Вы знаете как смеется малыш?

     Анюта проснулась рано. Была суббота и на работу можно было не идти. Солнце светило сквозь занавешенные светлыми шторами окна, а небольшой его лучик пощекотал Анин нос. Она нехотя открыла глаза, потом снова зажмурила их и потянулась. Тело ощущало приятные прикосновения шелкового постельного белья — Анюта всегда спала голой. Она себе даже не представляла, как это так можно — спать в ночнушке. Ведь тебя никто не видит, а потому и наряжаться незачем. Конечно, по ночам иногда бывает холодно, но есть же теплое одеяло, полностью прикрывавшее миниатюрную фигурку Анюты и защищающее её от холода.

     ... Она прошла, окатив меня запахом своих духов, знакомым до сладкого озноба, и, сделав еще шаг, остановилась в раздумье — все места были уже заняты. Ей пришлось обернуться и, заметив мое существование, небрежно осведомиться: «У вас свободно? Разрешите?» Я мог только кивнуть, горло еще сжимали последние ломкие судороги. Пульсирующие остатки невралгического восторга были сладко высосаны полутемным пространством салона и огнями автовокзала. Монстр, пожирающий бензин и километры (или наоборот?), собирался, если верить расписанию — но кто же верит мертвым буквам — доставить нас в Павловск. Огражденный от мира дымчатым стеклом, запахом новеньких сидений и непреклонностью водителя, на месте N16 сидел пассажир. Ему тридцать пять лет и восемь месяцев, он еще мил. На густых, иссиня-черных волосах пепел седины — это пепел падших империй его души. Два брака и кое-что еще, словно бороздой, проехались по его лицу, не оставив шанса на иное настоящее. Если бы было куда сесть, я, будучи женщиной, не стал бы интересоваться местом N15. Впрочем, ей виднее... А она мила... Если не стерва. Синие, странно чистого цвета глаза, розовая мочка уха из-под льняных волос, пальцы, как у принцессы. Интересно, а какие у принцесс пальцы? Перебирает газеты в дурацком полиэтиленовом пакете с крупными красными буквами. Сколько ей — 25, 30, 35? Ага. Вот еще какой-то толстый медицинский журнал. «Акушерство и...» Черт! Не успел... Читать собралась. Ну одно ясно — врач. Упаси меня боже от прекрасных врачей с красным дипломом и пустой головой... Автобус, наполняя дрожанием густой вечерний воздух, уже выворачивал на таллиннское шоссе. Белая осевая надежно и цепко вела его сквозь Город, а короткие вязкие зигзаги только доказывали невозможность изменить путь. Хорошо, пусть врач. Мы могли бы встретиться на ступеньках поликлиники, я шел бы к ней... Гм. Судя по специфике журнала, я вряд ли шел бы к ней. Пусть я шел бы за справкой для бассейна и столкнулся бы с ней в дверях. Ах-ах! Извините — ну что вы! Ой, нога! Сломан каблук. Она уже сидит у меня в машине, пусть это будет черный «оппель-кадетт», мы слушаем музыку. Мы едем по лужам за сосисками, нет, лучше за шампанским для ее дня рождения. Я покупаю ей 25 роз на углу Московского и поздравляю, она принимает подношение — я прощен и приглашен. Ее зовут Наташа, нет, пусть лучше Полина. Полинушка, Полли, Поллинька, По, Павла, Павлиночка, Ли — сладкая, нежная, моя ягодка... Мы поженились и живем в шикарном доме на площади Мужества, а летом на даче в Пярну. Я закончил курсы по... по... по резкому поумнению и становлюсь преуспевающим ученым, нет, лучше киносценаристом. Колеса «оппель-кадетта» полируют гладкий как стекло highway Германии, поднимают красноватую пыль Мексики, мнут пышную зелень Австралии. Ее прекрасные пальцы украшает голубой бриллиант на тонком ободке платины — мы ненавидим «рыжье».

     C годами мы перестаем замечать красоту людей, которые идут по жизни рядом с нами, разделяют наши победы и поражения, взлеты и падения. И очень часто вместо того, чтобы придать новый импульс отношениям с этими людьми, мы вдруг начинаем искать, что-то новое на стороне, но всегда ли это нужно. На самом деле (хотя, конечно, и не всегда) можно найти новое, можно сделать жизнь совсем другой с тем человеком которого ты казалось бы давно знаешь, а фактически совсем еще не знаешь.

     Посвящается тому, чего не было И тому, что могло бы быть. Итак, милые друзья, именно Алеша Пешков, а вовсе не Максим Горький. Вот настоящее имя того матерого писателя. Те, кто это знал, пусть сочувствующе качнут мне головой. Те, кто не знал — удивятся. А если найдутся такие, кто мне не поверит — добро пожаловать, приезжайте на станцию «Парк культуры» и подойдите табличке в конце зала. Там все написано. И это, кстати, не случайно: ведь именно у таблички я сейчас стою и отсюда же начинаю свое трагическое повествование.

     Первое, что ты видишь — это глаза. Да-да, не смотря ни на что. Попадаешься как золотая рыбка, как кролик. Только она не удав. Она — это она. И глаза её... Смотрят они так, что когда перестаёшь смотреть в глаза, сразу хочется посмотреть куда-нибудь ещё... Я знаю, куда ты хочешь посмотреть, но там одежда. Пока... Она поднимает руки и отводит со лба прядь волос. Смотрит на тебя. Ну что же ты? Эти нервные руки. Интересно, как это, ощущать прикосновение этих рук на теле? Ты это ещё узнаешь, потерпи. Не всё сразу. Так интереснее. Ведь она тебя дразнит. У неё на лице появляется это её детское выражение. Она это умеет. Очень по-детски и очень невинно. Но это обман. Ты это знаешь, только тебе всё равно. Когда она успела снять платье? Или его на ней вообще не было? Где были твои глаза? Она не спешит до тебя дотронуться. Она пока дотрагивается до себя... Сначала она обнимает себя за плечи. Ей холодно. Потом она медленно опускает руки ниже.

     Здравствуйте. Сегодня я не буду придумывать какой-то рассказ. Первый мой рассказ, был написан только для того, чтобы понять, что мы за люди. Оказывается все не так уж и плохо. Если комуто нужны мои рассказы, то я готов продолжать.

     Мы с женой познакомились в альплагере. После 3 курса. Мило очень повели лето, в Питере потом встречались, и в основном у нее, все ее семья была в отпуске. Как-то стали про детство свое рассказывать, она и достала альбом свой выпускной. Смотрю — мать честная, это ж моя фотография 1 класса! Оказалось, что мы 2 года в одном классе учились! Тут я вспомнил маленькую тоненькую девочку с длинными черными косичками. У нее еще братик был, мама часто за ней с коляской приезжала. Но это еще не самое смешное.

     5-й километр от Города.

     Поздний вечер. Я брожу по тихим аллеям парка, вдыхая пряный запах наступающей ночи. Он одурманивает меня и я чувствую, как голова идет кругом. Еще совсем недавно этот терпкий аромат нежности ночи окутывал нас обоих. Еще вчера — по земным законам, но я-то знаю, прошла вечность...