Уже подходил к концу 2 курс. В своей группе я была переростком: ребятам только начинало исполняться 18, а мне уже стало 19. Несмотря на задержку при поступлении в первый класс, в школе я училась хорошо. В техникуме я тоже была умницей, но склонность была больше к гуманитарным наукам. На литературе я сопереживала главным героям, отлично решала задачки по обществознанию на юридическую тему, хорошо знала английский. Мои тупенькие одногруппники этим пользовались, списывали на каждой самостоятельной или контрольной. Я дружила с отличницей Верой и красавчиком Витей. Помимо роста 185 см, белокурых волос, голубых глаз и торса Аполлона он имел хорошее мышление. Девочки вились вокруг него, как пчёлы вокруг вазы с фруктами. Но он не воспринимал их всерьёз, и всегда говорил, что мы с Верой самые лучшие подруги. У него были всякие короткие романы с наиболее симпатичными девчонками нашей шараги. Потом Витя рассказывал всякие пикантные моменты, и мы с Верой хихикали.

     Весь декабрь, прошедший после нашей второй встречи, мы с Ангелой не виделись и не созванивались (если мне не изменяет память, то даже на Новый Год был обмен не звонками, а смс-ками), иногда был короткий обмен репликами на сайте знакомств, и как-то даже казалось, что наш бурный восторг друг другом поутих. Тем удивительней был неожиданный звонок от нее в начале января (Рождество уже миновало, но рабочие дни пока не начались). Опуская приветствия-поздравления, подводку к теме и словесные кружева (в телефонных беседах Ангела была очень осторожна и не допускала словесной смелости сайтовского и реального общения), суть ее просьбы была такова (потом, общением на сайте, мы детализировали, конечно).

     Летом, когда мне было 18 лет, меня положили в терапевтическое отделение. Я была в палате одна, и было ужасно скучно. Настроение на нуле — я рассталась с парнем и тут ещё в больницу положили. Зашибись! Но я никак не ожидала, что в палату зайдет Лёша. Мы с ним давно переписывались, и я хотела с ним встретиться, но стеснялась. У нас были чисто дружеские отношения. Любили поприкалываться друг над другом, созванивались каждый вечер. В общем, нам было весело. Я оцепенела. Он сел на край койки и протянул шоколадку.

     Это было в те давние времена конца пятидесятых прошлого века, когда дорога Владивосток — Находка была проселочной с ямами и ухабами, не было мостов над небольшими речками, через которые машины буксировал трактор, а люди в транспорте задирали ноги чуть ли не выше головы. Восемнадцатилетние девочки, насмотревшись горя еще сравнительно молодых мам, потерявших мужей на фронте, торопились выскочить замуж за кого угодно, лишь бы получить мужчину в доме. Сволочь — война выбила из жизни большинство их ровесников, поэтому девчата на рынке женихов не были придирчивы. Именно в это время в конце 1958 года курсант пятого курса Высшего, военно-морского училища в Питере, защитив диплом и получив погоны и офицерский кортик, взял под руку свою модно одетую новоявленную любовь в лице длинноногой блондинки с пышной копной соломенного цвета волос на голове и потащил ее в ЗАГС.

     Я высокая брюнетка, 44 лет, зеленоглазая и миловидная, всегда пользовалась и пользуюсь популярностью мужчин. Правда они видят меня скорее как объект для нерегулярного секса. Почему — не знаю, ведь стараюсь выкладываться. Наверное поэтому и уходят. Ведь любят стерв...

     Молодая лесная чародейка привела к себе домой раненого рыцаря, но только ли его?

     Как-то дофига накатала, видимо пролистнула пару страниц Ожегова...))))

     Командир целинной автороты майор Киселев крепко спал в номере гостиницы совхоза имени Чапаева. День был трудным. Его рота еле справлялась с вывозом зерна от комбайнов, работающих по уборке урожая на полях совхоза. Урожай выдался на славу, селяне ликовали, а солдаты Киселева еле поспевали вывозить пшеницу в закрома совхоза. Майор сомневался о выполнении данного директору совхоза слова о досрочной уборке урожая. Поэтому все командование роты было расписано по местам уборки, где то и дело приходилось решать на ходу разные вопросы по обеспечению бесперебойного движения потока машин, вывозящих зерно. Майор тоже целыми днями колесил по полям совхоза, помогая подчиненным решать возникающие вопросы. Бывало и так, что его газик наматывал по триста километров в сутки, к концу которых он с водителем был похожим на выжатый лимон. Вот и сегодня, только поужинав, он завалился спать, так как с семи наступающего утра эта ездовая карусель повторялась. Едва сон успел приковать его голову к подушке, как он почувствовал, как чья-то рука энергично трясет его за плечо.

— Сань, ты дома один?
Я доставал ключи, когда за спиной раздался знакомый голос.
— Привет, маленькая...
Она стояла на площадке и, судя по всему, уходила в школу.
— С ночной смены?
— Ага. Сейчас отмоюсь и дрыхнуть завалюсь...
— А у нас контрольная по химии. Хоть совсем в школу не ходи. — пожаловалась Женька. — Слушай, можно я у тебя пересижу? — придумала она.
— Заходи. — я открыл дверь и пропустил её вперёд.

     Женька — моя соседка. Ей почти восемнадцать. Учится она в той же школе и даже у тех же учителей, что учился и я, только на шесть лет позже. А знакомы мы — вечность. Помню, как под присмотром тёти Маши я катал на санках краснощёкую девочку-карапуза. Малышка глядела живыми внимательными глазками и звонко смеялась.
Потом тётя Маша, по-соседски, не раз просила меня забрать Женьку из детского садика. И девочка была этому только рада, ведь путь до дома со мной всегда оказывался интереснее, чем с родителями.

     Познакомился я на областной конференции учителей-предметников с коллегой из соседнего района. Звали ее Фатима Мухтарбековна, а фамилия самая обычная русская — Кузнецова или Смирнова, уже и не помню.