Уже кричал петух, уже не выйти, теперь ждать первого луча.

     Смешно сказал, да? Первого луча, первый — он же последний.

     А в комнате темно ещё, спокойно так, и ты дышишь тихонько... слушал бы и смотрел бы без конца.

     Милая моя девочка...

     Ходики на стене стучат, стучат — скорее бы уже, скорее бы!

     Знаешь... , странно, холодная ведь у меня кровь, почему же так стучит в висках, почему дрожат руки, дышать боюсь — кажется, весь дом услышит — почему?

     Уйти надо, выйти уже скорей, сгорю во дворе и поминай, как звали.

     Впрочем, нет, не поминай, не надо, сам уже почти не помню, ничего почти, а вот тебя увидел и вспомнил...

     Глаза твои вспомнил, улыбку, ушки точёные. Чуть не бросился наперерез, чуть не остановил.

     Хорош бы я был, представляю — здравствуйте, приветик вам с того света!

     А что не умер, так и так не лучше — сам белый как стенка, глаза дырками, а лапы вообще как из морозилки.

     Вообщем не остановил, но до дома проводил, не удержался — двоечник проклятый.

     Ведь говорили же мне старшие — «увидишь кого, вспомнишь, беги, — не твое теперь».

     Третья ночь сегодня, как в сказках, третью ночь с тобой рядом сижу, на стуле этом скрипучем, держу знаками, чтобы не проснулась и смотрю.

     Смотрю, девочка моя, смотрю, в груди как футбольный мяч горький, не могу плакать и не плакать не могу.

     Всё... , убрал знаки, проверил — ничего, пошёл.

     И от двери... «кто здесь?»... замер...

     «Кто здесь,... кто... не... ТЫ?!!»

     Ну не могу я, не могу, не будил ведь — сама проснулась, ну хоть словечко, в глаза заглянуть, движения твои вспомнить, как...

     И снова — «Ты... ? Ты же... , ты... ты ведь... Господи... не просыпаться... не уходи... пожалуйста не уходи... не смогу опять...».

     Как током пробило. Что же я наделал, и что же делать теперь?

     Здравствуй, малыш. Возвращаюсь — чинно пытаюсь присесть, где там, за руку схватила — глазищи в пол лица огромные, блестят лихорадочно, что-то сказать пытается, зубы стучат, дышит, как будто бежала всю ночь...

     А ходики, проклятые, замолчали совсем, ну как нету их!

     Ну не плачь, не надо, ну хочешь я тебе воды принесу, ну...

     Куда там. Держишь меня за руку, не выпустишь.

     Жилка на шее бьётся, прижаться бы губами, как тогда, удержусь? Нет.

     «Какой холодный... , замёрз... , иди я согрею... , где же ты был... ?»

     «Ну где... , я же одна... , я же совсем... , я же...»

     Девочка моя, солнышко моё, как же мне плохо было без тебя!... я даже не знал как плохо...

     Как же быть то теперь? Ведь чуть-чуть уже осталось совсем, свет скоро, солнце, ведь...

      — Я уходить должен... я...

      — Не пущу... , никуда... , с тобой... , никуда...

     Ну что же делать, что делать, и так нельзя, и... чтоб ты сдох ещё раз, дурак проклятый, что же ты наделал, как же быть то теперь?

     Как в прорубь — «малыш, нельзя мне быть здесь, нельзя, сгорю, как светло станет...»

     В глазах смятение, не понимаешь ничего,

      — «сгоришь... ? Как сгоришь... ? Почему... ?»

      — ... Ну пойми, я другой теперь, должен был помереть — вытащили, да только...

      — Другой... , какая чушь... , вот же он ты... мой... никому не отдам... , я... , тебя же обманули, любимый мой, тебя же...

      — Нет! Посмотри на меня, разве я похож на себя... ? Посмотри...

      — Не верю! Нет... , не... , но...

      — Поверь мне малыш, я должен... , я уже...

      — Но ты придешь? Ведь ты придёшь... ? Ведь... , обещай!

      — Я...

      — Что???

      — Я опоздал...

      — Тебя,... что... тебя не пустят ко мне?

      — Я... уже светло... Я...

      — Ты... ты же сказал...

      — Да...

      — Не пущу!!! Не пущу, что хочешь делай, не пущу... без тебя... нет...

      — Я увидел тебя, говорил с тобой... теперь...

      — Подожди, но ведь свет,... но ведь где-то же ты был... раньше... днём... до того... ведь...

      — Я был... но там... там просто... там темно, там нет...

     Срываешся с кровати, бегом, все окна, щель под дверью, ищешь, чем заткнуть... ночнушкой... всё.

      — Ты... , тебе любой свет вреден... , или... , можно лампу... ?... посмотреть... я...

     Знаешь, я сначала даже не понял, попытался обьяснить — «я — ты понимаешь, я — нечисть, я — другой... я»

      — Ты... , ты больше не любишь меня?

      — Глупенькая,... но ведь это почти и всё, что от меня осталось, того...

      — Ооох... Какая мне разница? Кто ты, что ты — ты мой, ты вернулся... ты...

      — Я...

      — Всё, молчи...

     Прижимаешся губами к моим — «Бедный мой, как же тебе наверно холодно...»

     «Иди... иди ко мне... сюда... иди.»

     Прижимаешься ко мне крепко-крепко, милая моя, счастье мое, сам себе не верю...

     Девочка моя, самая... Как же ты красива — снова чуть не плачу, как же ты...

     Как раньше, уткнулась носом в плечо, рядом, ничего больше не боюсь, только бы ты...

      — А ты... , ты скучал без меня?

      — Скучал???

     Ты не представляешь себе, что со мной творится сейчас, какая у меня внутри нежность, бесконечная, до боли, до сведённых пальцев, дотрагиваюсь — легко-легко, почти невесомо, провожу по губам, глажу волосы...

     Так сжимается горло, перехватило, сглатываю, ещё...

     Ты уже улыбаешься, ещё робко, ещё слёзы в глазах, но ты улыбаешься уже, улыбаешься...

     Лисёнок... , малышенька... , рыжий мой, как же я был всё это время без тебя...

     Целую тихонечко — глаза, веки, левый, правый, губы горькие, нежные — вспухают...

     Ласточкин мой...

     Провожу по шее — замираешь, не дыша, не шевелясь...

     Стоном дыхание вырывается наружу, берешь мою руку, тянешь к себе — подожди, дай вспомнить, дай вернуть тебя, с закрытыми глазами дай пройти тебя всю, языком, губами, дай напиться, надышаться тобой.

     Никогда не думал, что запах может сниться, теперь знаю — то, что было тогда в полубреду, полусмерти — днём тогда... родная моя...

     Закрываешь глаза, а веки дрожат, смотрю на тебя, не могу насмотреться, руки — мои руки уже вспомнили тебя и ласкают — сначала робко, потом всё смелее...

     Почему же ты плачешь теперь? Всё уже хорошо, всё... мы... вместе

     Раскинулась, разметалась на кровати, голова назад, я же теперь вижу в темноте, знаешь?

     Не слышишь маленькая, не до того тебе.

     И уже теряю себя, бьюсь в твоей груди сердцем, в горле твоём дыханием клокочу...

     Не могу без тебя больше, не могу отдельно, не могу...

     Я... здесь... я... ВЕРНУЛСЯ... как же мне хорошо...

     Где я сейчас — с тобой, в тебе, во мне? Или просто сплю, или просто умер — не знаю, не хочу знать, ничего больше не хочу, только быть здесь, сейчас, быть...

     Зверёнок мой, волосы растрёпались, губа закушена, струйка крови по подбородку...

     И запах, нет, не так — з-а-а-п-а-а-х-х крови перебивает твой, хмельной, безумный и ты, об меня, лицом, всем телом, всем...

     Ну не знаю же я уже кто я, что я, где я, как я жив и жив ли я, лия... жежив...

     Всё, затрясло, ну подержи меня, подержи ещё чуть-чуть, я весь выплеснусь, я... без остатка... подержи!

     О-о-о-й мамочки мои это где же я есть то, на каком свете, кровать влажная, вся в поту, с ума сойти — давно ли я опять потеть начал?

     Прядками мокрыми меня щекочешь, как раньше всё, и ноготками мне по животу — лови мол...

     Живы...

     Только запах, запах, и тяжёлый и лёгкий, и сладкий и горький — от тебя ко мне — струйкой по подбородку, внутренности узлом, как же такое терпят то, ненаглядная моя, любовь моя горькая, сладкая... как же такое терпят-т-т т-о-о...

     Поцелую тебя нежно-нежно губами прижмусь, и проведу ими, как будто играя, знаешь — так, небрежно, так, так...

     Б-о-о-о-о-ж-ж-ж-е-е-е мой... , или кто ты там... , или кто я здесь... , как будто огонь жидкий внутрь, и на шее пульсирует, миллиметра нет, хочется то как... девочка моя... как же хочется то...

     Всё, увидела, смотришь не понимая — «Что? Что с тобой? Что случилось?» а я уже и говорить не могу, только мычание и глаза на выкате.

      — Ну что, что, где болит, где плохо, где?

      — Кровь... , запах... — не могу, не удержусь, сделай с ним что нибудь...

      — Тебе кровь нужна? Возьми у меня, возьми, ты же знаешь, я сильная я могу... я...

      — Глупенький, знала бы ты, о чём говоришь, знала бы — как красным глаза застит — убежала бы от меня в ужасе, в отвращении...

      — Ну возьми же, скажи где резать, как ты хочешь, скажи, я...

      — НЕ МОГУ!!! НЕ БУДУ!!! НЕ ХОЧУ... так хотеть — мучительно — наизнанку выворачивает — горло изнутри как волосом поросло, не н-а-д-о у-х-о-д-и...

      — Я же знаю, я просто такой же как ты стану, ну и что, ну и наплевать, даже лучше, всегда вместе рядом...

      — Ну нет же, это только старшие, только они могут... я только убить... я...

     Жить... жить то как хочется... жить как корчит... прыгаю...

     Стекло вдребезги... жжёт... страшно, и тень моя на асфальте,... тень... моя... на асфальте... с твоею слилась.