глава 10. МЕТАМОРФОЗЫ БАЯДЕРЫПариж, 1914 г. Теперь я часто навещаю главного редактора влия-тельной газеты «Журналь дю миди» Поля Оливье в его кабинете. « Я вынуждена это делать, потому что он редко появляется в моем особняке в Нейи. И, в конце концов, я отдалась ему не для того, чтобы он меня бросил. Мне он интересен как мужчина, а его техника, сравнимая с удалью героев-любовников из романов Бурже и Прево, вознесла меня к вершинам наслаждения. Кроме того, я верю, что ему нравится говорить со мной, хотя он слиш-ком много болтает о своих сладострастных эмоциях — больше, чем о моих. Я пытаюсь узнавать о политических событиях, дипломатических заявлениях и о том, что гово-рят политические деятели. Кажется, он мне не полностью доверяет. Я притворяюсь, что меня очень интересует его служба новостей. Мой зарубежный друг объяснил мне, как важна и полезна ему такая информация. Поль обещал познакомить меня со своими коллегами, среди них — знаменитый, хорошо информированный Л. из «Фигаро». На этот раз я должна быть настоящей арти-сткой. Важно крепко привязать этих мужчин к себе. В эти дни мне будет нужно много информации. Берн, 1915 г. Германский посол мне сказал: «Чего нам не хватает, так это умных и смышленых женщин, настоящих друзей с исключительными талантами и безупречной репутацией, желающих помочь нам в Париже, чтобы покончить с эти-ми ужасами войны. Но у нас никого нет, а мы не хотим погибать под натиском врагов рейха. Вы очень талантли-вы и оказываете особое влияние на важных мужчин. Вы тоже хотите мира, не так ли? В ваших силах спасти мно-гие семьи от траура, горя и слез, помогите нам покончить с этими массовыми убийствами!»
Вечером я застал Оксану за удивительным занятием, — она наматывала вату на длинные деревянные пупочки, крепко обжимала ее в руке и аккуратно вставляла в пробирки. Я понял, что предстоит новая игра.