ФАНТАСТИЧЕСКАЯ СИМФОНИЯ​

Гектору Берлиозу посвящается​

     Молодой музыкант, с болезненной чувствительностью и пылким
воображением, безнадежно влюбленный, в припадке отчаяния
отравляется опиумом. Доза, принятая им, недостаточна, чтобы
вызвать смерть; он погружается в тяжелый сон. В его больном
мозгу возникают самые странные видения; его ощущения,
чувства, воспоминания претворяются в музыкальные мысли и
образы. Сама любимая женщина стала для него мелодией, как бы
навязчивой идеей, которую он встречает и слышит всюду.
(из программного описания «Фантастической симфонии» Берлиоза) ​

Когда я второй раз посмотрел на часы, водитель такси встрепенулся и предложил:

     — Давайте, я сообщу диспетчеру, пусть позвонят на домашний номер?

     Но не успел я ответить, как подъездная дверь открылась, и с извиняющейся улыбкой оттуда торопливо вышла молодая красивая женщина, черноволосая и черноглазая, с нежной белой кожей лица и рук, открыла заднюю дверцу машины и села.

     — На автостанцию, — сказал я.

     Маршрутка была полна, мы еле успели, и два заказанных места оказались не рядышком: она сидела в середине салона, я — позади. Доехали без приключений и без разговоров, только меня переполняли воспоминания.

     ***​

     I. Мечтания, страсти
​
Он вспоминает тот душевный недуг, те необъяснимые страсти
и печали, те внезапные радости, которые он испытал прежде, чем
увидел ту, которую он любит; потом — всепоглощающую любовь,
нахлынувшую на него внезапно, лихорадочные тревоги, припадки
бурной ревности, возвращение нежности, утешение в религии...
(из программного описания «Фантастической симфонии» Берлиоза)
​

     Как я первый раз позвонил ей, и мы проболтали почти час. Совершенно незнакомые до того люди.

     Как я стал звонить ей почти каждый день, чувствуя и свою потребность в общении, и ее приветливость и дружелюбие. Каждые полчаса автоматика АТС отключала связь, но я снова брал трубку и набирал: 8 — гудок — код города — номер абонента...

     Как удивительным образом совпало, что через примерно месяц наших общений я смог вроде бы небрежно сказать: «Ты хочешь меня увидеть? Нет, я пока не напрашиваюсь в гости. Но включи в такое-то время такой-то канал, будут транслировать мое выступление».

     Как еще через месяц я все же напросился в гости. И автобус на трассе поломался, и было жутко холодно, и я чтоб не замерзнуть, пил на заднем сиденье с добрыми людьми, переживая, что на первом свидании с девушкой от меня будет пахнуть спиртным, но не желая свалиться ей на голову больным и закоченевшим. Пассажиров автобуса подобрал следующий рейсовый маршрут, и когда с 4-часовым опозданием я доехал, то был поражен тем, что она стойко это время прождала на местной автостанции, несмотря что я говорил заранее: «Не надо меня встречать, я адрес знаю, сам найду ваш дом».

     Наверное, это было первым ростком новой любви, которая стала пробиваться сквозь омертвевшую ткань безобразно безответной предыдущей. Я ее выдавливал из себя a la Чехов.

     Еще через месяц, во время прогулки в заснеженном лесу я ее поцеловал и сказал, что люблю. Хрустальными колокольчиками зазвенел ее смех, но очень добрый и не обидный, и слова: «А я? Я тоже должна полюбить. Не спеши» легли бальзамом на мою истосковавшуюся в поисках взаимной любви душу. Ответом на поцелуй в щечку стало ее касание пальцем моей щеки.

     После зимы наступила весна, затем лето. Мы говорили почти каждый день минимум по полчаса, и я несколько раз навещал ее в маленьком городке. Когда нам удавалось остаться наедине, я целовал ее и говорил, что люблю. Она смеялась звонко и весело, и говорила «ну подожди, я тоже хочу полюбить».

     Где-то, где-то, в середине лета, контракты с фирмами в городе, куда я был командирован, оказались благополучно выполнены, наша группа внедрения купила обратные билеты в родной город, и я ей позвонил попрощаться, сказать, что назавтра я улетаю.

     «Значит, ты меня бросаешь?» — сказала она и... заплакала. И мое сердце сжал обруч боли и тоски, и я понял, что я действительно люблю ее, что старая любовь отмерла окончательно, а новая — взаимна.

     ***​

      Маршрутка доехала. Нет смысла подробно останавливаться на технических вопросах, как нашли хозяйку, обустроились на квартире, переоделись, пообедали в ресторане, погуляли на бульваре. Главной целью нашей поездки было посещение концерта, и в зале филармонии, взяв ее за руку, я отдался чарующим звукам бессмертного творения Берлиоза и снова воспоминаниям, большей частью приятным, но иногда и страшным.

     II. Бал​

     
Он встречает любимую на балу, в шуме блестящего
празднества.
(из программного описания «Фантастической симфонии» Берлиоза) ​

     ​***​

     Как я тосковал по разговорам с ней. Как я за короткое время написал ей три больших письма. Как чуть не погиб, провалившись в ночной тьме в яму магазина в подвальчике, и последней вспышкой в сознании было «жаль, что с ней так и не получилось». Шрам на подбородке до сих пор остался, а в единственном одностраничном ответном письме было вскользь «шрамы украшают мужчину». Как я ругался с телефонистками, заказывая переговоры из дома, и отстаивая очереди на переговорных пунктах. Качество связи было отвратительное, не возникало никакого ощущения беседы и близости, и я переживал, что сквозь помехи не пробивается даже интонация собеседников.

     Но в один прекрасный день, буквально на несколько секунд, помехи прекратились, и я успел сказать, будучи уверен, что она расслышала:

     — Я соскучился. Я люблю тебя. Я не могу без тебя. Я скоро приеду.

     — Приезжай!

     — Я приеду за тобой и увезу с собой. Приезжать?

     Секундная пауза, с замиранием сердца жду ответа.

     — Да, — и еще через несколько секунд, тянущихся как вечность, — ... любимый.

     Предотъездная суета. Закупка подарков. Радость моих родителей, старший сын собрался жениться. Хождение с моими тетками по ювелирным магазинам и выведывание у меня размера ее пальца, чтоб купить обручальное кольцо. И другое кольцо, не блестящий штампованный новодел, а старинное и благородное, возможно и вековой давности, которое дала мне мама и сказала: «Это подарок от твоей бабушки, моей свекрови. Она тоже его получила от своей свекрови. Пусть твоя жена тоже подарит своей старшей невестке. Такова традиция нашего рода».

     Такая же суета у них дома. Закупка подарков. Радость ее родителей, выходит замуж и младшая дочь. А сын, служащий в армии, совершенно еще не в курсе, что его сестра выходит замуж, получив в весеннем еще письме от родителей, среди списка достойных упоминания событий «Приезжал DD», недоуменно откликается «А кто такой DD и почему вы об этом мне пишете?».

     Прослышав про семейную нашу традицию передачи старинного кольца от свекрови невестке, моя будущая теще как-то вечером после ужина выражает желание посмотреть на него. И в присутствии родителей, я надеваю кольцо на палец моей невесте, и на глазах мамы и папы целую ее.

     А она первый раз целует меня ответно чуть позже, в коридоре, застеснявшись сделать это перед родителями. Но это неважно. Я люблю, я любим, я счастлив!

     У нас не было свадьбы. В вечер того дня, когда мы зарегистрировались в загсе, было небольшое застолье, с участием наиболее близких ее родственников и друзей, а назавтра у нас уже были куплены билеты на самолет в мой родной город. И уже после того, как все гости разошлись, спрашиваю:

     — Мы (подчеркивая голосом именно множественное число) сегодня где спим?

     А всю предыдущую неделю я у них дома и спал, благо квартира четырехкомнатная, сестра замужем, брат в армии, жилплощади достаточно. У нее округляются глаза:

     — Ты что? Я в родительском доме с чужим мужчиной в постель не лягу!

     — Какой еще чужой мужчина? Я вообще-то уже твой муж, ничего?

     — Нет-нет-нет, даже не думай!

...  

     Вот так и провели мы нашу первую брачную ночь врозь, под одной крышей, но в разных комнатах.

     III. Сцена в полях​

     Однажды летним вечером он слышит перекликающийся наигрыш
двух пастухов. Эти звуки, окружающая природа, шелест слегка
колышимых ветром листьев, проблески надежды, недавно
окрылившей его, — все вселяет в его сердце непривычный покой, а
его мысли принимают более светлый характер... Но она вновь
появилась; его сердце сжимается, его волнуют мрачные
предчувствия — верна ли она... Один из пастухов возобновляет
свою наивную мелодию, другой не отвечает более. Солнце
садится... отдаленный раскат грома... одиночество...
молчание...
(из программного описания «Фантастической симфонии» Берлиоза)

     ​У нас не было свадьбы и в моем родительском доме. Не было и медового месяца, всего лишь полторы недели мне разрешили отсутствовать на работе. И в один из дней этой «медовой декады» мы с молодой женой поехали на Остров.

     Остров на самом деле, конечно же, полуостров. Иначе туда нельзя было бы добраться наземным транспортом. Но когда мы вышли из битком набитого автобуса и полной грудью вдохнули свежий воздух, увидели ясное чистое небо, соперничающие с ним синевой воды озера, склоны гор, покрытых густым лесом, она потрясенно выдохнула:

     — Какая красота! Почему мы раньше сюда не приехали?

     Под рокот волн и шелест травы, под пенье птиц и стрекотанье насекомых, в ощущении безграничного единства друг с другом и бесконечной удаленности от других людей, мы любили друг друга на Острове. Мы были последними или первыми людьми на Земле, мы были воплощением мужского и женского начала вечной природы, мы дарили друг другу всю страсть и нежность, ласку и преданность, негу и любовь. Я не стеснялся показывать небу и водам, солнцу и ветру, горам и лесам обнаженную красоту моей подруги, и она тоже этого не стеснялась. Раз за разом накатывали на нас волны страсти и желания, раз за разом мы сплетались в тесных объятиях, сближались и сливались в единое целое, раз за разом нас уносило ввысь в безбрежный космос и низвергало вглубь в бездну пучин.

     ***​

      Раз за разом накатывали на нас волны страсти и желания, раз за разом мы сплетались в тесных объятиях, сближались и сливались в единое целое, раз за разом нас уносило ввысь в безбрежный космос и низвергало вглубь в бездну пучин.

     Но это было уже не на Острове более чем полтора десятилетия лет назад, это было полтора месяца назад, после концерта. Да, мы изменились внешне, но ни йоту не стала меньше наша взаимная любовь, наша тяга друг к другу, острота восприятия нашего супружеского секса.

     Так было и много лет назад, когда я приехал домой после длительной поездки. Не сказав практически ни единого слова, истосковавшись из-за долгой разлуки, мы впились друг в друга жарким поцелуем, содрали с себя одежды, и не дойдя метра до дивана, рыча от вожделенья и изнывая от сладострастья, зачали нашего старшего сына.

     Так было и вчера, когда неспешная степенная беседа лежащих под общим одеялом супругов со стажем о том, что надо купить и приготовить к Новому Году, и как повлиять на младшего сына, получившего на неделе шесть «пятерок» по предметам и «неуд» по поведению, стала все чаще прерываться тисканьем друг друга, легкие поцелуи одними губами стали жестко-требовательными взасос, и пусть не рыча во весь голос и вообще стараясь потише, с оглядкой на дверь, за которой спали наши мальчишки, все равно отдались друг другу с юношеским пылом и опытом зрелости.

     Так было, так есть, и так будет всегда! Своим словом и клятвенной записью подтверждаю!

     ***​

     IV. Шествие на казнь
​

     Ему снится, что он убил ту, которую любил, что он осужден на
смерть и его ведут на казнь под звуки марша, то мрачного и
сурового, то блестящего и торжественного. Глухой шум
тяжелых шагов внезапно сменяется резкими ударами. Наконец,
навязчивая идея вновь появляется, как последняя мысль о любви,
прерванная роковым ударом.
(из программного описания «Фантастической симфонии» Берлиоза) ​

     ​
Да, были и неприятные, страшные ситуации, которые могли бы нас разлучить. Но мы оказались сильнее.

     Был уход из дома, но побродив часок по ночным улицам, я еще раз осознал, что никакой гнев и раздражение не перевесят любви. И купив цветы, со словами извинений вернулся домой и выслушал от плачущей жены такие же просьбы о прощении.

     Была авария, когда нажав тормоз в экстренной ситуации, я почувствовал, что машину заносит вправо, и она сейчас правым боком врежется в соседний ряд автомобилей. Рядом со мной сидел шурин, а за ним — моя жена с полуторагодовалым младшим сыном на руках. Мы ехали домой после удачно проведенной операции, нас наконец перестал угнетать неверно поставленный диагноз неизлечимой болезни ребенка (смс-ку с данными анализа моя жена до сих пор хранит в своем телефоне). Тогда я отпустил педаль тормоза и врезался в стоящий впереди грузовик, приняв удар на себя. Руль сломал мне два ребра, осколки зеркала рассекли кожу на голове, но с ними ничего не случилось.

     Была настолько сильная увлеченность одной замужней женщиной, которую я хотел своими виртуальными беседами и интимными встречами вывести из депрессивного состояния безответной влюбленности в другого мужчину, что и сам не заметил, как стал нуждаться в ней больше, чем она во мне. И стал в своих фантазиях даже представлять, что с ней я засыпаю и просыпаюсь, что она мне готовит завтрак и целует перед уходом на работу, что ей я рассказываю как прошел мой день и слушаю от нее о проказах детишек. Сами по себе эти фантазии о жизни с ней никакого отторжения не вызывали. Но потом меня прожгла такая мысль: а где же при таком раскладе моя жена, моя единственная любимая женщина? Как я мог хоть мысленно, хоть на секунду представить, что ее не будет в моей жизни? Стало гадко и противно; стало понятно, что я был готов изменить ей (не на телесном, а гораздо более серьезном: мысленно-эмоциональном уровне); стало ясно, что это тупик и так нельзя. Я сам оказался в депрессии и чувствовал сильную вину, но моя любовь к жене и ее любовь ко мне помогли преодолеть и такое испытание.

     Не изменяйте любимым! Не убивайте любовь!

     ***​

     — Ты поднимешься или в клуб поедешь? — спросила жена, выходя из такси перед нашим подъездом, пока я расплачивался с водителем.

     — Поднимусь, — ответил я, взглянув на часы. — Свари мне кофе.

     — Мама приехала! Папа приехал! Ура, ура, ура! — запрыгал от восторга наш младший.

     — Привет родителям! Как отдохнули, как прошел концерт? — серьезно вопросил старший сын-подросток.

     — Великолепно! Это фантастика, сынок! — ответил я.

     — Это был самый обычный необыкновенный концерт, — улыбнулась супруга. — Поедете в следующий раз с нами?

     — Нет! — закричали мальчишки в два голоса. — Только не это!

     У них это еще впереди. Понимание классической музыки и чувство любви к женщине.

     Умывшись и переодевшись в домашнее, я включил компьютер, закурил сигарету, сделал первый глоток ароматного свежезаваренного кофе. Открыл вкладки мендозы, мамбы и одноклассников. Что было новенького за эти два дня, интересно?

     Перегнувшись через мое плечо, жена открыла афишу на сайте филармонии.

     — На следующей неделе «Времена года» Вивальди и итальянская музыка, а через месяц «Реквием» Моцарта. Поедем?

     — Обязательно! — ответил я и поцеловал ее.

     — Ты что? — прошептала она чуть погодя, когда одна моя рука проникла ей в декольте, а другая задрала подол домашнего платьица. — Дети дома. Вечером. Или хочешь, пойдем в ванную?

     — Любимый мой, спасибо за концерт! И за всё-всё-всё! Я люблю тебя! — сказала она, обняв меня, как только повернулась за нами защелка в дверях ванной комнаты.

     — Я люблю тебя! Я не могу без тебя! Ты самая-самая-самая... подруга, женщина и жена!

     V. Сон в ночь шабаша
​

     Он видит себя на шабаше, посреди страшной толпы теней,
колдунов и чудовищ, собравшихся на его похороны. Странные
шумы, стоны, взрывы смеха, отдаленные крики, которым как
будто отвечают другие... Мелодия-любимая возникает еще раз,
но она потеряла свой благородный и скромный характер; теперь —
это отвратительный плясовой напев, пошлый и крикливый. Это
она идет на шабаш... радостный рев ее встречает... она
присоединяется к дьявольской оргии...​

     ***​

     ... похоронный звон, шутовская пародия на Dies irae, хоровод
шабаша. Dies irae и хоровод шабаша вместе.
(из программного описания «Фантастической симфонии» Берлиоза) ​

     Я несколько раз говорил, чтоб после смерти мое тело сожгли и прах развеяли по ветру. А если вдруг похоронят, то чтоб не было религиозной символики, так как я атеист. Но мне кажется, что жена сделает все же по-другому.

     Она закажет «двуспальную» могильную плиту, с крестом посередине, справа даст задание мастерам написать ее имя и фамилию, год рождения без года смерти. И будет ждать наше последнее вечное объятие.

     Левее креста мастера выбьют на камне мои имя и фамилию, год рождения и год смерти.

     А что было между этими датами?

     Прочерк поставят. Ничего не было?!